Львиное сердце

      В саду Тюильри было необычайно тихо для послеполуденного часа. Стояла страшная июньская жара, и редкие посетители прятались в тенистых беседках. Однако двое все же предпочли прогулку по залитой солнцем аллее. В мужчине всякий парижанин узнал бы министра иностранных дел, господина Мориса де Талейрана. Девушка, на крепкую руку которой он опирался, еще не успела примелькаться в свете, но ее красота легко притягивала взгляды торопящихся прохожих. Высокая, превосходно сложенная, она шагала неспешно, будто певица по сцене; белое платье оттеняло ее смугловатую от природы кожу; короткие черные кудри выбивались из-под пестрого платка, которым она на восточный манер повязала голову.       — Адриен, дорогая, давайте сядем, — произнес Талейран после, по всей видимости, продолжительного молчания. — У меня есть кое-какие соображения…       — Значит, вы думаете, что моя затея небезнадежна? — встрепенулась Адриен.       Тяжело опустившись на скамью и вытянув хромую ногу, он улыбнулся ей:       — Ну конечно. Всего лишь очень трудна, этого я не скрою. Но для настоящего желания нет неодолимых преград.       — О, желания у меня в избытке! — В отличие от своего спутника, Адриен осталась стоять, что выдавало ее нервное возбуждение. — Я поняла, что и дня теперь не смогу терпеть мужа. И что же мне делать, господин Морис? Что предпринять?       — Во-первых, подайте на гражданский развод. Во-вторых, сразу же подавайте и на церковный. Из причин, доступных к указанию, мне кажется наиболее интересной non consummatio…*       — Но господин Морис, у меня… У нас ведь дети, — возразила она, пряча от смущения глаза.       — Это никого не обеспокоит, — безмятежно заверил Талейран, — если только вы без промедления, без малейшего, слышите, промедления отправитесь к императору и употребите все свое обаяние против брачных уз. Да, дорогая! — воскликнул он прежде, чем Адриен вставила хоть слово, — я хочу и буду помогать вам, однако без императора мы ничего не добьемся. В каких вы отношениях?       — Прохладных, — неохотно призналась она. — Особенно с тех пор, как о нас шепчутся у императрицы.       Талейран поджал губы.       — Досадно. Вам придется над этим поработать. Госпожа Жозефина радеет за вас, несомненно, но характер императора таков, что он вопреки всем может игнорировать дело. Его мнение об Армане очень далеко от лестного, как, впрочем, и Армана о нем. Они вечно не в ладах… Положение при дворе и в обществе нынче, к сожалению, ничего не весит.       — Я вовсе не желала бы впутывать его в мой развод, — заметила Адриен и, увидев удивление Талейрана, поспешила объяснить: — Я не спрашивала его, хотел бы он взять меня в жены, чтобы не связывать его пустыми обязательствами. Моя цель — свобода, хватит ли мне сил до конца бороться за нее, не знаю даже я сама. Я знаю, что сейчас мне тошно, что я лучше уничтожу себя для семьи и света, чем продолжу задыхаться в этой клетке, вот и все. — Ее прекрасное лицо выражало одновременно достоинство и страх. — Надеюсь, мои речи не отвратили вас своей безнравственностью?       — Адриен, я любитель всего безнравственного, — полушутя, полусерьезно парировал он, и она рассмеялась, — но вы не безнравственны, а бесконечно мудры. Я лично намекну Арману, что он совершит неисправимую ошибку, упустив вас. Хотя мой опыт подсказывает мне, что он сам прекрасно это чувствует и не даст вам слишком уж жертвовать собой. Вы должны быть счастливы, Адриен. Счастливы и любимы, счастливы, потому что любимы.       Она покраснела и от волнения прижала к груди руки в кружевных перчатках.       — До чего вы сентиментальны сегодня! Сердце разрывается.       — Проклятая старость, — в свою очередь засмеялся Талейран. — Двадцать лет назад вы слушали бы мои лисьи советы всухомятку.       — Мне бы ваш лисий ум, который бранят почем зря всякие прохвосты, — с уважением отозвалась Адриен.       — Ба! — Он хлопнул себя по здоровому колену. — Это говорит мне женщина с львиным сердцем! Вы обязательно добьетесь своего, просто иным путем.       — Вечно вы с Клер дразните меня львицей.       — Чествуем, а не дразним. Львиное сердце не терпит мелочности и лжи, верно себе и друзьям, пылко в любви. Разве ваше не таково?..       Адриен, смотревшая на дворец, смущенно повела плечами и промолчала.