Place of horror

Все-таки двое людей Катона погнались за Эрин. Один из них метнул нож и попал ей в бедро. Она вскрикнула и упала, однако быстро поднялась на ноги и уперлась спиной в дерево, ожидая своей участи. К счастью, вовремя подоспела я, ранила обоих стрелами и увела хромающую сестренку в убежище – подмытый рекой берег. Его было совсем не видно со стороны леса, и хоть несколько часов мы могли оставаться там в относительной безопасности. - Покажи рану, - сказала я Эрин. Она убрала руку от бедра. Кровь текла ручьем и останавливаться не собиралась. Похоже, была задета бедренная артерия. Я, конечно, наложила повязку, сделанную из своей же рубашки, но это не помогло. Сестренка потеряла сознание от большой потери крови. Лишь незадолго до своей смерти она, видимо, собрав последние силы, очнулась и прошептала: - Алекс…А умирать – больно? - Не думаю. Скорее всего, это похоже на сон. Ты просто закрываешь глаза и все. – Я закусила губу, слезы потекли по щекам. - Хорошо. Тогда…можно мне немного поспать? - Да, - ответила я и тихо заплакала. Сердце Эрин перестало биться через час. Я еще долго не могла поверить в то, что она умерла, трясла ее за плечи, рыдала и просила вернуться. Однако Эрин лежала неподвижно, никак на мои действия не реагировала. Поняв, что мои попытки вернуть ее к жизни напрасны, я легла на песок, прижала бездыханное тело к себе и, плача и стеная, заснула. Утро не принесло облегчения. Наоборот, оно лишь усилило мое горе. Похоронить сестренку как следует было невозможно – отсутствовала лопата. Поэтому я просто сложила руки Эрин на груди, сунула в маленькую ладошку букетик ромашек, на шею повесила свой кулон, а в ногах поставила сделанный вручную крест. Постояла немного над хрупким тельцем, проливая горькие слезы и шепча: - Прости меня…За все… Повернулась и ушла. В лес. Шагала я куда глаза глядят, иногда спотыкаясь о корни, какие-то бугорки, изредка налетая на деревья. А рядом, будто тень, тихо кралось горе. Временами оно словно врезалось в меня, проникая внутрь, разносясь с кровью по всему организму, заставляя вновь плакать и вспоминать маленькую Эрин. Долго бы я так шла, если бы не наткнулась на отряд разбойников, разыскивающих меня. Сначала уши уловили треск ветки почти рядом со мной, потом кто-то крикнул: - Вот она! Пришлось бежать. Я неслась со всех ног, стараясь оторваться от преследователей, но они были выносливее меня и быстрее. Чувствуя, что скоро меня догонят и схватят, попыталась свернуть вправо. Однако один из разбойников кинулся мне наперерез. И так случалось каждый раз, когда я пыталась сменить направление. Они загоняли меня в ловушку. Мы выбежали на поляну. Мои преследователи остановились, я же, радостная, бросилась обратно в лес. Но не тут-то было. Из-за деревьев выскочили еще разбойники, они взяли полянку в кольцо. Я металась от одного к другому, пытаясь выбраться, а когда меня попытались схватить, стала сопротивляться, царапаться и отбиваться. Разбойникам это надоело, они просто взяли и скрутили мне руки, после куда-то повели. Шли мы долго – через лес, прошли сквозь нашу деревню. Там я увидела маму и опустила голову, надеясь, что она меня не узнает. Однако та с первого взгляда поняла, кого ведут, зажала рот рукой и бросилась ко мне с криком: - Алекс?! Нет! Пожалуйста, освободите ее! Освободите мою дочь! Разбойники оттеснили ее от меня, но мама продолжала кричать и с мольбой протягивать ко мне руки. На глазах вновь выступили слезы, я неожиданно рванулась к матери. - Мама! Мама! Один из мужчин дал мне пощечину, да с такой силой, что я упала на землю. Меня буквально пинком заставили вновь встать на ноги и продолжить движение. Еще час мы брели по дороге, потом резко свернули в чащу. Я путь не запоминала, от пощечины все еще кружилась голова. Наконец, впереди показались огоньки поселения. Разбойники вошли в деревню, буквально волоча уставшую меня. Они направились к самому большому деревянному дому, что стоял посередине. Один мужчина постучал в дверь, послышалось повелительное : «Войдите!». Меня вытащили на середину громадной комнаты. На диване, вальяжно развалившись, сидел парень. Катон. Тот самый. Он цепким взглядом оглядел меня с ног до головы и спросил у главаря отряда: - Где нашли? - В лесу шарахалась, смерть сестры оплакивала, - ухмыльнулся тот. Мне захотелось хорошенько ударить его по морде, но скрученные руки не давали такой возможности. Поэтому пришлось ограничиться тихим: «Урод». - Ладно, отпускайте девчонку и можете уходить. - Шеф, ты поосторожнее с ней. Она совсем бешеная, такое сопротивление оказывала, когда мы ее брали! У меня вся рожа в царапинах. - Ничего, и не таких усмиряли, - фыркнул Катон. – Идите. Когда мои руки оказались на свободе, а разбойники послушно удалились, я попыталась напасть на Катона и сбежать. Однако тот парировал мой неловкий удар и дал такую затрещину, что я отлетела к противоположной стене. Затем он наклонился надо мной и прошептал: - Лучше не сопротивляйся – живее будешь. Сегодня я даю тебе выспаться, а вот завтра приступим к усмирению твоего нрава. Катон поднял меня на руки, отнес на второй этаж, кинул на кровать в какой-то маленькой комнатке и закрыл дверь ключом. Я уже даже не стала пытаться выбраться, а накрылась одеялом, надеясь, что завтра проснусь в своем доме и все произошедшее окажется просто ночным кошмаром, и уснула.