Shadowhunters

[AU, где оборотни Бикон-Хиллз состоят в стае Люка, а Себастьян объединился с Сумеречными Охотниками ради Клэри. Стайлз — бывший бойфренд Дерека Хэйла, беты Люка, и друг Саймона Льюиса] Алек презрительно зовет Стайлза «примитивный», и Себастьяну в очередной раз хочется раскрошить этому мрачному придурку его идеальные белые зубы хорошим таким ударом в челюсть. Если кто здесь и примитивный, то точно не Стайлз. Стайлза привел Светоч — уже позднее Себастьян выпытал у Льюиса подробности об этом порой шебутном, а порой чересчур тихом парнишке все сведения. Льюис частенько зависал в «Нефритовом Волке», где Стилински работал барменом, там они и познакомились, там и сдружились. Вообще, Стилински чем-то напоминал самого Льюиса, только для Себастьяна он оказался интереснее, поскольку подводных камней в этом на первый взгляд простом пареньке оказалось столько, что Моргенштерну не изучить и за несколько лет. В «Нефритовом Волке» Стилински оказался благодаря Дереку Хэйлу — этот хмурый оборотень с вечной щетиной на подбородке и тяжелым взглядом из-под широких бровей был бетой Люка Гэрроуэя, его правой рукой и тем еще несговорчивым сукиным сыном. Себастьяну он не нравился. Когда он узнал, что Хэйл спит со Стилински, то из категории «не нравится» оборотень перешел в категорию «сверну шею при первом же удобном случае». Увы, случай никак не подворачивался, а совершить акт насилия ради самого насилия Себастьян не мог — он обещал Клэри, что попытается измениться, что сумеет держать себя в руках и станет не только частью их семьи, но и частью мира Сумеречных Охотников. Сентиментальные сопли, конечно, но для того, кто так долго был изгоем, данное сестре слово было не пустым звуком. Он не желал одиночества и ненависти больше. Он желал Стайлза Стилински. В конце-концов, умение плести интриги и подстраивать различные острые ситуации помогло ему — Моргенштерн весьма изящно скомпрометировал Хэйла чужими руками (впрочем, там были задействованы вовсе не руки) и абсолютно ненавязчиво стал тем, кто заврачевал разбитое предательством сердце Стайлза. Несколько месяцев изучения чужого восхитительно-сложного характера, куча антидепрессантов на его полочке в ванной (Стайлз притащил их вместо сменных рубашек), тесные объятия в густоте ночей и глубокие поцелуи, от которых неизменно перехватывает дыхание: новая жизнь определенно была Моргенштерну по вкусу. До тех самых пор, пока он не заметил, что гребанный Алек произносит свое коронное «примитивный» с какой-то новой интонацией и с подозрительно влажным блеском в синих глазах. Себастьян все же врезал Лайтвуду в челюсть — от души врезал, так, что тот сплюнул вместе с кровью несколько зубов прямо в коридорах Института, где он пытался в своей неуклюжей манере флиртовать со Стайлзом. — Не стоило делать этого, Себ, — утыкаясь ему в шею носом, польщенный этим проявлением ревности, Стилински прятал улыбку. — О, нет, стоило, — возразил Моргенштерн, по-хозяйски прижимая парня к себе. — Я не из тех, кто так легко отдает то, что ему дорого. — Это такое своеобразное признание в любви? — Можешь расценивать это именно так, — подтвердил полудемон. Тем же днем он купил в городе Алеку коробочку болеутоляющих — иратце против его удара была бессильна, а вот всякие дурманящие пилюльки Стайлза могли помочь. В конце-концов, только это от Стайлза Лайтвуд и мог получить — пилюльки. Все остальное принадлежало Себастьяну.