Shadowhunters

[Валентин Моргенштерн представлял собой реальную угрозу, но истинным злом оказался не он сам, а его сын Себастьян. Заручившись поддержкой своей матери, демоницы Лилит, обезумевший Себастьян шаг за шагом погружает мир в хаос. Однако ведьмы и маги не намерены сдаваться врагу, они объединяют свои усилия и для обеспечения крепкого союза решают заключить брак между двумя могущественными представителями мира магии…] Кошачьи глаза Магнуса Бэйна следят за нею так пристально, что любому бы стало не по себе. Но ведьма Беннет не из тех, кто смущается под пристальными взглядами: она привыкла за тем, что за нею следят. Последняя из могущественного рода, единственная из ведьм, кто смог обуздать темную магию Экспрессии и в совершенстве владеющая этим опасным искусством, Бонни всегда была объектом внимания как магов, так и сумеречных охотников, так и прочих обитателей сверхъестественного мира. Теперь, впрочем, это внимание не было обусловлено простым интересом или корыстью — Магнус Бэйн отныне и навсегда являлся ее супругом, а она сама пришла в дом Верховного Мага Бруклина, чтобы остаться в нем не в качестве гостьи, но хозяйки. — Ты просверлишь во мне дыру, Бэйн. — Большую, чем уже просверлила в тебе тьма, с которой ты постоянно заигрываешь? — игривый тон колдуна был его обычной манерой общения. Бонни Беннет не так часто сталкивалась с Магнусом, но он был из тех, кого зовут легендами. Вечеринки, которые гремели на весь сверхъестественный мир, бесконечные скандальные любовные связи, магические авантюры — о, да, она многое слышала о Бэйне. Воспринимать его глубоко всерьез было бы ошибкой, не воспринимать глубоко всерьез — ошибкой куда более фатальной. — Не беспокойся о тьме. Мы с ней давние подруги, — Бонни улыбнулась, но улыбка ее была скорее предупреждающей. — Мы не враги, ты ведь помнишь об этом? — вкрадчиво уточнил Магнус, ловко материализуя из воздуха два бокала с шампанским, один из бокалов он тут же протянул Бонни. — Выпьем за наш союз, быть может? — Я не держу камней за пазухой, — примирительно произнесла Бонни, принимая бокал. — этот союз… Вынужденный, да. Но только от нас зависит, будет ли он вымученным. — Только от нас? — колко уточнил Бэйн, и Бонни ощутила, как кровь бросилась ей в лицо. — Откуда ты знаешь? — холодно уточнила она. Шампанское в ее бокале стремительно темнело, превращаясь в нечто ядовитое, прямо как ее мысли и нахлынувшие воспоминания. — О тебе и о Себастьяне? — светским тоном переспросил Магнус и улыбнулся так, будто он не собирается использовать эту информацию против нее. — О, тыковка, я знаю все и даже больше, ведь я умею быть внимательным. — Мое имя Бонни, не тыковка, — мрачно проговорила ведьма Беннет. — И если ты хочешь меня шантажировать, то знай — я этого не допущу. — Никакого шантажа, моя милая, — заверил ее Бэйн, игнорируя просьбу не использовать какие-либо ласковые слова. — Мы же теперь одно целое. Мы спасем этот мир. Просто я хочу быть уверен, что мы заодно, понимаешь? — Тогда ты начал не с тех слов, милый. — жидкость в бокале Бонни зашипела и вспыхнула. Бокал упал на пол, разлетевшись на десятки осколков. Брачной ночи не случилось — молодая жена скрылась в отдельных покоях, а новоиспеченный супруг отправился коротать ночь в «Пандемониум»…

