Танец на лезвиях неба

Полночь оплачет слезою погибших в этом бою...

Следующий час прошел в молчании. Джарвис не произнес ни слова, давая Маре выплакаться. Его черная рубашка была насквозь мокрая от слез, и тонкие пальцы демоницы соскальзывали, когда она пыталась ещё сильнее зажать материю в руке. Вся она была пропитана отчаянием и безумным страхом. Её фигурка, опущенные плечи, мысли, которые могли вполне довести до самоубийства впечатлительную личность. Не в силах этого больше выносить, Джарвис решил плюнуть на все полученные знания и многолетний опыт, и сделать то, чего делать категорически нельзя. Вокруг него словно закружился вихрь. Его энергия, его магия, его сила. Он позволил ей выйти и сосредоточился, настроившись на тонкое восприятие. Демон увидел мир другими глазами, и эти глаза видели совсем другой мир. Возле каждого растения, камня, существа была аура. Сконцентрировавшись на ближайшей к нему, слабо-фиолетовой, он выделил из всей энергии целебную магию и направил её внутрь этого кокона. Если все сделать правильно, то Мара успокоится, не поняв, что на неё влияли. Это лечение даст ей сил, поправит расшатавшиеся нервы, уберет ненужные и вредительские по отношению к себе мысли. Если нет — оно сломит её волю и она будет отпечатком демона. Тенью. Его жесты, его привычки, его характер. Лечение могло упорядочить её внутренний мир или убрать его. Мара вздохнула и отстранилась, вытирая тыльной стороной ладони глаза. Почему-то стало спокойнее. Мозгом она понимала, что ситуация не изменилась и не изменится, да и причин успокаиваться особо нет. Но сейчас ей намного легче удалось снова подчинить эмоции мозгу. Демоница жила так всегда, и ясность мысли была просто необходима. Поэтому она так редко напивалась, не употребляла никакой наркотической гадости и… Не любила. — Джарвис, прости. Застывший было демон отмер. Неизвестно как, но она почувствовала, что на неё влияют и не позволила вмешательства. Успокоить удалось, но вот остальное было невозможным. Однако теперь, когда аура Мары снова засияла насыщенно-синим, он волновался меньше. — Не извиняйся, родная. И вообще, в любой ситуации можно что-то придумать. Тьма подери! — Резко подскочив, демон отрыл портал. — Кто-то опять пытается залезть в дом. Идем быстро. Без лишних слов Мара скользнула в портал, думая только над тем, как он узнал об этом так быстро. — А как?.. — Я поставил сигнальный барьер. На крыльце дома сидел удивленный Робрин. Увидев Мару, он подскочил, сразу же направившись к ней, но демоница даже не взглянула на фавна. Сейчас все её внимание было занято насторожившимся Джарвисом, который разглядывал пожаловавшего с заинтересованным беспокойством. — Мара! Так ты не дома была. С каких пор у тебя стоит барьер? Голос фавна звучал радостно. Пожалуй, даже слишком. Пробивалась какая-то картонная наигранность в его высоком голосе. — Что ты хотел? Мара спросила, все так же не глядя на него. Настороженность Джарвиса передалась и ей. Сейчас интересовала только причина этой самой настороженности. — Это не Робрин. Точнее, это он, но под заклятием. Джарвис бесцеремонно вторгся в мысли демоницы, не пожелав оглашать свою догадку. Ни к чему пугать фавна. Гораздо интереснее узнать, кто и зачем его заколдовал. А вот реакция Мары почти удивила его. Молниеносно подскочив к Робрину, она на миг коснулась его лба. Фавн побледнел и без слов упал на землю. — Какое заклятие? — Да Мрак его знает. Это не по моей специальности. Магия Смерти. И уже второй раз за этот день Мару окутал холод. Что-то было не так. Жестом попросив Джарвиса молчать, она присела над телом фавна и, сконцентрировавшись, сложила у него на груди узкие ладони. Она стала его сердцем, тяжело качающим кровь, и потекла этой кровью по венам, забираясь в то, что должно быть закрыто заклятием. Словно мощная стена, оно отсекало приказ, сделанный кем-то, от сущности самого фавна. Он должен был жить этим приказом. Подлить демонице в чашку яд и проследить, чтоб она выпила. Но вот личность заклявшего так и не удалось узнать. Сейчас бы посоветоваться с учительницей. Редко кто разбирался в Магии Смерти так, как она. Демоница не верила, что она погибла в Мертвом городе. Она не должна была погибнуть от рук своей