за руку держи

Puzzle - Нарисованный мир

Ты должен быть красивым. Этого достаточно. Все долбанное время Хёнвон слышит одно и тоже. Одну единственную фразу, которая въелась в мозг так прочно, что ни вытащить, ни вытравить. Все-равно, как сильно он старается, как вкладывает всю свою душу, живет в танце всем сердцем - он остается красивой картинкой. Ни больше ни меньше. - Не хочу, - как-то бросает он, в ходе подготовки к очердной сьемке. Но так, чтобы никто не заподозрил истинных чувств в холодной красивой кукле. Улыбается, поправляет выкрашеные в черный волосы, и встает перед объектив камеры. Никто не замечает - как и было запланировано. Хёнвон остается красивым. Растоптанным изнутри, поломанным на осколки, но таким красивым, что дух захватывает. У Минхёка дух захватывает. Он смотрит из дальнего угла небольшого помещения на то, как пофессионально улыбается Хёнвон, как меняет выражения лица и умеет быть благодарным за проделанную работу. Следит за каждым движением рук и даже за тем, как тот шевелит губами. И он можеть быть тоже верил бы, если бы не знал, насколько отличается блестящее снаружы от того, что внутри. Минхёк видел и слышал, как однажды Хёнвон рыдал ночью в подушку, душа отчаянные порывы. Он хотел подойти, но Джухон схватил за руку и увел из коридора. - Не надо, - сказал тогда тот. - Не заставляй его чувствовать себя еще более жалким. Минхёк так и не понял, что было бы плохого в том, чтобы они поговорили, но не пошел, не поговорил и не успокоил. Оставил. А потом сошел с ума. Изначально думал, что просто понаблюдает, чтобы в любой момент поддержать - они же команда, почти братья и семья. Чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Пока таких наблюдений не стало слишком много, даже для себя самого. Он выучил все жесты и мимику Хёнвона, его реакции и улыбки, реплики и движения. Самое страшное было понять, что все наигранно и натянуто. Но сразу и не сообразишь, так хорошо отработано. Хотелось Хёнвона встряхнуть. Вернуть ему красок внутрь. Минхёк немного странный - все это знают. Поэтому, когда он схватил Хёнвона после съемки за запястье и потащил в сторону выхода, все лишь махнули рукой. - Чего ты, Минхёк? - Давай пойдем мороженного поедим, - Минхёк улыбается беззаботно, смотрит просящим взглядом и дергает в сторону. - Пожалуйста? - Хёнвон сдается почти сразу - развеяться никогда не мешает. На улице жарко. Очень. Солнце беспощадно обжигает кожу, которая не спрятана под одеждой. Приходится натянуть кепки, чтобы поменьше кто обращал внимание, и солнце не так сильно слепило глаза. Они заходят в кафе-мороженное с яркой вывеской Tamke. Минхёк заказывает им по два шарика в вафле - оба ваниль, потому что приукрашенности и так хватает с головой. Мороженное тает очень быстро, стекая сладкими дорожками по тонким пальцам. Минхёк говорит и говорит, смеша и расслабляя. Позволяет лишь изредка перебить свой монолог искренним смехом Хёнвона. Такой Хёнвон нравится больше. Такой Хёнвон вообще нравится. Минхёка торкает. Он тормозит, распахивает глаза, а потом закашливается. Настоящий Хёнвон нравится. - Нет, - говорит он вслух. - Ты чего? - Хёнвон подходит к нему ближе. - Все в порядке? Нет, ничерта не в порядке. Разве может быть в порядке такое быстрое сердцебиение? Разве может быть в порядке такой громкий шум в ушах? Разве может быть в порядке потеря дыхания? Минхёк не в порядке. Но он тоже превосходный актер. Поэтому его: - Да, все в порядке, - звучит вполне убедительно. Во всяком случае, Хёнвон верит. Спустя полтора часа они возвращаются. Минхёк играет до последнего. А потом уходит к себе в комнату, садится на кровать и стучит кулаком по груди. Выравнивает дыхание и встряхивает головой. - Глупости, да, - он успокаивается, выдыхает сухой воздух, отпуская вспыхнувшие мысли. - Так то лучше, - до самого вечера больше ничего не запланировано, поэтому он растягивается на кровати, закрывая глаза. Но по Хёнвону не попускает, а наоброт только сильнее тянет. У Минхёка спирает духание в груди каждый раз, как они сталкиваются прикосновениями. Сердце стучит так громко, что, кажется, его могут слышать все остальные тоже. Он всегда старается вставать рядом с кем-то другим, кроме Хёнвона и отдергивает пальцы, когда случайно притрагивается. И все бы ничего, можно просто