Диктатор

      Посчитав, что мои сердечные раны уже достаточно подзатянулись, Крауч снял с себя маску закадычного приятеля-собутыльника, а надел — строгого и безжалостного Мастера. Вот тут-то мне влетело сразу и за все. Оптом, так сказать. И за небрежение учебой: "Такой позорной дуэли я даже между первокурсниками не видел! Круцио!"; и за влипание во все подряд: "Куда ты постоянно лезешь! И с арамеями, и с этими Бейтсами теперь! Еще и министр… Круцио!"; и за самое ужасное мое прегрешение: "Господин недоволен твоим поведением! Круцио! Круцио! Круцио!"       Итогом воспитательных мероприятий стало кардинальное изменение моего расписания. Не без оснований предположив, что большинство проблем некоего лорда Крэбба проистекают от избыточного количества свободного времени, Крауч загрузил меня уроками с головой. План тренировок стал настолько плотным, что даже взвыть от их чрезмерного количества было банально некогда. Куда там выть — поспать бы вырвать лишнюю минутку!       Непрерывные отработки жестовой составляющей заклинаний, чтобы были быстрыми, плавными и точными, а также абсолютно рефлекторными; постоянные тренировки правильного движения, когда следовало не дать попасть в себя воображаемому заклинанию; просто колдовство до полного истощения, дабы тренировать скорость восстановления, раз уж способов повысить силу и объем магического дара не существует… Ручки и ножки после таких вечеров дрожали как у "синяка" со стажем, к тому же больного эпилепсией, неумеренная "качалка" — отдыхает. Причем сдача зачетов Краучу проходила в обстановке, максимально приближенной к боевой. К примеру, если мы отрабатывали защитные чары или контрзаклинание, то Барти просто говорил мне, что моя защита должна выдержать столько-то, и швырял в меня это число соответствующих проклятий. Выдержала ли моя защита или нет, успел я применить контрприем, на продолжительность серии влияния никакого не оказывало. С соответствующими последствиями, естественно. Схватив на первом таком "незачете" последовательно пять прошедших мои рассеявшиеся щиты заклинаний мышечного расслабления (этакий антипод петрификуса), я чуть было не загнулся от остановки сердца и впредь относился к факультативному обучению даже серьезнее, чем к основному. Остальные последствия, типа испачканной мантии, тогда уже совершенно привычно убирались взмахом палочки и эванеско.       А ведь, по профессиональному мнению Крауча, все это было даже не средним уровнем боевой магии, а так — самыми необходимыми азами. "По лапам постучать", если переводить на привычный язык. К вершинам, на которых находилась боевая трансфигурация, рефлекторная аппарация, комбинированный отвод глаз, тактика и стратегия группового магостолкновения, настоящие (а не то, что я придумал для дуэли) связки проклятий, когда заключительная часть вербальной и жестовой составляющей одновременно является началом следующего заклинания, и прочие изыски, мне еще всходить и всходить.       Что бы я делал с такой загруженностью, не будь у меня собственных апартаментов? Не знаю. Наверное, давно бы уже сдох от истощения из-за постоянной беготни с шестого этажа в подвал по весьма коварным лестницам замка. А так временно лесом пошли все любители помиловаться или устроить в отрыве от деканов пирушку с алкоголем, забрав с собой, к моему глубочайшему сожалению, много моих потенциальных кредитов на будущее. Зато я получил площадку, на которой можно спокойно тренироваться, и кровать, в которую можно упасть и отдохнуть до утра. Впрочем, волшебную резную шкатулку и заклинание Серпенсортиа, которые в комплекте с живой мышью работали отмычкой к Тайной комнате, я далеко не убирал. Не пройдет и года, как Выручай-комната станет для меня частично недоступной. Так что следует уже сейчас предусмотреть возможность запасной площадки для тренировки. А если еще учесть тот факт, что в планах у меня набрать собственную команду и учить ее "темным искусствам", то овеянная мрачной славой Тайная комната подходит как ничто иное. Правда, вход в нее для мальчишек обещал быть сопряженным с некоторыми… психологическими испытаниями, сформулирую так.       