***

Что ж, она была прекрасна — Магнус знал это и прежде, но их вынужденная близость лишь убедила его в этом знании. Их брак был фиктивным — ведьма Беннет была вынуждена уступить перед всеобщим давлением и стать его женой. Он и сам не жаждал становиться чьим-то мужем, но сложные времена требуют сложных решений. Угроза Себастьяна Моргенштерна из призрачной стала отвратительно реальной, мир погружался в хаос, демоны разрывали его на куски, и перед лицом опасности кто-то должен был стать козлом отпущения. Магнус, увы, успел заработать себе репутацию непобедимого — за что и поплатился. Он не был непобедимым, но когда паника завладела теми, кто стоял у истоков власти, его попросту взяли за горло — либо он жертвует всем и идет в бой один, либо становится тем, кто берет за себя ответственность, собирая армию. Магнус всегда был самокритичен и здраво оценивал свои возможности — один он не смог бы победить Себастьяна Моргенштерна и Лилит, которых поддерживал весь Ад. Так что ему осталось лишь заключить союз, которого все так ждали… И который был самой рискованной вещью, какую он когда-либо совершал. Магнус так или иначе всегда следил за важными фигурами в мире магии. За Бонни Беннет он следил особенно пристально — в этой хрупкой девушке таилась колоссальная сила, о которой даже она сама долго не подозревала. Когда Себастьян Моргенштерн появился в ее жизни, никто еще не знал о том, чем все это обернется. Даже сам Себастьян тогда еще не был тем злом, в которое превратился ныне. Это была любовь — по крайней мере, для юной Бонни. Для Себастьяна, быть может, тоже — пока его отец и мать не призвали его. Теперь эта связь обернулась кошмаром — тайным, но не для всех. Магнус Бэйн держал свое знание тайне — он вообще хранил множество чужих тайн, ведь любое знание это оружие. Вопрос был в том, использует ли он теперь свое оружие против собственной супруги. Все зависело от нее — Бонни Беннет могла уйти в Экспрессию с головой и примкнуть к Себастьяну, или же выбрать свет и котиков в лице Бэйна. Честно — Бэйн предпочел бы второе.

***

Бонни Беннет не могла спать. Нет, дело было не в вычурной обстановке дома ее супруга, дело было даже не в ее навязанном супруге, дело было в том, что Магнус знал ее тайну, обозначил это и никак не обозначил при том своих требований. Себастьян был для нее кое-чем особенным. Она никогда и никому не рассказывала об этом, но если бы не Себастьян, то она погибла бы, когда впервые использовала Экспрессию. Он появился из ниоткуда и помог ей, направил ее. Научил ее всему, что позже сделало ее не просто сильной, но действительно могущественной. — Когда весь мир будет против тебя, я буду рядом, — говорил он. Теперь, когда весь мир был против него, Бонни не могла обещать Себастьяну того же. Когда она нуждалась в нем, он не был злом. Теперь же был им, а Бонни никогда не хотела служить злу. — Я люблю тебя, Бонни, — говорил он, гладя ее волосы. Бонни тогда верила, что тоже любит его — но прошло время, и случились многие вещи, и она не могла больше повторить слова любви. То, что делал теперь Себастьян, было ужасно и претило всей ее сущности. Она владела Эксперессией, она знала Тьму на вкус, но никогда не хотела примкнуть к ней. Она не жаждала зла и не могла понять, как можно его жаждать. Но она не понимала и Магнуса, играющего с нею — чего желает он? Манипулировать собою Бонни не могла позволить, так что…

***

… Она ворвалась в покои Магнуса, позабыв о времени и приличиях. — Я не сторонница Себастьяна, ни тайная, ни явная. Магнус, возлежавший в постели с фруктовой маской на лице, нервно привстал: — А я утверждал обратное? — Ты думал об этом! — агрессивно обвинила его Бонни, поскольку была на взводе, а затем подумала и чуть сбавила обороты: — Но не думай больше. Я не с ним. — Я в курсе, — Магнус довольно лениво скинул огурец с левого глаза. — Я же впустил тебя в свой дом. — Но ты подозревал меня! — Конечно. Я всегда и всех подозреваю, тыковка. И тебе советую. Хочешь огурчик?.. — Лучше шампанского, — нервно отозвалась Бонни. — Или коктейль. Ты же славишься коктейлями. — Для тебя — все, что угодно, — совершенно серьезно отозвался Магнус. — Ты же теперь моя семья. Он похлопал по постели рядом с собой, а Бонни, поколебавшись мгновение, устроилась рядом. Им нужно было с чего-то начинать.