Миссия закончена

— Ты будешь мороженное? — крикнула Наташа, захлопывая дверь холодильника ногой. В ответ последовала абсолютная тишина, лишь еле слышный звук телевизора доносился до кухни. — Значит мне больше достанется, — буркнула Романова и залила в судочек с мороженным клубничный джем, воткнула столовую ложку и пошла в гостиную. Шаркая тапочками с помпонами, Наташа зашла в комнату и остановилась возле дивана, обеспокоенно глядя на друга. — Что стряслось? — спросила Романова, кидая взгляды на Баки и телевизор. Не получив ответ от молчаливого и мрачного друга, Наташа полностью переключила свое внимание на экран телека, от которого не мог оторваться Барнс. Диктор что-то вещал с мрачным видом: — Завтра, ровно в девять часов утра Адама Дешера будут хоронить на главном кладбище Чикаго, где будут… — С каких пор ты начал так интенсивно интересоваться политикой? — с насмешкой спросила Наташа, плюхнувшись на диван рядом с Баки. Тот ничего не ответил, продолжая упорно смотреть в телевизор, будто от этой информации зависела его собственная жизнь. В это же время на экране появились сьемки массы людей, торчащих возле отеля и скандирующих имя Дешера. Это насторожило Романову, но, не придав этому огромного значения, она выудила ложкой хорошенькую долю мороженного с джемом и в один миг проглотила это. Наташа знала об этой новости, чуть ли не в секунду падения уже мертвого тела начальника штаба Белого Дома. Конечно же, это было явным преувеличением, ведь на самом деле ее люди узнали об этом только спустя десять минут, ну, а спец агент спустя еще две. Романова лишь знала, что главной версией убийства была диверсия со стороны России, но это на данный момент никто подтвердить не смог, так что ее это не касалось до определенного времени. Репортаж про смерть Дешера уже ушла с экрана телевизора, где снова появился диктор, а Барнс все так же молчал, нахмурившись. Раздался свист, оповещающий о новом сообщении, и Романов полезла в карман за телефоном, отвлекаясь от рассматривания Баки. «Опиши еще раз объекта, напавший на тебя в ангаре три дня назад?», — гласило сообщение. Наташа медленно воткнула ложку обратно в мороженное и, искоса глянув на Баки, взялась отвечать на сообщение. «Полностью закрытая одежда, перчатки и маска, не могу даже сказать цвет кожи. Рост под метр восемьдесят, крупное телосложение.» Понимая, что информации настолько мало, что невозможно даже вычислить национальность, Наташа, скрепя зубы, отправила сообщение и вернулась к мороженому. Это уже не ее заботы, дело передали другому человеку, так что она может сосредоточиться на своей обычной жизни. — Могла бы ради приличия взять две ложки, — разорвал тишину Барнс, повернув голову в сторону Наташи. — Я тебя спросила! — возмутилась Романова, чьи брови вмиг взлетели вверх. Баки лишь невинно пожал плечами и жалостливо посмотрел на мороженное в руках Наташи. Она гортанно зарычала и, поставив судок на пол, резко встала с кровати и решительно направилась на кухню. По дороге она все так же мастерски скрывала свою хромоту и боль при каждом шаге. Даже спустя три дня после травмы нога не совсем нормально функционировала. Решив немного отомстить Барнсу за его дерзость, Наташа хотела достать большую деревянную ложку, которую едва ли можно было протиснуть в судок. Она находилась на самой верхней полке, так что Романовой пришлось кончиками пальцев открыть дверцу шкафчика, а затем подпрыгнуть, чтобы схватить ложку. Но, приземлившись обратно, ее пронзила острая боль в лодыжке, от чего Наташа издала короткий крик и едва ли удержала равновесие, если бы не руки Баки, моментально ее обхватившие сзади. — Где ты успела подвернуть ногу? — практически в ухо прошептал свой вопрос Баки. Он так и остался стоять позади нее, непонятно зачем придерживая, если она уже восстановила равновесие. Но Наташа и сама не спешила отойти от