Лёд и кровь

      В корабельном арсенале Эллана оказалась впервые. Он был маленьким и тесным, с весьма небогатым набором оружия: топоры, арбалеты, тяжелые мечи. Предполагалось, что каждый воин славной Орды рождается с клинком в руке, и арсеналом озаботились лишь на случай крайней нужды, как то потеря или поломка прямо во время боя.       — Подбери себе подходящий двуручник.       Девушка скептически осмотрела стойку. Орки, к счастью, были ребятами не самыми высокими — теоретически здесь могло сыскаться что-то ей по росту. Лана попробовала снять один из мечей и положила обратно, даже не пытаясь поднять. Ей хватило бы сил, чтобы взвалить это на плечо, но суметь таскать — еще не значит суметь драться. Она перевела взгляд на укороченные бастарды, вроде тех, с которыми сражалась Ажика.       — Я сказал, двуручник, а не полуторник, Птичка. Длина клинка может быть критичной, если твой противник больше и сильнее тебя. А против нас сейчас и врайкулы, и поганища, и тьма знает что еще. Неужели поединок с Балагардом ничему тебя не научил?       — Не лезть к врайкулам в одиночку. С остальными я справлюсь, эти слишком быстрые.       — У тебя не всегда будет выбор. Да, щит это хорошо. Но только когда рядом есть кто-то, кто ударит под твоим прикрытием, — Кольтира раздраженно дернул уголком рта. — Мне не нужно, чтобы тебя еще раз привезли по частям. Выбирай.       Лана снова страдальчески посмотрела на уродливые мечи и взяла самый короткий из них.       — Идем.       Оборудованной тренировочной площадки на «Молоте Оргрима», разумеется, не было. Рыцарь смерти выбрал для этих целей место на корме, где ничего не мешало и не лезло под руку. Стоящие поодаль часовые из стрелкового любопытно косились.       — Сними щит и перевязь. В позицию.       Лана обхватила длинную рукоять обеими руками и неуклюже сделала стойку.       — Нет. Клинок выше. Опорную ногу ближе. Не сгибайся так сильно, — Кольтира критически взглянул на то, как она выправляет позу, и неопределенно кивнул. — Попробуй вымах. Любой.       Девушка сжала зубы, чувствуя, как меч оттягивает ей руки. Надо было делать поправку на длину и вес. Она рубанула от плеча, не изощряясь. Застонал воздух. Тяжелое лезвие чуть не ткнулось в палубу. Пытаясь скорректировать его, эльфийка развернулась на полкорпуса вокруг себя. Почти физически ощутила неудовольствие командира.       — Дай сюда меч.       Эллана подала ему оружие лезвием вниз. Она не могла понять, какое чувство в ней сильнее — стыд или раздражение. Девушка сносно обращалась с короткими клинками в паре к щиту — на это ушел не один год практики, причем, по большей части, не в тренировочных павильонах. И сейчас она не испытывала никакого желания переучиваться, понимая, что для этого потребуются если не годы, то месяцы. Но откуда этот проклятый стыд за свою беспомощность?..       Кольтира поднял меч одной рукой, прикидывая вес. Прикрыл на секунду глаза.       — Возьми мой.       — Но… Он больше.       — Он легче. Попробуй.       Лана с неожиданным для себя трепетом приняла из его рук рунический клеймор. Меч Ткача Смерти отличался от клинков большинства рыцарей, похожих друг на друга, как армейская штамповка. Длинная рукоять, которую девушка могла бы обхватить даже не два — три раза, оканчивалась противовесом-шаром с одной стороны, с другой переходила в гарду, сделанную широким плоским кольцом. Клинок почти не уступал ей по ширине. Руническая гравировка шла по линии кровостока, а лезвие в последней трети органично переходило в отшлифованный зеленоватый кристалл, такой же острый по краю, как металлическая кромка.       — У него есть имя?.. — спросила Лана. У такого оружия не могло его не быть.       — Байфрост, — Кольтира поколебался немного и пояснил: — Во врайкульских легендах так назывался мост между миром живых и мертвых. Как он тебе?       Эллана подняла руническое лезвие, с удивлением отметив, что оно действительно легче более короткого и узкого орочьего клинка. Но все равно не для нее.       — Тяжеловат и не по росту, — вздохнула эльфийка. — Но гораздо лучше, чем тот.       — Хорошо. Пока будешь учиться с ним. Позже подберем тебе собственный. Если, конечно, ты не безнадежна.       Девушка посмотрела на него оскорбленно, упрямо сжала губы и встала в прежнюю позицию.       — Не сгибайся!       Ткач Смерти обошел ее и бесцеремонно выпрямил, взяв за плечи. Лана вспыхнула. А синʼдорай тем временем сдержанными тычками выправлял ей позу, заставляя подвинуть ногу, выше поднять локоть и правильно развернуть корпус. В конце концов, он встал позади, взяв Байфрост за рукоять поверх ее ладоней.       — Главное — привыкнуть к новому центру тяжести, — сказал немертвый, едва ли не касаясь щекой ее виска, и медленно повел клеймор вместе с ней. — Техника похожа. Ты просто работаешь обеими руками и достаешь дальше... Не напрягайся, — с толикой недоумения заметил он. — Это не требует такого усилия, ты быстро устанешь.       