Евангелие Ионы

      Сэр Ортуриос обнаружил себя стоящим посреди бесконечной белизны. Он не видел горизонта, не знал, где верх, а где низ. Он лишь слышал тихий голос КаʼЧан: «Ты действительно хочешь этого, мой храбрый рыцарь? Чтобы человечество переродилось, чтобы стало единым, избавилось от всех своих пороков, эмоций, чувств? Чтобы она стало чем-то большим, чем кучка жалких скотов? Всё будет так, как ты пожелаешь. Я создам мир, который ты захочешь». В голове Ортуриоса мелькали тысячи мыслей, но ни на одной он не мог (а может, и не хотел) сконцентрироваться. Сам он более ничего не чувствовал, ничего не хотел, лицо его не выражало никаких эмоций. «Чего же ты хочешь?» — вновь прозвучал из ниоткуда голос КаʼЧан. Ортуриос уже знал, что ответить этому голосу.       Гигантский силуэт КаʼЧан стал распадаться, словно разлагался с невероятно быстрой скоростью. Части её тела упали на опустошённую землю, представлявшую собой теперь лишь безграничный алый океан, с редкими островами из руин человеческой цивилизации.       Ортуриос стоял на берегу этого океана, а рядом с ним сидел Моши. «Так вот каково… твоё желание, сэр Ортуриос». Они оба глядели вдаль, на гигантскую голову КаʼЧан, неподвижно лежавшей далеко в океане, с одним единственным застывшим выражением лица — приоткрытой предвкушённой улыбкой. Повсюду из океана, словно кресты, выступали застывшие белоснежные тёмные рыцари. Ортуриос ничего не ответил, лишь повернулся к Моши, и, повалив того на землю, охватил руками его шею. Лицо Моши не выражало каких-либо эмоций. Руки Ортуриоса сжимались всё сильнее, Моши уже нечем было дышать, но он по прежнему был безразличен ко всему: к разрушенному миру, к тому, что его душат. Вскоре, Ортуриос ослабил хватку и убрал руки с шеи Моши. Не ясно, был ли Моши жив или мёртв к тому времени, да и мог ли он умереть, да и жив ли был он: выражение его лица ничуть не изменилось. По щекам Ортуриоса побежали дорожки слёз и он молча опустил голову на грудь Моши.