Дети войны

Джен
R
Завершён
168
автор
A4S бета
Размер:
204 страницы, 16 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
168 Нравится 125 Отзывы 95 В сборник Скачать

Глава 16

Настройки текста
      16 октября 1978 года.       Перед дверью Александр замешкался. Латунная ручка вдруг показалась бесконечно далёкой, недостижимым порталом в страну сбывшихся ожиданий. Чем-то слишком прекрасным, чтобы быть настоящим. Впрочем, ведь именно так вначале думал он и о Марии…       Александр не хотел, чтобы подчинённые видели его замешательство, а потому заставил себя прикоснуться к ручке и повернуть её. Когда дверь отворилась внутрь кабинета, блеснули золотом слова на табличке:

Александр Штайнер Директор Управления правопорядка

      Переступая порог, Александр невольно вернулся мыслями в тот день, когда впервые вошёл в этот кабинет — сейчас, как и тогда, за большим письменным столом сидел герр Розенберг, а в воздухе ненавязчиво витали ароматы старого дерева, бумаги и дорогого одеколона. В тот день Александр входил в кабинет напряжённым, страшащимся за здоровье матери и собственные перспективы. Теперь, семнадцать лет спустя — уверенно, как полноправный хозяин.       — Доброе утро, герр Розенберг.       — Герр Штайнер? Вы рано, — заметил бывший глава Управления, взглянув на высокие напольные часы. Те помимо времени показывали немало другой полезной информации вплоть до фазы лунного цикла.       — Хотел обжиться в кабинете до начала рабочего дня, — пояснил Александр, отворачиваясь к застеклённым стеллажам. На них аккуратными рядами были выстроены разного возраста фолианты по магии, папки с важными документами, досье, артефакты, необходимые в работе. Оглядывая их, Александр подумал: на то, чтобы разобраться со всем этим и начать в полной мере использовать, уйдёт далеко не один день. — Однако если вам нужно время…       — Нет, я зашёл лишь забрать пару вещей, — герр Розенберг со щелчком застегнул дипломат и поднялся.       — Чем займётесь теперь, если я могу спросить?       — Для начала высплюсь вволю и пройду все медицинские обследования, — ответил герр Розенберг, огибая стол. Совершенно седой, прихрамывающий на левую ногу, повреждённую в давнем бою, он казался действительно нуждающимся в отдыхе. — В декабре мы с супругой уезжаем в путешествие по Австралии и островам, вернёмся, я полагаю, к концу весны.       — Звучит как прекрасный план, — вежливо сказал Александр.       — Посмотрим, что из этого выйдет, — сказал герр Розенберг, никогда не загадывавший наперёд. — Вот ещё что, пока мы говорим. Мой младший сын следующим летом заканчивает Дурмстранг. Я могу порекомендовать его вам, герр Штайнер?       Александр слегка нахмурился, но голос не утратил вежливый тон:       — Конечно. Я проведу с ним собеседование.       — О большем я и не прошу, — проворчал старик.       Они стояли так какое-то время — старый и новый глава Управления. После герр Розенберг протянул руку для пожатия.       — Удачи, герр Штайнер.       — И вам, герр Розенберг.       Александр остался один. Сделав круг по кабинету, он опустился в кресло главы Управления, ещё хранившее тепло предыдущего владельца. Провёл рукой по гладкой столешнице, усмехнулся и закурил — появилась в последние годы, с назначения начальником Отдела особо тяжких, такая плохая привычка. Сделав первую затяжку и откинувшись на мягкую спинку, Александр прикрыл глаза. Об оконное стекло беззвучно скреблись голые ветви деревьев.       Его накрыла звенящая тишина, но ничуть не гнетущая — приятная, рабочая. На кабинете директора Управления много чар, в том числе и таких, что создают своеобразный уют, помогают сосредоточиться на делах и только на них. Тишину лишь порой прерывал мягкий шорох бумаг, возникающих в лотке для входящей почты. Её накопилось уже много, и Александр поспешил заняться.       Около часа он провёл за документами: заявлениями на отпуска и отгулы, прошениями, письмами и отчётами, — а затем отправился в просторный зал, используемый для встреч. Там уже стали собираться сотрудники на первую планёрку с новым начальником. Когда Александр тихо вошёл, группка мракоборцев переговаривалась:       — Подумать только, Штайнер занял это кресло…       — До сих пор не понимаю, как ему удалось, — заметил один из лучших мракоборцев Густав Бирих. — Знаю, герр Трауб покровительствовал ему в Отделе особо тяжких, но с тех пор, как старик вышел на пенсию, у Штайнера не было высокого заступника… Разве не так, Йохан?       — Именно так, господа, — кивал Йохан Майсснер. — Да и пока Штайнер руководил нашим отделом, ему приходилось несладко на бойках с высшими чинами… Но справился же. Как по мне, это значит, что места нового он достоин.       — Ну не знаю, — неуверенно протянул рослый силач Карл Беринген. — Меня до сих пор не покидают сомнения, что его тайно продвигает барон фон Винтерхальтер…       Йохан побледнел и толкнул его в бок, кивнул в сторону Александр, во время ожидания с совершенным спокойствием просматривающего отчёт происшествий за прошлую ночь. Александр не подавал вид, что слышал разговор — он настолько привык к подобным, что они больше не были в силах распалить его. Люди в большинстве своём говорят, даже не думая. В том числе и такие высококлассные профессионалы, как его подчинённые.       Пару минут спустя зал был полон, и Александр, поднявшись со стула в первом ряду, встал за трибуну. Он оглядел собравшихся. Среди них было мало маглорождённых, ещё меньше женщин — Управление правопорядка никогда не отличалось открытостью и либеральностью, и Александр не знал пока, стоит ли пытаться это положение вещей изменить. Что он решил для себя однозначно, так это что любой человек, пробующий попасть в Управление или уже работающий в нём, будет иметь равное отношение и шансы преуспеть. Никакой дискриминации, никаких любимцев.       — Доброе утро, — заговорил Александр, и все обратились в слух. — Сегодня я впервые говорю с вами в новом качестве и хочу пройтись по нескольким важным моментам. Прошу вас отнестись к моим словам максимально серьёзно.       Он сделал короткую паузу, обвёл взглядом зал. Здесь были совсем молодые ребята и умудрённые опытом сотрудники; новички и седые бойцы, которые вскоре покинут Управление и отправятся на заслуженный отдых; мелкие политики и те, кто предпочитал плыть по течению и заниматься исключительно своей работой. И всё эти люди смотрели — кто в ожидании, кто скептично, кто вдохновлённо — на него. Руки Александра подрагивали.       — Что ж… — он кашлянул, стараясь вернуть голосу силу, а себе — уверенность. — Нам выпало нести службу в непростое время. Недалеко от наших берегов, в Британии, идёт гражданская война. Человек, развязавший её, не скрывает своих амбиций: он не намерен останавливаться на одной стране. Вследствие этого нашим приоритетом как тех, кто в ответе за безопасность граждан Германии, является не допустить Волан-де-Морта и его приспешников на нашу землю. Это означает, что Управление обязано быть максимально эффективно и готово ко всему. Посему, Управление ждёт расширение личного состава — дополнительное финансирование структуры уже одобрено министром, — а также некоторое реформирование. С завтрашнего дня работу начинает группа под руководством герра Хайнриха, — Вим при звуке своего имени поднялся и молодцевато расправил плечи, — задачей которой поставлен мониторинг происходящего в Британии и предотвращение любых противоправных действий, направленных людьми Волан-де-Морта против наших граждан. Вопросы?       — Что насчёт поклонников Гриндевальда? — руку поднял Густав Бирих. — Будет группа, отслеживающая их?       В зале зашумели, кто-то усмехнулся. Александр в упор посмотрел на Бириха.       — Последний крупный инцидент с участием приверженцев идей Гриндевальда имел место одиннадцать лет назад при попытке освобождения Райнхарда Тодлера. С тех пор данная партия почти не проявляла себя, — Александр посмотрел теперь уже на всех и повысил голос: — Гриндевальд — это прошлое. Если мы останемся слишком зациклены на нём, то рискуем упустить из поля зрения сегодняшние угрозы и тем более опасности грядущего, — Бирих выглядел неудовлетворённым, и Александр добавил: — Это не означает, что в случае, если люди, называющие себя сторонниками Гриндевальда, совершат некие правонарушения, Управление их проигнорирует. Однако теперь, когда с войны против Гриндевальда минуло тридцать три года, острота данного противостояния сошла на нет. Нет смысла искусственно превращать его в нечто большее, чем оно является на данный момент.       — За последние семь лет было зафиксировано всего шесть преступлений, которые можно связать с именем и идеями Гриндевальда, — неожиданно подал голос герр Шульц, начальник аналитического отдела. — Герр Штайнер прав. Восстание Волан-де-Морта в Британии куда опаснее, чем следы диктатуры Гриндевальда.       Александр серьёзно кивнул.       — На основании отчёта герра Шульца и его отдела и было принято решение о создании отдельной группы, отслеживающей потенциальные угрозы из Британии. Отчёт в скором времени появится на информационной доске Управления в свободном доступе. Министр уже ознакомился с ним и, как я упоминал ранее, согласился на выделение дополнительных средств Управлению.       С минуту висело молчание.       — Герр Штайнер, — раздался с заднего ряда несмелый голос, — можно ли, раз уж Управление получит дополнительное финансирование, попросить о замене артефактов в региональных отделениях? В некоторых Проявители врагов и Детекторы лжи такие старые, что разве только в музей годны… — говорил невысокий пузатый мужчина с простым, открытым лицом — герр Нойер, глава распложенного в Мюнхене представительства Управления по Баварии.       — До конца этого года будет проведена инвентаризация с последующей заменой всего неисправного оборудования, — ответил Александр и повернулся навстречу новым вопросам.