Кольтира отпустил ее, и Лана с шумом втянула в себя воздух. Будь проклят этот треклятый стыд. Будь проклят Ткач Смерти. Эльфийка, желая сбросить нахлынувшие эмоции, попыталась выполнить простейшую серию. И на первом же взмахе ее, конечно, снова занесло.       Это издевательство продолжилось ежедневно. По крайней мере, поначалу тренировки казались Лане именно издевательством. Но постепенно она привыкала к весу меча, училась по-новому использовать руки и не думать о том, как смотрят на нее часовые. Новый виток унижения настал, когда Кольтира решил, что она готова для спаррингов. Он брал меч из арсенала и лениво защищался от ее жалких попыток пробить оборону, пока ему не надоедало. Заканчивалось это всегда тем, что либо Байфрост, либо Лана отправлялись на близкое знакомство с палубными досками. Потом они разбирали ошибки.       После одного из таких уроков Эллана осталась на корме, остужая пылающее лицо под пронизывающим ветром. Она не горела желанием идти в кубрик сейчас или на ужин немного позже, когда будет как раз вернувшийся с боевого вылета отряд, не важно, который из. Обязательно отыщется какой-нибудь умник, который вспомнит, как она в очередной раз приземлилась на задницу, и найдет это очень смешным.       — Не слишком большая нагрузка после ранения?       — Солнце, Брокола, — досадливо отозвалась Лана, не оборачиваясь. — Не делай из меня изнеженную принцессу. Это всего лишь пара часов тренировки. А я уже хочу в настоящий бой.       Тауренка вздохнула и облокотилась о бортик рядом.       — Ты кажешься хрупкой и маленькой. Сложно всегда помнить, какая ты на самом деле. Мазь от синяков дать?       — Само пройдет. Они почти не болят, — соврала Лана.       Они помолчали, глядя, как далеко внизу медленно тащатся назад скалы и трещины серого в ночной мгле ледника. Мимо дирижабля проплыл клин дракондоров, догоняя его и делая петлю на посадку. Лана отвлеклась от собеседницы, как обычно, провожая боевой отряд завистливым взглядом. Ей хотелось бы летать вместе с ними, ощущая, как легонько щекочет нервы чувство опасности. Но командир намертво привязал ее к кораблю. И хотя занятия с ним были хорошей альтернативой прочей рутине, большую часть времени он все равно проводил при капитане, предоставляя эльфийку самой себе.       — Мне кажется, на самом деле ты и есть хрупкая и маленькая, — сказала Брокола. — Да, у тебя стальная броня, но иногда она трескается.       — Все хотя бы изредка, но дают слабину, — эльфийка поморщилась. — Это не значит, что они на самом деле слабые.       — Я не сказала «слабая». Я сказала «хрупкая». Это не плохо.       Эллана промолчала.       — Слабость тоже еще не значит бессилие, — пожала плечами целительница. — Иногда сила рождается из слабости. Иногда слабость и есть сила…       — Друидка! Брокола! — на корму взбежал один из звероводов. — Там дракона ранило — иди, помоги.       — Я вернусь, — пообещала тауренка и поспешила вслед за орком. Лана только кивнула, вновь отвернувшись на тянущийся за бортом однообразный пейзаж.       Может быть, Брокола права, и внутри Эллана так и осталась тем мягким изнеженным легкой жизнью ребенком, читавшим о войне только в старых книжках из отцовской библиотеки. Совсем старых — об основании КельʼТаласа, о жестоких схватках с аманийскими троллями, о союзе с древними племенами людей, которые тогда еще были отважными и благородными. Новые летописи времен Второй войны она тоже читала, но ей больше нравилось про создание паладинских орденов, чем про орков и битвы на границе. Воины, вдохновляющие других и призывающие Свет на поле боя, казались ей чем-то очень далеким и романтическим в те дни. Реальность этой романтики оказалась лишена. Когда бывший паладин привел к границам королевства войско нежити, она наполнила жизнь Ланы сначала страхом, потом нарастающим магическим голодом — и страхом еще большим. Флайран тогда чахла на глазах, гораздо быстрее, чем она сама. Отец делал вид, что ничего не происходит, устраивая свои знаменитые приемы, больше похожие на пир во время чумы. В книгах, которые читала Лана прежде, о таких моментах в жизни героев говорилось «в нем что-то сломалось». Ей думалось, что наоборот — в ней что-то встало на место. И, нет, не взяв отцовский меч, но купив на его деньги собственный, она сделала то, что должна была. И делает до сих пор, попутно наращивая и наращивая ту самую броню, что помогала ей выживать все это время. Что там могла различить под ней тауренская целительница, с которой они знакомы едва ли месяц? Если сама Лана иногда забывала, что под червлеными доспехами и показной непробиваемостью она все еще живая и чувствующая, с простыми желаниями, задвинутыми глубоко-глубоко в пользу долга перед родным королевством и жажды мести за родную кровь. И это их нечастые проявления она теперь воспринимала как «сломалось», дало трещину, обнажило ее слабость.       — Возможно, ты права, Брокола, — сказала эльфийка, услышав негромкие чуть пристукивающие шаги позади себя. — Возможно, я хрупкая внутри. Но этот панцирь — тоже часть меня. Иногда он трескается, но вообще это довольно крепкая штука, так что не надо сантиментов. Поставили заплатку и забыли. Сантименты на меня в последнее время плохо влияют. Начинает хотеться всяких глупостей вроде того, чтобы кто-нибудь… ну, просто обнял меня, например… — произнесла Лана задумчиво, и ей вдруг стало горько оттого, что обнять ее и правда было некому. — Демоны… Я действительно разбитая расклеившаяся размазня. У тебя не найдется лекарства от эт… — девушка начала оборачиваться и на полуслове умолкла, так и застыв с приоткрытым ртом.       — Тебя обнять? — спросил Ткач Смерти, иронично приподняв бровь.       Эллана закрыла рот и резко отвернулась обратно, чувствуя, как стучит в ушах кровь и жар приливает к лицу.       — Извини. Я позову тауренку.       — Можешь сам, — с тихой яростью огрызнулась эльфийка.       — Что? — озадаченно переспросил Кольтира.       — Обнять меня.       Она злилась. Ужасно злилась на себя за то, что подставилась так глупо, что сама виновата, сама идиотка, а главное — кому?! Лана с силой вжала кулаки в поручни и сцепила зубы, вся прямая и натянутая, как готовая порваться струна, мечтая только о том, чтобы он не отпустил еще какой-нибудь язвительный комментарий.       Тихо лязгнул металл от прикосновения доспеха к доспеху. Девушка вздрогнула. Ткач Смерти осторожно положил руки ей на плечи, обхватив через грудь.       — Так?       Лана подняла голову, вполоборота уставившись на него, стоящего позади. Ее злость как смыло. Вообще все защитные реакции мгновенно сломались, а мысли спутались в ужасный узелок, из которого нельзя было вытащить ни одной внятной.       — Так…       Она выдохнула. Волевым усилием расслабила плечи и немного откинулась назад, опираясь спиной. Скальные шипы и трещины льда остались за бортом, а в поле зрения — только черные с мерцающими снежными шапками горы и небо в облачной дымке. За небо Ледяной Короне можно было простить все.       — Тебе не хватает… дружеской поддержки? — спросил Кольтира. — Или чувства защищенности?       — Я вообще не думала, что ты это сделаешь.       — А… — по голосу можно было угадать, как он досадливо кривится. — Неприятно? Отпустить?       — Нет, — Лана зачем-то удержала его руку и вздохнула. — Я нарушаю субординацию…       Рыцарь смерти ничего не ответил, просто так и стоял, оставив ей смотреть на северное небо. Что подумает Брокола, когда вернется… Почему она до сих пор не вернулась? Неужели там что-то серьезное с дракондором? Он ведь даже долетел сам…       — Я хотел предупредить, что завтра мы отправляемся к леднику, вниз.       — С каким отрядом?       — Вдвоем.       Эллана помолчала, обдумывая его слова.       — Это еще одна тайная операция?       — Это работа для некроманта. Мне просто нужно, чтобы кто-то прикрыл спину. Тебе я верю.       — А оркам нет?..       — Орки меня боятся. Ты — нет.       — Понятно… Да, это важно — знать, что тебе не ударят в спину…       — Все еще беспокоишься из-за покушения?       — Я тебе верю, — Лана прикрыла глаза. — Но немного волнуюсь за Ажику.       — Она была у Корма. Если она не верит мне, то верит капитану.       — Это были не происки агентов Культа Проклятых…       — Ты ведь умная девочка, Птичка, — сказал Кольтира.       — Ты не скажешь, кто.       — Не Корм Черный Шрам. И не его помощник. Не сговор команды. Просто глупая инициатива. Виновные наказаны.       — Я тебе верю, — повторила девушка.       — Хорошо. Тогда иди ужинать. И будь готова завтра.       Кольтира выпустил ее из рук и легонько подтолкнул в сторону лестницы. На верхней ступеньке Лана зачем-то обернулась. Рыцарь смерти остался стоять у бортика, глядя на мертвые пейзажи Ледяной Короны.       Костяной грифон беззвучно рассекал ночное небо над черными стенами внешних укреплений Цитадели. Они целиком были покрыты металлом, и оставалось только поражаться, какая колоссальная работа была проделана на северном континенте, пока смертные расы тонули в своих смешных войнах друг с другом. В другое время также можно было бы восхититься изяществом линий шпилей и мостов, но теперь думать следовало о том, как преодолеть все эти бесчисленные преграды на пути к ледяному трону повелителя мертвых.       — Мордʼретар, Врата Смерти, — негромко сказал Кольтира. — Благодаря Серебряному Авангарду больше нет нужды штурмовать Железную Плотину. Но здесь слишком сильная оборона.       — Это здесь погиб прорвавшийся батальон Альянса…       — Вон в той долине. У них так или иначе было мало шансов.       