Преемник Легендарного

Грелль проснулся и резко сел в постели, часто дыша, картина ушедшего сна все еще стояла перед его глазами. Что это было? Просто сон — или же Гробовщик реально вышел с ним на связь посредством сна, чтобы поведать о своем отчаянном положении? Как бы то ни было, стоило поспешить. Одевшись и возложив на плечо любимую бензопилу, Грелль Сатклифф тронулся в путь. Утренняя прохлада и серые предрассветные сумерки встретили его, когда он вышел из Библиотеки, Грелль проспал целые сутки. Прошедшая ночь, очевидно, была спокойной, без набегов демонов. Стоящих на посту жнецов сменяли другие, ни Уилла, ни Рональда нигде видно не было. Жаль, не получится попрощаться. «Попрощаться? Да что у тебя за дурацкие мысли, Сатклифф?» — тут же мысленно обругал себя Грелль. Надо всего лишь прорваться через адские заросли и расправиться с десятком-другим демонов, ничего, что могло бы показаться невыполнимым. Что он, с демонами никогда не дрался, что ли? Ну и потом Гробовщика освободить… Ничего не случится, он справится, и вернется обратно — вместе с Гробовщиком! Настраивая себя на лучшее, Грелль пошел дальше, и вскоре добрался до кладбища. За прошедшую ночь на нем прибавилось могильных холмиков, жнецы никогда не бросали тела своих убитых товарищей, в отличие от демонов, после боя они собирали всех своих и в периоды затишья предавали их земле. Грелль пробежался взглядом по именам на табличках — среди них оказалось несколько знакомых, тех, что служили вместе с ним в третьем лондонском департаменте. «Да что эти демоны себе вообще позволяют? Нападают, убивают, совсем они, что ли, с ума посходили? — с негодованием подумал он. — Глупые жадные создания, не понимают разве, что если не будет жнецов, если все души будут поедаться демонами — люди вообще перестанут рождаться! Из рая особо в мир живых не возвращаются, тех, кто вел праведный образ жизни, чаще в ангелы переводят, это обычных людей с мелкими грешками обратно жить возвращают… И ладно бы это были простые демоны-воины, им бы лишь сражаться да душами закусывать, но куда смотрит руководство? Что по поводу этой войны думает Сатана? И где, интересно, Себастьянчик? Воюет ли со жнецами, или спокойно продолжает преподавать в адской академии…» При мысли о любимом супруге Грелль грустно вздохнул. Три месяца они не виделись, долгих три месяца он ничего о нем не слышал, изнывая от тоски в тюремной камере и не позволяя себе думать о желанном демоне, мысль о том, что они не увидятся целых сто лет, а именно столько должно было длиться его тюремное заключение, казалась Греллю невыносимой. Посещения в тюрьме не разрешались, новостей из внешнего мира не поступало, Грелль медленно и верно погружался в пучину отчаяния, и если бы не Гробовщик, появлявшийся в его снах бесплотным образом, чтобы развеять его одиночество, рассказывая о чем-то вечном и умиротворяющем, он бы точно сошел с ума. И сейчас он не знал, сражается ли Себастьян против жнецов, ведь если так — это было бы нарушением их брачного договора, где говорилось, что если супруг-демон убьет жнеца, или супруг-жнец — демона, то их брак с этой минуты будет считаться недействительным, а нарушивший договор — казнен. Слабая надежда вспыхнула в его сердце, когда Уилл в разговоре о ранении Легендарного упомянул, что к нему приходили Себастьян с Сиэлем, они о чем-то хотели поговорить. Стал бы жаждущий крови демон искать встречи со своим врагом? Вряд ли. Так может, Себастьянчик все-таки не в рядах сражающихся? Светлая улыбка тронула губы Грелля, когда он подумал о том, что любимый, возможно, его все-таки не предавал. Они стали супругами пятнадцать лет назад, тогда в лондонском обществе поползли было слухи о том, что между юным графом