Shameless.

Гирлянда на окне подмигивала разноцветными огнями — это было единственное освещение в комнате, и лицо Фионы светлым пятном выныривало из полумрака при каждом переливе оттенков. Она лежала на полу, прямо под елкой, которую притащила пару часов назад — ароматные веточки топорщились над ее головой, а шары и серпантин ждали своего часа в большой коробке рядом. Вот только Фиона не была уверена, что вообще станет наряжать елку — даже покупать ее и тащить сюда было не лучшей идеей. Рождество всегда было ее любимым праздником, но, кажется, не теперь — слишком много болезненных воспоминаний будили запах хвои и хрупкие стеклянные шары с блестками. Если закрыть глаза, то комната наполняется призраками — вот неспешно движется к камину Дэш, вооружившись яркими носками с вышитыми на них именами: в носок с именем Фионы он потом запихнет коробочку с кольцом. Вот она сама развешивает игрушки на елку, а Дэш то и дело обнимает ее сзади, сгребает в охапку и целует в шею, и она шутливо возмущается, будто какие-то там игрушки важнее. Вот они сидят у горящего камина, касаясь друг друга плечами, в их руках чашки с глинтвейном, за окном падает снег, а на окне подмигивает разноцветными огоньками та самая гирлянда… Как так вышло, что они расстались? Фиона уже долгих семь месяцев никак не могла поверить в то, что их с Дэшем квартира теперь принадлежит только ей, и он больше не придет заполночь из-за затянувшейся смены в больнице, не разбудит ее поцелуем, что он по выходным не будет готовить свой фирменный (и несъедобный) чили, что не будет звать ее миссис Гардинер и требовать поскорее назначить дату свадьбы, что не будет ворчать на нее из-за беспорядочно разбросанной в спальне одежды… Кто был виноват? Наверное, она. Фиона не хотела признавать этого, но когда-нибудь этот момент должен был настать: она поняла, что изначально ждала от Дэша подвоха, как от Джимми-Стива, как от чертова Шона, и в конце-концов сама оттолкнула его. Это ведь она все откладывала и откладывала с решением по поводу даты свадьбы, это она скрытничала и замыкалась в себе, сама стремилась решать свои проблемы и всеми силами пыталась доказать Дэшу, что справится и без него. И он, наверное, просто устал — устал добиваться ее доверия и ушел. Это было первое Рождество Фионы без него. Она могла бы поехать в дом Галлагеров, вот только там ее давно уже никто особо не ждал: ее братья и сестра выросли и жили каждый своей жизнью, и драмы Фионы для них не составляли никакого интереса. Она могла бы поехать и притвориться бодрой и счастливой, но сил на это у нее совершенно не осталось. Поэтому она выбрала просто полежать в тишине, свернувшись калачиком под символом Рождества, погрустить наедине с самой собой и дать волю слезам, которые так долго сдерживала. Потерять Дэша, на самом деле, было гораздо больнее, чем потерять кого-то другого в прошлом. Потому что Дэш никогда не был плохим парнем, Дэш никогда не планировал обойтись с ней плохо — все это сделала она. Звук поворачивающегося в замке ключа в тишине квартиры оказался чертовски громким. — Фиона?.. Доктор Дэшиэль Гардинер, конечно же, работал в канун Рождества — в последние семь месяцев он вообще работал так много, как никогда. Работа помогала ему справиться с тоской, которая сводила Дэша с ума — это была тоска по женщине, которую он любил, но которая снова и снова отвергала его, прячась за стеной, которую собственноручно меж ними выстроила. Расстаться с Фионой было правильным решением, ведь отношения зашли в тупик, но разве сердцу такое докажешь? Сколько раз Дэш останавливал себя, находясь на полпути к их общей квартире — теперь уже только квартире Фионы, конечно. Сколько раз он запрещал себе звонить ей, думать о ней, скучать по ней… Ничего из этого не срабатывало — Фиона Галлагер слишком крепко засела в его сердце и душе, и отрицать очевидное смысла не было. Он должен был попробовать снова. Разве Рождество не самый лучший повод помириться и начать все заново? — Дэш?.. Голос Фионы дрожал и был полон недоверчивого восторга, а сама она обнаружилась в темноте на полу под елкой. Как всегда, странная и немного сумасшедшая, примерно так он и предполагал ее застать. — Ты так и не сменила замки? — спросил он, укладываясь с ней рядом под елку. — А ты так и не выбросил ключ, — уличила она, но совершенно точно этот факт ее радовал. — Можно мне остаться, Фи? — Только на сегодня, или навсегда? — с замирающим сердцем уточнила она. Они целовались на полу, пока не уронили елку, но даже после этого не остановились. Пусть это и было не совсем традиционное Рождество, но совершенно точно — наполненное чудом. Фиона Галлагер получила второй шанс, и совершенно точно не собиралась его профукать.