WOAS. Этот безумный мир.

[Ханахаки — болезнь, во время которой больной, страдающий от неразделенной любви, выплевывает лепестки цветов во время приступов кашля. Избавиться от неё можно только в том случае, если чувства станут взаимны] Первое першение в горле Елена чувствует на школьных танцах, устроенных в честь начала нового учебного года — Лидия Мартин со скучающим видом обнимает Стайлза за плечи, вяло утыкается в его плечо лбом, строит гримаски, а Елена не может отвести от этой парочки глаз и пытается проглотить комок в горле. Наверное, это что-то психосоматическое, говорит ей Эллисон. Прямо как по Луизе Хей, стоит изучить таблицу, там можно найти много интересного. Елена не уверена, что ее интересует Луиза Хей или ее таблицы, но она совершенно точно желает зла Лидии Мартин — лучшие подруги не должны так делать, но здесь замешан Стайлз, и здравый смысл летит к чертовой матери. Первый цветок, окрашенный кровью из ее легких, появляется спустя пару недель — после того, как Елена застает Стайлза и Лидию целующимися в женской раздевалке. Цветок белоснежный, и напоминает ей нежные лепестки цветущей сакуры, вот только пахнет он кровью, а не там одуряющим ароматом весны и сладостных грез, как и положено сакуре. Луиза Хей, кажется, здесь не при чем, вынуждена признать Эллисон. Приходится привлечь Киру, чтобы разобраться с происходящим — и Кира приносит не самые радостные вести. — Ханахаки? Я умру из-за цветов? — недоверчиво усмехается Елена, но на самом деле ей страшно. Цветов все больше, и ночью она просыпается от удушья — горло ей забили десятки белых лепестков, обагренных кровью ее разбитого сердца. «Нам нужно поговорить, давай встретимся, » — пишет она сообщение Стайлзу. «Мы уже давно поговорили обо всем, что было важно, » — отвечает Стилински, и Елена точно знает, что в тот момент, когда он пишет ей ответ, в экран телефона через его плечо смотрит Лидия, а сам Стайлз досадливо морщится. «Пожалуйста, » — простое слово, еще одно унижение в бесконечной череде тех, которые она переживает ежедневно, оказавшись в роли бывшей девушки, все еще надеющейся на то, что прошлое возможно вернуть. «Я все еще бегаю по утрам, » — пишет Стайлз в ответ, и это с натяжкой можно расценивать как приглашение к живому диалогу. Елене это подходит — по большому счету, у нее нет выбора. Впрочем, шансов у нее тоже нет, но она не может не попробовать. — Господи, да что с тобой?!. — восклицает Стайлз со смесью вполне понятного отвращения и страха, когда ее рвет кровью вперемешку с цветами прямо у него на глазах. Они в перелеске рядом со сгоревшим домом Хэйлов, и Елена с беспомощным стоном приваливается спиной к стволу первого попавшегося дерева и сползает на землю. — Я умираю, — шепчет она, стирая с губ кровь, но из ее рта через мгновение низвергается новая порция кровавых цветов. — А я-то что могу с этим поделать? — только и спрашивает Стайлз, пораженный происходящим. — Можешь полюбить меня снова, — слабо улыбается Елена, прекрасно понимая, как жалко это звучит. Стилински ничего не отвечает — он просто уходит, ему нечего сказать и что делать с этим он тоже понятия не имеет. Когда Кира и Эллисон объяснят ему, в чем дело, будет слишком поздно: все, что останется от Елены, это море кровавых цветов. Впрочем, он все равно не смог бы помочь — увы, осознание этого не отменяет чувства вины.