Танец на лезвиях неба

В странствии между мирами Я храню в себе память...

Сюда не проникал дневной свет. Никогда. После ослепительной вспышки много лет назад женщина не выносила яркий солнечный свет. И всегда ходила под барьером. Энергию тянет, ну да ладно. Привычно поправив белую маску на лице, она распрямилась, прощально скользнув изуродованными пальцами по надгробию. «Арони Мергеал. Смерть — лишь дорога…» Остаток надписи, вместе с куском камня, обломился. А она и не хотела восстанавливать. Все равно помнила эту фразу наизусть. Смерть лишь дорога к новой жизни. Тому, кто придумал эту дурацкую надпись стоило устроить эту самую прогулку. Шагая между аккуратных могилок, демоница чувствовала, что внутри все перегорело. Да, она, последняя из живущих в Мертвом городе, ухаживала за кладбищем как и раньше, но больше не сдавливало горло, когда она видела знакомые имена. Лииса Креган, Натэлл Ивна, Андарет Фоал… Имена, высеченные на камне, разрушенные дома, оборванные судьбы. А почему у виновницы все хорошо? Почему веселушка и талантливая художница Лииса лежит там, под тяжелой могильной плитой, а приговоренная к смерти с рождения до сих пор живет? Почему у неё все хорошо? Женщина остановилась, сжав кулаки в бессильной злобе. Но уже через миг взяла себя в руки и, тряхнув головой, продолжила путь, метя подолом платья кладбищенскую землю. Вскоре показалась и её хижина. Давно нельзя было это назвать домом. Покосившаяся, неприглядная, она до боли хорошо вписывалась в общую разруху. И только потому ещё стояла. Конспирация превыше всего. Старая дверь скрипнула, впуская хозяйку, которая сразу же впилась глазами в нераспечатанный свиток на столе. — Надеюсь, он хоть сейчас скажет что-то важное. Госпожа больше не потерпит провалов. *** Проснулась Мара как от толчка. Солнце было в зените, но, к удивлению, она не обгорела, хотя тонкая белая кожа не выносила долгого «загорания». Джарвис уже был одет, что странно, в форму Легиона. Её комплект лежал на песке. — Что случилось? — Тебе поступило известие о нападении. Объявляй тревогу, живо. Слава Мраку, что демон отозвался незамедлительно, а не съерничал в свойственной ему манере. Мара закрыла глаза, сосредоточилась, и пока руки торопливо натягивали узкие форменные штаны, разум, как паук в большой паутине, послал сигнал каждому, кто в ней завис. Такая «рассылка» здорово отнимала силы. И если бы не крепкая рука, опустившаяся к ней на плечи, Мара бы еще долго приходила в себя. Мир светящейся паутины казался слишком привлекательным. —…безрукавку. Начало фразы демоница доблестно проворонила. Досадливо поморщившись, она тряхнула головой, окончательно возвращаясь в здесь и сейчас. — Повтори, пожалуйста. — Безрукавку, говорю, надень, радость моя. Иначе на этом сборище ни тебя, ни меня не увидят. Непонимающе пожав плечами, демоница наклонилась за аккуратно сложенной на песке безрукавкой. И тут же тихо охнула, заметив, что верх купальника лежит там же, на песке. Быстро натянув безрукавку на обнаженную грудь и застегнув её на все пуговицы, Мара приложила ладони к щекам. Вот могла бы краснеть — пунцовая б стояла. — Прости. Демон весело фыркнул. Он смотрелся очень эффектно в черных штанах и безрукавке, застегнутой наглухо. Два широких браслета из кожи фиксировали метательные звездочки, серпенны и оттеняли смугловатую кожу. Волосы он завязал в хвост, который сделал его лицо более жестким и хищным, а глаза, казавшиеся теперь раскосыми, весело поблескивали при взгляде на Мару. — Ты всего лишь бесстыже соблазняешь собственного мужа. — Шагнув к демонице, он не оставил ей шанса что-то сказать, выдохнув в лицо. — Не надо так. И тут же смял податливые губы в обжигающем поцелуе. Лишь поморщился, когда Мара протестующе куснула его за нижнюю губу и углубил поцелуй. Руки демоницы, вначале пытавшиеся его оттолкнуть, легли к нему на затылок, притягивая ближе. Подумаешь, опоздают на сбор Легиона. Там и без них хорошо всех поубивают. Но, к величайшему её сожалению, Джарвис отстранился, ехидно зыркнув на нее и ожидая реакции. — Ну и чего ты уставился? Телепортируй нас, любимый мой, родной. Последние слова она произнесла с таким откровенным ехидством, что усмешка Джарвиса поблекла. Ну, а что, об нее тоже можно зубы обломать. *** Телепортироваться пришлось недалеко. Буквально в пятиста метрах от дома Мары стоял Алахан, недоуменно озирающийся вокруг. За ним стояла большая часть Легиона, а остальные разбрелись по лесу, ища следы. — Что случилось? Глядя на обеспокоенно-недоуменные