нерадивой ученицы. Но именно Мара нашла и похоронила её. — Единственное твое положительное качество — везучесть. А мозгов за века так и не насобиралось. Мара подскочила, услышав этот голос и инстинктивно шарахнулась к Джарвису, который сразу же положил руки ей на плечи, стремясь или успокоить, или защитить. А в это время, словно из воздуха, соткалась фигура. Черное платье, черный плащ и закрытое белой маской лицо. Эта ослепительная белизна контрастировала с чернотой фигуры и придавала облику прибывшей то, отчего кровь стыла в жилах. Она спокойно сняла черные перчатки, открывая взгляду демонов искореженные ладони, потянулась к маске. Стоило только коснуться её, что-то тихо щелкнуло. Маска отпала, тут же пойманная женщиной. С чудовищно изуродованного лица смотрели живые, пронзительные, страшные глаза. — Арони? — Все еще не веря своим глазам, Мара отошла от демона, преклонив колено перед прибывшей. — Здравствуй, учительница. Но… Как? Хорошо, что Джарвис не знал пришедшую, а поэтому нисколько не доверял ей. Внимательный демон заметил заклятие раньше, чем оно успело сорваться с пальцев, метя в склоненную голову Мары. Выдернув демоницу почти в последний момент, он, не тратя времени, поставил на неё барьер. Судя по мыслям Арони, это только начало. — Откуда ж ты взялся такой? — Ненавидяще прошипела женщина, запустив заклятием теперь в него. Демон успел увернуться, мягко отпрыгнув в сторону. — Ты бы шел отсюда, мальчик. У нас свои, девичьи разборки. А ты, Блэтт. Как ты можешь вообще ко мне обращаться? Ты, как бы идиотски это ни звучало, убила меня. И всех, абсолютно всех, кого я любила. Мара уже отошла от шока и сейчас стояла неестественно прямо, прикидывая, чем ей грозит этот междусобойчик. Она достаточно хорошо знала характер Арони. Если она уже решилась на действия, то доведет дело до конца. В данном случае, уничтожит её. Мара не могла тягаться с ней по силе. Мастер Магии Смерти, она разнесет в щепки и защиту, и заклинания, которые демоница может противопоставить. У Арони есть причина её ненавидеть. — Мертвые не разговаривают, поэтому убить конкретно тебя я не могла. Машинально покрутив защитный артефакт на указательном пальце, демоница улыбнулась. Сзади стоял Джарвис. Она чувствовала его кожей. Тепло, сила, уверенность. Всем этим он делился с ней. Там, высоко вверху, сияло небо. Опускался вечер. Чудесный летний вечер. Прекрасный вечер для того, чтобы умереть. Как мама. Мара криво улыбнулась, решив не ждать, пока в неё снова запустят заклинанием. Она бросила его сама. Как она и ожидала, Арони даже не отшатнулась. Поставила барьер, который впитал заклятие, едва засветившись. Она хочет её убить. Надо же, сколько желающих отнять жизнь. Прямо можно гордиться собой. А вот Джарвис заприметил другое. Он пока не волновался, что в Мару попадут, потому что барьер обеспечивал достойную защиту, поэтому позволил себе сконцентрироваться на одной вещи. На среднем пальце правой руки у Арони блестело Связующее кольцо. Первое было черным, а вот второе сияло ярко-алым светом на её искореженной коже. Она связана. Прикрыв глаза он почувствовал, как пульсирует нить её силы. Она тянется далеко за лес и в темноту. И пока неясно, это темнота неведения или нечто другое. Не привлекая к себе внимания он скользнул прямо и вбок, скользнув за спину Арони. Женщины… Гнев закрывает им глаза. Вот и сейчас все внимание её было направлено на Мару, которая с видимым усилием удерживала направленное на неё заклинание. Было слишком просто и очень естественно швырнуть в неё парализующее прямо между лопаток. — Мара, не стой столбом. Свяжи её, я сейчас. Молнией бросившись в дом, Джарвис нашел старый, потрепанный свиток пергамента. На нем была выведена руна. Одна-единственная руна и короткий наговор. Любой расскажет правду, если вырезать это на его теле. Хорошо, что большая часть магической силы Арони откочевала к владельцу первого кольца. Иначе, судя по мыслям и воспоминаниям Мары, так просто с ней бы не справиться. Смертельно бледная демоница сейчас сидела возле своей учительницы, держа зазубренный кинжал возле её тонкой шеи. — Джарвис. Сегодня. Я сегодня… Жестом заставив жену замолчать, демон опустился на землю, обнажая руку