21.45

Вообще-то будь возможность у Юнги, он бы ещё не скоро привёл к себе Чимина. Не то, чтобы он не хотел, просто ему казалось, что Чимелкий совершенно не подходит такому неуютному месту. Ведь сам он такой уютный, яркий, совершенно не такой, как необжитая квартира Юнги, в которую тот приходил только, чтобы поспать. И то, чаще он оставался в студии, чтобы закончить свои наброски. Мысли об этом довольно часто посещали Юнги. Сначала он просто призрачно, незаметно для себя, сканировал взглядом отправленные в какаоток сэлки Чимина, на которых были видны сиреневые обои с цветочками («ЭТО МАМА ИХ КУПИЛА ХЁН Я НЕ ТАКОЙ!1!1!»), куча всяких безделушек и кубки с танцевальных соревнований на заднем фоне. Потом он убедился в этом ещё сильнее после того утра, когда Чимин бессовестно прогулял пары и позвал его к себе. Оказалось, за границами сэлок скрывался целый мир чиминовской комнаты, как будто другая реальность. Только-только Юнги перешагнул её порог, стало понятно - здесь живёт Чимин. Собственной персоны. Даже собачка прилагалась. А у Юнги только мышь повесилась в холодильнике. Такая себе разница, конечно. - Здесь, как видишь, прихожая, - Юнги наклонился и развязал шнурки чиминовских кроссовок. После поднялся, быстро скинул свою обувь и прошёл по тесному коридору, - а вот тут спальня, - продолжал Юнги свою экскурсию, пока тихий Чимин шёл следом. - Делаем вид, что не замечаем валяющиеся носки прям на компьютерном столе, окей? - Я сфоткаю это и буду шантажировать тебя, - пошутил Чимин, хватаясь пальцами за чужую рубашку, чтобы его могли вести дальше по коридору и включить свет на кухне. Юнги даже расслабился, потому что был готов к тому, что придётся успокаивать Чимина весь вечер, а он держался молодцом. Сам Юнги в своё время справлялся в разы хуже. Хотя, может, у Чимина просто стресс и шок, поэтому его и потянуло на смехуёчки. - Я тебя отравлю своей жратвой быстрее, чем ты успеешь сделать это. - Справедливо. - Так, где-то здесь Чимин должен был сказать, что нет, хён, я уверен, что ты отлично готовишь, не принижай себя. - кинув пакеты на стол, прошепелявил Юнги. - Давай бегом в душ иди, пока я готовлю твой предсмертный ужин, козявка. Конечно, еда была не самой потрясающей, но есть можно. Изредка Чимин думал о том, что сейчас он бы мог лежать в своей кровати, разговаривать с мамой о чём-то отстранённым и гладить Доню. Если бы он только так не сглупил, если бы он сдержал свой счастливый порыв... Иногда своё счастье необходимо прятать, но. Его счастье заключалось в том, что сейчас он сидел на полу в спальне Юнги, в его бесформенной толстовке, пахнущей его родным запахом, и пил из его бокала что-то алкогольное. Чимин не особо разбирался в алкоголе, но, если честно, смутно подозревал, что Юнги налил ему колы процентов так девяносто девять, если не все сто. - Твоей маме просто необходимо отойти, - смакуя вкус напитка на языке, начал Юнги. Он облокотился на край постели, а Чимин сидел напротив, прижавшись к спрятанной за шторами батарее. Его волосы чуть-чуть подсохли и теперь немного завивались. Юнги это нравилось. По-домашнему. - Хрен знает, мне кажется, она тебя любит. Видел, как ты общался с ней по телефону в поезде, когда мы ещё не были знакомы. Это было... мило? - с вопросительной интонацией закончил Юнги. - А я вот теперь сижу тут и думаю... - немного отпив из бокала, Чимин продолжил, - что значит эта материнская любовь. Вдруг она заканчивается на том месте, когда ребёнок больше не исполняет родительские прихоти и больше не является гордостью, причиной похвастаться перед своими знакомыми? Когда ребёнок больше не материал для исполнения собственных, эгоистичных желаний, когда-то оставшихся в прошлом? - Чимин пожал плечами. - Ведь это мама всегда хотела, чтобы я нашёл хорошую девушку, завёл ребёнка и жил долго и счастливо вот таким вот образом. И сейчас я понимаю, что это была проекция маминой мечты. Не моей. - Она хотела найти хорошую девушку для себя? - подёргал бровями Юнги и захихикал. - Бармен, этому больше не наливать. - Я думаю, ты не прав, Чимин, - проигнорировал саркастичное высказывание Юнги. Вообще-то с алкоголем в нем просыпается тот ещё философ. - Точнее, прав, но не во всём. Мы, люди, по своей натуре эгоисты, и это нормально. Но также мы умеем сочувствовать. Мы не хотим, чтобы близкие нам люди страдали. Потому и прессуем их своим собственным видением идеальной жизни, наивно полагая, что оно универсально для всего мира. Как бы не так, - усмехнулся Юнги и залпом допил свой коктейль. В этой вселенной не было, нет и никогда не будет формулы абсолютного счастья. Для каждого случая - свои собственные значения, которые вычислять, на первый взгляд, очень трудно. Однако если постараться, если очень-очень сильно постараться, то эта физика жизни будет сдана на высший балл. H(appiness)Yg&Jm=T21,45*N(ever)M(ind) Чимин резко открыл глаза, когда чужой наушник выпал из его уха. Знакомая до боли песня, поставленная на репит, медленно погасла и осталась приглушенно звучать где-то в складках толстовки. Справа сидел и писал что-то в телефоне Юнги. Или Шуга? Или... Как его зовут? Впрочем, сейчас это не столь важно. В планах у Чимина - изучение физики. Вместе и на высший балл.