В общем, времена у меня наступили сложные. Усугублялась ситуация еще и тем, что, помимо заданий Крауча, чисто школьной, учебной нагрузки с меня никто не снимал. И забить на нее тоже было нельзя. Конечно, с одной стороны, можно было бы прикрыться лордским статусом и плевать на эссе и регулярно получаемые "Т" с Астрономической башни, но с другой… Привлекать к себе лишнее внимание Дамблдора, который и так, наверное, весь учебный год напряженно ищет ответ на вопрос "кто подставил кролика Поттера?", это совсем нездорово. А ведь от Моуди-Крауча до меня всего один коротенький мысленный шажок…       Кстати, об учебе. Беру свои измышления на тему преимущества обучения магии во взрослом возрасте назад. Мой реальный возраст здесь, совсем наоборот, делал процесс понимания и обучения магии куда сложнее. Детям не приходилось, как взрослому мне, переламывать через колено уже сформировавшийся жизненный опыт, однозначно говорящий: "это все просто совершенно не-воз-мож-но!" Как я теперь понимаю Люка с его ступором от услышанного "вес не имеет значения…"       В редкие минутки свободного времени, в качестве отдыха, я с головой зарывался в "учебники" по магии крови из библиотеки Хогвартса. Как показала дуэль, результат применения комбинации "хорошо известный артефакт + хорошо известное заклинание" может оказаться совершенно неожиданным. Кстати, не поэтому ли в каноне в бою с заведомо слабым противником опытные боевики-упивающиеся применяют простейшие, по сути школьные заклинания? А мощные приберегают для сражения, ну, например, с теми же фениксовцами или Дамблдором? Или это просто разумная экономия сил?       Естественно, для такого насыщенного графика тренировок, нужно было огромное количество свободного времени. Но, даже полностью забив на домашку, взять его было неоткуда, кроме как отрезать по тройке-четверке часов от предназначенного на сон. В итоге по утрам я выглядел как плод небрежной работы бокора, а особо впечатлительные первокурсницы, неожиданно встретив меня в темноватых коридорах Хогвартса, бывало что и в страхе с визгами убегали куда подальше. Сердобольная мадам Помфри по старой памяти подпаивала меня различными укрепляющими зельями. Факультетские приятели порывались жаловаться декану. И даже Дамблдор (хотя я уверен, что он в глубине души был только рад тому факту, что нашелся такой маг, который смог тупо силой и наглостью переломить привилегии чистокровного лорда) при мне нарочито укоряюще сетовал: "совсем профессор ЗОТИ замучил мальчика". Можно даже порадоваться, что все мои попытки встретиться с леди Забини до сих пор остаются безрезультатными. Увидь Летиция меня таким, даже призрачных шансов на развитие отношений у меня бы не осталось.       Профессор ЗОТИ, кстати, та еще моральная дилемма. Вот как мне относиться к нему? Да, Крауч — чертов маньяк, заставивший меня убить беззащитных людей и продолжающий непрерывно тиранить меня. Но при этом Барти-младший изо всех сил, со своей колокольни, конечно, желает мне добра. Учит меня боевой магии, чем не озаботился ни отец, ни крестный, ни профессора Хогвартса. По-взрослому действенно сделал все, чтобы утешить меня, когда мне было очень плохо, и, самое главное, Крауч спас мне жизнь! Получается, не такой уж и плохой на поверку выходит Барти? Или все же — плохой? Или он просто нормальный человек, который для своих — вернейший друг, а для врагов — бесчестный, конченый подонок? Ненавижу такие вот моральные дилеммы! Они могут разорвать на куски ничуть не хуже сброшенной на голову атомной бомбы. Или это я слишком щепетильный? Может быть, так и надо?       Для принятия решения я решил получить более полную информацию о своем мучителе-спасителе. Попробовал узнать Крауча получше, и не прогадал. Барти на поверку оказался веселым и прикольным малым, а также настоящим кладезем уникальной для меня информации о вершинах магического мира. Все же фамилия и папа в высоких чинах что-то да значат в любом мире, даже в магическом. Или, особенно в аристократично-магическом? Со мной, как собратом-слугой Лорда и будущим подчиненным, а также по совместительству с приятелем-собутыльником, посещающим один и тот же бордель, он особо не сдерживался. Благодаря этому я узнал просто огромное количество важных событий и прецедентов, тонкостей поведения и принятия решений, приоткрывающих для меня истинную картину мира аристократии. Такое обычно передают из уст в уста от отца к сыну внутри чистокровных кланов магической Британии, а тут мне было поднесено на блюдечке просто по дружбе. В общем, скажу честно, я бы от такого хм… старшего брата не отказался бы в прошлой своей жизни!       