Диктатор

      Тем временем минуты безудержно летели вперед, складываясь в дни и недели. На исходе первой декады сентября пришла пора первого в нынешнем учебном году урока ЗОТИ. Да, да, да — того самого, с боггартом.       Нас, как обычно, разделили на две группы. Первыми урок прошли слизеринцы с гриффиндорцами, после них настал черед нас с рейвенкловцами. В связи с тем что явление распространения слухов не может рассматриваться в разделах релятивистской и классической механики (то есть скорость распространения слухов больше, чем скорость света в вакууме), перед этим уроком и вороны, и барсуки заметно мандражировали.       Зайдя в кабинет, я без удивления обнаружил там большой черный шкаф. Как и в каноне, нам начали читать лекцию о том, что такое боггарт, чем он опасен и как ему противостоять.       "Интересно, Люпин реально не понимает, что делает, или просто он такой… мародер? — думал я, краем уха слушая объясняющего свой предмет профессора ЗОТИ. — Ему, блин, сейчас тридцать три года, а он над детишками подшучивает. Да еще настолько злобно, что подвешенный за ноги вверх тормашками Снейп — тогда еще совсем не профессор, а просто рядовой слизеринец — может считать, что легко отделался!"       Мои страхи — самое страшное оружие в руках моего врага. Страхи говорят о нас слишком много. Страхи позволяют нами манипулировать. Страхи постыдны и неприятны. Если, к примеру, кто-нибудь боится, как все узнают, что он до сих пор в кроватку делает? И на глазах у всех появится испачканная мокрая постель? Во что тогда боггарта превращать? И как потом жить в коллективе?       Нет, терапевтическая составляющая обязательно должна быть — свои страхи не следует холить и лелеять. С ними нужно бороться, степень их влияния на себя можно и нужно понижать. Но только делается это обычно либо в кабинете у психоаналитика (западный метод), либо, как у нас, среди лучших и самых преданных друзей, за столом после не первой совместно выпитой бутылки. Что-то вроде этого:       — Слушай, Петька! Я… ик… это самое, пауков боюсь… Очень. Ик!       — Ха-ха-ха! Да забей! Давай еще по одной за это!       И все! Страх уже не такой уж страшный, и тайна не тайна. И друзья все забыли, когда проспались, никакого обливиэйта не надо. А здесь? Перед лицом своих врагов, одноклассников и одноклассниц? Перед потенциальными женихами и невестами? И совершенно без помощи от преподавателя!       Насколько я помню из канона, только Поттеру, испугавшемуся "дементора", Люпин сразу же пришел на помощь. Остальные же дети тряслись и чуть ли не на пол кучки клали, но никакого снисхождения не получили. Ни мальчики, ни девочки. И вот после всего этого — не гандон ли Люпин? Все же мародер однажды — это мародер навсегда. И никто меня в этом не переубедит!       Несмотря на то что поступок профессора ЗОТИ был омерзительным с точки зрения этики, совесть не помешала мне внимательно присмотреться к тому, чего боятся остальные. Люпин, в отличие от канона, не позволил детям самим построиться в очередь, а вызывал к шкафу учеников пофамильно, согласно своему странно составленному списку. Именно поэтому я оказался практически в конце очереди и сумел собрать достаточный объем разведданных.       Большинство детей боялось всякой ерунды, однако были уже и взрослые страхи. Моя бессменная напарница по зельеварению Лили Мун, как оказалось, боялась умереть в родах вместе с ребенком. Никакой риддикулус тут не помог и помочь не мог, потому что она от ужаса просто тут же на месте мгновенно упала в обморок. Равнодушный Люпин загнал боггарта обратно в шкаф, ренервейтом привел девочку в сознание и радостно сообщил, что поставил ей за урок "тролля". Сразу видно — Мужик!       