Сиэлем Фантомхайвом и его молодым дворецким, с которым они жили вдвоем в огромном доме, возможны отношения более близкие, чем могли бы быть между господином и слугой. И тут же прекратились с появлением в поместье очаровательной зеленоглазой миссис Михаэлис. Дворецкий графа женился, эту прекрасную свадьбу видели множество людей, сплетничать больше было не о чем. А спустя несколько месяцев после свадьбы Сиэль, наконец, стал демоном, пара усыновила его, и вместе они переехали жить в специальный городок для сочетавшихся браком демонов и жнецов, что находился на границе мира жнецов и Ада. Там они и прожили пятнадцать счастливых лет… Себастьян завязал с контрактами, отдал Сиэля на обучение в адскую академию, где сам стал преподавать жнецеведение и получать регулярную премию душами, Грелль продолжал служить диспетчером в третьем лондонском департаменте организации «Несущие смерть». Он стал более спокойным и собранным, начал писать почти приличные отчеты и совершенно перестал приставать к Уильяму, ведь теперь у него была семья — любимый муж и их общий теперь сын, Сиэльчик, как Грелль его ласково называл. Сбылась его заветная мечта — он хотел от Себастьяна ребенка, но, увы, в силу физиологии произвести его естественным путем не мог. А тут у них появился сын, уже взрослый, и так похожий на любимого демона! Радости Грелля не было предела. С бывшим графом они довольно быстро подружились. Себастьян был строгим отцом, за прогулы и не сделанные домашние задания запрещал Сиэлю гулять в мире живых и заставлял его убирать за своими любимыми кошками, которых у них в доме было ровно 66. Грелль же всегда помогал мальчику побыстрее разделаться с уборкой, и они вместе сбегали в мир живых, где гуляли, наблюдая за людьми, ели сладости или гостили у Гробовщика, веселя его рассказами про Себастьяна и его многочисленных питомиц, и попивая чай с печеньками. Сиэль, несмотря на непокорный нрав и любовь к прогулам, делал успехи в учебе; обучившись азам того, что должен знать каждый начинающий демон, он решил пойти по стопам отца и дальше продолжать обучаться по специализации «Искушения, обольщения и контракты», карьера воина его не интересовала вовсе. Начались практические задания, Себастьян помогал сыну, делясь с ним знаниями, Грелль все чаще оставался один. Тогда-то он и зачастил к Гробовщику, с тем всегда было уютно и нескучно, можно было пожаловаться и на личную жизнь, и на зануду Уилла, попить чаю, посмеяться, и потом со спокойной душой возвращаться к работе и семье, которая вовсю занималась своими демоническими делами. Гробовщик всегда находил для Грелля нужные слова, умел утешить, убеждал, что нужно просто потерпеть, Сиэль ведь еще совсем юный и неопытный демон, кому, как не Себастьяну, делиться с ним опытом? И Грелль верил, и успокаивался, и часто засыпал в гробу Легендарного, вместе с ним. Ощущая рядом его близость, вдыхая аромат его одежды и волос, вобравший в себя запахи цветов, которым он украшал гробы, пудры, которой Гробовщик гримировал умерших, и еще чего-то, присущего только лишь ему, может быть, молчаливого покоя ночного погоста, или мертвенного света луны, что струился сквозь его длинные волосы, когда он совершал свои ночные прогулки, Греллю становилось так легко и покойно, все невзгоды отступали далеко-далеко, и он забывался сном. А теперь этот такой близкий и родной его сердцу жнец лежал в склепе, недвижимый и безмолвный, опутанный колючими демоническими лианами, и именно ему, Греллю Сатклиффу, предстояло его освободить. Он задумчиво остановился перед зловещим сплетением стальных стеблей. Петли лиан, толщиной со стволы молодых деревьев, утыканные острыми шипами, змеились по земле, сплетались меж собой в причудливых