Рагнарек today

      Какой, к черту луч, это искры сыплются из глаз от боли в голове. Надо же, быть такой неудачницей, споткнуться на ровном месте, и, падая так ударится лбом, что мир вокруг содрогнулся. Вон, и Крис уже хохочет где-то сзади. Крис, живой, как это здорово-то!       Содрогнулся? Кажется, все вокруг только что был уничтожено? Только что.       Я ударилась настолько, что мне привиделось? Я же в пещере, как раз иду туда, где должна найти Локи.       Локи. Древний бог. Я ведь ни хрена не знаю про викингов, откуда все это в мой гудящей голове. Глупый-глупый вопрос, я помню все до мельчайшей подробности, если сосредоточиться, можно вновь ощутить пальцами шрамы на его губах.        На губах, которых никогда не существовало.       Воздух, такой тяжелый, мокрый и, кажется, пахнущий камнями, бьет в ноздри, приводя мысли в порядок, надо же так мечтать стать кем-то большим, что лишь потеряв сознание, представить себе, что я совершу открытие века, уничтожу Землю, стану возлюбленной бога.       А если это было провиденье, и сейчас через несколько шагов по полу, вдруг ставшему таким гладким и чистым, будто его прибирали специально, все изменится?       Крис уже впереди, лениво щелкает затвором, освещая аккуратные, немного неестественные, как кажется, своды пещеры. Я делаю шаг вперед, зажмурившись. И приготовившись к величайшему открытию в своей жизни.       Миг на раздумья. Вспомнить все с самого начала.       Кто такой Майк?       В том прекрасном сне у меня был жених?       До меня кому-то было дело?       Игра стоит свеч. Я повторю все. Пусть будет так.       Смешно, и как я могла надеяться на что-то иное? Эта дурацкая пещера пуста. Как наивна была моя надежда.       Глупая мышка-землеройка, что целый миг была героем. Кем-то большим, чем просто археолог. Индиана Джонс исчезает в тумане на прощанье, махнув хлыстом.       Понуро мы идем обратно, Крис вполголоса сокрушается о зря потраченном месте на карте памяти фотоаппарата. У развилки первыми мы встречаем Рейчел и Терри, которые торопились, чтобы быстрее вернуться домой к маленькой дочке, которая ждет их в Англии. Они оба хоть и светочи нашего Центра, последние полгода думают о чем-то явно далеком от науки.       Зато они живы. Неужели их жизни я хотела отбросить какие-то полчаса назад. Как эгоистично, и как логично для такой как я. Живите теперь, что уж.       Голос Терпина. Нашего бессменного руководителя уже слышится с последнего поворота.       -- Дорогие друзья, я, кажется, сделал грандиозное открытие,-- комок в горле, неужели?       -- Вы не представляете, мы с Эриком, нашли наскальные рисунки, датирующиеся примерно тысячным годом нашей эры. Это прекраснейшее открытие!       Послышались неторопливые шаги нашего помощника из Исландского музея.       Я должна увидеть это, пусть мне привиделась полная ерунда, не имеет значения, рисунки тоже открытия, я хочу просто коснуться и поэтому бегу по коридору навстречу.       Как быстро стихают голоса за гладкой стеной пещеры. Как быстро дневной свет становится полумраком. Темнеет настолько резко, что я почти не вижу ничего перед собой, и успеваю лишь заметить тень идущего навстречу за миг до того, как врезаюсь ему куда-то в плечо.       --Простите. Мне надо пройти,-- мой тон совсем не извиняющийся, так как ничего не волнует меня сейчас больше наскальной живописи дикарей в рогатых шлемах.       --Куда спешишь, валькирия?—насмешливо спрашивает голос за спиной.       Я оборачиваюсь, и больше никакие древние каракули не имеют значения.       Он смотрит так же как вначале и также как в конце, иронично и заинтересованно. Мой прекрасный рыжий бог с колдовскими глазами, пламя от которых, как невозможное зеленое солнце светит даже в сумраке пещеры.       --Локи?       Касаться пальцами не дождавшись ответа. Вспоминать каждый маленький шрам на губах и один побольше на брови.       Загораться, опираясь спиной на ледяные своды.       --Как это?—спрашиваю, когда кончился воздух.       --Нам нашлось место в прекрасном новом мире, Лиззи,-- слышу его слова сквозь звон в ушах.       -- Мы все-таки положительные персонажи да? Лучше чем Джокер и Харли?       -- Ты и я выше и лучше каждого из смертных, ибо мы действительно нужны этому миру.       -- Зачем?       Эха нет, хотя оно и должно быть, каждое наше слово, будто поглощается куполом вокруг наших тел.       -- На тех древних рунах предсказанье библейского апокалипсиса, как ни забавно это звучит, но думаю нам надо сделать то, что мы умеем лучше всего.       А где-то в Кардифе в этот самый миг родился мальчик, в будущем гениальный биолог, которого родители назвали в честь американской поп-звезды, Майклом.