*****
Уже в который раз дикий холод терзал изнутри, выдёргивая в реальный мир из чёрной ледяной пустоты. Ещё одна пытка адской стужей. Она впивалась острыми когтями в каждую клетку тела и не торопилась ослаблять хватку. Отступала медленно, будто хотела поиздеваться напоследок. Только голос, звучащий откуда-то издалека, заставлял сердце натужно проталкивать кровь по ещё жёстким от холода сосудам. Знакомый голос. Чей? – Баки! Баки, ты слышишь? – Стив растерянно посмотрел на доктора, и тот шепнул: – Не торопите его. Он возвращается медленно, дайте ему время. Глаза Баки уже были приоткрыты, но пока смотрели в никуда, зрачки почти не реагировали. С головы до пят его окутывало электрическое покрывало, из-под которого видны были только запястье, пальцы и кисть правой руки с закреплённой иглой капельницы. Половину лица закрывала кислородная маска, в которую подавали тёплый воздух. Так же, как и физраствор в подогретой до 37 градусов капельнице, он прогревал изнутри. – Доктор, – тихо спросила Эмма, ассистентка Хелен Чо, – следующий укол не пора сделать? Реаниматолог сверился с монитором и кивнул: – Да, время. Ещё одна доза адреналина растеклась по жилам, разгоняя кровь Баки Барнса, подстёгивая удары сердца. Он вздрогнул, зрачки глаз сузились в ответ на яркий свет. Кислородную маску сняли. – Баки, ты слышишь? – Стив жадно всматривался в его лицо. Их взгляды медленно пересеклись. Чуть прищурившись, Баки медленно оттаивал, будто запускался проржавевший механизм. Наконец, прошептал: – Стив... И тут его начала бить крупная дрожь, да так сильно, что Стив не выдержал и хрипло выкрикнул: – Что это с ним? Сделайте что-нибудь! – Не волнуйтесь, это продлится всего минуту, – объяснил доктор. – Нормальная сосудистая реакция, так и должно быть. Зрелище выглядело пугающе и жутко смахивало на предсмертные судороги. Не в силах на это смотреть, Стив просто подхватил Баки прямо в покрывале и крепко-крепко прижал к себе, пытаясь согреть собственным теплом. Теперь лихорадило обоих – озноб у Баки был слишком сильным, Стив никогда раньше такого не видел. Но через минуту дрожь ослабела, замедлилась, затем прекратилась. Баки пристально посмотрел на Стива и с вымученной улыбкой сипло прошипел: – Стив. Ты. Стив кивнул, стараясь выглядеть бодряком как можно натуральнее. Не уверен, что получалось. – Скажи, что меня раскодируют, – Баки сипел, еле проталкивая слова сквозь не оттаявшее пока горло, голос возвращался медленно. – Мы нашли средство. Улыбка исчезла с лица бывшего Зимнего Солдата. Он вяло прищурился: – Ты не умеешь врать, Стив. Сердце свело болезненной судорогой. Стив прижал Баки к себе ещё крепче. – Будет трудно. Пока всё неточно, но есть хорошие шансы. Мы сделаем всё, чтобы избавить тебя от этого. Даю слово.Глава 5
3 июня 2016 г. в 15:08
Новый врачебный консилиум предполагался ещё более солидным, чем предыдущий, учитывая, что к специалистам по микрохирургии, травматологии, реабилитации, физиотерапии и протезированию присоединился сильнейший психиатр и гипнолог. Вопрос перед ними стоял, в общем-то, один, но для решения требовалось участие каждого.
– Итак, леди и джентльмены, позвольте начать, – объявил психиатр доктор Ротман, взявший на себя роль координатора совещания. – Задача у нас сегодня простая и сложная одновременно. Нам предстоит определить порядок предстоящих манипуляций по восстановлению пациента. Что после чего последует, когда Джеймс Барнс будет извлечён из криокапсулы и готов к нашей помощи? Прошу высказывать мнения.
– Позволю себе заметить, что для работы с Барнсом по вашей части, профессор Ротман, – Хелен Чо отвесила психологу лёгкий учтивый поклон, – было бы неплохо дать ему возможность чувствовать себя уверенно. То есть, с уже восстановленной рукой.
