My Cubicle Life

Прошло два дня. Я уже давно перестал вести счет своего Восстановления После Гарри, и к тому же, после всего произошедшего, просто не было смысла считать дни. Поэтому прошло два дня после того разговора. Была пятница. И после двухдневного сиденья за рабочим столом, я планировал валяться на диване все мои выходные. Ко всему этому, мне снова нужно было привыкать к жизни без Гарри. Как только я вернулся домой, я сразу же отключил свои мозги до понедельника. Найл сидел на диване, смотря шоу по телевизору и держа в руках бутылку с пивом. У него еще было несколько недель больничного, после которых он снова смог бы вернуться к своей работе. Кинув свою сумку в коридоре, я подошел к Найлу. — Тебе нельзя пить алкоголь, — устало произнес я, снимая галстук. — Почему это? — Так написано на твоей баночке с таблетками, — ответил я. — Большими буквами. Не Употреблять С Алкоголем. Даже подчеркнуто три раза. — Не ври. — Ладно, не подчеркнуто, — сказал я, расстегивая рубашку и снимая ее. — Но тебе все равно нельзя пить. — Боже мой, моя мама только что уехала, но такое ощущение, будто она вселилась в тебя. — Разве меня можно сравнить хоть с какой-нибудь женщиной? — нахмурился я. — У тебя тоже есть вагина, — Найл пожал плечами и ухмыльнулся мне. — Пошел ты, — спокойно произнес я, направляясь в свою комнату, чтобы переодеться. Через несколько минут я ушел на кухню, чтобы взять бутылку с алкоголем для себя. — Ты же оставил мне хотя бы бутылочку, да? — громко спросил я, открывая холодильник. — Конечно, оставил. Я же джентльмен! — крикнул Найл. Достав бутылку для себя, я быстро открыл ее и сделал глоток холодной жидкости, облокачиваясь на стол. Как только я прикрыл глаза, в голове всплыл образ Гарри. Еще один шанс. Мне просто нужен еще один шанс. Его просьба постоянно кружилась у меня в мыслях. И не только просьба. Я прокручивал в голове абсолютно все; его поцелуй, его спальню, его шепот, умоляющий дать ему еще один шанс. Каждый раз, когда я думал о том, что он мог быть искренним, я с ужасом вспоминал его разговор с Джеммой и наш разрыв в Чешире. Не имеет значения, каким милым он был в последнее время, это все равно привело бы к одному. Он бы не смог состоять со мной в длительных отношениях. У нас были различные понятия об отношениях. Я бы просто всегда оставался неким экспериментом для него. Я был первым, с кем он вступил в отношения (если их так можно назвать) после того происшествия с его девушкой. Мало того, что я как-то умудрился вернуть ему способность что-то чувствовать, так я еще и парнем оказался. Ведь всю свою сознательную жизнь Гарри был гетеросексуалом. Я понимал, что вся эта ситуация со мной была слишком трудна для него, я понимал это с самого начала, но все равно не остановил себя; ведь мы были обречены на провал с самого знакомства. Мы бы никогда не смогли стать парой. Но это не означало то, что после всего этого я смог спокойно бы существовать. Открыв глаза, я нашел пачку с чипсами и вернулся к Найлу в гостиную, молча садясь на диван и складывая ноги на кофейный столик. Найл обернулся ко мне как раз в тот момент, когда я открывал чипсы. По его взгляду я понял, что он тоже захотел их, поэтому, закатив глаза, мне пришлось предложить ему эту пачку. Он с улыбкой засунул руку в пачку и взял большую горсть чипсов. — Итак, — произнес он, в то время пока я смотрел телевизор. — Как прошел твой день, милый? Я пожал плечами, делая глоток пива. — Как дела в офисе? Я снова пожал плечами, набивая рот чипсами. — Этот мудила еще не помер? Я отрицательно повертел головой, положив голову на спинку дивана. Через несколько минут он продолжил. — Кстати, я жду огромную вечеринку по поводу моего возвращения на работу, поэтому замолви словечко в офисе, чтоб подсуетились, — хмыкнув, я поднял голову и продолжил жевать чипсы, которые на вкус мне казались немного странными. — И проследи, чтобы каждый принимал в этом участие. Торты, мороженое, плакат, на котором будет написано, как все рады моему возвращению. Я хочу все! — Даже не надейся, — ответил я. — Хочу, чтобы стол ломился от еды, — продолжил он. — И еще хочу, чтобы вы купили эти дурацкие