Лёд и кровь

      Впервые за много дней Лана проснулась действительно отдохнувшей. Словно спала на королевском ложе, а не на узкой тесной кровати с жестким колким матрацем и даже без скатки под головой. Высунув нос из одеяла, она не обнаружила никого. Ее вещи лежали на том же месте, где она бросила их вчера. Доспехи и оружие были аккуратно сложены поверх мешка с провизией. На столе рядом с огарком свечи виднелась книга в черном переплете и перехваченная бечевкой пачка листов.       Воспоминания о вчерашнем казались сном. Тени, сумеречный мир, Лич… Она бы не поверила, что это все произошло на самом деле, если бы не проснулась сегодня в чужой комнате, разоруженная и с ощущением зверского голода. Именно из-за последнего, как бы неловко Эллана себя ни чувствовала, не дождавшись хозяина, всего через несколько минут она тихо выскользнула в коридор со всеми вещами и полном облачении. Книгу и перевод девушка тоже прихватила с собой.       В палаточном лагере заканчивали у общего костра обед. За несколько полос вяленого мяса на ужин заведующая котлом троллиха выдала девушке порцию дневной похлебки со дна, почти пустой. Лана не обиделась, понимая, что сама виновата, и, приткнувшись в сторонке на вкопанном в снег чурбаке, принялась за еду, прибавив своих сухарей из мешка. Обитатели лагеря в большинстве своем уже разбрелись по делам. Эльфийка присматривалась к задержавшимся, размышляя, к кому из них можно попроситься на ночь, если Зейб с Алантиром сегодня не вернутся.       Ее тронули за плечо. Лана подняла глаза и увидела Горта. Орк молча протянул руку. Девушка отдала ему книгу со стопкой листов поверх. Капитан пихнул фолиант подмышку, немедленно зарывшись в перевод, очевидно, зная, что именно там должно быть.       — Проклятье… — пробормотал он. — Многих из этих орков я знал столько лет… Как они могли примкнуть к Культу Проклятых?..       Эльфийка пожала плечами. Дальнейшее ее не касалось. Горт не стал больше ничего просить, только, уходя, бросил через плечо.       — Явись к командиру. Он в арсенале.       Эллана апатично кивнула. Она думала о Короле-личе, стоявшем призраком вчера рядом с вот этим костром, и о Кольтире.       В арсенале таунка подбирали доспехи. Их кожаная броня никуда не годилась против вурдалаков и нерубов. К счастью, орки давно научились ковать на их степных сородичей. Бронники подгоняли тауренские доспехи на северянах. Могучий рогатый калимдорец прикидывал окружившим его таунка секиры по руке, обсуждая что-то со стоящим рядом кузнецом. Командующий крепости наблюдал за этим всем вместе с хмурым заведующим арсенала.       — Командир Агмар.       — А… Прилетела, птичка, — орк одарил ее косым взглядом. — Смотрю, доспехи тебе искать не надо. Зубочистка, вроде, тоже сойдет. Вардок, притащи ей правильную накидку.       Начальник арсенала поискал глазами кого-нибудь из подручных, не нашел и с ворчанием отправился исполнять.       — Что это значит? — Эллана сложила руки на своем подпорченном чужим мечом фениксе.       — Ты принята в гарнизон, — сварливо объявил Агмар. — Кое-кто убедил меня передумать.       — На, — Вардок сунул в руки девушки линялую рыжую тряпку.       — Кровь и честь, эльфийка, — сказал командир крепости. — Добро пожаловать в армию Песни Войны. Подойди к коменданту Хагре, он определит тебе место в казармах.       