Грифон, прячась за высокими шпилями и прижимаясь к скалам у обрывающегося в этом месте горного хребта, пошел на снижение. У самых Врат можно было разглядеть толпы разномастной нежити от костяков до поганищ. Последние также расхаживали по долине, выискивая теплую живую плоть, которую можно разорвать. Лану передернуло.       — Нервничаешь?       — Не люблю их.       — Кто их любит…       Кольтира посадил грифона в неглубокой расщелине между скальной стеной и ледяными глыбами. Костяная птица пошла вдоль трещины, цокая по камню когтями. Эллана ниже надвинула капюшон. Если бы только она заранее знала, сколько здесь будет этих тварей…       — Нужно вытащить одно из них подальше, чтобы не увидели от Врат. Вон то. Посвети в него, только не слишком ярко.       Девушка сглотнула ком слюны, сделавшейся вдруг вязкой. Подняла руку. Сложнее всего было это «не слишком», тогда как ей хотелось попросту сжечь уродливого монстра, озирающегося неподалеку. Со сложенных пальцев сорвался тоненький луч, ударив указанное поганище в бок. Бледная образина дернулась и повернула в сторону угрозы сшитое по кускам туловище — шеи у него не было. Лана, закусив губу, подняла ладонь еще выше, призывно посверкав золотистым сгустком-фонариком, чтобы их точно заметили. Уловка удалась, и неуклюжее чудовище широкими шагами побрело к ним. Эльфийка опустила руку на эфес, но их грифон попятился, затем развернулся, встав на задние лапы, как норовистая лошадь, и широкими прыжками поскакал в другую сторону. В примеченном заранее месте Кольтира вывел костяк из расщелины, то и дело оглядываясь на преследователя. Свистнул крюк, лязгнул о подставленное лезвие Байфроста. Грифон побежал еще быстрее, взрывая лапами теперь уже снег, лежащий между сдвигающимися скалами. Здесь был небольшой «карман». Рыцарь смерти остановил летающий костяк в самом его конце, развернул и выпрыгнул из седла.       — Прикроешь.       В просвете скал появилось поганище. Отсюда слышно было его булькающее бормотание, звяканье смотанной заново цепи и влажное чавканье, с каким что-то переваливалось в разверстом брюхе при каждом шаге монстра. Эллана спустилась в снег по другую сторону грифона, меч в ее руке наливался раскаленной белизной.       — Кольтира, там еще один!       — Значит, отвлеки его.       Первое поганище бросило крюк в рыцаря смерти, рванувшегося ему навстречу. Синʼдорай уклонился и перерубил цепь ярко сверкнувшим зеленью клеймором. Они сцепились с многоруким кадавром в ближнем бою. В это время второе, невесть откуда притащившееся следом чудище топталось, бессмысленно пялясь на собрата. В его увечном мозгу медленно решалась дилемма, нужно ли нападать на что-то, размахивающее острой железкой, если это что-то уже мертвое. Но вот его взгляд остановился на бегущей ему навстречу эльфийке. Теплая — живая — можно сожрать. Простейшая цепочка выстроилась, картина мира встала на место, и поганище швырнуло в бегущую крюк.       Эллана отбилась щитом, удержав его обеими руками. Загнутое острие прошло мимо, зарывшись в снег позади нее. Девушка ухватилась левой за дернувшуюся обратно цепь. Ноги скользили, увязая в снежной каше по щиколотку, бежать было неудобно, но поганище само тащило ее к себе, и Лана воспользовалась этим. Оказавшись к монстру почти вплотную, она парировала ухнувший сверху топорик и отскочила вбок, привычно заходя неуклюжей твари за спину. Сверкнула вспышка — одна, вторая. Обожженное поганище завыло, пытаясь успеть за своей верткой жертвой. Над Ланой свистнула цепь, мачете в третьей руке чудовища принял на себя щит. Девушка прикрыла себя магическим заслоном с другой стороны и отрубила огромный кулак, сжимающий оружие. В глотке монстра заклокотало. Она едва увернулась от хлестнувшего сверху крюка. Снова отпрыгнула в сторону и рассекла бледный бок поперек уродливых шрамов. Мертвая плоть зашипела под лезвием светозарного клинка. Сверху на поганище рухнул луч Света, облеченный в форму меча. Топорик снова врезался в щит, а в глаза уроду высверкнула ослепляющая вспышка. Он дернулся, замотал головой, отчего ходуном заходило все туловище, поскользнулся, наконец, и рухнул на спину. Рассекающий удар, оставляющий за собой шлейф невесомого золота, пришелся в нижнюю часть брюха, оставив глубокий обуглившийся разрыв. Лана развернулась через другое плечо и добавила сверху кромкой полыхнувшего Светом щита. Она секла и рубила мертвую дергающуюся тушу до исступления, до темноты в глазах, до…       — Птичка, остановись. Хватит!       Эллана пришла в себя в крепком захвате оттаскивающего ее от изуродованного монстра Кольтиры. В хрипящих криках она не сразу признала собственный голос, кельʼданасская сабля неистово горела, по щиту пробегали ослепительные сполохи. Потом рыцарь смерти подсек ее и толкнул лицом в снег. Крик перекрыло, сабля сверкнула в последний раз и погасла. Лана полежала еще, пока хватало воздуха, потом осторожно поднялась на четвереньки, отплевываясь от набившегося в рот снега.       — Успокоилась?       — Да…       Ткач Смерти посмотрел на сожженное наполовину поганище.       — Этот безнадежен.       Он отвернулся и пошел прочь, к другой горе мертвого мяса, которое когда-то было первым монстром. Эллана, тяжело дыша, со смешанными чувствами смотрела некоторое время командиру в спину. Потом стерла с лица снежные хлопья и талую воду обернутой в плащ рукой и, поднявшись, побрела следом.       — Последи за входом, — приказал Кольтира. Сам он окинул взглядом упокоенное чудище и вернулся к грифону, где к седлу были приторочены его сумки. Лана скользнула по поганищу лишь бегло, но отметила, что оно практически целое, если не считать снесенной головы. Девушку передернуло, и она предпочла поскорее отвернуться к щели меж скал, выбрав себе удобный наблюдательный пункт среди камней поблизости. Что Ткач Смерти будет делать с инструментами, которые он извлекал из сумки, она, пожалуй, не хотела знать. Раздавшиеся через некоторое время звуки только убедили ее в этом.       — Ты их боишься? — донесся неожиданный вопрос. По интонациям — совершенно равнодушный.       Эллана некоторое время не отзывалась, нахохлившись под плащом и глядя в одну точку. Просвет был узким, а скалы отвесными — незамеченным не пройдешь.       — Нет, не боюсь.       — Правду, Птичка. Нам понадобится еще много этих тварей. Максимально неповрежденных.       — Виновата. Больше не повторится.       — Я тебя обратно на «Молот» отошлю.       Лана повернулась к нему и тут же об этом пожалела. Ткач Смерти сидел на снегу, держа отрубленную голову поганища на коленях, и осторожно вытаскивал из нее подгнивший мозг.       — Следи за входом.       Эльфийка отвернулась обратно.       — Я их не боюсь… — она подобрала ноги и сложила локти на коленях. — Я их просто ненавижу. Но в следующий раз сдержусь. Обещаю…       Кольтира не ответил. Некоторое время Лана сидела, слушая негромкое чавканье отрезаемой плоти и хруст костей. Ее снова передернуло.       — Я не сразу попала в Орден, — сказала она, просто чтобы заглушить мерзкие звуки. — Когда я ушла из дома, то даже с мечом обращаться почти не умела. И, в общем… Я не была воином и понимала, что сначала придется чем-то заслужить право носить табард рыцаря крови. Поэтому мы с сестрой отправились к пограничникам. Она была еще на обучении, но уже сильным огненным магом. Так и сказала, что идет со мной прикрывать… спину, — Флайран, конечно, сказала по-другому, но Лана поступилась деталями. — В общем, мы как-то добрались до Призрачных Земель. И вот там, прямо на тракте… — девушка прикрыла глаза на пару секунд. — Оно вышло, я даже не поняла, откуда. Я тогда нежить только издали видела, на Тропе Мертвых. Но что там осталось — разваливающиеся зомби да костяки, которых следопыты издали косят. А эта тварь была огромной, вся в шрамах, с ребрами торчащими и распоротым брюхом, из которого кишки висят. Бр… И сворачивать некуда — кругом незнакомые леса, полные другой нежити и пауков. Флай попыталась сжечь его издали. А он размахнулся и кинул крюк. Я закрыла ее щитом, но тогда у меня что было — пара месяцев обучения с нанятым инструктором. Запястье сломалось. Крюк прошел стороной и вскользь ударил Флай по колену. Она вскрикнула, упала… Я не смотрела даже. Думала, ранение смертельно. А этот уже надвигался, шагах в десяти был… У меня мозг словно выключился. Я просто бросилась на него, не думая, потому что за спиной была сестра… И с тех пор всегда так. Я просто вижу это все заново, как наяву… И в какой-то момент разум перекрывает. Если сдержать нечем.       — Ты завалила ужас Призрачных Земель одна и со сломанным запястьем?       Эллана покачала головой.       — Патруль следопытов подоспел и разнес эту гадость разрывными стрелами. Они же проводили нас в Транквиллион, а один даже подсунул меня потом одному из тамошних рыцарей крови на обучение. Сказал, что у меня талант воина и праведная ярость берсерка. Хотя, по-моему, ему просто Флай понравилась. Она была красавицей…       — Ее убили у тебя на глазах? Поганища?       Эльфийка медленно выпустила воздух через нос. Бестактный вопрос должен был зацепить, но слез как будто не было. Только ставшая привычной тоска.       — Нет… Тот следопыт сказал… ее разорвали вурдалаки, — Лана невидяще смотрела перед собой, вспоминая тот разговор в гостинице. Полустершийся, мутный. Похоронил, что осталось, — так он сказал. Опознал по обрывкам одежды и браслету. Снова вспомнилась Мортифлай, с ног до головы закутанная в тряпки и подволакивающая ногу. — Если бы я была рядом…       — Не всегда можно предотвратить чью-то смерть, даже если ты рядом, — сказал Кольтира. — Я закончил. Нам нужен следующий.       Послышалась какая-то возня. Эллана обернулась и увидела, как заново зашитое поганище поднимается на ноги. Оно заворчало и, шатаясь, прошло мимо эльфийки, с каждым шагом двигаясь все уверенней. Не обратив внимания на павшего собрата, монстр утопал за скалы.       — Что ты с ним сделал?       — Заложил гоблинскую взрывчатку и поставил другой кристалл управления, — рыцарь смерти задумчиво посмотрел вслед ушедшему кадавру. — Поганища — опасные противники. Но они просты в анимации и не имеют собственного разума. Их несложно подчинить, если знать, как. Когда войско Орды, наконец, пойдет на штурм, я обращу их против хозяев. А отработавших техники просто взорвут под самым воротами, где не может достать бомбардировка с воздуха. Мы сомнем защитников Мордʼретара. Но сначала придется перешить еще десяток.       Синʼдорай отер испачканные руки снегом и собрал инструменты. Эллана медленно спустила затекшие ноги с камня и встала, переступая с одной на другую. Кольтира подъехал к ней на грифоне, протянув руку. Эльфийка бросила последний взгляд на расщелину входа и уже хотела принять его помощь, как в небе над горами мелькнула движущаяся голубая звездочка. Лана замерла, наблюдая, как всего за несколько секунд она выросла до размеров небольшого пятна, продолжая приближаться. Девушку вдруг прошиб озноб от догадки, что это могло быть, а звезда уже ворвалась за кромку гор, мерцая морозной синевой.       — Кольтира!..       Ледяной змей, бесшумный в воздухе, распахнул пасть, изливая на них струю ледяного пламени. Эллана, как подброшенная, прыгнула вперед, обхватывая рыцаря смерти за шею и закрывая их обоих щитом. Черный металл расцвел переливающимся золотом экраном. Костяной дракон спикировал сверху и пронесся прямо над ними, чиркнув когтями по сотворенному куполу.       — Уходим.       Рыцарь смерти развернул ее в седле и крепко обхватил за талию, когда грифон уже отталкивался от земли, устремляясь вслед за костяным драконом. Они пролетели мимо по прямой, пока атаковавшая их нежить разворачивалась, закладывая вираж. Лана прикрыла лицо ладонью. Ветер сек так, будто наполнился ледяными осколками. Позади раздался потусторонний визг. Грифон резко провалился вниз, а над ними вновь мелькнули объятые голубым сиянием кости. Впереди ударил убийственный гейзер мороза, вынуждая круто свернуть. Мелькнули снежные склоны хребта — и снова серый ледник, раздробленный черными скалами. На прямой дракон быстро догонял маленькую верткую птичку, поливая жидким холодом, заставляя резко менять траекторию и все пытаясь схватить огромными когтями или страшной пастью. Грифон метался по небу, то уходя в штопор, то возносясь свечкой, закладывал виражи и мертвые петли. Стремясь сбросить преследователя, Кольтира то отчаянно маневрировал между скалами, то снова взлетал ввысь, но ничего не помогало. Их отжали от хребта и Вершины Рыцарей; исчезли из вида врата Мордʼретар, и Лана, пытавшаяся слезящимися глазами разглядеть что-то сквозь растопыренные пальцы, давным-давно потеряла направление в этих умопомрачительных фигурах высшего пилотажа. Снова мелькнули какие-то горы, какие-то мосты и галереи, переливающиеся маслянистым блеском металла. Они неслись прямо на какое-то укрепление. Грифон штопором ввинтился в сквозной коридор, мир перевернулся дважды, они вынырнули по другую сторону очередной стены, слыша несущийся следом визг гаргулий. Эллана обернулась. Мелкие твари остались у стены, не в силах догнать такого противника, а костяной дракон воспарил над верхней галереей и с жутким воем снова устремился за беглецами.       — Проклятье… — прошипел Кольтира, низко пригибаясь под обезумевшим встречным ветром. Ледяной змей снова настигал их. — Мы не сможем оторваться… Ты переживешь падение?!       — Да!       Их птица сложила крылья, стремительно снижаясь. Под грифоньими лапами замелькал щербатый лед, упирающийся в горы. Дракон висел у них на хвосте, с каждой секундой сокращая дистанцию. Вот разверзлась клыкастая пасть…       — Пошла!       Ткач Смерти выпихнул эльфийку из седла. Та кувырком полетела в ближайшую трещину, успев заметить лишь зеленый высверк меча. Сверху брызнули кости. Загустевший невидимым барьером воздух спружинил, встретившись с твердой землей, прогнулся, смягчая рыцарю крови падение, и лопнул. Лана, выпустив саблю из рук, покатилась по камням. Остановившись, она сразу же приподнялась на локтях, невольно жмурясь от кружащегося перед глазами мира. И поползла, побежала на подгибающихся ногах, падая то и дело на четвереньки — к своему оружию. Рядом с мечом валялся расколовшийся грифоний череп. Девушка вскинула голову, увидев полусотне ярдов впереди бьющегося в воздухе ледяного змея.       — О, Свет…       Ладони сами взлетели к груди, луч родился меж них мгновенно, резанув летающее чудовище по глазницам. Костяной дракон мотнул рогатой башкой, издав вместо прибивающего к земле воя свистящее шипение, не разжимая пасти. Взмахнул огромными крыльями, разворачиваясь к дерзнувшей обратить на себя его внимание эльфийке. У Ланы между ладоней уже бился и пульсировал новый сгусток обжигающей силы, готовый стать острым лезвием разящей белизны. Эльфийка щурилась, боясь промахнуться, рассчитывая траекторию стремительного зверя. Доли секунды. Доли секунды она пыталась угадать момент и то место, о котором вскользь обронил Дартаниор Звездный Дым. Где у этой твари таинственное «средоточие»? Уже можно разглядеть морду несущегося на нее дракона, челюсти, пробитые руническим клеймором насквозь, цепляющуюся за костяные наросты темную фигуру рыцаря смерти, наполовину перебитую окованными саронитом клыками.       Эллана зажмурилась и отпустила Свет. Луч прошил змея, пройдя чуть ниже подбородка, навылет через полыхающую ледяным огнем грудину. Будто налетев на непреодолимое препятствие, костяная тварь изогнулась в воздухе, пытаясь уйти от пронзающей ее магии, завыла, дробя заклиненные мечом челюсти и роняя добычу. Голые крылья несколько раз ударили, силясь вынести чудовищного змея из смертельной ловушки. Туман из его грудной клетки лез клочьями, сияние мигало, как волшебный фонарик, обойденный вниманием рассеянного мага. Дракон еще несколько раз рванулся в воздухе, слепо врезался в горы и, кувыркаясь, рухнул за кромку ледника.       Лана выдохнула.       — Нет… — она дернулась, словно отмерзая, и побежала туда, где темнело на сером тело рыцаря смерти. — Кольтира… Кольтира!..       — Подожди…       Он был жив. Чудовищные челюсти раскурочили ему левый бок от бедра до ключицы. Переломанные доспехи заливала темная кровь. Ткач Смерти, стиснув зубы, ухватился за край искореженной кирасы единственной рабочей рукой и, рыча, выдрал кусок впившегося в плоть металла. Выдохнул, собираясь с силами, чтобы повторить.       — Помоги мне… Выбери осколки.       Девушка упала рядом на колени и принялась аккуратно доставать кусочки поменьше, раскрошившиеся, как надколотая скорлупа.       — Не жалей… Быстрее, пока сюда еще что-нибудь не набежало… Все? Я не чувствую… А, бес бы с ними, пусть врастают… Заливай.       — Кольтира…       — Давай, я вытерплю.       Лана подняла разом сделавшиеся дрожащими ладони. Рыцарь смерти поморщился от одинокой светлой искорки, упавшей на его раны.       — Я не… — сердце гулко забилось где-то под самым горлом. Ей показалось, что она падает куда-то, что мир сереет, и синеватое свечение требовательно глядящих глаз немертвого становится бледнее, меркнет.       — В чем дело, Птичка?       — Я не умею исцелять… — прошептала Эллана.       Кольтира долгим взглядом посмотрел в ее растерянное лицо. Устало прикрыл глаза на секунду, затем глянул куда-то ей за плечо.       — Тогда это конец, — уронил он.       Девушка резко обернулась. Вдалеке на скалах почудилось движение.       — Ты здесь не выживешь одна. Дай мне кинжал.       Она бездумно вынула мизерикорд из голенища. Почти уже хотела протянуть ему.       — Что ты задумал?       — Это не будет больно, — произнес мертвый рыцарь. Девушка медлила. — Лана… Я убью тебя быстро и безболезненно. Это лучше, чем сделают они. Или Он.       Эллана остановившимся взглядом смотрела на трехгранное лезвие стилета в своей руке. Позади как будто слышался топот множество ног, бормотание и голодное шипение гулей. Ей чудилось. На таком расстоянии их еще не услышишь.       — Тебе хватит моей жизни, чтобы восстановиться?..       Краем глаза уловив движение, она перефокусировала взгляд. Лицо рыцаря смерти исказила гримаса, рот зло искривился.       — Ты видела, как мы это делаем?! — он словно плюнул ей в лицо. Потом понял — по глазам, — что да, видела. Вспомнил отчеты из Мрачного Свода. Сбавил тон, глядя по-прежнему раздраженно и нетерпеливо. — Я на краю, Птичка. Но я никогда с тобой такого не сделаю.       Лана смотрела на него еще несколько секунд и вдруг решительно сжала губы.       — Тогда заткнись и не мешай мне.       Мизерикорд зазвенел по камням. Тонкие пальцы, вознесенные над рыцарем смерти, окутало мягкое белое сияние. Кольтира дернулся. Эллана закусила губу, пытаясь собрать все, все, что у нее было, все, что она могла вытащить из самых дальних уголков души, чтобы отдать ему. Свет плескался, как плещется молоко в закачавшемся кувшине. Изливался — пульсацией, толчками. Как кровь из сердца. Лана сжала зубы. Рот наполнился привкусом железа. Этого мало. Ее Свет, все, что она могла отдать, брызгал жалкими искрами, причиняя больше боли, чем исцеления. А она не знала, не знала, как, не умела иначе…       — Перестань, Птичка… Хватит, ты теряешь время… Лана, они разорвут тебя… пожалуйста… Дай. Мне. Кинжал!       — Я не хочу, чтобы ты умирал! — она сорвалась на крик. Две горячие дорожки пробежали к скулам от уголков глаз.       — Я уже мертвый, Лана…       — Какая разница?!       Эльфийка стиснула кулаки. Кольтира с сожалением покачал головой.       — Не надо…       Он дотянулся до ее руки и сжал в своей ладони. Эллана смотрела на рыцаря смерти, чувствуя, как катятся по щекам слезы — и не стыдясь их. Если бы она только могла, если бы она просто могла облечь в Свет все, что сейчас чувствовала… Горячий ком рос у сердца. Не то сухое жгучее тепло, которое порождало клинки и зарево, обжигающее живых и разрушающее до основания нежить. В ней зрела квинтэссенция невыразимой… нежности. Что-то подобное она чувствовала лишь раз, когда на КельʼДанасе возрождался их Солнечный Колодец, когда леди Лиадрин опустила клинок и с изумлением взирала на бьющий в небо столб Света, а рыцари в черно-алых табардах один за другим падали на колени, утопая в ласковом сиянии, разливающемся по багряному полу, как озеро. Но тогда это коснулось ее лишь чуть-чуть, как дыхание теплого ветерка, мельком. Теперь же оно разливалось в ней самой, заполняло все ее существо и захлестывало через край, заставляя задыхаться.       Или отпустить.       Луч света прошиб тело рыцаря смерти, заставив выгнуться в страшной судороге. Из его глотки вырвался нечеловеческий вой, дробящийся эхом, и почти сразу же пресекся. Лана запрокинула голову в беззвучном крике. Свет, бьющий вверх, охватил ее всю. Она будто растворялась в нем, теряя способность видеть и слышать, теряя чувство тверди под ногами, отрываясь от реальности и от своего собственного «я». Хрустальный перезвон, окруживший ее небесной музыкой, не был настоящим звуком, он переливался в ее растерявшемся сознании образом, чувством, желанием… Ничем и всем, самой прекрасной мелодией в мире. Он звучал, наполняя ее новым смыслом, пониманием того, о чем, кажется, говорил брат Келтан…       Столб света ушел вертикально вверх, прошил небеса, соединив их на несколько мгновений с проклятым льдом, истончился — и исчез ослепительной вспышкой.       Эллана, застывшая словно в молитвенном экстазе, медленно опустилась обратно на колени. Бездумно тронула белую кожу Кольтиры в прорехе расколотых доспехов, коснулась его волос, щеки. Глаза рыцаря смерти были закрыты, лицо разгладилось. Он мог бы сойти за спящего, если бы не черные губы, заострившиеся подбородок, снеговая бледность. Если бы он дышал.       Лана встала. Повернулась к скалам, откуда появилась нежить. Уже можно было различить отдельные фигурки, светлые и темные, катящиеся через ледник стремительной волной. Эльфийка поискала глазами на земле и шагнула к лежащему неподалеку клеймору. Подняла, не чувствуя его веса. Будто не замечая оставшегося на предплечье щита, развернулась навстречу наступающей нежити. Внутри было гулко и пусто. Вокруг было тоже пусто — исчезла музыка. Вместе с нею исчезли остальные звуки: ни завывания упырей, ни бряцанье костей о железо… Только странный нарастающий гул откуда-то сверху. Девушка раздраженно дернула ушами и подняла рунический меч, готовая защищаться.       Первая линия нежити разорвалась осколками льда и камней. Громыхнул взрыв. Лана рефлекторно пригнулась, закрываясь рукой со щитом от долетевшей щебенки и обломков косточек. И тут гул с небес обрушился на нее настоящим ревом, будто кто-то распахнул заслонку, глушащую все звуки. Рев огромных винтов смешался с грохотом второго пушечного залпа. Эльфийка запрокинула голову и увидела громаду летающего корабля, нависшую над местом их крушения. Из-за его борта выскользнули лазурные, похожие на цветы, дракондоры Серебряного Союза. Два летуна плавно опустились на лед в десятке шагов перед рыцарем крови.       — Назови себя! — выкрикнул спрыгнувший с одного из них человек с арбалетом в руках. На втором сидела женщина, держа Лану под прицелом дварфийской винтовки.       В стороне от дракондоров приземлился костяной грифон под флагом Альянса. Сошедший с него седой мужчина с татуировкой на лице направился прямиком к неподвижному телу Ткача Смерти. Эллана отступила на несколько шагов, пытаясь преградить ему дорогу.       — Лучше не мешай мне, эльфийка, — гулким от эха, хрипловатым голосом остерег рыцарь смерти, бросив тяжелый взгляд на меч в ее руках.       — Сложи оружие, эльфийка крови, и сдавайся!       — Насколько я помню, между Ордой и Альянсом перемирие! — крикнула она в ответ, пропуская седого к Кольтире и крутя теперь головой то в его сторону, то к обращающимся к ней людям.       — Перемирие кончилось, когда ваши зеленые ублюдки атаковали наших солдат! — вмешалась женщина. — Бросай оружие, или на борт тебя придется нести!       Рыцарь смерти наклонился над братом по клинку.       — Эк его… Ты залечивала?       — Он жив?!       — Он давно не жив, девочка, — усмехнулся мужчина, поднимая Кольтиру на руки. — Но пока еще и не окончательно мертв.       Сердце кольнуло. Лана повернулась к людям на дракондорах. Она не думала, что когда-нибудь произнесет это.       — Хорошо... Мы сдаемся на милость Альянса.       Байфрост и щит с закрашенным фениксом лязгнули о камни.