Сьюзен Боунс боялась, что ее тетя погибнет и молоденькая наследница таким образом останется последней в роду. Труп искалеченной тетки тоже ни во что не превратился. Сьюз просто развернулась и убежала в угол кабинета, где ее, плачущую навзрыд, потом еще долго утешали другие девочки. Люпин пожал плечами и занес в ведомость очередного "тролля". Глядя на то, как утирает слезы очень миленькая одноклассница, мне хотелось сделать Люпину что-нибудь плохое. Например, отправить анонимно в подарочном издании декреты о правах и обязанностях оборотней. Или заказать и точно так же анонимно отправить маггловский набор охотника на оборотней…       — Винсент Крэбб.       За размышлениями я не заметил, как подошла моя очередь. Я вышел вперед и подошел к шкафу. Вот дверь медленно открылась и оттуда вышел… Локхарт. Злая улыбка, палочка на изготовку, жест… И губы, шепчущие вербальную часть заклинания Обливиэйт.       Страх! Не страх, ужас! УЖАС! Дикий ужас сковал мое нутро. Не знаю, как остальные дети, но я реально мог сейчас обоссаться от страха. И это, блядь, неопасное существо?! Да встретишь такого, сдохнешь на месте!       — Ну же, Винсент, — подбодрил меня учитель.       Я с надеждой перевел взгляд на него, но помощи ожидать было глупо. Хотя у Люпина на лице вроде бы была спокойно-доброжелательная маска, краешки его губ так и норовили разъехаться в гнусной ухмылочке. Он откровенно тащился от того, что происходит с детьми. Сука!       — Ну же. Покажи, какой ты храбрец против настоящего противника, а не ребенка! Риддикулус, мистер Крэбб! Риддикулус!       Ах вот откуда растут ноги! Я перевел взгляд с преподавателя обратно на призрака. Ужас ударил в меня с новой, кажется, еще большей силой. "Локхарт" сделал шажок вперед ко мне, опять поднял руку с волшебной палочкой…       И вот тут все на себя взяли рефлексы. Отработанным до полного автоматизма жестом я вскинул палочку и прокричал:       — Вербейра Сангвинум!       Видимо, от накала сильных эмоций плеть крови в этот раз оказалась невероятно мощной. Три кровяные нити мгновенно разрезали-рассекли фальшивого Локхарта и его домик-шкаф на шесть частей. Спустя пару секунд куски боггарта без следа растворились в воздухе, а шкаф с грохотом осыпался крупными обломками на пол зала.       — Протего Тоталум! — выкрикнул мощное щитовое заклинание Люпин. Заклинание, что характерно, от такого страшного меня защищало только его, а не детей, за которых он как бы был в ответе. Впрочем, он правильно угадал, кого я буду атаковать в первую очередь. Повинуясь моим желаниям, нити рванули в сторону Люпина, но лишь бессильными брызгами моей крови разлетелись по всему кабинету. Но и щит вокруг удивленного профессора исчез.       От предельного напряжения сил я пошатнулся и отменил заклинание. В этот раз большая часть крови осталась на полу и кусках шкафа, что говорило о грязном исполнении заклинания, но мне сейчас было абсолютно не до перфекционизма. Тяжело дыша, я снова поднял палочку и, опять же на вбитом Комаром рефлексе, прохрипел:       — Адолерет Карнемиа.       Остатки шкафа, на которые попала моя кровь, занялись слабым пламенем.       Кабинет ЗОТИ погрузился в глубокую тишину. Все смотрели на меня, шатающегося от магического и физического истощения, и на нацелившего палочку на ученика профессора ЗОТИ.       — Сту… — начал было говорить он, но я сместился вправо и заорал:       — Вербейра Сангвинум! — И вновь из моей палочки вылетела кровавая плеть, на этот раз однохвостая. С безошибочно читаемыми намерениями она нацелилась на Люпина.       — Протего Тоталум! — опять скрылся за щитом профессор ЗОТИ.       Молчаливое противостояние длилось целую вечность — секунд десять. Наконец Люпин не хуже Снейпа прошипел:       — Убери палочку, Крэбб!       Я, понимая, что делать нечего, отменил заклинание. На сей раз я сделал все аккуратно, так что ни единой капельки моей крови не пропало. Люпин тоже снял свой щит и подошел ко мне.       — Сдайте палочку… — начал он, немного успокоившись, но я его перебил:       — Хрен тебе, а не палочка! — и опять принял боевую стойку.       — Хорошо, — внимательно посмотрев на меня, сказал профессор. Видимо, мою мысль "Попробуешь забрать — убью, и плевать, что будет дальше!" он смог прочитать в моих глазах не хуже опытного легилимента. — Мы сейчас же идем к директору. Все остальные — свободны. Занятие на сегодня окончено.       Итак. Вот перекинем имеющуюся ситуацию на нормальную жизнь. Школа — пансион на природе где-нибудь недалеко от небольшого поселка городского типа. В школе учатся серьезные мажоры уровня сына председателя Госдумы и немного простых детишек. А дальше только успевай считать: то препод двинется умом и чуть не прибьет ученика, запустив в школу дикого тигра, то выползший из канализации дикий крокодил-людоед хорошо пожует несколько детских ручек и ножек. Потом в школу проникает матерый убийца-рецидивист, сбежавший из зоны строжайшего режима, а его сообщником оказывается нанятый директором учитель-спидозник. По ходу дела случайно получает серьезную травму единственный сын председателя комиссии федерального уровня. На следующий год, несмотря на все упоротые педсоставом косяки, в школу приезжают по обмену две иностранные детские делегации на спортивный турнир мирового уровня (который, кстати, с самого начала идет с подлостью со стороны хозяев, выставляющих на соревнования не одного участника, а двух). В соответствии с традицией, все это оканчивается большим скандалом и несовместимой с жизнью травмой одного из спортсменов, а второго тупо похищают и пытаются пустить на органы замаскированные сделанной пластической операцией террористы государственного масштаба. Когда прозревшее правительство и надзорные органы посылают в школу наблюдателя с соответствующими полномочиями, дирекция школы это самое надзорное лицо, образно говоря, обкладывает хуями при полной неофициальной поддержке остального преподавательского состава. Более того, не прошедшего аттестацию сотрудника даже не собираются убирать из школы! И так далее до самого конца… директора.       А вот теперь вопрос. Как скоро, в реальной жизни, весь педсовет во главе с директором, наделавший такой лажи, найдут в ближайшем лесу? Правильный ответ — никогда не найдут. Исчезли, и всё тут.       Но, увы, здесь это не так. В этой жизни реальность — то, что известно из канона. А раз реальность — именно это, значит, я чего-то не знаю. Скорее всего, я, как и многие другие (исключая разве что членов Ордена Феникса), сильно недооцениваю Альбуса Дамблдора. Если продолжать играть в аналогии, то кем должен быть директор такой школы, чтобы ему все спустили с рук? Правильно! Почти президентом или наследником императора. Впрочем, оценивая звания и должности Дамблдора, нужно признать, что он такой и есть. Так что Дамблдор сам кого хочешь закопает.       К чему все эти размышления? А к тому, что сейчас меня, как особо буйного и склонного к насилию гопника, Люпин и Макгонагалл вели под конвоем на разбор полетов к этому самому крутому директору. Особая хохма в том, что, пока профессор ЗОТИ вызывал по камину из своего кабинета декана Гриффиндора (кстати, почему факультета Гриффиндора, а не моего?), я был совершенно спокойно предоставлен самому себе. Люпин даже дверь заклинанием не запер — беги не хочу! Угу. Я и не хочу. Некуда бежать! Там вокруг школы бродят очень голодные дементоры, которым все равно, кого сосать: просачивающегося внутрь Блэка или выбегающего изнутри школьника.       — Жевательные тянучки, — произнес пароль Люпин, обращаясь к перекрывающей вход в кабинет директора горгулье. Эскалатор быстро довез нас троих до кабинета, где все было абсолютно как и раньше. Сидел на жердочке феникс, крутилась, вертелась и щелкала всяческая магическая, и не удивлюсь, если и маггловская, поебень. Директор ради разнообразия находился на месте. Коротал время за чашкой чая со своими любимыми лимонными дольками и какой-то книгой. Хм. Это идея! А могу я библиотеке Выручай-комнаты заказать те книги, которые читает директор? А секретные документы? О-о-о!!! Это просто божественная идея!       