Монастырь

1. О быте и нравах монастыря и некоторых его обитателях. В одном из маленьких забытых богом городков стоял старый католический монастырь, со стороны ветхий и мрачный. Все его постройки были обнесены высоким забором, попасть за который возможно было лишь избранным – людям, на чьих счетах покоились суммы с астрономическим количеством нулей… — Чёрт... — выругался Крошка Ру, — Так быстро? Он кинул Локи на пол и, перешагнув через его тело, скрылся за дверью. Сквозь плотный дым, обволакивающий сознание, Локи услышал, как повернули ключ в замочной скважине. Локи оставили здесь. Как всегда одного. Когда теперь за ним придут? Может быть завтра, послезавтра... Может быть, не придут вовсе?.. — Оденьте его прилично, — приказал Крошка Ру, сняв пиджак и кинув его под ноги Отто, — Завтра в девять тридцать мы с ним отправимся на важную встречу. Всё понятно? Отто поклонился, поднял пиджак, и оставил хозяина в одиночестве. Локи не спал. Он смог подняться, сесть на пол у окна и даже снять расстёгнутые оковы с ног. Он сидел около окна и любовался лунным светом. Вскоре он услышал тихий стук. Морзянка. — Жив? — спрашивали у него. Локи улыбнулся и пару раз стукнул в ответ. — Хорошо. Локи сел поудобнее. Насколько позволяли связанные руки. Он вспомнил то утро, когда впервые увидел Иринарха. Тогда он пришёл, чтобы перевязать его раненое плечо. Они могли свободно разговаривать. — Сейчас будет немного больно, — предупредил Ири, сжав его руку. Локи почти не отреагировал на боль. — У тебя крепкие нервы, — Ири обработал рану обеззараживающим средством и перевязал, — Как тебя зовут? — Локи. — Ангел смерти? А настоящее имя? — Я не помню... Иринарх собирался встать и покинуть комнату, но Локи здоровой рукой схватил его запястье. — Поговори со мной ещё... — Хорошо. — Скажи, что это за место? — Лучше тебе не знать... Это место, где такие, как мы, доставляем удовольствие своим страданием. — Ты тоже?.. — Теперь уже нет. Теперь я только залечиваю раны. И пока я справляюсь с этим хорошо, меня не трогают. — И ты не пытался...? — Что? Убежать? Пытался, конечно. Это невозможно. — Так не бывает. — Я видел трупы тех, кто тоже так думал. — Ну, какой-то же выход должен быть? — Да. Через парадное крыльцо. В сопровождении того, кто купил тебя. Это ужасно дорогое удовольствие, и, как правило, такие пташки долго не мучаются. Больше недели после выхода отсюда никто не живёт. — Так не бывает... — Крепись. Я буду за тебя молиться, — Иринарх поцеловал Локи: безэмоционально облизал его язык и с тех пор Локи больше его не видел. Он знал, что Ири живёт рядом с ним, и иногда они общались... Правда, только стуком. — Я жду... — Господин... — Я жажду услышать связный рассказ об успехах Локи. — Постепенно он привыкает к своим обязанностям... — Сколько ещё времени он будет привыкать? — По моим скромным подсчётам... — Точно. Вплоть до минуты. — Через неделю он будет готов к работе. Если, конечно, не случится ничего сверхъестественного. — Ужасно излагаете информацию. — Виноват. Варлаам вздохнул, глядя на Крошку Ру. — Вы свободны, господин Ру. — Приятного вечера, — проговорил тот и, слегка склонив голову в поклоне, ушёл. В келье не горел свет. Около окна стоял парень, которого называли Герман. Он вглядывался в отсвет фонарей за окном и рассматривал резную тень, падающую от решётки... Герман размахнулся и ударил кулаком в стекло. Оно с грохотом обрушилось на пол, разодрав кожу на руке Германа. Через несколько минут дверь в келью открылась, вошёл Иринарх. — Глупая-глупая выходка, — проговорил он, опускаясь на колени рядом с Германом, сжимающим руку, — Потеряешь много крови, заболеешь и вернёшься обратно. Хочешь попасть в больницу? Герман кивнул. — Ладно. Я это устрою. Но чтобы больше этого не повторялось, иначе я больше ничем не смогу тебе помочь. Ру стоял на балконе и курил. Была жаркая летняя ночь. Рядом на каменной ограде, подложив под попку бархатную подушку, сидел мальчик. Крошка Ру звал его Мышонком, никогда не упоминая его настоящего имени. — Знаешь, — сказал Мышонок задумчиво, — Когда я смотрю на такое красивое небо, я думаю, неужели это явилось из хаоса?.. Парнишка долго всматривался в созвездие гончих псов... — Это и есть хаос, — Крошка Ру стряхнул пепел с сигареты. — Правда?.. Мне хочется верить, что это небо создал Бог. И создал не просто так, а именно затем, чтобы люди любовались звёздами и благодарили Бога за то, что они существуют. Это было бы прекрасно. А во что веришь ты? — В себя. В то, что я могу изменить всё, что хочу, только для этого нужно приложить массу усилий. — Ты можешь изменить небо? — Не вижу необходимости. — Можешь? — Зачем? — Если я тебя об этом попрошу. — Меня небо устраивает. — Если ты сможешь, ты станешь Богом. — Если ты захочешь, я стану кем угодно. Хоть чёртом, хоть дьяволом. Но тебе нужно, чтобы я менялся? — Нет! — воскликнул Мышонок, — Ты такой мне дороже. Самое важное в жизни, это остаться самим собой. — Самое важное — достичь того, для чего ты был предназначен. — А разве это не одно и то же? — Не совсем... Мышонок помолчал, болтая