Pov Кенсу
16 июля 2016 г. в 15:39
С самого начала, — как только мне сообщили о возможности записать общую с Чонгуком песню, — я был категорически против этого. Говорить о подобном журналистам — это совсем другое дело. Ведь, по сути, моя работа и заключается в том, чтобы улыбаться, говоря именно то, что люди хотят услышать. Но сам-то я не горел желанием это делать. И у меня были на это свои причины…
Я запомнил Чонгука ещё с того момента как увидел его впервые. Тогда он был одним из первых фанбоев, которые посетили наш фансайн. Это показалось мне довольно милым и забавным, но со временем его внимание стало немного навязчивым. Пусть личных разговоров у нас было немного, но когда мы пересекались на общих мероприятиях, то я вечно ловил на себе его взгляд. Признаюсь, что в какой-то момент это даже стало пугать. Ещё и мемберы это заметили и стали подшучивать надо мной, говоря о том, что у меня появился персональный малолетний сталкер…
Но чтобы я там не требовал, но в реальности у меня не было никакого выбора и поэтому я согласился.
Понятное дело, что с сегодняшними делами я хотел разобраться максимально быстро, чтобы вновь вернуться к делам группы, поскольку тут становилась понятной вторая причина — меня жутко возбуждал Чонгук. Этот взгляд и вид, когда парень выступал на сцене. Меня дико тянуло к нему. Но когда я видел его вне сцены, то этот ребёнок заставлял моё сердце биться ещё чаще.
Вот поэтому я боялся, что из-за этого влечения не смогу максимально сосредоточиться на песне. Плюс ко всему, у меня как у человека живущего регулярной половой жизнью, уже больше двух недель не было секса. И всё это, складываясь вместе, серьёзно усложняло мою жизнь…
Но вот сейчас я, — придя узнать все ли хорошо с Чонгуком, — стою напротив него и, видя как с волос, щёк, шеи, скатываются бусинки воды; как парень сосредоточено облизывает губы, избавляясь от ненужной влаги — полностью забываю обо всем, чувствуя лишь то, как в штанах резко становиться невыносимо тесно. — Я люблю вас, Кенсу-сонбэним. Давно. Очень давно.
Похоже, у этого ребёнка жар. Но глядя в эти глаза я точно могу сказать, что в них нет ни капли лжи. Сейчас они так странно горят. Но что я в них вижу? Желание? А я никогда не ошибался в расшифровке взглядов… Нужно это заканчивать!
Я вырываю с крепкого захвата свою руку, но Чонгук сразу же делает шаг ко мне и его губы уверенно прикасаться к моим.
Шок. Шок. Шок. Мозг с последних сил посылает сигналы SOS, но, похоже, что уже слишком поздно.
Хоть я ещё разрываюсь между двух огней, — одна половина меня кричит о том, что это нужно немедленно прекратить, а вторая — продолжить, — но тело откликается на происходящее и выбор становиться очевидным.
И пока я размышлял, то заметил один интересный факт: Чонгук за это время так и не пошевельнулся. Его глаза по-прежнему плотно зажмурены, а губы сомкнуты.
Неужели это его первый поцелуй? Или же он попросту боится моей реакции? Сейчас проверим. Ведь все это время в моих штанах становилось все теснее и это невыносимое чувство. А я так не люблю ущемлять свои желания.
Я решительно, но в тоже время бережно и аккуратно всасываю нижнюю губу Чонгука. Парень внезапно мычит, широко открывая глаза, тем самым показывая толи своё удивление, толи наслаждение моментом…
Я не собираюсь останавливаться и продолжаю умелые манипуляции. Но всё же не в силах себя контролировать, слегка ухмыльнуться в поцелуй, надеясь, что не испугаю этим Чонгука. Вся ситуация была безумно странной, но механизм уже запущен…
И уже через несколько минут решительным стал и сам Чонгук, наконец-то позволив нашим языкам встретится. Но, сам того не ожидая, я внезапно прервал эту феерию, после того, как почувствовал руки, опустившиеся на мои штаны и судорожно расстегивающие ширинку.
— Кенсу-сонбэним, — еле проговорил Чонгук с вселенской обидой в глазах. — Простите меня… Я не должен был этого делать, но…
— Дурачок, — я улыбаюсь и подхожу к двери. — Нас же могут увидеть.
Щелчок замка и я снова возле Чонгука. Он еще такой ребёнок, но я слишком долго терпел и теперь организм не даст уйти просто так.
Чонгук же, недолго думая, опускается рядом со мной на корточки, быстро расправляясь ремнём и ширинкой штанов, достанет мой ноющий член и начинает двигать по нему рукой.
Я застыл, не в силах отвести взгляда от этой картины. Мне хочется затаить дыхание и полностью раствориться в этом моменте, чтобы ненароком не разрушить все.
