T h e V a m p i r e D i a r i e s

— Ты, наверное, спятила. Осуждение в голосе Люка — это ничто по сравнению с тем разочарованием на грани отвращения, которое Лив видит в глазах брата-близнеца: таких же голубых, как у нее самой. — Просто так вышло, Люк, — угрюмо говорит она и ведет плечом: словно переспать с одним из своих братьев и в самом деле можно абсолютно случайно и походя. Люк, который всегда мог читать ее, словно открытую книгу, у сейчас делает это — они не просто близнецы, они еще и ведьмаки, и связь у них особая, потому им не всегда нужно произносить слова вслух, чтоб быть услышанными. — Но не с братом же, который пытался нас всех убить! — повышает голос Люк возмущенно и гадливо кривит губы: — Господи, Лив… Ты спятила, не иначе! Что вообще с тобой не так? Какого хрена ты не можешь просто продолжить флиртовать с Тайлером Локвудом? — Плевать мне на Тайлера Локвуда! — теперь уже и Лив повышает голос, уязвленная тем, что ее близнец впервые отказывается понимать и принимать ее выбор, и даже занимает жесткую конфронтацию. Глупо, наверное, но она в самом деле надеялась, что Люк поймет ее и даже поддержит: как сделала она однажды, когда брат признался ей и отцу, что он — гей. — Это другое, Лив, другое! — яростно возражает ее мыслям Люк. — Он наш брат, понимаешь? Брат, родная кровь! Я, черт побери, просто выбираю парней, а не трахаюсь с ближайшими родственниками! — Для нашего отца большой разницы в этом нет, — холодно напоминает Люку Оливия, и ее близнец мрачнеет и как-то затухает, в его взгляде появляется та боль, которую иногда удается спрятать поглубже, но излечить — никогда. — Отец отрекся от меня из-за того, кто я есть, — соглашается парень, выдержав паузу, во время которой проглотил ком в горле. — Я не хочу, чтобы ты пережила то же самое, Лив. Это больно. — Отец меня не волнует, — с горячностью ответила Оливия брату. — Я вырвала его из своего сердца в тот самый миг, как он отрекся от тебя… Ложь, хотел сказать Люк, но не стал. Если Лив хочет утешать себя этим — что ж, пусть так. В конце-концов, она права, это ее выбор — и его долг поддержать ее. — Главное для меня — чтобы ты не отвернулся от меня, Люк, — говорит она. Люк обнимает ее и целует в белокурую макушку. Он никогда не поймет этого, никогда не перестанет желать Каю смерти и никогда не смирится с происходящим, но… Пока Лив счастлива, так тому и быть. А когда Кай разобьет ей сердце, он будет рядом — чтобы поквитаться с ублюдком. — Привет-привет, семейка, — насмешливые интонации в голосе Кая раздражают слуховые рецепторы. Люк сжимает челюсти, чтобы не выдать злобный оскал. — Мы поговорили, — лицо Лив, обращенное к Каю, светится обожанием, и у Люка все сжимается внутри от ощущения неправильности происходящего. — Все в порядке. Люк… Он понимает. — Что ж, прекрасно, — усмехается Кай и протягивает к Лив руку. Этот жест такой по-хозяйски небрежный, что Люк готов вцепиться братцу зубами в глотку. А Лив… Лив оставляет своего близнеца и льнет к Каю — в его объятиях она расцветает в нежной улыбке и кажется в самом деле счастливой. Кажется, их неправильный, вывернутый наизнанку мир дал очередной сбой и стал еще уродливее — общая кровь в их жилах кажется порченой, но смущает это только Люка. Придется научиться жить с этим чувством — возможно, дольше, чем ему хотелось бы. Как бы это ему не претило, но Кай кажется не менее влюбленным в Оливию, чем сама Оливия кажется влюбленной в Кая.