ногами. — А ты знаешь, для чего ты предназначен? — Догадываюсь. — Не поделишься? Крошка Ру постучал по камню пальцами. — Я думаю, что живу не по правилам... Единственное верное решение — это ты. — Не понимаю... Что значит не по правилам? Ты имеешь в виду монастырь? — Конечно, что же ещё? — Ты не можешь остановить запущенный механизм? Так? — Он просто раздавит меня своими шестерёнками, — улыбнулся Ру. Эти слова были направлены на то, чтобы вызвать у милого маленького мышонка жалость. Хотя, это всегда было сделать не слишком трудно. — Бедный, — Мышонок погладил Крошку по голове, — Я постараюсь помочь тебе, как смогу. — Обещай любить меня всегда, как сейчас, — попросил Крошка Ру. — Обещаю. — Просыпайся, — кто-то потрепал Локи по плечу, — Я развяжу тебе руки. Локи с трудом открыл глаза: он только что задремал. Сам подняться он не смог и ему помогли. Локи увидел перед собой чернокожего парня лет двадцати пяти. Было такое ощущение, что его верхняя губа вообще никогда не опускалась и его белые жемчужные зубы, и этого нельзя было не заметить. — Тебе нужно развязать руки, потому как завтра в девять ты пойдёшь с хозяином на встречу и нужно, чтобы на твоих руках не было красных следов, — с этими словами темнокожий исполнил приказание. — Стой, — Локи задержал его, ухватив за рубашку, — Почему Вы уходите сразу после того, как исполните то, что вам велят? — Трудно догадаться? Хозяева не любят, когда мы говорим больше, чем положено. Они считают, что мы можем сболтнуть лишнего. По-моему, это очевидно. — Так ты знаешь, что-то, чего не знаю я? — Едва ли. Прощай, может, ещё как-нибудь увидимся. Может, поговорим. Прощай. Локи снова остался один. Он размял затёкшие руки и, погуляв туда-сюда по келье, лёг на кровать. Клиент выпустил монаха из рук. — Что это ещё за спектакль? — подозрительно спросил клиент. — О чём Вы говорите?.. — с наигранным непониманием произнёс тот. — Что значит этот твой тон? — Ах, давайте не будем выяснять отношений, — монах приложил руку ко лбу, — Мне и так не по себе... Вы сюда пришли со мной говорить? Или удовлетворять потребности? Уж определитесь, что Вам важнее... Клиент грубо схватил монаха за плечо. — Осторожней, — недовольно проговорил тот, чувствуя, как скрипят кости, — Ай! — клиент ещё сильнее сжал пальцы и внезапно получил от монаха пощёчину. На пару секунд он даже опешил, а парень отошёл в сторону и гордо отвернулся. Понимая, что клиент должен рассердиться, монах внутренне сжался, но своим видом испуга не выдал. Со стороны он выглядел скучающим и равнодушным. Монах вздрогнул, ощутив на своих плечах руки своего клиента. Причём не мёртвую хватку, а нежное прикосновение. — Я бы мог тебя заставить мне подчиниться, но ты всё равно никогда не заплачешь, пока сам не захочешь... Потому-то ты мне и дорог. Ты один такой. Прости меня. — Подчиниться? — монах всё ещё продолжал свою комедию, — Я слышал о разном сексе, с животными, с не очень приятными предметами, в конце концов, с летальным исходом… Я многое видел, но не думал, что это когда-либо коснётся меня. — Никогда не коснётся, прости меня, пожалуйста, — клиент сдавался на милость победителя. Он приподнял волосы монаха и дотронулся губами до его шеи. Монах закрыл глаза. — Хорошо, — сказал он успокоено. — Расскажи мне, почему ты не рад меня сегодня видеть?.. — А что, я должен прыгать, как пудель и вилять хвостом??? — Нет, конечно... — Вот и нечего ставить мне это в вину! — Ты слишком вспыльчив сегодня. Я попробую охладить твой пыл. — Это не интересно уже, — устало скосился монах, — Всё, что Вы можете со мной сделать, я уже терпел тысячи раз... Может Вам завести новую зверушку? Клиент замер, повторяя в голове интонацию монаха... — Ты ревнуешь, так? — прямо спросил клиент. — Бред. — Напрасно. Какой у тебя повод меня ревновать? Да, я занимался любовью с другим мальчиком при тебе. Но ты ведь не можешь меня ревновать из-за такой глупости… — Это ещё почему?! — Всё-таки я тебе не безразличен, правда? Ты ревнуешь и я счастлив. Ты можешь мне не верить, но у меня нет другого смысла в жизни кроме тебя. — Я не желаю это слушать, — протянул парень, давая понять, что его подобные разговоры ни капли не интересуют. — А я желаю, чтобы ты выслушал. Ты пойдёшь со мной, если я позову? — Если Вы поманите пальчиком? Побегу спотыкаясь. — Ты всё издеваешься... Но если бы ты так не сказал, то ты бы был не ты. Я хочу, чтобы ты стал моим. — Ужасная постановка вопроса, — грубо отрезал монах, — Если хотите владеть не только моим телом, но и сердцем, предложите мне выйти за вас замуж. — Но ты же монах. — Вы женаты? — Н... нет. — Тогда в чём загвоздка? Станьте моим мужем. Возьмите меня в свой дом. Дайте мне маленького ребёночка, которого я буду воспитывать. Вот тогда и поговорим о сердце. А до тех пор, пока Вы хотите купить лишь задницу для секса, ни о какой духовности не может идти и речи. Я доступно выразился?.. Клиент молча встал и вышел из комнаты. Монах виновато сглотнул ком в горле. Что могло вырасти из семени гнева, которое он посеял, было известно одному лишь богу...