***

      Первая неделя на новом месте прошла суматошно, но к её концу Александр на девяносто процентов освоился в должности. Мария не уставала шутить:       — Я теперь себя чувствую так, словно у нас разом появилась орава детей. Все бегают, ссорятся, вечно что-то хотят от папы…       — Ты утрируешь, — улыбался Александр, гладя её по сильно округлившемуся животу. — В моём Управлении никто не носится, да и склоки редки.       — Но что все хотят твоего внимания — правда! — смеялась Мария, накрывая его руку своей.       До родов оставалось порядка двух месяцев, но красивый особняк Штайнеров в сердце Берлина уже наполнили детские вещи: одежда и игрушки, сваренные лично Марией зелья на все случаи жизни младенца, ясеневая кроватка с высокими резными бортами, занявшая центральное место в просторной и светлой детской. Александр и Мария ждали мальчика.       — Как же мы назовём его?.. — бормотала Мария, постукивая пальцами по столу за завтраком. — Мне нравится имя Томас, сказать по правде… Хотя нет, слишком многих мальчишек зовут Том, ребёнка сложно будет в толпе окликать. Может быть, Мартин? Мартин Штайнер, звучит неплохо.       Улыбка Александра померкла.       — Мартином звали моего деда. Я бы не хотел, чтобы сын носил его имя.       — Саша, прости, — проговорила Мария, подняв на него виноватый взгляд. — Я забыла…       — Ничего страшного, — махнул рукой Александр. Неловкая пауза затягивалась, и он сказал: — Как насчёт Владислав?       — Владислав Штайнер… Владислав Александрович… — Мария задумчиво потёрла лоб. — Мне нравится!       — Тогда решено? — уточнил Александр, и Мария радостно закивала, а затем кинулась его целовать. Поцелуи прервало появление домовушки Оды с докладом:       — Прибыли герр Баумер и герр Мецлер, хозяева.       — Как раз к пирогу! — воскликнула Мария и с максимальной для своего положения быстротой поднялась с подушки, смягчающей строгий деревянный стул. — Проводи их, пожалуйста, сюда, Ода. А я принесу пирог и заварю чай.       — Хозяйка должна разрешить Оде это сделать! — схватилась за уши, выпучив глаза, эльфа.       — Ну что ты, мне вовсе не тяжело, — Мария улыбнулась и ласково погладила домовушку по голове. — Беги, не заставляй ждать гостей. С чаем я сама справлюсь.       — Как прикажет хозяйка, — пробормотала эльфа и испарилась.       Две минуты спустя Александр уже сердечно жал руку Штефана.       — Наконец-то можно нормально поздравить тебя с назначением! — бодро заметил Штефан, с годами ничуть не теряющий юношеский задор. — Мария далеко? А то у меня с собой отменный коньяк…       — Мария пошла на кухню за пирогом к чаю, — сообщил ему Александр и повернулся ко второму гостю. — Здравствуйте, герр Мецлер.       — Герр Штайнер, — на рукопожатие Александра крепко ответил хмурый мужчина, из-за ранней седины в волосах выглядевший лет на десять старше своих лет. — Благодарю за приглашение. Также я хотел бы присоединиться к поздравлениям герра Баумера.       — Благодарю вас, — ответил Александр и повернулся к отворившимся дверям.       — Доброе утро, господа! — с улыбкой приветствовала гостей Мария, левитируя перед собой большой поднос с чашками и тарелками.       — Здравствуй, Мария, — дождавшись, когда она опустит принесённое на стол, Штефан расцеловал Марию в обе щеки. — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше не бывает, — мягко сказала она, расставляя тарелки с ароматным пирогом со сливами. — Садитесь за стол и выпейте чаю. Дела можете обсудить и после.       — Как прикажет хозяйка, — сказал Штефан и первым уселся. Фриц Мецлер занял место по правую руку от него; он казался растерянным и напряжённым одновременно, что явно не укрылось от чуткого внимания Марии.       — Всё в порядке, герр Мецлер? Вам не нравятся сливы?       — Нет-нет, всё хорошо, фрау Штайнер, — быстро ответил Фриц. — Простите. Мне не доводится бывать в богатых домах, и я не уверен, как следует вести себя.       — Вот об этом не беспокойтесь точно, — сказала Мария, тепло глядя на него. — В нашем доме нет привычки строго придерживаться церемонных порядков. Но я вас прекрасно понимаю — я ведь и сама маглорождённая.       — Однако же вы воспитывались в семье чистокровных, — не мог не заметить Фриц, но десертную вилку взял.       — Что ничуть не изменило мою кровь, — пожала плечами Мария.       — Кстати о крови, — легко перехватил инициативу в разговоре Штефан. — Поговорим о нашей с Фрицем инициативе?       — Дождался бы хоть конца завтрака, Штефан! — укорила его Мария. — Всё только о делах…       — Ни к чему откладывать обсуждение, — возразил Александр.       — Я тоже не хотел бы тратить всю эту прекрасную субботу на одну только политику, — закивал Штефан и перевёл взгляд на Мецлера. Тот откашлялся.       — Наша идея заключается в том, чтобы собрать в единую партию все разрозненные силы, борющиеся за права маглорождённых в Германии. По отдельности они очень слабы, однако собранные вместе под грамотным руководством способны обрести политический вес, — Фриц крепко сжал вилку в руке, до побелевших костяшек. — Я верю, что сейчас самое время для нас, маглорождённых, действовать. На фоне геноцида, устроенного Волан-де-Мортом в Британии, наша обеспокоенность и требования лучшей защиты будут звучать убедительнее. При этом, если чистокровные попробуют выступить против — а тот же Винтерхальтер выступит, это очевидно, — мы уподобим их Волан-де-Морту и его Пожирателям Смерти. Это отвернёт от них общественность и отдаст её симпатию нам.       — Это может сработать, — сдержанно признал Александр.       — Это сработает, — страстно поправил его Фриц. — У большинства магов больше общего с нами, чем с этой зажравшейся чопорной чистокровной знатью!.. — он осёкся, смутился. — Простите, герр Штайнер.       — Вам не за что извиняться, герр Мецлер, к знати я не принадлежу, — сказал Александр. — Однако вам следует лучше следить за языком, если вы намерены говорить с трибун.       — Я знаю, — склонил голову Фриц. — Мне предстоит многому научиться. Пока у меня есть лишь желание сделать мир лучше.       — Очень похвальное желание, Фриц, — мягко сказала Мария, улыбнувшись ему.       — Поэтому мы и пришли к тебе, Александр, — вновь взял слово Штефан. — Твоё положение в Министерстве и корректность заявлений могут сослужить хорошую службу нашей зарождающейся партии.       Александр оглядел их. Штефан горел этой идеей — было видно по глазам. Горел ею и Фриц Мецлер. Даже Мария казалась взволнованной и вдохновлённой — она раскраснелась и дышала часто, посматривала на Александра с надеждой.       Однако он покачал головой.       — Я только что занял должность, которая не предполагает предвзятость, — сказал Александр всем сразу. — Я не могу позволить себе ввязаться в политическую игру. Не сейчас уж наверняка.       — Когда же сможешь? — проворчал Штефан, ответом друга явно недовольный.       — Не раньше, чем стану заместителем министра, — спокойно ответил Александр. — То есть, пройдёт ещё немало лет, Штефан, прежде чем я открыто вас поддержу.       — То есть, ты?.. — Штефан просиял.       — Конечно же, я за инициативу, поддерживающую маглорождённых, — подтвердил Александр серьёзно. — Однако сейчас я могу помочь только из тени. Герр Мецлер, — Фриц выпрямился на стуле и обратился в слух, — я окажу вам помощь в организации и продвижении вашей партии. Но лишь при условии, что ни единая нить не свяжет её со мною.       — Я обещаю вам это, герр Штайнер, — проговорил Фриц, явно не веря своей удаче.       Мария поставила чашку на блюдце.       — А вот я, пожалуй, к вам присоединюсь, — решительно заявила она. — В госпитале много маглорождённых, но их права явно не равны с правами всех прочих.       — Прости, Мария, но ты также не можешь участвовать, — поспешил остудить её пыл Александр. — Как я уже сказал, ничто не должно связывать меня с организацией герра Мецлера.       — «Ассоциацией маглорождённых», — сказал Штефан.       — С «Ассоциацией», — повторил Александр. — Мы не можем себе этого позволить — пока. После же, когда я займу более высокий пост, это сыграет нам на руку.       — Вы планируете однажды стать министром магии? — прямо спросил Фриц.       — Да, — так же открыто ответил Александр. — Если вы действительно хотите сделать жизнь маглорождённых лучше, вам необходима поддержка в Министерстве. Чем выше будет пост того, кто её выкажет, тем лучше.       — О, Саша!.. — Мария улыбнулась и ласково взяла его за руку. — Я так и знала, что ты не бросил борьбу.       — Только веду её по-другому, — усмехнулся в ответ Александр. Всё, что делали его родители, Гриндевальд мало чем отличалось от ужаса, творимого в настоящее время Волан-де-Мортом — и это не могло дать устойчивый результат. Александр верил, что лишь вдумчивые реформы в состоянии изменить закостеневший, до одури традиционный магический мир. Что же касается маглов… Александр предпочёл временно о них забыть — если заниматься политикой и в их отношении, жизни не хватит. Кроме того, есть вероятность закончить её в тюрьме.       Это в планы Александра однозначно не входило — он верил, его ждёт большое политическое будущее. Верил в свою звезду и женщину, что сидела теперь рядом с ним и сжимала руку, носила его ребёнка. Эта женщина увела его со скользкой дорожки, пойдя по которой он рисковал закончить, как Альберт Фальк и другие глупцы, пытавшиеся навязать обществу идеи Гриндевальда. Теперь этого уже не сделать — только не без Гриндевальдовой силы, харизмы и преданных людей, следовавших за ним в огонь и в воду. Эта эпоха миновала. Новая будет жить по тем законам, которые введёт поколение Александра.

***

      В понедельник их графики совпали, что бывало редко, и Александр зашёл за Марией в госпиталь. До конца её смены оставалось ещё около четверти часа, и Александр устроился на ожидание в белоснежном холле, где были расставлены многочисленные скамейки. На них сидели волшебники разных возрастов, здоровые на вид и с самыми разными увечьями: дополнительными руками, обезображенными лицами, следами ожогов и отравлений зельями. Рыжий ребёнок громко и зло смеялся над девочкой, лицо которой было покрыто перламутровыми чешуйками, не обращая внимания на одёргивания взрослых. Сидевший неподалёку пожилой волшебник недовольно покашливал, и звучал кашель этот как гром.       Из-за стойки регистрации Александру помахала Агнес, подруга Марии, улыбчивая, хотя и не очень красивая веснушчатая женщина. Оглядевшись по сторонам и не заметив никого, желавшего спросить её о чём-то, Агнес выпорхнула из-за стойки и подошла к Александру.       — Добрый вечер, герр Штайнер. Вы за Марией?       — Да, хочу пригласить её на ужин, — ответил Александр.       — Она, наверное, немного задержится — у них тяжёлый пациент, а старший целитель отделения в отлучке, — задумчиво заметила Агнес и тут же спохватилась: — Не хотите кофе?       — Буду признателен.       Агнес быстро ушла обратно к стойке регистрации. В её сторону тут же двинулась мрачная тень — Александр профессионально насторожился было, но вскоре осознал, что это просто обеспокоенный ожидающий: Агнес заговорила с ним успокаивающе, мягко. Стоявший спиной к Александру мужчина ответил резко, и его жёсткий, надменный тон показался Александру знакомым. Вот человек повернулся, чтобы в раздражении вернуться на место, и Александр с удивлением узнал Фридриха фон Винтерхальтера.       — Что он здесь делает? — негромко спросил Александр, когда Агнес вернулась к нему с кружкой дымящегося кофе.       Агнес осторожно покосилась на Винтерхальтера и наклонилась ближе к Александру.       — Его жена и сын сейчас в инфекционном, — шёпотом поделилась она. — Их доставили в очень тяжёлом состоянии… Семейный целитель не смог справиться, обоим лишь стало хуже, поэтому барон привёз своих сюда — всем известно, что наше инфекционное отделение лучшее в Европе. Целитель их, кстати, тоже здесь, на втором — мы так поняли, барон сгоряча запустил в него чем-то Тёмным…       «Похоже на него», — подумал Александр, краем глаза наблюдая за Винтерхальтером. Тот, не в силах усидеть, встал со скамейки и принялся мерить шагами холл.       — Как бы меня не проклял… — пробормотала Агнес, тоже наблюдавшая за его метаниями, вот только, в отличие от Александра, с неприкрытой опаской. — Я ему уже несколько раз сказала, что наверх, к семье, ему пока нельзя…       — Не беспокойтесь, он вас не тронет, — пообещал Александр и сам встал. — Спасибо за кофе.       Агнес пробормотала что-то и поспешила скрыться за стойкой регистрации — возле неё уже ожидала женщина, держащая за руку рыжего крикливого ребёнка. Александр же размеренным шагом направился к Винтерхальтеру.       — Добрый вечер, барон.       — Герр Штайнер, — Винтерхальтер обернулся резко, как в былые времена, когда моментально выпускал в подошедшего к нему проклятие. Вот и сейчас его рука покоилась на волшебной палочке в держателе. — Что вам угодно?       — Предложить вам подышать свежим воздухом, — ответил Александр спокойно.       — Не заинтересован, — отрезал Фридрих.       — Боюсь, я вынужден настаивать — своими резкими движениями вы беспокоите пациентов.       Винтерхальтер застыл на миг, окинул холл таким взглядом, словно только сейчас осознал, что не один в нём. На его лице мелькнуло понимание, затем сомнение, и в конце он уставился на Агнес.       — Фрау Келлер немедленно сообщит, если о состоянии ваших жены и сына что-то станет известно, — сказал Александр, выразительно взглянув на Агнес. Та его намёк поняла и решительно кивнула.       Винтерхальтер ещё немного посмотрел на неё и Штайнера, вновь обвёл взглядом зал. Его внимание задержалось на маленькой девочке в перламутровой чешуе, наблюдавшей за ним с испугом. Резко выдохнув, он развернулся и зашагал к выходу.       Александр не спеша последовал за ним. На улице, остановившись под длинным козырьком госпиталя — весь октябрь Берлин заливало, никакого спасения, — он достал сигарету из пачки и прикурил.       Стоявший у самого края защищённого от дождя приступка Винтерхальтер обернулся на запах табака. Поджав губы, он подошёл ближе.       — Могу попросить одну?       Александр молча протянул ему пачку. Прикурив от волшебной палочки, Винтерхальтер неглубоко затянулся, кашлянул.       — Помогает расслабиться?       — Порой, — отозвался Александр, всматриваясь в дождь. Его накрывала расслабленность после долгого рабочего дня, ожидание скорого выхода Марии грело сердце, а тёплая кружка кофе — ладонь.       Винтерхальтер сделал ещё одну затяжку, уже более глубокую, и поморщился. Сигареты ему явно не нравились, но хотелось успокоения.       — Я слышал, ты получил повышение, — сказал он явно чтобы отвлечься.       — Верно слышал, — расслабленно откликнулся Александр. Дождь гладко шумел, и лужи всё росли и росли — мостовых Берлина жители не видели сухими с конца сентября. Каждый глоток кофе согревал изнутри, а старый противник рядом зябко поводил плечами и пытался сигаретами заглушить тревогу. Даже не подумал о том, чтобы наложить Согревающие чары.       — Кофе? — после минутного колебания предложил Александр.       Винтерхальтер отрывисто покачал головой и вытащил из кармана мантии флягу. Когда он отвинтил крышку, потянуло дорогим коньяком.       — Будешь?       Александр принял, выпил. Коньяк оказался превосходным.       — Что произошло? — спросил Штайнер, в последний раз затянувшись и выбросив окурок в стоявшую рядом урну.       — Арабелла гостила у бабки в Гренобле, а у той на приёме, видимо, был кто-то больной, — проговорил Фридрих сквозь стиснутые зубы. — От неё заразился Максимилиан. Целитель… он не знал, что это такое.       — Берлинские инфекционисты разберутся, — как можно увереннее сказал Александр. Он утверждал не голословно — от Марии знал, как хорошо местное отделение.       — Пусть, для собственного блага, — процедил Винтерхальтер и глотнул коньяка.       