лица, можно было думать только о плохом. — Ложка*. — Разведя руками, виновато сказал Алахан. — Нет следов, только небольшой всплеск магии Смерти. Ганелла подала знак, а больше я ничего не знаю. Резко развернувшись на каблуках, Мара подлетела к миниатюрной эльфийке, которая морщилась, уставившись в пространство невидящим взглядом. — Это что такое было, Ганелла? — Рявкнула демоница так, что окружающие попятились. Один Джарвис хмыкнул и направился к дому. — Тебе приснилось или галлюцинации начались? Я тебе устрою галлюцинации. Сон Смерти. До конца жизни будешь помнить! Эльфийка попятилась, качая головой. Но на своем веку Мара видела много лжецов. Еще когда она жила во дворце, её учили, как распознать лжеца с первого слова, взгляда или даже вздоха. Ганелла не лгала. Она была уверена в том, что видит, а сейчас чувствовала себя полной идиоткой. — Марагарэат Блетт… — Хард. — Машинально поправила Мара, не обращая внимания на перешептывания. — Можешь ничего не говорить, я слышала твои мысли. — Эльфийка негодующе воскликнула, но Маре до этого не было никакого дела. — Тревога не была ложной, как бы глупо это не звучало. Кто-то сильный, до Мрака сильный навел обманку. Магия Смерти на такое способна. — Собравшись, она вскинула руки, из которых вырвались вихри чистейшей тьмы. В мгновение ока они закрыли небо, и пространство на вэсу вокруг погрузилось в мертвую темноту. Это не продлилось надолго, но когда Мара убрала темень, все успели понять, что кто-то явно хотел, чтобы они подумали, что на них напали. — Живо все по постам и проверьте каждый из них. Соберемся вечером, в восемь часов. Живо! Без лишних слов они покинули лес, и Мара не сомневалась, что посты будут проверены со всей тщательностью. Она же быстро зашагала туда, где несколько минут назад скрылся Джарвис. Дверь в дом была небрежно распахнута, и демоница влетела в него с нарастающим беспокойством. В животе словно свернулась ледяная змея. Она шевелилась, распространяя холод по всему телу. Разум стал ясным, как никогда и глаз замечал то, мимо чего обычно проскальзывал. Вот половица сдвинута, грязный отпечаток на светлом полу, ваза сбита. Кто-то явно шарил по дому впопыхах. Но зачем было наводить морок? Если бы кто-то хотел что-то взять и незаметно смыться, стоило всего лишь дождаться, пока они уйдут. — Мара, тут вся комната перевернута. Кинувшись на третий этаж, Мара заскочила в их комнату. Действительно, там царил жуткий беспорядок. Джарвис стоял над резной коробочкой, в которой хранилась его коллекция колец. Длинные пальцы перебирали их, словно проверяя, а не подделка ли. — Что-то пропало? Демон повернулся, и Мара почти шарахнулась от потемневшего лица. — Пропал мощнейший артефакт. Два кольца. На них стоял барьер, и я не понимаю, кто мог его взломать. — С холодной яростью отчеканил демон.Он был зол и на себя, за то, что не смог наложить барьер достаточной силы, и на того, кто это сделал. — Он позволяет связывать двух существ и поддерживать друг друга. — Это как? — Непонятливо мотнув головой, отозвалась демоница, опускаясь на широкую кровать. Джарвис возвел глаза к потолку, зло заехав кулаком в стену. Что-то неприятно хрустнуло, но он даже не поморщился. — Представь, ты затеваешь мощное колдовство, а в критический момент сил не хватает. Так вот тот, у кого второе кольцо, отдает силы первому носителю. Подпитывает его. Непрерывная связь. Первый практически непобедим, если второй силен, а не дилетант с ограниченным ресурсом. Думать становилось все труднее. На Мару опускалась давящая безысходность. К сожалению, она была осведомлена куда лучше Джарвиса. И уже успела заметить пропажу картины. Когда они гуляли, перед собранием Легиона, то художник возле Арки Темных Роз нарисовал их. На картине Джарвис стоял позади нее, окутывая кольцом теплых рук, а она сложила свои ладони на его массивных кистях и улыбалась. У обоих была видна татуировка. — Ну за что? — Скорее неосознанно, чем намеренно простонала Мара, бессильно прислоняясь к демону, который предусмотрительно сел рядом. — Джас, мне нужно к отцу. Демон неодобрительно покачал головой, но не сказал ничего. Взмахом руки открыл портал и, не сказав ни слова, вошел в него. За Марой маячила бездна недосказанности, что неимоверно его бесило. Не открываясь сам, он эгоистично требовал полного раскрытия других. Это было не всегда правильно, но в этой ситуации нельзя по-другому. На кону её жизнь и она знает больше. Информация — ценнейшее оружие, а он отвратительно обезоружен. — Джарвис? — С вами