***
— Мне казалось, ты увлечен Клэри, — каждый раз, когда Алек произносил имя Фрэй, оно звучало неприязненно, и этот раз не стал исключением. Джейса обычно это цепляло, он принимался твердить, какая Клэри славная и как нуждается в помощи и друзьях, но с недавних пор тумблер «восхищаться примитивной псевдо-охотницей» отключился, и Алек был этому рад. Впрочем, Джейс нашел себе другое увлечение — не менее раздражающее. — Лидия Фэйрчайлд интереснее, — заявил Джейс без обиняков, он слишком любил самого себя, чтобы долго восхищаться кем-то другим, вот и время Клэри на его пьедестале закончилось. Фэйрчайлд могла задержаться там подольше, но вряд ли навсегда. А вообще, любовные похождения Джейса в смутное время были не к месту, о чем Алек и сказал парабатаю: — Она здесь как соглядатай, а не как кандидатка на роль твоей подружки. — — Одно другому не мешает, — самонадеянно отмахнулся Джейс. — Спорим, она влюбится в меня? — Спорим, мне все равно? — фыркнул в ответ Алек.***
— Ты меня избегаешь, — Алек столкнулся с Лидией в коридорах Института глубокой ночью: он едва успел вернуться с очередного задания, которое заключалось в том, чтобы исправлять все те глупости, которые выкидывала Клэри Фрэй. Лайтвуд устал и был раздражен, и прямой взгляд Лидии и ее слова заставили его лишь сильнее нахмурить брови: это Джейс обожал подобные ситуации, не он. Он предпочел бы сейчас что-нибудь съесть и отправиться в постель. — Я слишком занят своей работой, чтобы избегать кого-то нарочно, — проговорил Алек, не утруждаясь звучать дружелюбно или хотя бы вежливо. — А работу, если помнишь, даешь мне ты. — Никто не рад моему назначению здесь, я понимаю, — после короткой паузы проговорила Лидия Фэйрчайлд, выдержав тяжелый взгляд Алека. — И ты — особенно. Я здесь чужая, и этот пост, несомненно, должен был получить ты… — Это лесть? — сухо прервал девушку Лайтвуд. — Чтобы заручиться моей лояльностью? Она твоя и без этого, я чту Закон и верен Конклаву. — Я не враг тебе или кому-либо здесь, — мягко произнесла Лидия. — Я просто… Хотела немного наладить отношения. — Ты вроде неплохо ладишь с Иззи и Джейсом, — обронил Алек, отворачиваясь и тем самым давая понять, что разговор окончен. — А я вообще не самый приятный собеседник. О моем скверном характере не слышал лишь глухой. — Я не считаю твой характер скверным, Алек. — Зря, — буркнул Лайтвуд и удалился, не попрощавшись. Лидия проводила его взглядом, в котором таилось разочарование: она и в самом деле думала, что откровенный разговор поможет ей найти подход к этому угрюмому синеглазому парню.***
Джейс целуется мастерски, так, что подгибаются колени и кругом идёт голова, но Лидия снова и снова ловит себя на мысли, что как бы хорошо не было ей с Вэйландом во время их тайных свиданий, сердце ее изнывает от тоски по его парабатаю. И чем холоднее становится взгляд Алека, тем жарче разгорается пожар в сердце Лидии — она всегда стремилась к недостижимому, вот и на этот раз все вышло так же. У нее нет шансов — и из-за интрижки с Джейсом в том числе, но разве были они с самого начала? Алеку, казалось, совсем никто не нужен для того, чтобы быть счастливым. Ему и счастья совсем не нужно, только бы его оставили в покое. Впрочем, Лидия ошибалась насчет этого — на самом деле равнодушие и даже враждебность Алека оказались ни чем иным, как броней, за которой он прятался — не просто от окружающих, а в первую очередь от тех, кто был ему ближе всех. Мариз Лайтвуд была матерью, имея которую враги уже не понадобятся: Лидия и прежде слышала о железной хватке Мариз и ее каменном сердце, но слышать и столкнуться лично — разные вещи. — У нас с Робертом есть нехорошие подозрения насчет Алека, — Мариз говорила о сыне, как о чужаке, в ее голосе не было и намека на какие-либо эмоции. Собранная, отрешенная, намеренная добиться своего — вот и все, что она дала понять о себе. — Нехорошие подозрения? — переспросила Лидия осторожно. Взгляд Мариз был тяжелым и ощущался почти физически, хотелось стряхнуть его с себя, словно чужую руку. — Мужеложество, — губы Мариз возмущенно поджались на мгновение, а затем разомкнулись снова: — Ходят слухи, что он влюблен в мужчину. Это недопустимо. Это подрывает авторитет нашей семьи. — Но чего вы хотите от меня, Мариз? — только и спросила Лидия, в голове ее все смешалось, она злилась на эту женщину и ее пассивно-агрессивную позицию, но не могла проявить своего недовольства открыто. Лайтвуды все еще имели вес в Идрисе, хотя их влияние в Конклаве и уменьшилось. — Чтобы ты стала женой Алека, — четко произнесла Мариз, и в ее тоне прозвучали нотки, не терпящие возражений. Она была так же тверда и холодна, как клинок ангельского меча. — Родство с Лайтвудами укрепит твои позиции в Конклаве, а честь нашей семьи будет восстановлена. Это твой шанс, Лидия. Фэйрчайлды дискредитированы благодаря Джослин и ее связи с Валентином Моргенштерном, ты все еще на хорошем счету, но надолго ли это? Все может измениться в одно мгновение, наступили мрачные времена… Это будет правильно. Это спасет нас всех. — Но… Разве Алек пойдет на это? — Алека я беру на себя, — холодно усмехнулась Мариз. — А ты? Ты сделаешь это, Лидия? «Я иду на это только ради карьеры», — так убеждала себя Лидия позднее, причесывая перед сном волосы у зеркала и немигающим взглядом изучая свое отражение. В глубине души таилось волнение и восторг — что, если он в самом деле согласится? Что, если они станут мужем и женой на самом деле?***