– Согласен, – ответил Ротман. – Реальный масштаб психологических проблем мы сможем оценить, если пациент не будет сомневаться в своих физических возможностях.
– В таком случае, если позволите, я бы предложил следующий порядок действий, – взял слово физиотерапевт из Швейцарии. – Поправьте, коллеги, если у кого-то появятся сомнения, я готов корректировать наш план. Итак, в самом начале, сразу после разморозки и стабилизации в нормальном температурном режиме, необходимо позволить нашему пациенту беседу с близким ему человеком, с тем, кому он доверяет. Полагаю, это вы, мистер Роджерс.
Он взглянул на Стива, и тот сразу поддержал:
– Разумеется, я помогу всем, чем смогу.
– Прекрасно. Вашей задачей будет разъяснить Джеймсу Барнсу всё, что мы решили. И как можно оптимистичнее – его положительный настрой на всё, что предстоит, крайне важен.
– Конечно, я понимаю, – кивнул Стив.
– Замечательно. Затем понадобится хирургическое вмешательство для отделения обломка металлической руки от тела Барнса. Это – по вашей части, доктор, – он развернулся к нью-йоркскому хирургу-травматологу, который утвердительно кивнул. – Напомните, пожалуйста, вопрос с персоналом решён положительно?
– Да, всё в порядке, – подтвердил тот. – Я провожу операцию, ассистировать будет моя операционная медсестра и два врача из персонала доктора Чо, которая согласилась вести анестезию. После изъятия протеза доктор Чо немедленно помещает пациента в контейнер своего оборудования и приступает к процедуре наращивания плеча, прилегающих тканей и конечности в комплексе с металлическим укреплением всех структур атомами вибраниума.
Хелен Чо кивнула и дополнила:
– Перейти к наращиванию нужно будет буквально сразу, чтобы избежать массивной кровопотери. Моё оборудование будет наготове прямо в операционной, со всеми введёнными настройками. Мы приступим немедленно, едва обломок протеза будет отделён.
– Понятно, – продолжил швейцарский доктор. – Далее, когда рука будет выращена, в дело вступаю я и контролирую реабилитацию пациента и адаптацию его новой конечности. Ассистенты доктора Чо, как договорились, будут содействовать мне в этом и под моим руководством проводить необходимые манипуляции. Как только появятся первые положительные результаты, и состояние руки пациента стабилизируется, можно будет переходить к психологическому аспекту работы, то есть поручить нашего подопечного вам, доктор Ротман. Завершающая стадия послеоперационной терапии может проходить параллельно.
– Согласен, – кивнул тот. – Попрошу заметить, что чем раньше получится впервые переговорить с Джеймсом Барнсом, тем быстрее удастся сориентироваться в концепции его психологической реабилитации. Пока наши намётки не вполне определённы. Все методики наготове, но я должен разобраться, какие из них и в каком виде лучше всего задействовать.
– Я понял вас, – согласился реабилитолог. – Пациент поговорит с вами, едва только ему станет хоть немного лучше.
– Простите, что вмешиваюсь, – подала голос Хелен Чо, – но я бы хотела уточнить, сколько понадобится времени после разморозки, чтобы перейти к самой операции?
– Трое суток, – ответил физиотерапевт. – Возможно, меньше – организм очень сильный. Хотя, ввиду сложности предстоящего хирургического вмешательства, спешить не стоит.
– А можно вопрос? – поднял руку Стив. – Я могу оставаться рядом с ним как можно дольше, пока он будет в сознании?
– Не просто можете, это даже необходимо, – ответил швейцарский врач. – Доктор Ротман, вы согласны?
– Безусловно, – отозвался профессор. – Вы будете нужны ему всё это время, капитан Роджерс.
– Я готов, – кивнул Стив.
– В таком случае, к делу, коллеги! – подвёл итог доктор из Швейцарии. – У нас уйма работы.
Уже через пару минут конференц-зал опустел. Оживлённо переговариваясь, все отправились готовиться к предстоящей эпопее. Шанс пройти все этапы с уникальным пациентом не каждый день выпадает. Даже не каждый год.
Только Стив задержался здесь ненадолго. Окинул задумчивым взглядом помещение, в котором было принято немало важных решений, затем резко развернулся, вышел и направился в другой конец здания – к криокамере.