Стайлз/Кира.
24 мая 2016 г. в 11:11
1.
— Я сама не своя в последнее время, — тихо говорит Кира, пряча лицо за смоляным водопадом своих блестящих волос.
— Сама не своя, — эхом откликается Стайлз, и звук собственного голоса кажется ему чужим и очень далеким.
Он отстраненно наблюдает за тем, как Кира поднимается с его постели и одевается — всегда такая стыдливая после занятий любовью, стремящаяся поскорее прикрыть свою наготу, со щеками, заливающимися румянцем, всегда пытающаяся ускользнуть как можно скорее…
Если она сама не своя, то что же тогда происходит с ним, со Стайлзом? ..
— Я тороплюсь, — Кира расценивает его пристальный взгляд, как вопросительный. Бледная кожа ее груди скрывается под полосатой футболкой, она тщательно поправляет подол юбки и прячет глаза. — У меня… Встреча с Малией в библиотеке.
— Я не люблю Малию, — глухо говорит Стайлз. Он знает, Киру терзает это. Это, и еще другое.
— Я… — начинает было девушка, но Стайлз прерывает ее:
— Я люблю Лидию. Всегда любил и всегда буду. А ты любишь Скотта.Тогда почему мы делаем это?
— Мы делаем это, потому что мы одинаково сломаны, — очень тихо отвечает Кира. — Моя кицуне нуждается в тебе. Она сильнее, чем моя любовь к Скотту.
— Но ногицуне мертв. — напоминает Стайлз скорее себе, чем ей. — Его больше нет.
— Ты сам знаешь, что это не так, — проговорив это, Кира скрывается за дверью, выскальзывает из его комнаты и оставляет его наедине с самим собой.
Она права, конечно.
Ногицуне навсегда отравил его разум и навсегда растекся ядом по его венам.
Он никогда не смог бы предать Скотта прежде.
Но теперь… Теперь он мог всякое.
Кира вернется завтра — в его спальню и в его объятия.
А затем и она, и Стайлз спокойно будут смотреть Скотту в глаза.
Потому что они одинаково сломаны, да.
2.
— Давай расскажем Скотту, — говорит Ногицунэ.
Стайлз сжимает виски руками.
— Он ведь все равно узнает, — говорит Ногицунэ.
Кира спит в постели Стайлза — темные пряди беспорядочно рассыпаны по подушкам.
— Давай позвоним ему прямо сейчас, — не унимается Ногицунэ. — Пусть придет. Он должен это увидеть. Она никогда так сладко не спала в его постели.
— Тебя нет, — шепчет Стайлз одними губами.
— Это ТЕБЯ нет, — спокойно возражает Ногицунэ. — Пора бы уже смириться с очевидным.
— Хватит, — скрипит зубами Стайлз и скользит лбом по холодному стеклу окна, пытаясь унять жар, разгорающийся и пульсирующий в черепной коробке.
— С кем ты разговариваешь, Стайлз? — Кира садиться в его постели, будто не спала секунду назад, и ее раскосые глаза тревожно поблескивают в полумраке комнаты.
— Ты стала оставаться на ночь, — роняет он, глядя на следы собственного дыхания на стекле, превращающегося в капельки конденсата. На улице холодно, наступила зима.
Он окончательно сошел с ума.
Ногицунэ в его голове довольно смеется.
Кира подтягивает колени к груди.
— Может, скажем Скотту? .. — внезапно говорит она, нарушая молчание, тяжелым свинцом разлившееся в воздухе.
— Что? — глухо переспрашивает Стайлз, отрывает лоб от окна и оборачивается, глядя на маленькую, хрупкую Юкимуру, застывшую в его постели, словно фарфоровая фигурка.
— Он все равно узнает, — говорит Кира, и Ногицунэ с ней в унисон шепчет это в голове у Стайлза.
— А Лидия? — как-то беспомощно спрашивает он, но даже не Киру, а скорее самого себя.
— Ты больше не любишь ее, Стайлз, — отвечают Кира и Ногицунэ.
— Мне страшно, — шепчет Стайлз, обхватывает себя руками и ощущает, что все его тело дрожит. — Кира, мне страшно.
— Мне тоже, — тихо отзывается Юкимура. — Но когда я с тобой, это не важно.
Стайлз делает шаг через комнату, а следующие два за него делает уже Ногицунэ.
Стайлз садится рядом с Кирой и обнимает ее, но целует ее уже не он.
Целует ее Ногицунэ.
Он никогда не умирал, на самом деле.