Они стояли так долгое время, выкурили по ещё одной сигарете, допили коньяк и кофе. Говорить не хотелось, да и не нужно было. Александр повторял себе, что стоит рядом с Винтерхальтером лишь потому, что всё равно ждёт Марию, а внутренняя атмосфера госпиталя действует угнетающе… Впрочем, мрачный и взволнованный Винтерхальтер был куда более угнетающим зрелищем.       Каждый раз, когда распахивались двери, оба мага оборачивались. Выходившие смотрели на них удивлённо и настороженно, предпочитали обходить стороной. Пара министерских сотрудников в замешательстве кивнула Александру и ретировалась из-под тёмного, горящего взгляда Винтерхальтера — теперь опять пойдут слухи, что они тайно сотрудничают. Александр флегматично курил. С этим он разберётся после. Сейчас он ждёт Марию…       Она вышла из здания некоторое время — какое точно, Александр не брался сказать — спустя. Уставшая и разбитая, вместе с тем она выглядела довольной.       — Герр барон, вот вы где… Я вас ищу, — сказала она.       Винтерхальтер вскинулся. Смерил Марию непонимающим взглядом с тенью тревоги.       — Вы, фройляйн? — проговорил он.       — Фрау, — поправила она, — Штайнер, — и, остановившись возле Александра, взяла его за руку.       Винтерхальтер посмотрел на их сцепленные руки, мотнул головой и сосредоточился.       — Зачем вы искали меня?       — Сказать о здоровье ваших родных, конечно, — ответила Мария. — Мы выявили болезнь — это оказалась редкая инфекция: химеровая оспа, принесённая из Нигерии. Она крайне опасна для детей и кормящих матерей.       — Что это значит? — выдавил Винтерхальтер, бледнея.       — Это значит, очень хорошо, что её выявили на начальной стадии, — Мария мягко посмотрела на него. — С вашей семьёй всё будет в порядке, Фридрих.       Винтерхальтер закрыл глаза и, качнувшись назад, привалился спиной к стене. Ему потребовалось не меньше полуминуты, чтобы прийти в себя. В конце концов он поговорил севшим голосом:       — Вы уверены?       — Да, — ответила Мария. — Я сама проводила диагностику и назначала лечение.       — У вас достаточная компетенция? — спросил Винтерхальтер совершенно бесцветным тоном, но Александру немедленно захотелось запустить в него чарами.       — Достаточная, — Мария, однако, и глазом не моргнула на почти оскорбление. — Старший целитель отделения в отлучке, и я замещаю его.       Винтерхальтер опустил голову.       — Я могу увидеть их?       — Не сейчас — они всё ещё в карантинной зоне. Через два или три дня я смогу допустить вас к родным.       Винтерхальтер явно и хотел бы заспорить, но силы изменили ему. Отрывисто бросив:       — Держите меня в курсе всего. Если что-то необходимо — напишите, — он резко сбежал с приступка под дождь и трансгрессировал.       Александр повернулся к Марии, смотревшей на место, откуда исчез Винтерхальтер, странным взглядом.       — Мария… всё хорошо? — обеспокоенно уточнил Александр.       — Да, конечно, просто задумалась… У них очень хорошенький сынок, — Мария погладила свой живот, более чем заметную округлость которого скрывали особые чары на мантии. — Кто знает, быть может, наш сын и маленький Макс в конечном итоге подружатся, вопреки вашим с Фридрихом сложностям в отношениях? Дети ведь вовсе не обязаны повторять жизненные пути своих отцов.       На миг Александр представил картину: их сыновья, Владислав Штайнер и Максимилиан фон Винтерхальтер, идущие бок о бок по тёмным дурмстрангским коридорам, поднимающие палочки во имя одного дела… Александр тряхнул головой. Такое вряд ли возможно.       — Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в городе? — спросил он, меняя тему.       — Я бы предпочла пойти домой, сказать по правде, — чуть неловко, с просьбой извинить улыбнулась Мария. — Я очень устала сегодня, прости.       — Так даже лучше, — сказал Александр, беря её под руку и наколдовывая над ними прозрачный купол-зонт. — Идём домой.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.