Выпускной

Чимину очень больно, и крышу сносит от терпкого запаха Чона. Он представлял себе, какой тот вкусный, но чтоб настолько… Запах чернослива заполнил легкие омеги и засел на дно, решая остаться надолго. Чимину очень нравится сейчас так стоять и дышать в полную грудь. Он чувствует что-то, но не может понять, и путается. Истинный? Чонгук крепко жмет Пака к себе, не желая отпускать. У него тоже что-то щёлкнуло, когда тот упал, и ёкнуло в груди. Ему стало его жаль, он решил помочь. Но знал бы, кто такой Чимин — не подошел бы. Опять-таки виной низший сорт. Хоть костюм и был чуть подороже, но душа дешёвая и простая. А Чонгук помогает только богатым и дорогим. На губах альфы до сих пор пылает сладкий вкус омеги. Так хочется ещё целовать и сминать чужие губы, но пора возвращаться в реальность. Чонгук отпустил Чимина и, на расстоянии вытянутой руки вытерев старшему выступившую слезу большим пальцем, молча ушел. Чимин и дальше стоял в прострации, боясь шевельнуться. Колени тупо ноют, рука болит и душа болит. Возможно, он сейчас его потеряет, ибо конец всему: школе, урокам, мимолетным встречам. Или, возможно, только начало. Но Пак очень надеется на второе, потому что отдал Чону свой первый поцелуй. Из зала доносится музыка и заманчиво приглашает Чимина внутрь. Гости и все присутствующие танцуют так, как будто крышу сносит и пойло давит на мозг. Ну выпили чуток, что и заметно, а как же, в последний раз с одноклассниками, и не выпить, — грех. Чимин фыркнул и снова поплелся к столику с вином, беря в руки бокал. Уставившись на толпы людей, омега снова искал Чонгука и на этот раз быстро нашел. Тот стоял неподалеку, с кем-то разговаривал и иногда посматривал на него. Не успев и глотка сделать, в зал проникла тишина, выключился свет и в темноте начала играть тихая медленная музыка. «Бля-ять». Прекрасная мелодия ласкала уши и мимолетные блики светодиодных лампочек дали возможность чуть видеть, хотя бы, где находишься. Отпивая глоток красного вина, Чимин поперхнулся, потому что касание горячих рук на талии заставили тело дрожать, а мозг выебываться. Кто-то притянулся ближе и, шепча в самое ухо, сжимает бедра и повиливает ими. — Потанцуем? Пака потянули в середину зала, как он понял, и вовлекли в танец. Незнакомый силуэт прижался всем телом к Чимину, сомкнув руки за его спиной. Чимин почему-то согласился, поддаваясь инстинктам и не зная, кто именно прерывисто дышит возле шеи, танцует. Омега весь дрожит, и то самое красное вино бьет в голову. Он пьянеет и ног не чувствует. Песня не спешит заканчиваться, а неизвестный так и прижимает его к себе, плавно двигаясь. Вокруг темно и тепло от чужого тела, что хочется так стоять вечно. Дыхание возле шеи распаляет кожу, будоражит кровь вперемешку с вином и вызывает мурашки по телу. Альфа чувствует дрожь Пака и прислоняется лбом ко лбу, дыша прямо в губы. — Не бойся, Апельсинка. Стоило Чону сказать «Апельсинка», как тут же почувствовал теплые и пухлые губы на своих. Чимин целует нежно и прерывисто, постанывая. Чонгук отдается полностью и углубляет поцелуй. Сейчас омега видит звезды, далеко-далеко и хочет дотянуться, но не может, а в этом поможет ему Чонгук. Чимин отстранился от таких желанных губ, облизывая свои, и почувствовал тесноту в штанах. Он возбудился от самого поцелуя, что уже говорить о большем. И Чон будто прочел мысли омеги, взял его за руку и начал тащить в неизвестность. В зале всё так же темно и не видно, куда его альфа тащит, но он знает, кто его тащит, и слушает сердце, которое чуть не выпрыгнет из груди, и покорно идёт следом, не отпуская горячую ладонь. Спереди послышался скрип двери, и чуть виднелось из маленького окошка, через которое пытался пробраться свет. Чимин глубоко вздохнул и испугался того, что случилось. Его резко впечатали в ту самую дверь и властно поцеловали. Чон сминает губы омеги по очереди, чуть покусывая. Руками забирается под рубашку, рисуя узоры холодными пальцами, и прижимается всем телом, на что старший чувствует упирающийся комок к его стоящему члену. Чон тоже возбужден, причем не хило. Чимин не знает, что делает, но ему чертовски хорошо сейчас и душно до потери пульса. — Я… Я… Хочу… тебя, сильно, — Чимин в открытую стонет и ищет своими губами губы Чонгука. — Пожалуйста, возьми… Чонгук теряется, ведь слышать такое ему никогда не приходилось. Да, он хоть и альфа-альфачом, но ни с кем пока не спал, да и не хотел. «Зачем спешить?», — он хотел найти истинного и подарить ему незабываемую ночь, но перед Чимином не устоял, даже не знал, истинный ли он. Чонгук — хоть избалованный деньгами, зато натура тонкая. Может быть. Дважды альфе повторять не надо. Чон срывает с Пака рубашку и бросает в тёмный угол, в надежде потом её найти, тянется руками за ремень штанов и выцеловывает бархатистую кожу на груди. Тело омеги приторно-сладкое, и у Чона есть желание съесть его, искусать, но позже. Стянув штаны вместе с боксерами, альфа сжал твердый член старшего в руке и начал двигать ею. Чимину крышу сносит и птенчики чирикают. Так охуенно ему ещё не было. Толкаясь в руку альфы, Чим зажмурил глаза, закусил губу и выдал стон. Чон заткнул его поцелуем и, не отрываясь, стянул свои штаны. Чимин помогает ему избавиться от одежды и тянет пиджак вниз. Чонгука накрыло волной возбуждения и сильно припекало в одном месте. Он тоже сильно хотел Апельсинку, и, не сдерживаясь, вошел на половину без растяжки, на что тот запищал и вовремя был заткнут поцелуем. Слёзы скатились по пухлым щекам и просачивались в поцелуй. — Прости, что больно, — Чон дал ему привыкнуть, и положительный кивок успокоил. Чимину уже не больно, а, наоборот, охуенно, и старается сам двигаться. Чонгук, тяжело дыша, впечатывал Пака в стену слишком пошло. Громкие стоны ласкали уши альфы и заставили улыбаться. — Охуенный апельсинчик, — Чимин возмутился бы сейчас, но не может, ибо грубые толчки и собственное возбуждение не позволяют. Он хотел дотронуться до себя и помочь, но удар по руке отсекнул мысли. Альфа сам хотел удовлетворить желание старшего, и в ритм с толчками стал надрачивать. Через пару рывков рукой по члену, омега, с судорожным «Чон Чонгук», кончил младшему в руку. Альфа тоже на пределе, пару толчков и Чон кончает в обмякшее тело омеги, рыча в поцелуй. Так хорошо ему ещё не было, и чувство теплоты омеги заставляет чуть остаться и не выходить оттуда. Чон не заметил, как случилась сцепка, и резким рывком вышел из горячего тела, попутно целуя того по всему лицу. Чимин не понимает, что сейчас произошло, но ему до чёртиков хорошо и тепло рядом с телом альфы. Он на следующий день подумает о произошедшем, а сейчас хочет сполна насладиться этим моментом. «А вдруг он завтра исчезнет?».