К сожалению, не все было так радужно. С каждой новой неделей, с каждым новым днем Барти со всё увеличивающейся скоростью менялся в худшую сторону. Защитный артефакт, не рассчитанный на постоянное использование, неуклонно сводил Барти с ума. Все реже и реже после тренировок он рассказывал мне веселые и поучительные истории из своей молодости или важные тонкости политической жизни магического общества, причем не только британского. Зато бессвязные речи о величии Господина и пользе постоянной бдительности становились все длиннее и длиннее. Его лицо при этом ужасно дергалось и кривилось в отвратительных гримасах, будто отражая происходящую внутри борьбу между родной и наведенной памятью. А я ничем не мог помочь тому, кто спас мне жизнь.       Пользуясь более-менее наладившимися отношениями, я попробовал закинуть Краучу мысль, что если ему для его планов и требуется жертва, то под нож лучше пустить какого-нибудь иностранца. Благо в этом году их число в Хогвартсе просто зашкаливает. Но здесь я просчитался. Барти еще не настолько сошел с ума, чтобы повестись на отговорки хаффлпаффскостью и не вцепиться в как-то замыленный последними событиями факт моей встречи с призраками Основателей.       Пришлось в общих чертах рассказать ему о стребованных с меня Основателями обетах, в ответ на что он немного проникся и пообещал подумать. Быть может, так Седрику удастся уцелеть. Большего, увы, я сделать для него не смогу.       Крауч, с каждым днем все больше и больше теряющий человеческий облик, а также ударные дозы знаний и тренировок, к сожалению, оказались не единственной моей проблемой. Беда, как это всегда и бывает, пришла совершенно внезапно и с совсем неожиданной стороны. Без особых причин резко оборзел Драко.       Вот даже и не представляю, чего такого случилось в последние дни, чтобы Малфой-младший стал вести себя так. То ли Драко не может жить спокойно, если никого не прессует, а Поттер в последнее время опять в Хогвартсе стал "в авторитете". То ли его возмутила собственная социально-политическая беспомощность, когда он не смог организовать мне свидание с Забини. То ли у него просто от зависти окончательно снесло крышу, но факт есть факт — Малфоеныш стал точить зубы об меня. Причем, точить по уму, то есть с использованием моей вассальной клятвы, о которой я по вполне естественным причинам как-то уже и подзабыл. А началось все следующим образом.       — Мистер Крэбб, — как-то раз обратился ко мне Драко. Выбранное обращение: не "лорд", а нейтральное "мистер" — намекало, что ко мне сейчас обращается равный или старший. И дальнейшие слова Малфоя подтвердили мою догадку. — Вассал. Словом принесенных тобой клятв, — я почувствовал, как невидимая нить обета намекающе плотно сжалась у меня на правой руке, — я приказываю тебе исполнить мою волю. Сегодня, от пяти до семи вечера, сходи в ванную старост и принеси мне оттуда забытый там нерадивыми старшекурсниками артефакт. Мой артефакт. Он выглядит, как шкатулка для благовоний. Пароль от ванной старост на сегодня — "Нимуэ".       Задание, поначалу, совсем не показалось мне таким уж и сложным: просто сходить и взять, что может быть проще? Наоборот, это даже в чем-то полезно: на ровном месте я получил повод наведаться и осмотреться в знаменитой ванной старост. А вдруг мне там понравится? Но все оказалось совсем не так радужно. Уж что-что, а глупо было недооценивать Драко настолько, чтобы верить в поднесенный мне за красивые глазки допуск в святая-святых старост.       Намек на подвох я почуял только тогда, когда, зайдя в предбанник ванной комнаты, услышал веселые голоса. А когда зашел в зал с бассейном, то понял, что конкретно попал. Попал на вечеринку старшекурсниц.       