Арони. Четким, выверенным движением он вычертил контур руны на её теле, а после, достав нож, уверенно взрезал кожу. Кровь быстро заполнила порезы, влажно поблескивая багрянцем. Демоница дернулась, выгнулась дугой, открыв рот в безмолвном крике, а после, все так же молча, опустилась на землю. Светлые глаза заволокло, они почти остекленели и, если бы не мерно вздымающаяся грудь, её можно было бы принять за мертвую. Джарвис оглянулся в поисках Мары, но демоницы рядом не было. Она показалась в дверях дома через пару минут, крепко сжимая в руке непрозрачную бутылку без надписи. — Почему ты так смотришь? Спрашивала она спокойно, только пальцы на горлышке бутылки сжала так, что костяшки побелели. Маре хотелось сейчас то ли напиться, то ли убить кого-то. Но было железное ощущение, что убить и её вполне могут. — Ты хотела что-то у неё спросить. Вот и спрашивай, ответит честней, чем мать родная. Джарвис говорил лениво, тягуче. Легко поднявшись на ноги, он опустился на лавку, полуприкрыв веки, создавая вокруг себя ауру безмятежности и ленивого покоя. На самом деле цепкие глаза фиксировали любое движение, а сам демон ждал как вопросов Мары, так и ответов Арони. Поэтому как только демоница опустилась на землю рядом с учительницей он весь обратился в слух. — Это ты закляла Робрина? — Да, я. Или ты думаешь, что я примчалась повидаться с ученицей? К сожалению, руна не могла убрать язвительности. Да и Арони обладает слишком мощным полем, чтобы его вот так сходу сломать. — Зачем? Это не в твоем стиле. Если бы ты захотела меня убить, то провернула это дело на площади с кучей народу. Наказательно-показательное шоу со смертью главного героя в конце. — Мне приказали. И Джарвис, и Мара уже догадывались, кто мог приказать, но все же демоница задала вопрос. — Кто приказал и почему он не явился сам? — Как идиоткой была, так идиоткой и осталась. Твоя любимая Тьма. Надоело ей, что в открытых боях ты все время ускольза… — Джарвис знал эту реакцию. Она попыталась соврать и сейчас её горло сжало так, что не вдохнуть и не выдохнуть. Это так, всего лишь предупреждение на первый раз. Конечно, многие бы предпочли умереть, так и не сказав правды. Но это им не позволено. Допрашиваемый будет мучиться с каждой попыткой лжи все больше, будет идти по грани между жизнью и смертью, но ни в коем случае не умрет, пока еще будет нужен. — Хорошо, это не так. Она боится тебя. Поэтому и подсылала Крыс вместо себя, поэтому и не показывалась в последние годы твоего плена. Что-то в тебе изменили её любимые подопечные, и в этой перемене она видит опасность. — Зачем картину из дома украли? Ладно, кольца, они полезные. Но кусок холста зачем? Джарвиса этот вопрос тоже интересовал. Еще бы работа именитого художника была. Можно было бы спихнуть на нездравый фанатизм. Но эта работа бродячего, хотя и весьма талантливого, оборванца. — Чтобы предоставить ей доказательство, что у тебя нашлась пара. Видишь ли, госпожа очень заинтересована в том, чтоб ваш род прервался. Вырямив спину, Мара отхлебнула из бутылки, поморщившись, когда крепкий алкоголь ожег горло. Джарвис молниеносно наклонился и выхватил её из враз ослабевших рук. — Нечего тут пить. — Спокойно и нагловато заявил он недовольной демонице. — Сама бы пожалела, если бы напилась. — Она у нас бесстрашная и безжалостная. — Ехидно вставила Арони и тут же замолчала, когда Мара с размаху заехала ей в скулу кулаком. Её голова тяжело мотнулась, на светлый песок из рассеченной кожи брызнула кровь, а демоница хрипло рассмеялась, выплюнув изо рта ещё порцию крови. — Лежачих не бьют, да, честная моя Мара? — Лежачих добивают. — С ненавистью процедила демоница. — Ах, какая прекрасная политика. — Мелодичный голос раздался из ниоткуда. Услышав его Мара подскочила на ноги так, словно к ней ядовитая змея бросилась. — Тогда ты будешь не в обиде, дорогая, если я добью? — Во двор входила неизвестно откуда появившаяся миловидная девушка. Тяжелые черные крылья были аккуратно сложены за спиной, темные одежды не сковывали движений и по ним струями пламени были рассыпаны густые красные волосы. Девушка подняла голову, оскалилась в недоброй усмешке и открыла абсолютно черные, без белков, глаза. — Здравствуй, Маргарита. Давно не виделись.