***
Вместо романтического прощального вечера на двоих в пятницу Александр Лайтвуд обнаружил в квартире Магнуса Бэйна самую настоящую вечеринку. — Мы, кажется, планировали что-то другое, — недоуменно проговорил он, обводя взглядом десятки гостей, которые угощались фирменными коктейлями Бэйна и заполонили собой все пространство. — Праздник для всех это куда веселее, чем праздник только для двоих, — беспечно отмахнулся Бэйн, вручая и Алеку один из своих знаменитых дурманящих и изысканных коктейлей. — Настали мрачные времена, нашим соратникам нужно хоть ненадолго поверить в то, что мы можем быть счастливы. — Как скажешь, — вздохнул Алек, спорить с Магнусом все равно было бесполезно, он знал это так же верно, как и то, что лучше не налегать на колдовские коктейли, но… Наверное, в эти мрачные времена он сам больше других нуждался в лучике надежды, желание расслабиться оказалось таким неудержимым, что Алек в какой-то момент осознал себя не просто нетрезвым, а порядком перебравшим. Конечно же, в уборной он столкнулся с Бонни Беннет — это была классика жанра, ведь он так тщательно избегал колдунью весь этот вечер, хотя звуки ее смеха то и дело манили из разных концов квартиры. Смеялась она искренне, заразительно — такой смех хочется подхватывать и вторить ему, но Алек держал себя в руках. Эта девица не нравится ему, приятный смех это еще не повод вступать с ней в беседы или выказывать симпатию. — Ты едва стоишь на ногах, Лайтвуд, — Бонни, кажется, была здорово удивлена этим фактом, ведь она привыкла видеть главу Института собранным и даже чопорным, застегнутым на все пуговицы сухарем, который глядит на нее свысока. — Это потому что я пьян, — буркнул Алек в своей недружелюбной манере, пытаясь таки протиснуться мимо Бонни в уборную, но его маневр весьма предсказуемо не удался, и он едва не повалился на девушку. Если бы Бонни не поддержала его, они бы свалились вместе. — Кажется, тебе нужна помощь. — Обойдусь и без тебя, Беннет, — вяло огрызнулся Алек. — Вечно ты суешь всюду свой любопытный нос. — Мой нос еще и высококвалифицированный, — рассмеялась Бонни, ничуть не оскорбившись. Придирки Алека ее особо не задевали, она предпочитала жить позитивными мыслями. То, как выпускает Лайтвуд перед ней колючки, даже забавляло колдунью. Глава Института был молод, только накапливал необходимый опыт и действовал чаще всего на эмоциях, сам того не осознавая. Его мрачные взгляды и короткие отповеди были скорее защитной реакцией, чем истинным проявлением характера. — Клянусь ангелом, если ты не отстанешь… — То ты распластаешься рядом с золотым унитазом и пролежишь так всю ночь, Лайтвуд. Не глупи, давай я помогу тебе умыться. Алек продолжал что-то невнятно ворчать, но больше не пытался оттолкнуть ее, видимо, сообразив таки, что Беннет права. Колдунья помогла Лайтвуду немного освежиться, а затем любезно предложила приготовить для него кое-что отрезвляющее, для чего они переместились в кабинет Магнуса, где хранились ингредиенты для зелий. — Я не хочу становиться трезвым, — возмутился Алек. — Это вечеринка, все веселятся, я собираюсь веселиться тоже. — Мы просто слегка прочистим тебе голову, чтобы ты больше не пытался нигде упасть, — пообещала ему Бонни. — Доверься мне, это зелье просто не позволяет впасть в прострацию. Я знаю толк в развлечениях, между прочим. — В самом деле? — Ох, Лайтвуд, засунь себе свой нудный скептицизм в задницу и просто доверься мне. Я вовсе не то исчадие ада, которым ты меня считаешь. — Я не считаю тебя исчадием ада, Бонни Беннет. — Но я тебе не нравлюсь, — это был не вопрос, это была констатация факта. Алек Лайтвуд внезапно усмехнулся, заявив: — А Магнус считает наоборот. Будто я тобой едва ли не одержим. — Магнус? — вскинула бровь Бонни недоверчиво. — А разве вы с ним не?.. — «Не», — веско отозвался Алек. — Почему тебя это вообще заботит? — А почему тебя заботит то, что меня это заботит? — парировала Бонни, дерзко улыбнувшись. — Ты невыносима, — наставив на нее палец, сообщил Алек. — Но мне нравится твой смех. — Только смех? — с шутливым кокетством подначила его Бонни, а в следующий момент Алек Лайтвуд решительно (хотя и не очень твердой рукой) привлек ее к себе и склонился над нею, чтобы поцеловать. — Возможно, Магнус прав, — проговорил он тихо. — Ты уверен в этом? — Сегодня я это допускаю, — отозвался Лайтвуд и все-таки поцеловал ее. Позднее Бонни удивлялась тому, как легко пошла у него на поводу — ведь она не была пьяна, хотя и выпила несколько коктейлей. Впрочем, близость Александра Лайтвуда опьянила ее куда эффективнее, чем любые коктейли — они провели вместе ночь, тайком сбежав с этой вечеринки, и ночь была долгой и горячей. Такой же обжигающей, как та стена холода, которая пролегла между ними на следующий день, когда они вновь встретились в Институте.***