Действовать пришлось очень быстро. Схватив стоящую на столике шкатулку, я метнулся в угол и замер там, прикрывшись самым мощным магическим щитом, какой только мог поднять. Вряд ли можно было ожидать от застуканных голыми ведьмочек, сейчас пока еще визжащих от страха и ярости, чего-нибудь иного, как не боевых заклинаний и мерзких проклятий. И я не ошибся — вскоре они последовали, и в огромном количестве…       Увы. В случившемся, без всяких смягчающих обстоятельств, виноват был я и только я. И именно поэтому, из-за того, что девушки были в своем праве, я сейчас стоял вжавшись спиной в угол, а не бежал подальше со всех ног. Лучше уж они сейчас выпустят пар, заодно частично списав мне только что образовавшийся косяк, чем отомстят потом, на трезвую и холодную голову. Жестоко и безжалостно, как могут только несправедливо обиженные женщины. Честно сказать, надеялся я только на то, что, когда лопнет последнее протего и у меня не останется сил поставить новое, они остынут достаточно для того, чтобы меня не убить или не оторвать мне что-нибудь особо нужное. Остальное же придется честно перетерпеть. Заслужил.       Конечно, глупо было бы думать, что молоденькие колдуны и ведьмочки, проходящие через период полового созревания, чем-то отличаются от мальчиков и девочек маггловского мира. И что я первый, кто попал в такую ситуацию. Однако, удовлетворяя свою страсть к познанию, следует помнить золотое правило: "любопытство неистребимо, но наказуемо". Особенно, если попадешься вот так вот по-глупому…       Скандал мог бы разразился страшный, но директору удалось задавить его в зародыше. Из-за того, что любую отработку я бы послал полем и лесом, в качестве устроившей всех кары Дамблдор приказал мадам Помфри не долечивать мои синяки и ссадины. Однако вполне естественно, что в таком небольшом изолированном коллективе, как школа-интернат, утаить что-либо, тем более такое серьезное по мнению обиженных старшекурсниц происшествие, было совершенно невозможно. Поэтому вскоре я серьезно потерял в репутации и уважении окружающих. Мог бы потерять вообще все, если бы вовремя не рассказал широким массам про свою вассальную клятву. А сидевший рядом Эрни пояснил, спасибо ему за это большое, что в таком случае ситуация не сильно отличается от того, как если бы я был под империо. Чистокровные девушки прикинули, что к чему, и тут же переключились на Малфоя, за дурную шутку чуть было не оторвав тому яйца. А может, и оторвали, ибо пару дней Драко провел в Больничном крыле, отгороженный от остальных больных непрозрачной ширмой.       Удовлетворившись "кровью" Малфоя (судя по тому, что Люциус не обивал порог директорского кабинета, образумившийся Драко о своем косяке решил отцу не сообщать), девчонки взяли с меня непреложный обет, что о случившемся я буду молчать. Молчать в широком понимании, то есть в том числе и не распространять воспоминания об увиденном, так как на стирание памяти я не согласился ни при каких условиях. Ведь стирать и смотреть, что именно стирать, должны были за пределами Хогвартса…       И это было только начало. Поумневший после проведенных на больничной койке суток, теперь Малфой-младший старался моими руками других учеников унижать не особо сильно. Но то — других. Для меня же все как один его приказы были максимально неприятными. И ведь не откажешься… Гребаная магия! Сколько раз я мысленно и вслух проклинал чертова Крэбба, отдавшего своего сына в рабство, не передать и сосчитать!       В итоге пришлось наступить на горло своей гордости и, в надежде на нелюбовь Крауча к Малфоям, пожаловаться на оборзевшего Драко Барти. Увы. Этим я чуть было не сделал себе только хуже. Узнав подоплеку дела, Крауч не только не защитил меня, а еще от себя добавил! Как по-иному расценить жестокую тренировку, после которой, упившись зельями, я пластом провалялся в своей комнате два выходных? Предателей он люто ненавидел. А я, по его мнению, именно это и пытался сделать своим ябедничеством: отказаться от данного слова.       