колпаки на голову. И еще! Хочу, чтобы мой нарисованный портрет повесили на первом этаже в лобби. — Идиот. — Еще они могут построить целое здание в мою честь. С именной дощечкой. — Ты всего лишь был сбит машиной, — я закатил глаза. — Ты не вытаскивал детей из горящего здания. — Отстань, — пробубнил он, забирая у меня пачку. — Как думаешь, Эмили с третьего этажа станцует у меня на коленях в знак жалости? — Разве у тебя нет девушки? — Я же не собирался трахаться с Эмили, — ответил он. — Папочка может смотреть. Но папочка не может касаться. — Пожалуйста, никогда в жизни не называй себя папочкой, — я состроил гримасу. — Извини, — улыбнулся он. — Я и забыл, что это ты у нас папочка. — Отвали, — рассмеялся я, но улыбка с моего лица исчезла так же быстро, как и появилась; даже шутки Найла не могли меня вытащить из этого дебильного состояния. Несколько минут мы молча смотрели телевизор, поедая чипсы и запивая их пивом. — Кстати, утром прочитал в газете… — Что ты сделал? — перебил его я, поворачивая голову в его сторону. — Да, представь себе, я умею читать, — он закатил глаза. — Продолжай.  — И там была одна история про парня, который целыми днями стоит в метро, — я принял полулежащее положение, чтобы было удобнее. — Он одевается как Элмо (кукла из телешоу «Улица Сезам»). Но каждый раз, когда прохожие спрашивают его, почему он так одевается, он начинает злиться и набрасывается на людей. — Оу, — произнес я. — А чего он вообще ожидал? Неужели думал, что все будут просто проходить мимо? — воскликнул он. Пожав плечами, я обратил внимание на какую-то рекламу по телевизору, совершенно не желая говорить на какую-либо тему. — Его бы в психушке закрыть. — Ага, — не думая ответил я, даже не заставляя себя улыбнуться или сделать вид, что я как-то заинтересован. — Как меня достал этот кудрявый, — вдруг драматично произнес Найл, заставляя меня оторваться от созерцания рекламы. — Что? — спросил я, повернувшись к нему. — Ты же из-за него в таком уебанском настроении, не так ли? — друг посмотрел мне в глаза. — Полагаю, что да, — тихо ответил я, снова поворачиваясь к телевизору. — Я не знаю почему, но я просто не могу выкинуть его из головы, — пробубнил я. — Я понимаю, — выдохнул Найл. — Мне кажется… Мне кажется, я люблю его, — тело пробила дрожь; я впервые сказал это вслух. — Я знаю, что любишь, — прошептал Найл. — Я знаю, что ты не понимаешь, — продолжил я. — Я знаю, что ты думаешь о том, что я просто конченный придурок, который любит его после всего, что он сделал, но я… — Лу, — мягко перебил Найл. — Можешь кое-что сделать для меня? — Да. Конечно. — На верхней полке моего шкафа лежит одна коробка, — произнес он, указывая рукой на дверь своей спальни. — Принеси ее, пожалуйста, — я сначала долго смотрел на него, не понимая, почему в тот момент, когда между нами был разговор по душам, он вдруг попросил принести ему какую-то коробку. Найл смотрел на меня, после чего закатил глаза. — Я бы принес ее сам, но как видишь, я не могу. — Я… — выдохнув, я поднялся с дивана. — Сейчас принесу, — все еще не понимая всей ситуации, я направился к нему в комнату. Открыв дверь, я просто обалдел от бардака, который был внутри; а ведь его мама уехала всего несколько часов назад, оставив после себя идеальную чистоту. Открыв дверцу шкафа, я нашел коричневую коробку и аккуратно взял ее в руки. Вернувшись в гостиную, я сел ближе к Найлу, положив коробку ему на колени. — Ты разрушил весь момент, — обидчиво прошептал я. — Ой, завали, — улыбнулся он. — Эта коробка для тебя. — Для меня? — я повернулся к нему, приподнимая брови. — Да, придурок. Для тебя, — он переложил коробку со своих колен на мои, после чего я перевел взгляд на нее, прикусывая губу. — Давай. Открой ее. Кивнув, я снял с нее крышку. И замер. Через несколько секунд, когда в моем мозгу что-то щелкнуло, я нерешительно потянулся к футболке, которая лежала внутри, понимая, что сейчас в руках у меня была футболка Гарри с надписью Rolling Stones. — Я… — как она тут оказалась. — Я же ее выбросил в тот день, когда приехал из Чешира. — Ага, — согласился Найл, кивая головой. — А я вытащил ее из мусорного ведра и положил в эту