него, прижатая спиной к его торсу и ощущая его грудь, вздымающееся при дыхании в унисон с ней. — Думаю, я просто неудачно приземлилась, — пробормотала Романова и поспешно высвободилась из объятий друга. Баки неловки отступил на шаг, давая свободу личному пространству. Наташа, заметив это движение, сама решила вернуться в гостиную, дабы не сгущать краски, но ойкнула, когда ступила на ногу. И зачем ей надо было прыгать за этой дурацкой ложкой? Не успев даже схватиться за столешницу, она краем глаза заметила, как Барнс снова оказался рядом с ней и в следующий момент она оказалась в воздухе. Точнее на руках у Баки. — Что ты делаешь? — удивленно спросила Наташа. — Играю в доктора, — с придыханием ответил Барнс, аккуратно кладя Наташу на диван. Романова едва ли не с восхищением смотрела на него, как он, нахмурившись, легким движением закатал штанину на ее правой ноге и присел на корточки перед ней. Когда холодной метал прикоснулся к ее коже, она вздрогнула и едва ли слышно ахнула, от чего Баки моментально одернул руку и виновато взглянула на нее. — Прости, — тихо извинился он, словно это его рука причинила тот самый ушиб. — Вообще-то холодное мне сейчас не помешает, — неловко улыбнулась Наташа. Баки медленно приложил металлическую ладонь к ноге, а затем полностью обхватил лодыжку, сумев полностью замкнуть пальцы. Романова приложила все усилия, чтобы снова не дернутся и не смутить Баки, так что, стиснув зубы, глубоко вдохнула. Боль в ноге и в правду слегка притупилась, уступив место приятному холоду, покалывающий кожу. — Я думаю, тебе стоит на самом деле обратиться к врачу, возможно, ты потянула связки, — не смотря в лицо Наташе, сказал Баки. — Я думала, ты мне скажешь диагноз, — в шутку ответила Романова, непринужденно улыбнувшись. — Думаю, ты хочешь сохранить ногу, так что лучше не доверяй мне. Они оба рассмеялись, прекрасно понимая, что Баки недавно не смог даже сам нормально промыть рану на плече, не то, чтобы вылечить ушиб на ноге. Когда смех перестал звучать в комнате, настала неловкая тишина, сопровождаемая лишь громкими дыханиями обоих. Наташа смотрела в глаза Барнса, отчаянно надеясь, что он отвернет взгляд, потому что ей казалось, что он прочитает в ней все самое ужасное, что преследовало ее с далекого прошлого, и вместо чистой невинности в его глазах появится отвращение к ней. Раздалось два свиста одновременно, оповещая два телефона о новых сообщениях. Барнс тут же расцепил пальцы и резко встал на ноги, разрывая момент прикосновения на кусочки. Наташа быстро нащупала свой сотовый, затерявшийся среди диванных подушек. «Штаб», — гласило сообщение, обозначавшее, что ей сейчас же нужно выезжать и получить свое задание. Сообщение автоматически стерлось с экрана телефона и вообще из его истории, и Наташа перевела взгляд на Баки, стоявшего в метре от нее. Нахмурившись, он смотрел на свой сотовый, пока его челюсти смыкались все больше, пока желваки не выступили. — Мне нужно уехать, думаю, Стейси нужна помощь с выбором платья на свидание, — первое, что пришло в голову, сообщила Наташа и поднялась с дивана, аккуратно ступая на правую ногу. — Мне тоже нужно ехать, — кратко ответил Баки, чем немного озадачил Романову. — Куда? — нахмурившись, спросила она, не имея ни малейшего понятия, какое срочное дело может возникнуть у Барнса. — Мой старый товарищ приехал в Вашингтон, нужно встретиться, — более мягко ответил Баки и взглянул прямо Наташе в глаза. — Ну тогда увидимся вечером, — слегка улыбнувшись, возгласила Наташа. Но она ничего не получила в ответ, а лишь смотрела как Барнс направился в свою комнату и закрыл дверь. Романова решила не думать об этом, сослав такое поведение на неловкость, которая произошла на кухне, и тоже двинулась в сторону своей комнаты, только значительно медленнее. А мороженное так и осталось таить в судке, как и надежда на обычный день.