Любимый сонбэ Чонгука

      Получив желанное одобрение своих действий, Кёнсу слегка ухмыльнулся в такой детский, но от этого не менее страстный, поцелуй, в который его вовлекал «смелый» Чонгук. Но сам парень — опираясь на свой богатый опыт — все же не потерял голову и не поддался на эту небольшую провокацию.       Он отчётливо понимал, что спешка им абсолютно ни к чему и может только навредить. Вот поэтому Кёнсу решительно взял ситуацию под свой контроль, пытаясь остудить пыл младшего и вернуть былую нежность. И стоит заметить, что сделать это у него получилось достаточно быстро: парень в одно мгновение отодвинулся от уст Чонгука и снова прикоснулся к ним только после небольшой паузы, при этом сразу же начиная посасывать нижнюю губу донсэна, даже не думая углублять поцелуй.       Ещё несколько минут понадобилось Кенсу на то, чтобы осознать острое желание двигаться дальше. Только после этого парень окончательно отстранился от губ Чонгука и, сев на его бёдра, посмотрел в распахнутые от удивления глаза.       «Неужели он передумал? Это всё шутка? Что мне стоит делать?»       Эти вопросы, наполненные переживаниями и сомнениями из-за всего происходящего, довольно ярко читались в затуманенном взгляде младшего, но Кёнсу сразу дал на них необходимые ответы.       Немного шершавые подушечки пальцев легонько коснулись юноши, начиная скользить вниз по его телу. Они мастерски выводили рисунки на его острых ключицах, вырисовывали контуры рёбер, касались низа живота, с каждым разом дразня Чонгука все больше, но так и не давая ему возможности получить желаемое.       Но тем самым Кёнсу не только издевался над младшим или изучал каждый неизвестный уголок, который прежде скрывался от его глаз, — он попросту хотел подольше насладиться всеми теми стонами, которые вырвались из груди его донсэна.         Чонгук же ощущал, как его щеки предательски наливаются кровью, вероятней всего, уже давно становясь вызывающе красного оттенка.       А как могло быть иначе, если то растущее возбуждение все ещё никак не могло затмить чувство стыда и неловкости, возникающее от того, что парень чувствовал как его тело вздрагивало каждый раз, когда руки сонбэ задевали твёрдые бусинки сосков.       Но все изменилось тогда, когда Кёнсу стало мало только таких ласк, и он перешёл к более активным действиям. Юноша с новыми силами принялся покрывать младшего едва ощутимыми поцелуями и, ловя каждый зов его тела, отвечал новой порцией ещё более нежных прикосновений.        Попутно его умелые руки опустились к брюкам Чонгука и стали судорожно спускать их. Младший же, вплетая свои пальцы в волосы сонбэ и извиваясь от всех тех новых ощущений, слегка прикусил губу и приподнял бёдра вверх, чтобы побыстрее избавится от ненужной одежды.       С каждым новым прикосновением парню казалось, что сквозь его тело пропускают разряды электрического тока, и это заставляло балансировать на грани с реальностью. Но, оставшись в одних лишь боксёрах, Чонгук опомнился и стал дрожащими пальцами стягивать одежду с Кенсу.       Когда оба парня остались совсем без одежды, Кёнсу спустился на пол, сразу же оказываясь возле небольшой тумбочки, и гордо обнародовал свой «богатый запас» необходимой продукции. В тот момент Чонгука не сильно удивили все эти предметы, — все же юноша понимал, что опыта у его партнёра было предостаточно, — но вот небольшой вибратор, который чисто случайно показался в поле зрения, точно не оставил его равнодушным и не давал покоя.       Но сонбэ упрямо не обращал никакого внимания на удивлённые всхлипы младшего и только сосредоточено перебирал различные флакончики, будто отыскивая среди них что-то особенное. И вот когда он наконец-то определился с выбором и поднял свой взгляд, то увидел испуганного Чонгука, который — нафантазировав себе непонятных картин — притиснулся к спинке кровати, прижав колени к груди.       Это насторожило юношу и заставило его сердце больно сжаться. Он больше всего на свете не хотел, чтобы его донсэн испытывал подобное угнетающее чувство, хоть и понимал, что этот шаг, на который они решились, достаточно серьёзный.       — Все будет хорошо, — прошептал Кёнсу, присаживаясь на край кровати и наклоняясь за очередным поцелуем, который на этот раз все же перешёл рамки «невинного». — Доверься мне. Я все сделаю правильно, — успокаивающие слова, подкреплённые решительностью в голосе и горячими прикосновениями к телу, гипнотизировали Чонгука и парень сам не заметил, как спокойно развёл ноги, позволяя старшему разместиться между них. — Молодец, — лёгкая улыбка и похвала, более похожая на краткий стон, окончательно убрали остатки страха. Младший поверил тому, что он в надёжных и умелых руках.       И руки Кёнсу в этот момент уже доказывали, что юноша не ошибся со своими выводами.        Сильные ладоши слегка поглаживали бледные бёдра парня, прикладывая совсем немного силы, чтобы сжать их и развести в стороны чуточку больше, чем это было ранее. А после, одна из них, уверенно переместилась на член, крепко обхватывая его у основания.       От этого Чонгук громко ахнул и неосознанно прогнулся в пояснице. Но Кёнсу, не дожидаясь пока парень сделает хотя бы один маленький вдох, тут же начал действовать.        Движения его руки были очень плавными, медленными и безумно мучительными для Чонгука. Этот ритм сводил парня с ума и поэтому он пытался самоотверженно толкаться в большую ладошку своего сонбэ. И все это могло скоро закончится, если бы Чонгук не почувствовал как пальцы Кёнсу осторожно надавили под его яичками, массируя их и поглаживая, а после стали опускаться ниже, касаясь напряжённого колечка мышц.       Чонгук моментально сжался и дёрнулся в сторону.         «Я не готов!» — пролетело в голове парня, и он жалобно посмотрел на сонбэ, пытаясь этим взглядом заставить его повременить с такими действиями.       — Все же хорошо, — спокойно заявил Кёнсу, убирая пальцы от прохода донсэна. Он все равно не сдастся. Не в его правилах так просто отступать. Он уже нашёл другой способ.       Рука Кёнсу вновь крепко обхватила член младшего. Но теперь парень делал уже более резкие и быстрые движения, размазывая все новую и новую порцию природной смазки по всему стволу. Тем самым он заставил Чонгука моментально забыть о случившемся и дал возможность наслаждаться яркими ощущениями. Это нравилось парню куда больше и он, откинув голову назад, громко постанывал, периодически выкрикивая имя сонбэ.       Но пока Чонгук успешно бродил на грани двух миров, Кёнсу, не прекращая своих движений, все же продолжил начатое и принялся вновь массировать сжатое колечко мышц такими же плавными круговыми движениями.        В какой-то момент младшему даже показалось, что он уже окончательно привык к этому. Но это было ровно до того момента, пока, после небольшой паузы, его ануса не коснулось что-то прохладное и скользкое.       Он вновь хотел сбежать от этого, чтобы избавиться неприятного ощущения, но движения на его члене не позволяли так поступить. Скорее даже наоборот, благодаря им Чонгук снова и снова подавался вперёд.        — Пожалуйста… — хриплый голос звучал для Чонгука так, словно был за тысячи километров от него. — Пожалуйста, расслабься, — попросил Кёнсу, пытаясь ввести в младшего хотя бы один палец.       И Чонгук сдался. Он бесповоротно сдался, когда Кёнсу наклонился к нему и, проведя языком по приоткрытым губам, затеял новый поцелуй. Так сонбэ пытался отвлечь парня от неприятных ощущений, которые разрывали каждую его клеточку, ведь он уже стал двигать пальцем внутри его тела, медленно скользя и слегка растягивая.       Но когда Кенсу попытался ввести ещё один палец, Чонгук запротестовал, — тряхнув головой и тем самым отталкивая от себя сонбэ, — тут же крича от режущей боли.       — Я же просил расслабиться, — недовольно пробубнил Кенсу. — Теперь просто терпи…       От услышанных слов у Чонгука буквально отобрало дар речи. Он вздрогнул, когда заметил в глазах сонбэ дьявольский огонь и понимал, что, скорее всего, нежный подход уже исчерпал себя.        И так оно и было: добавив немного смазки, Кёнсу уверенно ввёл в младшего сразу два пальца, при этом придерживая его второй рукой, дабы обезопасить от необдуманных подергиваний. Не давая возможности привыкнуть, он сразу же начал усердно растягивать мышцы юноши, делая движения напоминающие ножницы, и не забывая при этом ритмично двигаться внутрь.        