WOAS. Этот безумный мир.

[AU, в котором Елена живет в Новом Орлеане. После того, как она стала вампиром, Гилберт осознала, что не любит ни одного из братьев Сальваторе и желает отныне идти собственным путем. Элайджа Майклсон предлагает ей свое покровительство (сениментальный и благородный, он делает это в память о любви к Катерине и из искренней симпатии к Гилберт), и Елена принимает его. Она вхожа в дом Майклсонов, близка с Хейли Маршалл и Элайджа медленно, но верно дает ей понять, что заинтересован в ней. События развиваются в момент, когда в город прибывают Люсьен Касл и Тристан Де Мартель, которые нависают угрозой над Майклсонами] — Люсьен всего лишь жалкий клоун, — презрительно процедил Никлаус. Вся семья собралась сегодня за обедом, и трапеза напоминала скорее военный совет, чем что-то иное. — Значит, его нам опасаться не стоит? — с сомнением уточнила Фрея, которая предпочитала быть осторожной в любой ситуации и просчитывать каждый свой шаг. — Я солидарен с Никлаусом, — проговорил Элайджа, который не так часто поддерживал брата в его суждениях. — Люсьен Касл — трус, а вот кого нам действительно стоит опасаться, так это Тристана Де Мартеля. — И Стрикс, — услужливо подсказала Ребекка. — Суть одно и то же, — не стал спорить с ней Элайджа. — Этот человек могущественен и беспощаден, и у него старые счеты с нашей семьей. — Вот только не нужно этих укоризненных взглядов! — раздраженно взвился Клаус в то же мгновение. — Кто из нас в свое время не совершал ошибок? — Из всех присутствующих здесь? — усмехнулась доселе молчавшая Хейли. — Кажется, одна лишь святая Елена. — Боюсь, я так же не могу похвастать безгрешностью, — отозвалась сидящая рядом с Элайджей Елена Гилберт. — Можно мне еще вина?.. — Читаешь мои мысли! — подхватила Ребекка последнюю фразу. — Кажется, только галлоны алкоголя способны унять мою нервозность в это проклятое время! — Но напиваться не выход, — чопорно возразила Хейли, пряча усмешку: на самом деле, она просто поддразнивала и Елену, и Бекку, стремясь хоть немного разрядить напряженную атмосферу. — В данный момент ничего другого нам не остается, — потянувшись к бутылке, подвела итоги Фрея. Никлаус успел перехватить бутылку до того, как пальцы сестры ее бы коснулись: — Позволь мне, сестра. Я поухаживаю за дамами. — Что так нетипично для тебя, — не удержалась от шпильки Хейли. — О, да, мне всегда казалось, что запугивания и пытки тебе больше по душе, — поддержала ее Елена. — Все эти эмансипированные женщины с правом голоса начинают меня утомлять, — рассмеялся Клаус, обращаясь к Элайдже. — Нам стоит найти для них более полезное занятие, чем насмешки надо мной. — Я уже позаботился об этом, — заверил брата Элайджа. — Наши прелестные дамы займутся изящным шпионажем. Тристан Де Мартель пригласил меня и девушек на сегодняшний праздник. — Я о чем-то не знаю? — сощурился Клаус подозрительно. — Марсель Жерар официально вступает в ряды Стрикс этим вечером, — любезно подсказала Ребекка, но по ее напряженному взгляду было ясно, как ее беспокоит этот факт. Что ж, это был удар ниже пояса. — Этот предатель спятил окончательно! — мгновенно взбесился гибрид. — Может, и мне стоит заглянуть на этот праздник, чтобы вырвать из его груди его гнилое сердце? — Ты обещал мне, что не убьешь его, — напомнила Ребекка, так же вспыхивая. — О, нам наверное стоит пойти и заняться выбором нарядов на вечер, чем слушать все это, — обратилась к Елене Хейли. — Все эти сугубо семейные разборки вызывают у меня изжогу. — Увидимся вечером, — шепнула Элайдже Елена, и вместе с Хейли они выскользнули из-за стола, где разгорался нешуточный скандал. — Они могут упрекать друг друга вечно, но я и так наслушалась уже на пару жизней вперед, — рассмеялась Хейли, когда они с Гилберт вышли из дома и направились на противоположную сторону улицы, где волчица теперь обитала со своим мужем Джексоном и малышкой Хоуп. — Как же здорово жить отдельно от этих безумцев! — Не могу не согласиться, — улыбнулась в ответ Елена. — Хотя в моменты, когда они едины, я им чертовски завидую. — Элайджа отдаст за тебя жизнь, — серьезно проговорила Хейли. — А значит, и все они тоже. Ты стала частью этой семьи, хочешь ты этого или нет. — Иногда меня это пугает, — призналась Елена, отводя взгляд. — Это накладывает слишком большую ответственность, а мои плечи не так широки. Что, если я подведу их?.. — Ты? Святая Елена? — фыркнула Хейли недоверчиво. — Не смеши меня, если и существует в этом мире