избегать, но Хёнвон начинает снится по ночам. Это сильно выбивает из колеи. Минхёк начинает приходить позже всех домой, спит по два-три часа максимум, выматывая себя настолько, наколько это вообще возможно, чтобы засыпать сном без сновидений, пьет только одну чашку кофе ранним утром, чтобы взбодрится и уходит раньше всех в тренировочный зал. - У тебя точно все в порядке? - Хёнвон ловит его за запястье точно так же, как он его пару недель назад. - Ты себя загоняешь. Мы помним, что Минхёк отличный актер. - Все нормально, я просто отстаю немного. Хочу идти с вами в ногу, - отшучивается он, кровоточа изнутри по Хёнвону еще сильнее, чем прежде. Когда тот так близко, как сейчас, - даже дышать больно. Как при воспалении, но болезнь Минхёка куда смертельнее. Он выдергивает свое запястье с чужих пальцев и отступает немного назад. Они смотрят друг другу в глаза короткую вечность, но Минхёк сдается первым - в темных глазах Хёнвона мерцающие звезды, а еще его, Минхёка, отражение. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Минхёк уходит, оставляя Хёнвона одного в узком коридоре здания агенства. Минхёк начинает баловаться сигаретами, ища уединения. Первый раз не вкусно и горько, но это единственное, что перебивает запах Хёнвона в легких. То,что вообще туда добирается. Второй раз его чуть не палит Кихён, но Минхёк вовремя реагирует, выбрасывая начатую сигарету, берет мятную жвачку, и как хорошо, что их одежда всегда так сильно пахнет парфюмом. Теперь кофе Минхёк пьет всегда на улице. - У тебя с головой все в порядке? - Хёнвон сидит на первой ступеньке лестницы, смотрит зло и осуждающе. - Если тебя поймают, можешь распрощаться со своей болючей мечтой. - Хёнвон говорит о совершенно другом, но у Минхёка бегут мурашки по коже. - Я бы хотел, чтобы мне было все равно, но это не так. - Он поднимается. - Расскажи в чем дело, Минхёк. - В тебе, - выдыхает тот. - Что? - Хёнвон теряется. Минхёк на самом деле отчаянней, чем кажется. Он сокращает расстояние между ними до жалких сантиметров. Протягивает пальцы к чужому затылку и притягивает Хёнвона к себе так близко, чтобы дыхание в дыхание. - Я бы отдал тебе свое сердце, если бы ты захотел. Отдал бы душу, чтобы только твою собрать по кускам. Но я знаю, что тебе это не нужно, Хёнвон, я знаю это. Поэтому я пытаюсь задыхаться сигаретным дымом вместо тебя, - Минхёк смотрит все время Хёнвону в глаза, прекрасно замечая там непонимание. Он хочет отпустить, чтобы полностью, но отчаяние в этот раз сильнее его. - Прости меня, Хёнвон, - выдыхает Минхёк перед тем, как своровать теплое дыхание. Он надавливает своими губами на губы Хёнвона, закрывает глаза, открывая свое сердце. Забирай Хёнвон. Забирай. Он поцелуй не углубляет, но даже этого достаточно для слабости в коленях и головокружения. Так сильно у него впервые. Минхёк приходит в себя, когда по щекам текут соленые дорожки - слезы. Но плачет не Минхёк. Это слезы Хёнвона. Темно-оранжевый свет солнца, что как раз готовится ко сну, мажет по верхушкам, выстроенным в небеса высоткам. Редкие порывы сухого ветра волнуют деревья, подавая ложные надежды. Тяжелый воздух после жаркого дня давит на легкие, мешая свободно дышать. Земля просит дождя, чтобы немного, всего немного ожить. И расцветает летними красками, когда ночью, исполняя ее бозмолвную просьбу, проливается дождь. Он тихо стучит по крышам, бежит улицами, безсовестно трогает деревья, вдыхая в землю свежесть. Минхёк выходит на балкон, оставляя дверь открытой. Рубашка медленно намокает под струями воды. Он поднимает вгляд в небо, но глаза открыть не может. Бросает затею, опирается о перила и опускает взгляд вниз. Тихо. Уютно. Темные волосы под дождем становяться еще чернее, но Минхек не спешит уходить - все равно не уснуть. Прошла неделя с того дня, и они больше не разговаривали. Но Минхёк не жалеет, но и надеяться не смеет. Ничего, что в груди все так же болит по-прежнему, ничего. Минхёк улыбается спящему миру своей искренне-грустной улыбкой и прячет лицо в згибе локтя. Когда Хёнвон обнимает его со спины, Минхёк крупно вздрагивает и напрягается всем телом. Тот роняет ему голову между лопаток, сильно-сильно сдавливая объятия. - Мне очень жаль, Минхёк. Прости меня. Минхёк поднимает голову и сейчас может свободно открыть глаза. Дождь прекратился.