Shameless.

Кто-то хочет причинить мне боль — с этой мыслью Фиона Галлагер уже которую ночь просыпается посреди ночи, и простыни под ней влажные от холодного пота, а сердце колотится где-то в горле. Ужас сковывает ее от макушки до кончиков пальцев на ногах, и вдохнуть не получается несколько долгих, мучительных секунд — а затем воздух обжигает легкие и царапает, царапает их изнутри. Кто-то хочет причинить мне зло — беззвучно шепчет она, касаясь своего горла пальцами, и оно кажется ей таким беззащитным, таким слабым, что слезы сами собой катятся по щекам. Тревога такая острая, такая явная, что хочется закричать в голос, хочется молить о помощи, хочется бежать прочь, словно безумная, в одно мгновение сорвавшись с постели — бежать сквозь ночь, бежать в неизвестность в надежде на спасение. — Фиона?.. — мягкий, глубокий, обволакивающий голос разгоняет темноту в комнате, и сразу будто бы становится светлее, уютнее, теплее, надежнее. — Все в порядке, милая. Я рядом. Спасения нет. Тяжелая, теплая рука ложится ей на бедро, властно притягивает ее ближе, к мускулистому твердому телу. Спасения нет — почему эта мысль навязчиво преследует ее, если она в безопасности? — Да… Да… — шепчет Фиона едва слышно, закрывает глаза и тьма обволакивает ее со всех сторон, спасительная и в то же время угрожающая. — Все хорошо, Стефан. Это был просто дурной сон.

***

— Что это за странные следы на твоей шее? — подозрительно щуриться Сиерра, умудряясь одновременно разливать в пластиковые стаканчики из-под кофе вино и не расплескать ни капли мимо. — Тебя что, кто-то… Кусал?.. — Кусал? — нервно смеется Фиона и машинально обхватывает свою шею тонкими и холодными пальцами, сама вздрогнув от собственного прикосновения. — Нет, конечно, нет! Что за ерунда! Это просто… Я поранилась, когда застегивала ожерелье. — Реально? — фыркает Сиерра. — А выглядит это, словно тебе кто-то в глотку впился. Кто-то клыкастый. Кто-то хочет причинить мне боль, шепчет внутренний голос бесстрастно. Кто-то хочет причинить мне зло, безучастно напоминает он. — Не мели ерунду, — раздраженно отмахивается Фиона и от Сиерры, и от назойливого шепота подсознания. — Со мной все хорошо. Стефан уже здесь? — Стефан?.. — недоуменно переспрашивает Сиерра. — Кто это, Фи? Я чего-то не знаю? Фиона зависает на несколько долгих секунд, пытаясь сообразить, почему она назвала это имя, и откуда оно вообще ей знакомо, а затем энергично встряхивает волосами: — А, да забей! Просто, один знакомый. — Ладно, — легко пожимает плечами Сиерра и протягивает ей стаканчик с вином. — Выпьем. И Фиона пьет — сегодня в Пэтсиз стилизованная нелегальная вечеринка, и она пьет до дна, смеется задорно, двигается шустро и чертовски изящно, и все так здорово и так весело, что думать о всякой ерунде просто некогда. А спустя время она выходит на улицу покурить, стоит под фонарем и выпускает тонкие струйки дыма вверх, не думая ни о чем и раскачиваясь в такт музыке, которая доносится из кафе, и она уже немного пьяна, и ей так хорошо… — Фиона. Голос зовет ее из темноты за углом, такой знакомый и манящий, такой искушающий. Она колеблется лишь секунду — а затем отбрасывает прочь окурок и шагает из полоски света в полумрак, в уже поджидающие ее объятия. Эти глубокие, словно две бездны глаза — они зеленые, Фиона знает. Они обещают неземные наслаждения и такую же неземную боль. Тот, кто рядом, обнимает крепко и властно. Тот, кто рядом, жадно приникает губами к ее шее. Тот, кто рядом, хочет причинить ей зло. Но разве это важно сегодня ночью? Ведь утром она ничего не вспомнит, и лишь смутное ощущение тревоги послевкусием застынет на губах вместе с именем, которое она снова забудет: — Стефан…