Таким образом, через несколько дней Лана оказалась на марше через снежные пустоши Погоста в составе ордынского полка. Она делила палатку с лекаркой таунка и тауренкой, учившей северянку орочьему языку. За время пути к Ангратару, южным вратам Цитадели, эльфийка даже успела завести товарищей среди других солдат. Смешно, но первой из них стала орчиха, которой девушка хорошенько надрала задницу у общего костра. Они вместе потом отбивались от нежити, которой становилось все больше, чем ближе подходили войска к зловещему оплоту Короля-лича; вместе стояли в караулах и ели из одного котла, обмениваясь скупыми фразами о прошлом опыте, редкими слухами и своими чаяниями о грядущей победе. О том, что войско Орды может потерпеть поражение, никто не говорил.       Чем ближе они подходили, тем больше становилось и следов жизни среди снега и обледенелых скал — покинутые стоянки, брошенные остовы сломавшихся повозок, обрывки штандартов и прочий мусор, неизбежно тянущийся следом за прошедшими обозами. Иногда к ним вливались небольшие вольные отряды, а вскоре — и полки из других укреплений, гораздо более дальних, чем Молот Агмара. Орда стягивала свои силы в кулак перед решающим штурмом.       Спустя неделю, они увидели укрепления Драноша Саурфанга в тени черных стен и устремляющейся к небу неприступной Цитадели.       Новоприбывшие войска разбивали лагерь. Ордынцы работали быстро и почти небрежно, зная, что штурм уже завтра. Основные укрепления возвели и оборудовали до них. Задача полка была отдохнуть после марша, чтобы завтра обрушить всю мощь на врага. Воины ставили палатки и разводили костры. На полевых кухнях уже готовили ужин, не жалея припасов.       Лана услышала радостный рык позади себя и едва успела обернуться, когда огромная кошка обрушилась всем своим весом на ее хрупкие плечи.       — Кеко! — рассмеялась девушка, отворачиваясь от горячего языка. — Я тоже рада тебя видеть, хватит!       — Я же говорил, она нашу Птичку учуяла, — раздался знакомый голос, и, отпихнув прыголапа, эльфийка увидела Алантира и Зейбʼфона. — Слышишь, Зейб, по-моему, кошку у тебя скоро уведут!       — Нас с Кеко на всех хватит, — миролюбиво отозвался тролль. — Йо, сестренка. Вижу, на тебе новая тряпочка.       — Вижу, на вас тоже, — заметила Эллана, подходя к наемникам, несмотря на все усилия путающейся в ногах Кеко, и поочередно обнялась с каждым.       — Мы решили на время завербоваться, — улыбнулся Ал. — Денег тут все равно не дадут, так хоть покормят на халяву.       Эльфийка демонстративно закатила глаза и рассмеялась. Это был тот самый Алантир, и она была рада его видеть. Как и Зейба с Кеко. На сердце стало чуточку теплее.       — Мне нужно помочь поставиться, — извиняющимся тоном сказала она.       — Приходи вечером к нашему костру. Вон туда, — махнул рукой маг.       — Мы тебя зайчатиной накормим, — пообещал охотник и погладил свою кошку. — Кеко раскопала. Кеко умница.       В сером сумраке огни костров казались тусклыми, зато ориентироваться несложно. Палатка наемников стояла под уступом ближе к линии фронта. Оттуда лучше можно было разглядеть кусок черных крепостных врат и реющие на соседних холмах стяги Альянса. Орочьи и людские разъезды изредка перекликались, говор лагеря же был тихим, словно придавленным гнетущей тенью Цитадели.       — С королевой-то драконов все оказалось непросто, — рассказывал Зейб, щепотками закидывая какие-то неведомые ингредиенты в булькающий на огне котелок. — Ал сунулся к посланцу этому…       — К послу.       — При Храме, значит. А тот нам — сначала надо уладить кой-какие драконьи проблемы. Пришлось тащиться в ихнее святилище, мертвяков бить. Красиво там…       Видевшая Рубиновое Святилище с высоты Эллана вполне могла представить его, прибавив деталей из рассказа тролля. Ужасно, что нежить добралась и до драконьих стай. И еще ужаснее, что Аспекты в этот момент сцепились друг с другом, вместо того чтобы помочь смертным расам в этой войне.       — Когда мы вернулись, небо над Храмом уже кишело синими, — сказал Зейб. — Но у красных сильная оборона. И королева заодно оказалась очень сговорчивой.       — Малигос предвидел этот союз, — вставил свое слово Алантир. — Поэтому попытался нанести упреждающий удар, но его стая слишком мала, а силы растянуты между Хладаррой, Храмом и Далараном. Они отбили атаку. Последнее, что мы слышали, — Малигос с остатками стаи отступил к Нексусу. Осада Даларана снята.       — Это хорошая новость, — кивнула Лана, получая свою порцию ужина от тролля. — Жаль, что маги в любом случае не успеют прислать нам поддержку.       — Думаешь, завтра все закончится?       — Вряд ли. Нам придется еще пробиваться этаж за этажом. Это может затянуться еще на месяцы, — девушка запрокинула голову, пытаясь разглядеть вершину колоссальной башни за стеной.       — Командиры уверены, что смогут одержать быструю победу, если Врата падут, — заметил маг. — Это единственный проход, ведущий прямо в Цитадель, если смотреть на оборону ледника в целом.       — И потому самый укрепленный. Если мы возьмем Ангратар, дальше будет легче. Завтрашний день станет переломным в войне, поэтому поддержка Кирин-Тора пригодилась бы именно здесь.       — Завтра будет много крови, — сумрачно проронил Зейб. — Не будем о завтра.       Эльфы уткнулись в свои тарелки и надолго умолкли.       — Что ты без нас делала, сестренка? — спросил охотник.       Лана пожала плечами.       — Агмар взял меня в гарнизон уже на следующий день. Так что ничего особенного — патрули, караулы…       — Что заставило этого жлоба передумать?       — Кто. Он сказал, его убедили. Наверное, Горт.       — Чем это ты таким отличилась перед старым скрягой? — подозрительно спросил Алантир.       — Выполнила пару мелких поручений, — девушка постаралась сказать это как можно равнодушнее. — Ничего интересного, на самом деле. Может быть, это был и не он. Может, Этас или то, что мы для него сделали. Я не знаю.       Эллана не могла рассказать о своем странном путешествии в мир теней. Хотя ей очень хотелось поделиться, как она столкнулась там с призраком Короля-лича. Возможно, у Ала или Зейба возникли бы по этому поводу какие-то интересные мысли. Но это неизбежно привело бы к вопросам, как она там оказалась и зачем. А Кольтире вряд ли хотелось, чтобы кто-то еще узнал о его слабости. Врать же друзьям напропалую Лане тоже было неприятно, да она и не умела.       — Что ж, это самый умный поступок, который я видел с его стороны, — улыбнулся Ал.       Девушка перевела тему подальше, поведав наемникам о своей драке с орчихой и о том, как они потом вдвоем отбивались от восставших волков как-то ночью. Алантир посмеялся, что нужно было сразу набить морду Агмару, тогда бы он тоже проникся уважением. А Зейб рассказал о том, что здесь отношение к добровольцам совершенно иное. Дранош Саурфанг разительно отличался от командира Молота, причем не только цветом кожи.       — Его отец слывет отважным воином и мудрым командиром.       — Правая рука Вождя, — подтвердил тролль. — В свое время он отказался взять сына за Портал и тем сохранил его кровь чистой. Может, потому у Саурфанга-младшего и мозгов поболя, чем у зеленых орков... Я того… Скоро вернусь.       Зейбʼфон встал и отправился в сторону отхожей канавы. Без него разговор сам собой увял. Лана смотрела на огонь, прислушиваясь к звукам затихающего лагеря, и думала о грядущей битве. Все сегодня думали о грядущей битве, как бы ни хотели это скрыть. Алантир придвинулся ближе и обнял ее за плечи.       — Завтра нас ждет серьезный бой. Мы можем не вернуться…       — Орки об этом не говорят. Считают дурной приметой. Мне кажется это правильным.       — А как же «победа или смерть»?       — Это другое…       Эльфийка вспомнила бледное лицо Кольтиры и подумала, что смерть здесь тоже может означать совсем иное. Теплые пальцы мага коснулись ее скулы.       — Лана… Пойдем в палатку.       — А Зейб?..       — Зейб не обидится.       Девушка повернула голову. Алантир смотрел на нее пристально до дрожи. Рвущееся пламя костра двигало по его лицу тени, углубляя складки у крыльев носа и губ, делая старше. Из-за зеленого свечения глаз другая половина лица виделась бледнее, чем есть. Кажется, он тоже похудел по сравнению с тем, каким сошел с дирижабля, хотя, признаться, она никогда не обращала внимания. Она вообще никогда его не разглядывала.       — Ал…       — Это может быть последняя ночь в нашей жизни.       — Мы не умрем. Я буду рядом. Свет защитит нас, — эльфийка замолкла и отвела глаза, понимая, что это не то, что он хотел бы услышать. — Ты мне дорог, Ал. Я не хочу так. Извини.       Она осторожно вывернулась из-под его руки и ушла спать к своим тауренкам. Из тени за палаткой неслышно выступил Зейб с прыголапом, присел рядом с поникшим магом.       — Ничего, братиш. Не последний день живем.       — Пойдем, — раздраженно огрызнулся Алантир. — Завтра вставать рано.       Утро выдалось на редкость стылым и промозглым. С ледника дул пронизывающий ветер, задорно полоща боевые штандарты, но не прибавляя охоты подставлять и без того обожженное холодом лицо. Впрочем, через несколько часов это все потеряет значение. Орки проверяли сбрую на боевых волках, в последний раз пробовали заточку топоров. Женщины таунка наносили на своих воинов ритуальные знаки. Кто-то разминался с оружием в сторонке, кто-то выправлял помятый шлем.       Ночью подошли Отрекшиеся. Небольшой отряд, но зато с боевыми машинами. Катапульты установили по краю обрывающихся вниз, к дороге на Ангратар, уступах. Выглядели они маленькими и несерьезными на фоне громады черных Врат, должно быть, из них будут косить вышедшую нежить, а укрепления проломят дварфским тараном.       Лана правила точильным камнем меч. Настроение было совсем не таким, каким должно быть настроение перед битвой. Муторно было. То ли после вчерашней ночи, то ли от погоды. Солнце висело над горизонтом, цепляя горы бледным боком. Чистое вроде бы небо не было голубым, из-за чего все казалось туманным, мрачным, и не поймешь, день или вечер. Уж лучше бы шел снег. Хотя кого она обманывает, дело не в погоде.       На ее колени легла тень, а ноздри уловили запах мяты. Эллана подняла глаза.       — Что ты здесь делаешь? — спросила Мортифлай.       Вопрос был настолько нелепым, что эльфийка не нашлась, что ответить. Так и смотрела на отречку, за плечом которой возвышался черный демон.       — Пошли, — сказала чернокнижница, зыркнув на косящихся на нее орков. — Разговор есть. Очень важный.       — Мы скоро выступаем, — ответила Лана, отложив камень. Лезвие и без того было идеально острым.       — Эй, Птица, — крикнула та самая орчиха, с которой эльфийка подралась, потом подружилась, но так и не запомнила имя — то ли Одра, то ли Норда. — Если оно тебя грызть начнет, я ей зубы сама выбью, ладно?       Орки вокруг заржали. Никто не любил Отрекшихся.       — Очень важный разговор, — повторила Мортифлай, зло сверкнув на зеленокожих глазами. И поковыляла через лагерь, не оставив эльфийке выбора. Удивительно резво для своей шаркающей сутулой походки.       — Все нормально, я ее знаю. Скоро вернусь.       Они прошли большую часть лагеря на восток. Отречка то и дело оглядывалась через плечо, словно боялась, что спутница отстанет, совала нос во все щели между постройками и палатками, пока, наконец, не привела Эллану в складской шатер, чем-то ее удовлетворивший. Между штабелей досок и мотков толстой веревки оставалось достаточно места для троих, даже с учетом немаленьких размеров демона. Немертвая сложила костлявые руки на груди.       — Уезжай.       — Что? — уставилась на нее Лана и нервно рассмеялась. — Это все, что ты мне хотела сказать?       — Эллана, просто послушай меня для разнообразия без разговоров, — чернокнижница заступила девушке дорогу, видя, что та качает головой и собирается уходить. — Бери вещи и поехали со мной. Я прямо сейчас отправляюсь в Ядозлобь, мне нужен телохранитель.       — У тебя есть телохранитель, — Эллана кивнула на Стража Скверны. — Я не наемница, я солдат. Мое место в строю.       — Ты погибнешь в этом строю!       — Я постараюсь этого не сделать, — усмехнулась рыцарь крови.       — Ты ничего не понимаешь… — прошипела Мортифлай.       — Я понимаю, что такое долг, — резко оборвала ее эльфийка. Снаружи низко пропел горн на построение. — Да, это война и здесь умирают. Я знала это, когда садилась на дирижабль и летела в Нордскол. И если мне все-таки суждено умереть сегодня, я сделаю это с честью! Пропусти меня.       Лана оттолкнула Отрекшуюся и решительно двинулась к выходу мимо нее.       — Маленькая эгоистка! Подумай хоть раз о своем отце!       — Что?.. — девушка замерла на полушаге, хотела обернуться, но в следующий момент на ее голову плашмя обрушился топор демона. Лана, не издав ни звука, упала на мерзлый земляной пол.       Чернокнижница постояла немного, двигая челюстью туда-сюда, потом быстро подошла и опустилась рядом на колени, проверяя пульс.       — Был бы мозг, было бы сотрясение… — пробормотала она. — Спрячь ее пока. Надо подогнать повозку. Они начали слишком рано…       Покидая шатер, чернокнижница в последний раз оглянулась через плечо. Все было чисто. Мортифлай поджала губы и вышла.       Эллана с трудом открыла глаза. Жутко болела голова, а в нос бил отвратительный запах чего-то тухлого. Она шевельнулась и села на полу, обнаружив себя в углу шатра за ящиками. На нее набросили мешок с каким-то мусором и всякий хлам. Эльфийка выбралась из этой кучи, ощупывая затылок. Там набухла немаленькая шишка. Девушка поморщилась, коснувшись ее, и рефлекторно направила немного Света, чтобы унять боль. Пошатываясь и хватаясь за штабеля досок, опоры шатра, ящики и вообще за все, что попадалось ей на пути, Лана вышла на воздух. Она плохо осознавала, что происходит, и как вообще попала в эту палатку. Кажется, трубили сбор…       Лагерь казался вымершим. Вдалеке столбом валил черный дым, отсвечивало зарево пожара. Эльфийка шла между рядами палаток, стараясь не двигать лишний раз головой. В ушах шумело, желудок подкатывал к горлу. Откуда-то издалека донесся крик. Чем ближе она подходила, тем больше голосов различала в нем, а также надрывный плач, чьи-то стенания… Под сапогом хрустнуло. Лана отступила и опустила взгляд, поборов приступ дурноты. На земле лежал обугленный до черноты скелет. Бездумно переступив через него, девушка двинулась дальше и дошла до края обрыва.       Ее взгляду открылось поле боя перед Ангратаром. Останки нежити и врайкулов, тела людей и орков, таунка и высших эльфов, ордынцев и воинов Альянса усеивали подступы к Цитадели сплошным ковром.       — Великое солнце… — прошептала Эллана. — Кто?.. За что?..       С неба с ревом ринулся красный дракон. Струя рубинового пламени из его пасти на ее глазах ударила в обрывок ядовито-зеленого облака, плывущего над полем трупов. На его месте пробился и расцвел золотой цветок. Лана упала на колени, не в силах оторвать взгляда от уничтоженных армий Орды и Альянса. Чуть выше нее на обрыве горела катапульта Отрекшихся. Позади раздалось хлопанье крыльев, а затем чьи-то сильные руки обхватили девушку за плечи. Она повернула голову, глянув в янтарные драконьи глаза на эльфийском лице, и повторила свой вопрос шепотом:       — За что?..