Джуманджи. В плену двух миров

      В том, что детишек жалеть не нужно, Кадия убедилась очень скоро. Она спокойно проспала всего пару часов, пока ее не разбудил шум. «Мыши скребутся?» - подумала девушка. Кадия очень устала за день, поэтому начала опять засыпать. Но шум становился громче и противнее. В конце концов девушка открыла глаза. Она попыталась встать с дивана, но удалось ей это с трудом.       - Какого черта? - возмутилась шатенка, отдирая от дивана свою водолазку, вымазанную чем-то липким, и осматриваясь.       Вокруг Кадии была свалка. Сама она была обсыпана землей и облита вареньем, а на джинсах отпечатались следы ботинок. Ее кроссовки тоже были полны земли. Шум доносился из коридора. «Это не дом, а проходной двор», - поежилась девушка, крадучись выходя из комнаты в одних носках. Ей стало не по себе от мысли, что кто-то был в ее комнате, пока она спала. Чужие люди наблюдали за ней, как извращенцы, буквально вытирали об нее ноги. Даже джамазонки не позволяли себе такого.       Девять мальчишек решили доказать друг другу свою крутость и храбрость, забравшись в дом злого охотника. Когда они попали в Джуманджи, у них с собой было много сладостей. Большую часть из этого запаса они съели, а вот варенью нашли лучшее применение. Землю мальчишки напихали в карманы. На вылазку ребята пошли в приподнятом настроении.       Когда они обнаружили в одной из комнат какую-то девчонку, подумали прежде всего о том, что земли и варенья им может не хватить. Пухленький мальчик с поросячьими глазками предложил всем вытереть ботинки об эту уродину. А кто же она? Раз уютно устроилась в этом доме, значит, заодно с охотником, а раз так, значит, ее просто необходимо было обозвать. Внешняя красота не имела значения, главное принцип.       Мальчишки осмелели. Сначала они старались не шуметь, но потом не выдержали и похозяйничали в комнате Кадии. Браво шествуя к комнате охотника, несколько ребят прихватили с собой чучела птиц, на ходу ощипали их и держали перья наготове в своих пальчиках. Оставшееся варенье дети дружно вылили на ван Пелта, а потом осыпали его перьями. Ощипанные чучела разбросали по комнате. Проснувшийся охотник не мог сразу пристрелить безобразников, потому что ружье, в обнимку с которым он всегда спал, залило варенье и механизм ружья заклинило.       - Тьфу на вас! - выругался ван Пелт, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда заряженный револьвер.       Дети с визгом и улюлюканьем бросились врассыпную. В коридоре они буквально налетели на вышедшую из своей комнаты Кадию.       - Куда это вы собрались? - гневно сказала она и схватила двух мальчишек за руки.       - Отстань от нас, старуха, - огрызнулся один из них и пнул Кадию в колено, но та крепко держала их.       «А я еще переживала о детях, - разочарованно думала девушка. - Ангелочки оказались не такими уж и невинными. Но заслуживают ли они смерти за свои шалости?». Нет, эти дети унизили ее, вытерли об нее ноги. Это не просто шалости, такое нельзя прощать. Значит, дети могут себе позволить вломиться в чужой дом, а его хозяин не может дать отпор? «Но эти дети безоружны, силы не равны», - голос совести Кадии не давал ей покоя.       Другие мальчишки пытались освободить друзей, они гурьбой облепили девушку, все вместе пинали ее, били по лицу, царапали и даже кусали за руки. Кадии стало противно. Она как мямля медлит с принятием решения, жалеет этих детей. Они не заслуживают жалости. Они отвратительные, липкие и приторно сладкие как их дурацкое варенье. Раздался выстрел. Потом еще и еще. Шесть выстрелов, шесть патронов, шесть жертв. Мальчишки, которых Кадия держала за руки, потяжелели и выскользнули из ее смертельных объятий. В их остекленевших глазах была ненависть и презрение. Троим мальчишкам удалось сбежать, но они напоследок выдали много недетских матерных слов. В доме воцарилась тишина.       - Вы могли попасть и в меня, - сказала Кадия, тупо уставившись на тела мальчишек, лежащих вокруг нее.       - Нет, не мог, - уверенно заявил охотник.       И опять кровь залила пол и впиталась в стены. Кровь заляпала носки Кадии и ее водолазку. Девушка провела рукой по волосам и на них тоже оказалась кровь. Липкая, тягучая... нет, это жвачка. Жвачка?! Кадию передернуло. «Это слишком даже для нее», - подумал ван Пелт, наблюдая за тем, как девушка с остервенением снимает заляпанные носки и переступает через лужи крови. Кадии пришлось снять и водолазку, она осталась в черном топе. «Выкинуть все это! - роились мысли в ее голове. - Но мне же больше нечего надеть».       - А где стиральный порошок?       «Мое место в психушке, у меня едет крыша, - размышляла Кадия. - На моих глазах, в опасной близости от меня пристрелили шестерых детей, а я переживаю об одежде». Вид босого охотника в ночной рубашке, облитой вареньем и обсыпанной перьями, пытавшегося разобрать тела своих жертв, прервал это самокопание.       - Вы еще возьмите этого мальчишку за ноги как зайца или за горло как глухаря, - Кадия хихикнула. - Простите, я очень устала и ничего не соображаю.       - Так иди спи, - съехидничал ван Пелт.       Но перед тем, как это сделать, Кадия почистила джинсы одежной щеткой, мокрой тряпкой оттерла от варенья диван, расшнуровала и помыла свои кроссовки, замочила белье. На большее сил у нее не осталось. «А все-таки она права, - прикинул охотник. - Я мог попасть в нее. Стрелять спросонья в скопление движущихся мишеней...». Из шести тел своих жертв ван Пелт решил оставить и обработать только одно, а остальные выбросить. Другие тела или были повреждены и непригодны к изготовлению чучел, или не имели такой ценности.       Несколько следующих дней ван Пелт и Кадия не выходили из дома. Девушка была занята генеральной уборкой, а охотник заперся в своей мастерской и его гостья могла только гадать, какие ужасные вещи там происходят. «Ханжество — вот что это такое, - рассуждала девушка. - Мы боремся за права животных, подразумевая по животными братьев наших меньших, питомцев вроде хомяков, кошек и собак. Но сельскохозяйственные животные, по нашему мнению, созданы для обеспечения людей продуктами питания. Мы осуждаем ношение меха, но хотим выглядеть красиво и чтобы нам было тепло зимой. Осуждаем охоту, но миримся со скотобойнями. На людей охотиться нельзя, этого не одобряет наша человеческая гордость. Человек — царь природы, а не какая-нибудь жертва. Охота на людей унижает человека, уравнивает его со зверем. На войне люди живут инстинктами: выжить, найти еду, отбить атаку противника. Им нет дела до причины войны и до ее целей, что бы ни говорили об этом моралисты. Высокие идеалы не затмят, не сотрут грязь, кровь, пот и слезы солдат, не починят их расшатанную психику».       Прополаскивая замоченное в тазу белье, Кадия обнаружила там еще ночную рубашку и простыню. Девушка никак на это не отреагировала. В конце концов она и так пользуется немыслимыми привилегиями в этом доме, расположенном посреди неизвестного параллельного мира. Название «Джуманджи» ничего не объясняло. Кадии не нужно было готовить еду, она могла спать не в сырой пещере, а на уютном диване, у нее была крыша над головой и защита. Хотя... этот дом, наоборот, притягивал опасности. «Все это слишком сложно», - разводила руками Кадия.       А потом на стене трофейной комнаты появилось чучело головы джамазонки Зоньи. Ее лицо не было перекошено самоуверенностью и предвкушением убийства противника, джамазонка выглядела кроткой. Не зная ее характера и поступков, можно было посочувствовать этой несчастной, но Кадия за последние дни стала более скептически относиться к такому сочувствию. «Не верю в эти смазливые личики, - мысленно гневалась девушка. - Не верю в невиновность этих людей». Охотник был настолько счастлив, повесив голову Зоньи на стену, что Кадия заподозрила неладное.       - Зонья вам что-то сделала? - спросила девушка. - Именно она?       - Да, но теперь я указал ей на ее место, - кровожадно ответил ван Пелт.       «Странный мир, - удивлялась Кадия. - Все убивают всех. Это ведь то же стремление к самоуничтожению. И когда слабая жертва бросается на рожон, и когда сильные изводят и грызутся друг с другом».       Несколько дней подряд охотник и его гостья встречались только за обедом и ужином. В меню, не считая печенья, не было ничего вегетарианского. Например, сегодня Кадии довелось есть жареную антилопу.       - У меня есть для тебя подарок, - заинтриговал охотник девушку.       «Это вечное напоминание, - Кадия глядела на головы пещерного льва, джамазонки Наджары и мальчишки, прикрепленные к дощечкам. - Символы моих побед и нравственных падений. Мой триумф и мой похоронный марш. Я умерла для мира обычных законопослушных людей». Мальчишка без таблички с именем. Один из многих. Первый.       - Молодец, - похвалил ван Пелт Кадию.       «Да уж, - осознала девушка. - Карьера маньячки успешно начата. Я долго стояла на краю пропасти, а теперь прыгнула в нее и лечу на самое дно».       Трое мальчишек, сбежавших из дома ван Пелта и потерявших шестерых своих друзей, прожили недолго. Но перед тем как быть застреленными Людвигом фон Рихтером, они успели разболтать всем обитателям Джуманджи о том, что их друзей погубила какая-то девчонка.       - Так открыто нарушать правила? - злорадствовал фон Рихтер. - Это же надо так самому себя подставить и добить. Впрочем, ничего другого я от тебя и не ожидал, коллега. Земля горит под твоими ногами.       Эта девчонка могла испортить ему всю статистику. Если вдруг он сам окажется среди отстающих, земля будет гореть уже под его ногами. Нарушение правил было минимальным, и это если докапываться до мелочей. Девчонка уже не совсем обычный игрок, значит, не подлежит обязательному отстрелу. Нельзя допустить, чтобы она стала достойным конкурентом. Нельзя позволить ей обжиться в Джуманджи.       - Жаль, что я сам не додумался до такого, - тихо позавидовал фон Рихтер и нехотя признал свое поражение... на данный момент.       Он непременно отыграется.