дочь хочет поговорить. И, не задерживаясь больше, он вышел из комнаты. Нужно было упорядочить кое-какие документы. Заодно и отвлечется, а потом, на ясную голову, поговорит с Марой. Гнев — не лучший советчик. Как только за демоном закрылась дверь, Мара рухнула на мягкое кресло, закрывая глаза. Она не могла позволить себе слезы сейчас, но застывше-спокойная маска как нельзя лучше выдавала её состояние. Мордред встревожился. Сейчас казалось, что перед ним сидит тень Кьяры. Те же жесты, тот же метод борьбы с горем — закрыть и пережить потихоньку. К своему огромному сожалению, он слишком мало знал свою дочь. Очень долго она жила в изоляции. Никакие собранные сведения не могли заменить ежедневного наблюдения. Как она спит, что любит, чего боится, как смотрит на мир? И на все вопросы был один железный ответ. Не знаю. — Рита, что случилось? Присев на корточки перед креслом, он мягко заглянул в глаза дочери. Не в силах выдерживать его светлый взгляд, Мара отвела глаза из последних сил себя сдерживая. — Сколько лет вы с мамой прожили в официальном браке? Вопрос выбил Мордреда из колеи. Но, решив выспросить все потом, он принялся подсчитывать. Татуировки у них появились после трех недель со дня знакомства. А потом завертелось, закрутилось и официально их объявили семьей в храме Крови только для того, чтобы в ближайшем будущем дочь могла претендовать на наследство. Значит… И тут-то и перехватило горло. — Неделю и три дня. А на четвертый день Кьяры не стало. Застонав сквозь стиснутые зубы демоница откинулась на спинку кресла. Черт, черт, черт. Значит, каким-то неведомым образом Тьма узнает о том, что её жертвы вступили в брак и старается чему-то воспрепятствовать. Но чему? Вспомнилась мама. Она рассказывала, что росла у темных эльфов потому что бабушка хотела уберечь её от Тьмы. Прабабушка тоже сразу же избавилась от ребенка, отдав его в приют. И вдруг все стало ясно, как божий день. Тьма старается не допустить появления потомства. Прерванный род — страх всех аристократичных семей, и она хотела этот страх воплотить в жизнь. Непонятно только, почему именно после свадьбы. Да нет, понятно, тут же оборвала себя Мара. Хоть и прошло много лет она помнила, что вбивали ей в голову во дворце. Невеста должна быть чиста и невинна до свадьбы. Но так как многие не проводили официальный обряд, ограничившись личными клятвами, то логика Тьмы непонятна. Неужели она настолько закостенела в прошлом, что даже не внимает своим шпионам? Зато Тьма может не переживать больше. Род и так прервется без её помощи. — Спасибо, папа. — На мгновение уткнувшись в теплое, широкое плечо, Мара успела заметить редкие ниточки седины в светлых волосах. Бедный папочка, он слишком много пережил. — Ты приходи ко мне почаще. Я разберусь с делами Легиона и тоже буду заскакивать чаще. А сейчас нужно идти. Я тебя люблю. Неловко поцеловав отца в щеку она вышла из кабинета, борясь с желанием сесть и разрыдаться прямо под колонной, подпирающей роскошный потолок. Кто-то сильный и, главное, близкий работает на Тьму. Угроза близится. Холод смерти уже жжет лопатки и жжет так, как никогда не жег. А во всем виновата она. Измерение может пасть, если она проявит сопротивление, а она его проявит. — Джарвис, погоди! Заметив мелькнувшего вдали демона, Мара метнулась к нему, едва успев затормозить. Демон держал в руках солидную стопку бумаги и, в целом, выглядел спокойно, если не смотреть в пылающие холодным пламенем серые глаза. Жестом подозвав лакея, он вручил бумаги ему и, быстро разъяснив, куда и что отнести, развернулся к Маре. — Ты расскажешь мне все, что знаешь. Почему дом перевернут, почему ты выглядишь так, как будто над тобой уже поют погребальную и чего ждать. Ясно? Робко кивнув, Мара скользнула в темный коридор, утянув демона за собой. Немного поплутав по замку, они вышли в сад. В нем царил приятный полумрак, прохлада, и демоница, собравшись с мыслями, наконец-то смогла отсортировать то, что нужно рассказать от того, что вызовет у него бешенство. Не тратя больше времени, она развернулась к Джарвису, и, заглянув в потемневшие глаза, практически навязала свои мысли. О догадке, которая посетила её сегодня, об архивных сведениях, которые она собрала, обо всем, что касалось Тьмы. Когда «показ» закончился, Джарвис задал один-единственный вопрос: — А почему род прервется и без вмешательства Тьмы? Сглотнув комок возникший в горле, Мара твердо ответила, пересилив себя: — Потому что после экспериментов, которые надо мной проводили, я бесплодна.