Бонни казалось, что Лайтвуд не смотрит на нее, потому что хочет забыть о том, что произошло между ними ночью. Не зря ведь он бесшумно ускользнул на рассвете, даже не попрощавшись? Мог бы не игнорировать ее так подчеркнуто, она и не собиралась вешаться ему на шею. Это была просто вспышка страсти, они были двумя взрослыми людьми, к чему это почти презрительное отчуждение? Что ж, колдунью это задело и она ответила Лайтвуду ровно тем же — просто перестала замечать его. До того самого дня, пока Джонатан Моргенштерн не был пойман, она не обменялась с Лайтвудом ни словом, ни взглядом, и покинула Нью-Йорк так же молча, уведомив только Магнуса Бэйна и Изабель с Джейсом и Клэри. Алек Лайтвуд не желал ее знать, так пусть и катится к черту! Впрочем, спустя еще несколько недель Бонни Беннет снова вспомнила о главе Института Нью-Йорка, когда осознала, что с ней кое-что происходит. Это было невероятно, нереально, попросту невозможно, но… Она ждала ребенка. Колдуны и колдуньи не могли продолжать свой род самостоятельно, существовал лишь один способ зачатия — жестокий, ужасающий, но альтернатив не было. Так каким же образом ее непригодное для деторождения чрево отяжелело?.. Бонни Беннет знала лишь одного колдуна, способного помочь ей найти ответы на ее вопросы, и это, конечно же, был Магнус Бэйн. Не только потому, что Бэйн являлся достаточно древним магом, но и потому, что его отцом был сам Асмодей, один из высших демонов…***
— Никаких темных пророчеств, никаких зловещих цепочек событий, ни-че-го, — в своей обычной театральной манере раскинул руки в неопределенном жесте Магнус Бэйн. — Асмодей ответил мне, что это не что иное, как чудо, моя тыковка. — Чудо? — с болезненной усмешкой переспросила Бонни Беннет. — Ох, Магнус, я даже не знаю, как реагировать! — Как насчет испытать гигантскую и радужную волну счастья? — предложил Магнус. — Это не чьи-то злые козни и не предвестник конца света, так что… — Но это не по плану, понимаешь? — Конечно, — кивнул Бэйн с видом усталого мудреца. — Такие вещи вообще редко выходят по плану… Александр узнает об этом? — С чего ты взял, что это Лайтвуд? — Бонни даже вздрогнула, услышав имя Алека от Бэйна. — Это очевидно, моя сладкая горошинка. То, как вы избегали друг друга после моей вечеринки… — Я не стану ничего говорить ему, — прервала Магнуса Бонни. — Это была случайность, его это не касается. — Но ребенка ты оставишь? — на всякий случай уточнил Магнус. — Это же чудо, ты сам сказал, — улыбнулась Бонни, хотя и несколько натянуто. — Кто я такая, чтобы отказываться от чуда?***
— Значит, ты даже говорить мне не собиралась о ребенке? — горечь, с которой задал ей этот вопрос Алек Лайтвуд, и разозлила колдунью Беннет, и поразила в самое сердце одновременно. — Так же, как не сказала, что покидаешь Нью-Йорк? Так же, как не сказала, что считаешь нашу ночь ошибкой? — Не делай вид, будто тебе не все равно, Лайтвуд! — велела Бонни, отгородившись от сумеречного охотника резким жестом. — Ты являешься сюда через портал, даже не связавшись со мной перед этим, и требуешь ответа, но разве не ты был тем, кто оттолкнул меня? — Я тебя не отталкивал, Бонни! — повысил голос Лайтвуд, он явно был огорчен и взвинчен. — Ты даже смотреть на меня не хотела! — Я?!. Черт тебя подери, Лайтвуд, это я не хотела на тебя смотреть?.. — Бонни думала, что сейчас просто взорвется от гнева, но стоило Алеку поймать ее взгляд, как весь этот гнев мгновенно испарился. Синие глаза Лайтвуда смотрели с отчаянием и мольбой, с надеждой и с упрямством — эта гремучая смесь заставила Бонни сделать вдох и просто поверить в то, что они оба оказались мнительными глупцами. — Я думала, ты сожалеешь о том, что произошло между нами, и потому игнорируешь меня, Алек. — Я понятия не имел, как вести тебя с тобой. Просто пытался быть нейтральным, хотел поговорить позже и выяснить… — Но я поняла все по-своему и отгородилась от тебя. Черт, как же это нелепо… — Мне жаль, что я выглядел таким мерзавцем, Бонни. Поверь, все это время я думал о тебе и… — Магнус рассказал тебе о ребенке, — прервала неловкие признания Лайтвуда Бонни. — Ты здесь потому, что так велит тебе долг, или ты все же сам хочешь этого, Алек? — Я хочу этого сам, — твердо отозвался Лайтвуд, протягивая к Бонни раскрытие для объятий руки. — И надеюсь, что и ты хочешь этого тоже. Бонни Беннет колебалась всего несколько мгновений, а потом все же шагнула в объятия Александра. Возможно, у них ничего не получится — но то притяжение, которое однажды свело их вместе и поспособствовало зарождению чуда, не прошло бесследно. Бонни чувствовала к Лайтвуду что-то — что-то, что пока не могла назвать любовью, но не исключала этого. И с Алеком происходило то же самое, Беннет видела это. — Если я сделаю тебе предложение стать моей женой прямо сейчас, это будет слишком неуместно и пафосно, да? — пробормотал ей в макушку Алек. — Давай отложим этот волнительный момент хотя бы до рождения малыша, — улыбнулась Бонни в ответ на это. — К тому моменту станет ясно, хотим ли мы этого вообще. — Сейчас случится кое-что потрясающее, Бонни Беннет. Я покорно соглашусь с твоим решением. Запомни этот момент, хорошо? — Как первый, но один из многих? — не удержалась от небольшой шпильки Беннет. — Пожалуй, что так, — ответил Алек, а затем поцеловал ее, и в тот момент сердца их бились в унисон, и сложно было поверить, что впереди их может ждать что-то еще, кроме безоблачного счастья.