Но Чонгук терпел все происходящее. Он слишком часто это представлял и столько мечтал об этом. Только иногда парень все же позволял себе вскрикнуть от боли, но тут же — до крови прикусывая нижнюю губу — умолкал.       Но внезапно, когда Кёнсу задел какую-то точку внутри его, с груди юноши вырвался уже не крик боли, а самый настоящий стон наслаждения. Так же как и глаза его закрылись от сладости нахлынувших чувств, а не от страха. Ему начинала нравиться эта тонкая грань между этим лёгкой эйфорией и ещё острой болью, которую ему причиняли.       Уже через секунду Кёнсу прервал это и, не говоря ни слова, указал Чонгуку на то, что ему следует сменить позу и перевернуться.       Для младшего все происходящее уже давно было как в тумане, и поэтому он послушно выполнил данное указание. А когда почувствовал, как член сонбэ трётся об его задний проход и горячая головка начинает проникать внутрь, то, не сомневаясь ни минуты, сам подался назад. Желание росло, и он больше не хотел с этим тянуть.       Это резкое движение заставило Кёнсу до боли сжать бедра донсэна и громко выдохнуть, произнеся рычащее «чёрт». Но для Чонгука этот момент стал самым ужасным за весь этот вечер. Хотя, точнее было бы сказать, что за всю его жизнь.       Теперь предыдущая боль казалась ему маленьким дискомфортом, словно при лёгком порезе пальца. А тут же все было иначе: он думал, что его вкинули в кипяток, — от того жара, что охватил его, — затем разорвали на части, скинули с моста и для верности ещё и переехали машиной. Это чувство настолько сильно завладело им, что на длинных ресницах даже заблестели небольшие капельки.       Кенсу, видя, как под ним трясётся младший, стал покрывать его тело горячими поцелуями, при этом шепча всевозможные ласковые слова. Но сейчас Чонгук вряд ли что-то слышал. Его зубы до боли стиснулись, немного поскрипывая, пальцы сильнее сжали простынь, а в воздухе уже какую секунду зависала неловкая пауза ожидания.        Но вскоре эта ужасная боль отступила, и Чонгук, набравшись смелости, выдавил из себе краткое «да», позволяя тем самим начать движения.        Кёнсу старательно сдерживал себя, делая все очень медленно и аккуратно. Хоть блаженное выражение лица не скрывало того, что такой подход и ему приносил нереальное удовольствие.        Толчок и ещё один, а парень по-прежнему не произнёс ни единого звука, ведь хотел, чтобы сначала в комнате прозвучали стоны его донсэна. Но тот думал лишь о том, как перетерпеть этот дискомфорт.       С каждым разом движения Кёнсу становились все ритмичнее и жёстче. Но за этим он также не забывал и о полюбившихся ласках: гладил тело младшего, целуя и царапая кожу, слегка прокручивал набухшие соски, опускался к его члену и двигал рукой в ритм своим бёдрам…        И вот, когда парень немного сменил угол проникновения и задел ряд чувствительных точек, Чонгук наконец-то оставил боль позади и отдался чувству блаженства без какого-либо остатка.        Юноша не видел Кёнсу, но слышал его тяжёлое дыхание и, понимая, что для разрядки ему нужно совсем немного, начал старательно подмахивать ягодицами навстречу движениям сонбэ, тем самым позволяя проникать в себя ещё глубже.       Ещё минута и Кёнсу не выдержал, кончая на спину своего донсэна. Но на этом он не собирался останавливаться. Своё дозу удовольствия он получил, и теперь пора бы уже довести дело до конца и с Чонгуком.       Дрожащими руками парень принялся «надрачивать» орган младшего. Несколько умелых движений и всё закончилось. Вот только после его оргазма сонбэ окончательно успокоился, и парни устало опустились на постель, давая себе возможность осознать то, что произошло.       Ещё некоторое время они молча лежали, находясь на достаточно большом расстоянии друг от друга, но когда их взгляды встретились, Чонгук мило улыбнулся и пододвинулся ближе к Кёнсу. По-хозяйски закинув ноги на своего сонбэ, и обняв его торс рукой, парень спокойно уснул, предвкушая очень яркие сны.