объятьях, изгибались дугами, уходящими на несколько метров вверх. То тут, то там их украшали крупные черные розы с бархатистыми лепестками, сочащиеся ядом, капавшим на землю и прожигавшим в ней глубокие канавки. «Если тут еще демоны ходят, сражаться в таких непроходимых дебрях будет сложно, — прикинул Грелль, — ну что ж, где наша не пропадала! Буду отбиваться, если демоны нападут. Я ведь не могу убивать первым, нужно ждать, пока они пойдут на меня, защищаться контракт не запрещает». И Грелль начал свой нелегкий путь к склепу, сокрытому в зарослях черных роз. Взревела бензопила, вгрызаясь в стальные стебли, ядовитый сок брызнул во все стороны, черные цветки закачались, роняя лепестки. Капли яда попали на перчатки жнеца, тут же проделав в них дыры, на коже появились ожоги, отозвавшиеся в обеих руках острой болью, но Грелль лишь зловеще усмехнулся. Ярость вспыхнула в нем ярким алым пламенем, вспомнились все прежние обиды: отдаление Сиэля и Себастьянчика, забросивших его ради своих искушений, бездействие Уилла, позволившего упрятать его в тюрьму, где все было уныло серым, не было ни капли красного и не разрешалось пользоваться косметикой. А больше всего Грелля раздражали безмозглые демоны, развязавшие войну — ведь именно из-за них пострадал Гробовщик, единственный жнец, к которому Грелль был привязан даже больше, чем к своей семье, понимавший и поддерживавший его всегда, когда Греллю требовалась помощь и участие. Демоны ранили его, и сейчас он лежал там, в склепе, совсем один, и дьявольские колючки раздирали его грудь, впиваясь в сердце, норовя разорвать его в клочья… Алый жнец с остервенением кромсал любимой косой смерти заросли, расчищая себе путь, и когда его заметили совершавшие обход демоны, то даже поначалу испугались, жнец, представший их взору, показался им страшнее самого Сатаны. Его алый плащ и одежда уже были разодраны шипами и частично разъедены ядом демонических роз; лицо, покрытое кровоточащими от брызг яда язвами, в ореоле длинных растрепанных алых волос, скалилось на них злобной острозубой ухмылкой, обожженные соком лиан руки крепко сжимали красную бензопилу. Грелль Сатклифф выглядел безумным и очень опасным. Обнажив мечи, демоны молча двинулись на него, но в руках алого монстра было мощное оружие, и спустя непродолжительное время схватки оно обагрилось кровью незадачливых нападавших, а их трепещущие останки были разбросаны жнецом по окружавшим их со всех сторон петлям лиан. — Жалкие ничтожества! — презрительно хмыкнул Грелль и продолжил крошить демонические заросли своей окровавленной бензопилой. Все его тело нестерпимо горело от уколов ядовитых шипов и капель яда, что попадали на него из распиленных стеблей, глаза за стеклами очков покраснели от полопавшихся в них от ядовитых испарений капилляров, было больно смотреть на свет. Но Грелль упрямо продолжал продвигаться дальше. Минуты складывались в часы, солнце начало клониться к закату, а проклятые розы все не заканчивались, да и демоны, оторванные от игры в карты на души, сбегались на шум борьбы со всего периметра, чтобы сложить головы под косой смерти разъяренного алого жнеца. Но силы Грелля Сатклиффа были не безграничны, он уставал, его тело нестерпимо болело от проникшего под кожу и в мышцы яда. И только мысли о том, что если он сейчас проиграет — вместе с ним погибнет и Гробовщик, который столько для него значил, который подарил ему жизнь после смерти, и что тогда война непременно будет продолжаться, унося все новые и новые жизни жнецов, не давали Греллю опустить руки. И его бензопила вновь и вновь испускала грозный рык, разбрызгивая вокруг яд растений и кровь демонов, оказавшихся бессильными перед ее мощью и безумной одержимостью ее владельца.