Я отчётливо вижу, что взгляд Чонгука становиться все коварней и хитрее, и уже в следующую секунду его губы медленно прикасаются к головке члена. Не выдержав, я издаю тихий, немного хриплый стон, а парень в это время поднимает взгляд на меня, смотря прямо в глаза, и лишь после того, как увидел желаемый результат, вновь начинает двигаться.
На удивление с самого сначала процесс пошёл очень гладко: Чонгук лижет одну лишь головку, а потом погружает мой орган в рот на всю длину, двигаясь при этом довольно резко и глубоко, то полностью выпускает член и, продолжая водить по нему рукой, играет языком с яичками.
И откуда у этого ребёнка такие умения? Но, Боже, как же это хорошо…
Я остро ощущаю, как кровь потоком прилилась к моей голове и бешено выстукивает в висках, а тело охватывает тёплое и влажное наслаждение, которое не хочется прерывать.
Мне не хочется думать о том, в каком месте мы сейчас находимся, и что в любой момент нас могут побеспокоить. Я думаю лишь о губах Чонгука, которые вновь крепко сжимаются на моём члене.
Но уже через секунду я возвращаюсь в реальность, разочарованы простонав от того, что Чонгук, так и не закончив начатое, поднимается на ноги и, словно ожидая похвалы, крепко прижимается ко мне.
Этот милый ребёнок, который сейчас казался таким развратным, утыкается мне в шею и тихо посапывает, не говоря ни слова.
Ненормальная ситуация, но я поднимаю его голову за подбородок и вовлекаю парня в новую эстафету нежных поцелуев. Мне хочется продолжения. Хочется большего…
Я, продолжая рвано целовать губы и шею Чонгука, разворачиваю парня спиной к себе. А тот в свою очередь только подбивает масла в огонь и, упёршись руками в стену, призывно выпячивает ягодицы, слегка покручивая ими.
Что же ты со мной делаешь?
— Кёнсу-сонбэним, с вами всё хорошо? — я резко открываю глаза, чувствуя прикосновение к своей щеке, и от этого ещё несколько раз мотаю головой, пытаясь сфокусировать свой взгляд.
— Что ты? — я всё ещё ничего не понимаю. Чонгук стоит напротив меня как будто ничего и не происходило. Это игры моего разума? Или я сошёл с ума? — Ты что-то говорил? — повторяю я, опуская взгляд на свою руку, которую всё ещё сжимает ладошка парня. Это уже где-то было…
— Я? — Чонгук замялся, отпуская меня и отходя назад. — Я просил прощения за то, что совершал много ошибок во время записи. Наверное, это из-за плохого самочувствия, — с выдавленной улыбкой сказал он. Всё так красиво звучит, но почему я уверен, что это ложь. — Но теперь я готов продолжить.
— Я бы был не против продолжить начатое, но… — я закусываю губу и окончательно переступаю грань, понимая, где же была реальность, а где — мои чувства сыграли со мной злую шутку. — Я сказал звукорежиссёру, что нам нужен отдых, поэтому мы продолжим после перерыва.
На моё предложение Чонгук улыбнулся и сразу же убежал. Он бросил меня одного и, чуть не сбив стоящего возле двери мужчину, выбежал с помещения. Он явно чего-то испугался, но чего? Теперь же я уверен, что всё пережитое мною было обычным миражем… Или нет?
Спохватившись, я направляюсь вслед за парнем и еле застаю его. Ещё бы секунду и он убежал. Ведь когда я подошёл к кабинету, Чонгук уже направлялся к выходу.
— Чонгук? — кричу я, ускоряя шаг. — Мы же собирались идти обедать. — Я спокойно подхожу ближе к парню и видя, как он неловко отводит глаза в сторону, продолжаю: — А после этого у нас ещё запись. Так и куда ты собрался? — Я пытаюсь быть строгим, но видя как надуваются, а после сжимаются в тонкую полоску те губы, которые только что меня целовали, а после плотно охватывали мой член и доставляли нереальное удовольствие… Я не смог не улыбнуться. Пусть это лишь моя фантазия, но она была безумно реалистичной. И вспоминая, я вновь переживаю это.
— Простите меня. — В голосе не слышно нот сожаления. Скорее всего, эти слова лишь простая формальность, но он не останавливается: — Я думал, что вы поедете один, ведь…
— Просят прощение тогда, когда совершают какую-нибудь ошибку. Но я не думаю, что это тот случай. Это жизнь и мы не можем всегда быть идеальными. Такое с каждым может случиться. Вот сейчас отдохнём и запишем самую лучшую песню. — Я приобнимаю его за плечи. Надеюсь, что это выглядит как обычный дружеский жест. Очень надеюсь. — Мы одна команда и поэтому пойдём вместе.
Неловкая улыбка в ответ и вроде бы ситуация окончательно замята. Но… Я не смогу забыть тот «сон». И что-то мне подсказывает, что всё не закончится просто так…