кто-то, кто не способен на предательство, так это ты! О, если бы ты только знала! — пронеслось у Елены в голове, но вслух она этого, конечно, не произнесла. * * * Хейли настояла на том, чтобы она выбрала для этого вечера красное платье с открытыми плечами и заколола волосы на одну сторону, обнажив шею. Елена давно уже не была той юной девочкой-школьницей, которая смущалась собственной красоты и сексуальности, но сегодня ей хотелось бы смешаться с толпой, а в красном платье сделать это будет весьма проблематично. — Боюсь, что у тебя нет выбора: все ставки сегодня будут сделаны на тебя, — поставила ее перед фактом Хейли. — Все в этом городе знают, что ты дорога Элайдже. Тристан Де Мартель в первую очередь будет заинтересован в тебе, и ничего с этим поделать нельзя. Будь осторожна в выборе фраз… Хотя, мне ли тебя учить?.. Она вошла в банкетный зал рука об руку с Элайджей, и каждый вампир, находящийся здесь, наблюдал за нею — для всех она была женщиной старшего Майклсона, мишенью. Наверное, это насмешка судьбы — быть мишенью в человеческой жизни, и оставаться ею даже обретя бессмертие. Елена Гилберт не желала больше быть классической «девушкой в беде», но разворачивающиеся вокруг события вновь не оставляли ей выбора. Вечер был томен и полон шампанским и классической музыкой. Светские беседы балансировали на грани угроз и неприятных намеков, и приходилось держать хорошую мину при плохой игре. В какой-то момент Элайджу увлекла прочь темнокожая красавица с холодным взглядом, Айя, и Елена осталась одна посреди зала, в котором все были разбиты на небольшие группки. Она не видела поблизости ни Ребекки, ни Хейли, ни Фреи, и понятия не имела, где они могут быть. Вот тогда-то уверенная, сильная ладонь и легла ей на талию. — Мисс Гилберт, — вкрадчивый, нарочито негромкий голос обволакивал, приятные обертоны ласкали слух. — Не подарите ли вы мне танец? — О… Но никто ведь не танцует… — слабо воспротивилась она. — Так мы станем первыми и зададим тон. В конце-концов, все здесь — мое, и люди, и их мнения, так же как и их желания и стремления. Тристан Де Мартель властно увлек ее за собой, поближе к живому оркестру, и неспешно закружил в танце. Он вел так умело и так непринужденно, с такой грацией и достоинством, что в его руках невозможно было не ощущать себя особенной. — Ты сегодня особенно прекрасна, — проговорил лидер Стрикс, взглянув в лицо Елены с тем особым блеском в глазах, который предназначался ей одной. — Благодарю, — отрывисто проговорила девушка. — Но стоит ли нам так открыто… — Но именно этого от меня все и ждут, любовь моя, — улыбка Де Мартеля была и успокаивающей, и пугающей одновременно. — Что я попытаюсь расставить сети для женщины Элайджи. Позволь мне сыграть эту роль — она мне по нраву, ведь сегодня вечером ты в моих объятиях совершенно официально. — Я не настолько хорошая актриса, как ты, — неуверенно улыбнулась Елена. — Это твой собственный выбор, — напомнил ей Де Мартель с некоторым недовольством, проскользнувшим в его голосе. — Двери моего дома открыты для тебя в любое время, и я терпеливо жду, когда ты наконец решишься сделать наши отношения достоянием общественности. — Они сочтут это предательством, ты ведь знаешь, — меж бровей Елены пролегла горестная морщинка. — Тристан, я… Я должна придумать, как сказать им, я должна… — С каждым днем промедления ложь становиться все больше, — напомнил ей Де Мартель. — Разве это не есть предательство, моя милая Елена?.. Нет, молчи, вопрос риторический, — мягко рассмеялся вампир. — Но помни, что я не позволю никому причинить тебе вреда. — Я знаю, — прошептала Елена. В это мгновение ей как никогда хотелось прильнуть щекой к груди Тристана и позволить ему решать за нее, но это было бы слабостью, которую она не могла себе позволить. Любовь к этому мужчине грянула громом среди ясного неба, огнем горела в венах, сводила с ума и заставляла забывать о благоразумии, но все же… Все же, она хотела сделать все правильно. Уйти из-под опеки Элайджи не как предательница, не как та, кто обманул его чувства. Вот только Тристан, скорее всего, был прав — с каждым днем ложь становилась все больше, и перспектива раскрыть ее казалась все ужаснее. Ей нужно было решиться — в одно мгновение, одним махом разрубить этот гордиев узел. Вот только не сегодня — нет, не сейчас. Сегодня пусть будет классическая музыка, и танец, и пьянящая, запретная близость любимого, и адреналин, и шампанское… Может быть, она сделает это завтра.