T h e V a m p i r e D i a r i e s

[AU, в котором события сериала не учитываются — Стефан и Дэймон не приезжали в МФ и никто их не знает, поэтому Сайлос для Бонни не двойник] Бонни не особенно любила праздники на городской площади, во время которых она должна была активно участвовать в каких-либо благотворительных акциях, или помогать разносить напитки, или делать еще тысячу вещей, которым бы она предпочла дом и общество своей бабули, шуршащей страницами таинственного Гримуара ведьм Беннет, в который Шейла стала посвящать внучку несколько месяцев назад. Но, увы, отец Бонни намеревался баллотироваться в мэры — срок Локвуда подходил к концу, и Бонни была вынуждена поддерживать отца своим обязательным присутствием и активным участием в жизни города: она знала, что для него это важно, хотя отец, в свою очередь, не особенно-то был озабочен тем, что являлось важным для самой Бонни. Это был очередной праздник, приуроченный к чему-то там — несомненно, событие было важным, вот только Бонни не особенно вдавалась в подробности: она просто делала то, что должно. Сопровождала на празднике отца, держала его под руку и переходила с ним от одной группки людей к другой, приветливо улыбалась и вежливо кивала, а затем отправилась раздавать сладости детишкам, которые развлекались на каруселях, пока взрослые занимались своими делами. Парень, который бесцеремонно зачерпнул горсть цветных леденцов из кулька, который Бонни расположила на раскладном столике перед собой, точно ребенком считаться не мог: даже на вид ему было не менее двадцати лет, а глубина зеленых глаз (и их самоуверенный блеск в том числе) говорили о том, что он может быть куда как старше. Сила, исходящая от него, оказалась очевидной даже для такой неопытной и начинающей ведьмы, как Бонни. Она буквально кожей ощущала, как потрескивают вокруг незнакомца невидимые магические разряды — искры чего-то неизведанного и темного, манящего и в то же время пугающего. — Привет, Бонни, — парень улыбнулся, и эта улыбка была такой простой и добродушной, никак не вяжущейся с его пронизывающим взглядом. Ей подумалось, что таким тяжелым взглядом мог бы обладать живой мертвец — даже не вампир, а кто-то более жуткий. — Мы разве знакомы? — голос девушки прозвучал вежливо, но дрогнул, и чужак усмехнулся, явно польщенный тем, что она сбита с толку: — Официально — нет, до этого момента. Но мы исправим это прямо сейчас. Я — Сайлос. — Сайлос?.. — подстегнула Бонни, силясь вспомнить, не встречала ли она его прежде где-то. Может быть, у бабушки? К ней иногда заглядывали весьма странные личности. — Просто Сайлос, — нарочито небрежно пожал плечами парень и сунул в рот один из стянутых у Бонни леденцов. Он определенно был сластеной, потому что не преминул закатить глаза, изображая восторг: — М-м-м, малиновые, мои любимые! Так и знал, что мы с тобой поладим. — Правда? — не удержалась от ехидства Бонни. — Но эти конфеты совершенно точно не для тебя, так что… — Сомневаешься в том, что я могу знать наперед то, что произойдет в будущем? — азартно уточнил Сайлос. — Бонни, как опрометчиво. Ведь ты даже свой потенциал еще и на одну восьмую не постигла, как ты можешь судить обо мне? — Я не судила, — пробормотала Бонни, ощущая, как щеки заливает румянец. В самом деле, как глупо с ее стороны: ведь совершенно очевидно, что перед нею ведьмак, могущественный и, возможно, очень древний… — Шейла Беннет все еще здравствует? — внезапно сменил тему Сайлос, но его заинтересованный взгляд был прикован к лицу девушки. Она явно интересовала его куда как больше, чем бабуля. — Да, она… С ней все прекрасно, — отозвалась все еще смущенная Бонни. — Вы с бабушкой друзья? — Ну, можно и так сказать, — весьма призрачно отозвался Сайлос и отправил в рот еще один леденец. — Но правильнее будет сказать, что она задолжала мне кое-что. — Что именно? — любопытство было неуместным, но когда тебе семнадцать, то ты чаще сначала говоришь, а затем уже думаешь: так вышло и на этот раз. — Тебе не особенно понравится ответ, — усмехнулся Сайлос и внезапно Бонни ощутила, как исходящая от ведьмака сила буквально перекинулась на нее, опутывая ее по рукам и ногам, заполняя невыносимой тяжестью тело и отнимая возможность не только вскрикнуть, но и заговорить. — Шейла задолжала мне самое дорогое, что у нее есть, — проникновенно сообщил Сайлос, глядя на застывшую перед ним Бонни едва ли не с нежностью и восхищением. — Тебя, милая Бонни. — Как?.. — с огромным трудом выдавила из себя фактически парализованная Бонни, и ведьмак охотно ответил: — Шейла родилась в семье, где каждая женщина получает в дар магию. Но, увы, в ее случае система дала сбой. Пришел нужный возраст, а вот магия — нет. Шейла готовилась к этому всю свою жизнь… И не смогла смириться с тем, что станет паршивой овцой. Она призвала меня — и я дал ей магию. Но у всего есть своя цена… Цена Шейлы пока еще сюрприз даже для нее самой, к слову. Я прямо как Румпельштильцхен — только куда как более стильный и привлекательный, — Сайлос рассмеялся, довольный собственной шуткой, а затем шагнул вперед и по-хозяйски приобнял Бонни за плечи: — Сейчас мы навестим Шейлу и вместе расскажем ей, как все будет дальше. Бонни, напуганная и лишенная возможности двинуться без позволения на то Сайлоса, не могла даже спросить его о том, как же именно все будет дальше. Но Сайлос угадал ее мысли и ответил на этот безмолвный вопрос сам: — А дальше, Бонни, будет весело… Если ты не станешь сопротивляться и будешь играть по моим правилам, конечно. Главное — сделать правильный выбор. Наверное, он не совсем понимал, что сам же и лишил ее права выбора — или же ему просто нравилось доминировать и подавлять. Бонни еще так многое предстояло узнать о Сайлосе…