Никогда бы не подумал, что мне придется в таком серьезном возрасте осваивать навыки, которые школьные изгои вырабатывают уже ко второму классу! А именно — пересекаться с субъектом травли как можно реже. К счастью, классической "омегой" стать мне было абсолютно не суждено. Спасибо заработанному кровью авторитету, а также тому факту, что совершенно безнаказанно гнобить меня мог один только Драко Малфой. Всем остальным, лишенным такой эффектной защиты, как вассальная клятва, меня дразнить было, вспоминая судьбу близнецов и феерическую дуэль с немцем, банально страшно. Почувствовавший было слабину и полезший насмехаться надо мной Мэттью Барнетт был сначала прилюдно, при всем факультете, словесно расплющен в тонкий блин, а потом отловлен один на один в коридоре, лишен палочки и, без следов и последствий, сильно и обидно бит, не глядя на разницу в возрасте и весовых категориях. Спиливать отрастающие рога и зубы следует сразу же, как только они проклевываются, иначе процесс этот будет происходить с гораздо большими хм… потерями для обеих сторон.       Впрочем, как оказалось, из каждого правила есть исключения.       — Мистер Крэбб, — вежливо, но коротко поклонился Теодор Нотт, пересекшийся со мной в пустынном коридоре на четвертом этаже Хогвартса.       — Мистер Нотт, — кивнул я в ответ, и пошел было дальше, но резко остановился, услышав в спину:       — Не расскажете мне, как это быть — книззлом на поводке?       В последнее время постоянные раздражение и злость на ситуацию вообще и на Малфоя в частности были моими верными спутниками. Поэтому, чтобы не срываться по пустякам на окружающих меня безмозглых детей и не заработать дополнительных проблем, себя я постоянно держал в жестких тисках самоконтроля. И только поэтому Нотт не получил "с ноги" в свою наглую харю прямо вот так вот сходу.       — Я, честно говоря, удивлен. Очень, — повернувшись лицом к Нотту, спокойно произнес я.       — Чем же? — издевательски ухмыляясь спросил Теодор.       — Тем, что ты вообще решил связаться со мной. Тебя не пугает, что я уже убивал?       — Наоборот! Именно это в тебе меня и привлекает! Мне, скажу тебе откровенно, совсем не интересна карьера палача. Но так как в будущем я собираюсь дорасти до министра, мне нужны будут верные и умелые боевики. А также беззаветно преданные лично мне небрезгливые маги для различных не очень чистых дел.       — Хм. Однако, амбиции у вас, мистер Нотт, такие, что даже не знаю, какой эпитет достойный подобрать. Но допустим. Чисто ради любопытства, что же вы мне можете предложить за мое согласие?       — Цени мою откровенность, Крэбб. Я могу разбить узы твоего вассалитета.       — Ты? Расторгнуть? Вассальную клятву? Малфоям? Кем ты себя возомнил?! Мерлином?! Не смеши меня!       — Естественно, не просто так, впрямую, — невозмутимо продолжил Нотт. — А по договоренности с Малфоем.       — Хм. Ты не находишь, как-то не очень привлекательно это — сменить одно ярмо на другое?       "Как же меня задолбали эти любители и профессионалы в нагибании ближнего своего! Радует только, что этот пока еще в самом начале пути, и до Дамблдора или Фаджа ему ой как далеко..."       — А куда тебе деваться? Ты — никто! У тебя нет ни денег, ни покровителей, ни знаний, ни огромной личной силы, зато уже сейчас полно врагов. Все, что ты можешь, это — убивать, как и твой отец. И вот именно в качестве убийцы ты мне очень бы пригодился.       — Хм. К сожалению, мистер Нотт, я вынужден отклонить ваше весьма и весьма, ха-ха-ха, привлекательное предложение. И, кстати, с такими навыками вербовки вам никогда не достичь тех высоких постов, которые вы недавно озвучили. Уровень мальчика на побегушках у лорда Малфоя — вот ваш потолок!       — Предупреждаю, — наконец-то разозлился Теодор, — это первое и единственное предложение союза от рода Нотт. Не хочешь стать моим слугой, станешь моим рабом! И тогда не жди от меня милосердия!       "Однако, пацанчик-то совсем берега попутал, — уже успокоившись, удивился я. — Кем он себя возомнил? Хм... Такое резкое обострение "опухания гондураса" надо срочно лечить! И любопытно, если этот разговор слить заинтересованным лицам, то как на такую борзоту отреагирует тот же Драко? Кстати! Отличная идея! Как все одно к одному складывается! Если я не могу ничего сделать Малфою, даже пресловутого "пальцем тронуть", нужно всего лишь… найти другие, чужие пальцы!"       — Хм. Я учту. Кстати, мистер Нотт, не могли бы вы кое-что передать моему сюзерену? А то на Слизерин мне хода нет, а это достаточно срочно.       — Будешь должен. Что именно? — чуть придвинулся ко мне Теодор, спокойный потому, что держал свою волшебную палочку в руке, а моя все так и покоилась в ножнах на предплечье.       — Вот это вот! — быстрый, резкий и предельно неожиданный удар ногой в солнечное сплетение сложил подростка без звука. А рядом на каменный пол коридора от дикой боли упал и я. Магическая клятва как-то поняла, что только что имела место быть попытка нанесения урона сюзерену, и соответственно наказала меня. "Хм… Вот как! Значит, клятву можно и обойти, получив не предупреждение, а воздаяние. Любопытно. Но и логично, ибо если бы было только первое, откуда бы тогда было взяться предателям крови? Но как же, бля, это больно!" — скрючившись на приятно холодном полу, думал я.       — Тварь! Ты ответишь за это! — прохрипел чуть восстановивший дыхание Теодор.       — Ты же знаешь меня, Тео. Я всегда готов ответить. Всегда. Хоть прямо сейчас! — протолкнул я слова ответа сквозь стиснутые от боли челюсти.       — Потом...       Более-менее придя в себя, Нотт поднялся и, ничего не сделав все еще валяющемуся на полу мне, молча ушел. "Вот и поговорили… — подумал я, глядя ему вслед. — Прямо как из методички "как не надо проводить вербовку".       Между тем, время летело вперед со страшной силой. Незаметно для меня прошло второе испытание, посещение которого я внаглую продинамил, отдав свой билетик Джастину, которому из-за сомнительного статуса крови ну никак не светило посидеть вместе с Эрни. Не было у меня ни времени, ни желания смотреть на всякую бредятину. Да и здоровье хотелось поберечь. Шотландия, конечно, не Оймякон и не Новая Земля: днем в среднем было градусов три-пять в плюс, ночью столько же в минус, но температура воды все равно была далеко не тропической. Термометра у меня не было, но вряд ли она была выше пяти градусов. Лечебное воздействие воды такой температуры исчисляется считанными десятками секунд, и это максимально, все остальное уже — пытка или непременная смерть. Если бы Дамблдор, с согласия остальных судей, не наложил на чемпионов согревающие чары, то из подростков не вынырнул бы никто. Как потом мне рассказывали в гостиной факультета, сидящим на ветру над водой детям было страшно вниз даже просто посмотреть, не то что лезть в ледяную воду.       Видимо, в качестве своеобразного кармического воздаяния за ссору с Ноттом, аналогичной неудачей окончилась и первая моя попытка подгрести под себя нескольких молодых магов, в будущем, по предварительным прикидкам, должных составить костяк моей команды. В данном случае таковыми выступали соседи по комнате. Нет, с одной стороны своими навыками риторики я, можно сказать, блеснул. Вот только упиваясь заранее подготовленной речью, в которой были учтены все возможные отговорки моих приятелей-хаффлпаффцев, мне следовало помнить, что существует не только левая граница — "необходимо", но и правая — "достаточно". В итоге я с такой искренней уверенностью и настолько красиво расписал все возможности "купить свою независимость чисто формальным переходом на сторону некоего сильного и весьма известного мага", что нарвался на прямой и логичный с их стороны вопрос.       — Винсент, скажи мне. Честно, — глядя прямо в глаза, спросил меня Макмиллан. — Он уже… вернулся?       И вот тут мне пришлось резко заткнуться. То, что Волдеморт скоро воскреснет, кроме меня со стопроцентной уверенностью не знал абсолютно никто, включая и его самого. И скажи я сейчас, что он воскрес, мне может и поверят. Даже скорее всего поверят. Но впоследствии временной разбег почти на три месяца может оказаться достаточно заметным для того, чтобы любопытные начали эту тему "копать". И не от всех таких копателей я смогу отговориться "уверенностью в возвращении Господина". Поэтому пришлось, не отводя глаз, ответить:       — Нет.       — Тогда, Винсент, учитывая текущую ситуацию между тобой и другими членами магических семей, я не могу, временно, принять твое предложение, — с показным сожалением в голосе ответил Эрни.       