***

      Настойчивый стук в дверь заставил Кёнсу оторваться от подушки и оставить мир снов. Парень лениво приоткрыл глаза и посмотрев на Чонгука, все ещё сладко спавшего рядом. На душе сразу же стало тепло, а в голове бегущей строкой пролетели картины их совместной ночи.       «И как этот ребёнок может быть таким развратным?»       Не желая его будить, юноша стал потихоньку раскрывать свои объятия, чтобы наконец-то подойти к источнику звука и прекратить это.        — С-сонбэ… — прошептал Чонгук, чувствуя, как руки старшего больше не обнимают его тело. Парень, не открывая глаз, дёрнулся в сторону, чтобы отыскать Кёнсу, но тот быстро пресёк эту попытку и успокоил младшего:       — Тш-ш-ш… Спи… — Холодные пальцы коснулись щеки Чонгука и, слегка погладив её, скользнули к подбородку, к которому тут же опустились губы Кёнсу, чтобы оставить там лёгкий поцелуй. — Спи, а я скоро вернусь…       Покинув тёплую постель и натянув боксёры, лежавшие на полу в куче другой одежды, парень направился к двери и, потирая сонные глаза, несколько раз повернул ключ.       — Хён! — На пороге комнаты стоял недовольный Чонин. Он сделал шаг вперёд — так, что оказался посреди дверного проёма — и скрестил руки на груди, невольно сжимая белый конверт, который находился в его ладони. — Сколько можно, а? Я уже полчаса тут торчу!       — Тише, — попросил Кёнсу, на секунду закрывая глаза и прокладывая палец к пухлым губам. После этого он оглянулся назад и, убедившись, что сон его донсэна не нарушен, продолжил: — Ты чего так орёшь? — Парень толкнул друга в грудь, чтобы тот немного отступил. — Не стой! Выходи.       — Да подожди! — возмущался Чонин, со всех сил сопротивляясь. — Мне интересно. Эй! Аккуратно… Воу, это же… — удивился он, успевая в последний раз посмотреть за спину хёна, прежде чем дверь в комнату захлопнулась. — Там… — Юноша махал руками, пытаясь жестами донести свой вопрос, но ничего не получалось. — В твоей постели… Сейчас, там в твоей комнате… Это же Чонгук?        — Да, — спокойно ответил Кёнсу, подавляя зевок и слегка массируя занемевшую шею.       — У тебя все же получилось! Ну и как?        — Идиот… — холодный взгляд юноши быстро утихомирил Чонина, отчего тот, сделав обиженное лицо, опустил глаза в пол. — Ты чего хотел-то?        — Во-о-от, — протянул друг, не поднимая глаз. — Тут то, о чем ты просил.        — Если это все, то спасибо. — Кёнсу улыбнулся уголком губ и, забрав белый четырёхугольник, надавил на ручку дверей. — Спасибо тебе…       — Подожди! — Чонин положил руку на плечо хёна и слегка сжал его. — Ты уверен, что хочешь уехать? Менеджер этого точно не одобрит. Да ещё и с ним… Ты ведь не серьёзно? Это может обернуться грандиозными проблемами.       — Держи язык за зубами и все будет хорошо. — Парень убрал руку со своего плеча и легонько пожал её. — Я всего лишь хочу отдохнуть и имею на это полное право. Меня же всего несколько дней не будет. Это не трагедия…        «Удачи, хён!» — услышал он уже тогда, когда зашёл в комнату.       Бросив конверт на тумбочку, Кёнсу вернулся в кровать и, пододвинувшись ближе к Чонгуку, снова заключил его в свои объятия.        — Ты ведь не откажешь мне? — заданный шёпотом вопрос утонул в шуме от проезжающей за окном машины. Но Кёнсу и не нужен был ответ. Он его уже давно получил.        Парень сильнее притиснулся к своему донсэну, утыкаясь носом в его шею и наслаждаясь запахом тела.        Вот он — его ответ. Разве тут нужны ещё какие-то слова?