Тем временем он оторвался от своего предобеденного отдыха и вопросительно поглядел на профессоров. Так я и поверил, что, вызвав Макгонагалл, Люпин не предупредил директора. Но, похоже, актеры собирались отыграть представление с максимальной серьезностью, несмотря на то что зритель был всего один и настроен максимально скептично.       — Минерва? Римус? Что случилось? — спросил Дамблдор, и Римуса-примуса прорвало. Хотя, положа руку на сердце, причины злиться на меня у него были вполне закономерные. Не каждый день учителя на уроке пытается порезать на куски его же ученик. Речь Люпина лилась как песня. Чувствовалось, что отпираться он за школьные годы научился отлично. Недаром в компании Мародеров именно Люпин был мозгом. В его интерпретации я нагло сорвал урок, поломал инвентарь и чуть ли не напал, да что там "чуть ли", прямо напал на преподавателя!       Внимательно, не перебивая, выслушав профессора ЗОТИ, директор повернул голову в мою сторону.       — Мистер Крэбб, — укоризненно взглянул он на меня поверх своих очков-половинок. — Как же так? Сорвать урок. Напасть на профессора… Неужели я был не прав, дав вам второй шанс после предыдущего нападения?       Ага! Это теперь так называется? Накинуть чудовищное по числу и объемам работы количество нарядов-отработок, по сути дела, за обычную драку. Которая, если чисто по букве закона, произошла без магии и поэтому вообще не была наказуема по Кодексу Хогвартса. И еще отмечу, как тонко сказано. Не первого, а предыдущего. Типа — их было очень много, а меня все прощали и прощали… Вот гад!       Так. На время станем Поттером, то есть притворимся грибом. Конечно, ситуация, когда тебя держат в темноте и кормят говном, не каждому понравится, но иногда без этого просто никак не обойтись.       — Я очень испугался боггарта, директор. — Постараться говорить правду. У директора ой какой преподавательский опыт! Он вранье и без всякой легилименции вычислит на раз. — И рефлекторно применил это заклинание. Оно из раздела магии, в которой у меня родовые дары. Это же не запрещено? — Да, родовая магия является не рекомендованной, наказуемой в школе (пусть и против правил), но вполне законна для использования мною согласно решениям Визенгамота. — А потом я почувствовал опасность, исходящую от профессора, и не удержал контроль над плетью.       — Ясно. Что же… Минерва, Римус, вы можете идти. А то перемена окончится, и дети, оставленные без пригляда на уроке, придумают одному Мерлину известно что. Я сам объясню мальчику, где он неправ…       Макгонагалл и Люпин дисциплинированно вышли, оставив меня с Дамблдором один на один.       — А как же мой декан? Она должна присутствовать на разборе!       — Я не думаю, что следует по пустякам отвлекать мадам Спраут.       — Это мое право согласно Кодексу Хогвартса.       — Это спорный вопрос. А спорные вопросы в школе решаются судом последней инстанции в лице директора Хогвартса, — усмехнулся Дамблдор, глядя на меня в упор.       — Это не понравится совету попечителей!       — Если они об этом узнают, то да. Впрочем, в последнее время они мало интересуются тем, что я называю им неинтересным. Особенно после отстранения лорда Малфоя.       Я потянулся к своей палочке, но она, повинуясь невербальному и беспалочковому экспеллиармусу директора, оказалась у Дамблдора в руках.       — Хм… Какая интересная палочка. Где ты ее раздобыл? Впрочем, это не к спеху.       Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, профессор трансфигурации, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первого класса, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, президент Международной Конфедерации Магов, сильнейший волшебник своего времени пристально посмотрел на меня, и в его взгляде не было ни капли теплоты.       — Готов ли ты к серьезному разговору, Винсент Логан Крэбб?