Подтекст у ответа был богатейший. Тут и нежелание через меня "лечь" под Малфоев или, наоборот, поссориться с ними. И намек на мою крайнюю отмороженность: все же не каждый пацан даже в британском магическом обществе, средневековом ментально, имеет на руках кровь уже двух магов, причем убитых лично и безнаказанно. "И это только известные всем, а сколько еще тех, о ком мы не знаем…" — мне никто в лицо не сказал, но такие слухи наверняка про меня ходили. Но с другой стороны, тут было и нежелание рвать отношения, поэтому "Винсент", а не "лорд Крэбб".       — Временно… Насколько "временно"?       — Скажем, пока я не буду уверен в положительном ответе на тот вопрос, что задал тебе.       "То есть до воскрешения Волдеморта. Хочет и на елку влезть, и ничего себе не ободрать. Логично. Дурачков, готовых без доказательств поверить в такое, следует искать среди тех, кого кормят лимонными дольками. Но тут есть маленький нюанс, Эрни..."       — И как ты это поймешь? Не после личного же визита?       — Хм. Вот уж чего не надо, того не надо, — грустно улыбнулся Макмиллан. — Наша семья не потеряла никого в Магической войне, и мне хотелось бы, чтобы с этим ничего не поменялось.       — И?       — Я думаю, подтвержденной публикации в газете будет достаточно.       "Хм. Следующий учебный год значит, — соотнес я знание канона и слова Эрнеста. — Зима, если Поттер даст соответствующее интервью, и если его отважатся напечатать. Или лето, если тут канон не пройдет".       — Хорошо. Договорились. Вот только не пойми меня неправильно, но тогда и ситуация может быть уже совсем другой…       В ответ на мой намек, что тогда и цена будет соответствующая, Эрни равнодушно пожал плечами. "Угу. Это хорошо еще, что родители всех моих одноклассников-хаффлпаффцев оказались либо очень хитрыми, либо достаточно трусливыми для того, чтобы легко отделаться в прошлой войне. Я спецом по-тихому проверял это особо. Думаю, присутствуй здесь та же малышка-Боунс, меня бы уже тащили в Аврорат к тете, сдавать явки и пароли…" Впрочем, Эрни тоже не захотел даже такой мягкий укол оставлять безнаказанным.       — И еще, Винсент. В следующий раз, когда мы будем на эту тему разговаривать, прежде чем начинать, я захочу посмотреть на твое левое предплечье. И если там будет сам-знаешь-что от Сам-знаешь-кого, то никаких разговоров у нас больше не будет. Совсем. Слишком много крови на Упивающихся, чтобы я мог бы себе позволить даже формально встать под их знамена!       "Под "я" подразумевается "мы", не так ли, друг-Эрни? Я понимаю тебя. Еще и лидерство на факультете тебе терять не хочется? Если бы ты только знал, что мне на это насрать и копаю я не под тебя… Да только кто в такое окончательно и без сомнений поверит? И ох уж эта по-британски гибкая этика. Нет метки — то как бы формально и не Упивающиеся, даже если выполнять будешь приказы, отданные Волдемортом лично…"       — Хорошо. Я это учту.       На этом тему совместных тренировок и создания чего-то похожего на боевой отряд до поры до времени отложили. Конечно, обидно, что ничего не вышло, но… чего еще я хотел? И в прошлой жизни подчиненных у меня было не много, и их подчинение было организовано рамками уже готовой структуры, так что вполне можно зачесть себе тот самый пресловутый первый блин комом. Но от этого, не имея подавляющей харизмы великих исторических личностей, никуда не деться, и дорога к вершинам тут лежит только через череду ошибок и неудач, пока практический уровень искусства манипуляций не выйдет наконец на должный уровень. Главное, что отношения с прочими учениками факультета остались на прежнем уровне, не изменившись ни в лучшую, но, главное, и не в худшую сторону, что означало — наш разговор остался в тайне хотя бы от школьников.       Дни бежали за днями, складываясь в недели и месяцы. Двумя полосами все сильнее и сильнее нагревалось правое запястье, и чтобы успокоить совесть и кольца Долга Жизни и Обета защиты магов, я сначала намекал, а потом и в открытую говорил Барти, чтобы он поберегся после финального испытания турнира. Но тому все было пофигу. Ради возрождения своего Господина он был готов пожертвовать даже своей жизнью и уже пожертвовал отцовской, так что про чьи-то чужие можно было и не говорить.       Неумолимо приближалось последнее испытание Турнира Трех Волшебников.