— Я делаю это лишь по принуждению матери, — Алек бросил ей эти слова в лицо с тихой яростью, которую он сдерживал, но тем не менее нарочно продемонстрировал Лидии. — Если ты решил, что я обольщаюсь насчет тебя, то ты обольщаешься сам, — вернула ему грубость Лидия, вздернув подбородок. — Тебе ведь известно… — О тебе и Джейсе? — презрительно закончил за нее Лайтвуд. — Мы парабатаи, черт подери, и порой мне известно гораздо больше, чем я хотел бы знать и чувствовать! — Тебе не за что ненавидеть меня, — перехватив взгляд Алека, Лидия попыталась удержать его. — Это была идея твое матери, не моя. — Но ты согласилась, — мрачно напомнил Алек. — Как и ты, — парировала, в свою очередь, Лидия. — Так что оставь свое презрение и неприязнь, мы партнеры в этом деле. Ты можешь любить того, кого пожелаешь, а я… — Ты ничего обо мне не знаешь, Фэйрчайлд! — резко оборвал девушку Лайтвуд. — И никогда не узнаешь, просто потому, что ты такая же ограниченная и зацикленная, как и моя мать! — О, то-есть, я ничего о тебе не знаю, но ты каким-то образом решил, что знаешь обо мне все? — а вот теперь уже и Лидия действительно рассердилась. Алек был неоправданно груб с ней, а учитывая то, что она симпатизировала ему с того самого момента, как впервые увидела, это было еще обиднее. — Ты судишь меня по слухам обо мне и Магнусе, — обвинил ее Алек. — А ты судишь меня по сплетням обо мне и Джейсе, — не осталась в долгу Лидия. — Но это не сплетни, Фэйрчайлд. — Как и то, что говорят о тебе с Бэйном. — Все гораздо сложнее, — хмуро буркнул Алек, ощутимо сбавляя обороты. — Как и в случае со мной, — отозвалась Лидия. — Мы не враги с тобой, Алек. Когда же ты наконец поймешь? — Если мы не будем врагами, то это плохо закончится, — заявил Алек и его взгляд стал очень напряженным. — О чем ты? — искренне недоумевая, спросила Лидия, а в следующее мгновение Алек рывком притянул ее к себе и поцеловал. — Вот об этом, — хрипло произнес он, отстраняясь спустя бесконечно долгое мгновение. — Мы разобьем сердце Джейсу, и Магнусу… И друг другу тоже. — Нет, не друг другу, — твердо возразила Алеку Лидия и на этот раз поцеловала его сама.***
Алек знал, что не должен этого делать, но соблазн был слишком велик. Однажды, всего однажды он оказался втянут в водоворот эмоций Джейса и его чувств к Лидии, но и одного раза оказалось достаточно, чтобы жаждать ощутить ее снова и снова. Влюбляться в нее через призму восприятия Джейса было странно, неправильно, даже опасно, но единожды угодив в водоворот выплыть уже невозможно. Он упивался своей запретной страстью тайно, предавая и парабатая, и Магнуса, и себя самого, а затем Мариз поставила ему условие — либо он женится на Лидии, либо его отлучают от семьи едва ли не с клеймом позора. — Ты не можешь сделать этого, Алек, — пораженный новостью, Джейс требовательно вцепился ему в предплечье. — Ты же знаешь, я люблю ее. — Она согласна, Джейс. — не глядя Вэйланду в глаза, отозвался Алек тихо. — Прости меня, брат. Мариз загнала нас в угол. Мариз и Конклав вместе с ней. — Она согласна? Согласна? — это известие оказалось для Джейса еще больнее, он отшатнулся от Алека и нервно взъерошил себе волосы. — Нет, это какой-то бред, это… Я поговорю с ней, я все исправлю, она не может, ты не можешь! Судя по погасшему взгляду Джейса после разговора с Лидией, ни о каких исправлениях речи не шло. Институт начал готовиться к свадьбе. Джейс и Магнус начали готовиться к мести. Порой предательство способно превратить в монстра даже самого любящего человека — а Джейс и Магнус считали себя преданными и брошенными, так что их объединили ревность, боль и гнев. Гнев превратился в нечто темное, бесконтрольное, пугающее — и эта тьма сформулировалась во вполне четкий план.***
Ее нашел Ходж Старквезер — прекрасную в своем свадебном наряде, и утонувшую я багровой луже собственной крови, набежавшей из смертельной раны на затылке. Целое алое озеро, окрасившее ее рыжие волосы и уничтожившее затейливую прическу. Распахнутый сейф и исчезнувшее Орудие красноречиво говорили сами за себя, чьих рук это дело. Алек Лайтвуд потерянно бродил по коридорам, повторяя имя своей погибшей невесты, натыкаясь на стены и не узнавая людей вокруг — буквально ослепший от горя и ужаса. Магнус Бэйн был тем, кто твердой рукой сжал его плечо и поддержал в это мгновение. Наблюдающий за ними Джейс лишь сжал губы в тонкую белую линию — Лидия была не последней жертвой произвола Валентина, следующим в списке был Алек, но Магнусу знать об этом было не обязательно. Джейс всегда шел до самого конца — каким бы страшным он не был.