коробку. — Зачем? — спросил я. — Потому что ты чертов ебантей, — он снова закатил глаза. — Ты же в ту ночь был пьян в дрова! Я знал, что в один день ты снова захочешь иметь при себе его вещи. — Конечно. Ведь всем нужна футболка с логотипом этой группы. — Не будь придурком, — Найл уставился на меня. — Как только я увидел нашу разрушенную кухню, я понял, что, на самом деле, ты не хотел выбрасывать все те вещи; ты просто был очень зол, — Найл пожал плечами, кивая головой в сторону коробки. Отложив футболку в сторону, я потянулся за остальными вещами, которые лежали внутри. Ведь все это время я думал, что никогда больше не увижу ничего из этого. — Поверить не могу, что ты все это сохранил, — прошептал я. — Только не надо слез, — ухмыльнулся Найл. — Послушай, Лу. Мне не нравится Гарри, и ты это знаешь. И я все еще невероятно злюсь на него за то, что он сделал с тобой, и также я думаю, что ты сделал ужасный выбор… — он остановился, замечая улыбку на моих губах. — Но я знаю, что ты любишь его, и знал, что ты любил его еще тогда, когда выкинул все эти вещи, включая тапочки, которые он подарил тебе на твой день рождения. И я все еще не понимаю ваши загоны по поводу Короля Льва, но ты же ведь сентиментальный ублюдок, и признай, что ты хотел вернуть все эти вещи обратно. — Иди ты. — Поэтому, когда я убирался на кухне и обнаружил в мусорном ведре все эти вещи, я просто не смог заставить себя выбросить их, поэтому я просто сохранил их. — Ты сохранил их, — повторил я, широко улыбаясь. — Очевидно. — Ты сделал для меня Гарри-коробочку. — Теперь ты собираешься плакать из-за этого? — Я могу. Я ведь сентиментальный ублюдок, помнишь? — Помню, — рассмеялся он. — Иди уже. — Куда? — спросил я, переставая улыбаться. — К нему. Иди и добейся своего мужчину. Прикусив губу, я снова уставился на содержание коробки; я был уверен, что больше никогда не увижу эти вещи. Положив его футболку обратно в коробку, я отложил ее в сторону и придвинулся к Найлу, крепко обнимая его. — Ты самый лучший человек в этом мире! — прошептал я, целуя его в щеку. — Только не трогай мою ногу! — Ты такой заботливый и такой вдумчивый, и ты сделал мне коробку-Гарри, — произнес я, зарываясь носом ему в шею. — Слезь с меня! — воскликнул он, нежно улыбаясь мне. В очередной раз сжав его в объятиях и оставив один поцелуй на его щеке, я отстранился от него. — Я люблю тебя, знаешь? — произнес я, положив голову ему на плечо. — Пожалуйста, оставь эти гейские штуки для Гарри, ладно? — он закатил глаза. — Точно, — кивнул я, вставая с дивана. Поправив свою одежду, я принялся прочесывать волосы. — Как я выгляжу? — спросил я, смотря на Найла. — Я бы трахнул. Улыбнувшись, я вышел в коридор, направляясь к двери. Остановившись возле двери Гарри, я вдруг понял, что собирался сделать. Зачем? Вдруг я быстро постучал в его дверь, не давая себе времени, чтобы передумать. Сделав шаг назад, я принялся ждать, кусая губы и слушая свое сердцебиение. Спустя несколько минут дверь открыл удивленный Гарри. — Лу? — он нахмурился, явно показывая мне, что я был последним человеком, которого он ожидал увидеть. — Что случилось? С тобой все в порядке? — Что? Да, да я в порядке, — ответил я, качая головой. — Я как бы… — Что? — спросил он, немного шире открывая дверь. Сглотнув, я вдруг пожалел, что заранее не подготовил речь. Открыв рот, я просто стоял перед ним. — Лу? — Сейчас, — кивнул я, делая глубокий вдох. — Я просто хотел сказать… В смысле, я знаю, что должен был… Я осознал, что… Точнее давно осознал, что… Просто, но… — Луи, — перебил меня Гарри. — Что такое? — Я… Блять, — произнес я. — Я люблю тебя, — между нами повисла тишина, и я наблюдал, как его глаза стали немного шире от услышанного. Я заметил, как участилось его дыхание. — Я больше не могу притворяться, что не люблю тебя, Гарри, но мне нужно знать, готов ли ты на что-то серьезное со мной? Я не хочу очередной интрижки, хорошо? Я вкладываю всего себя в наши отношения. Я даже не давал ему времени, чтобы ответить. — Я не хочу быть тем, с кем ты будешь разбираться в своей ориентации. Я не хочу быть экспериментом, хорошо? Потому что я слишком много себя вкладываю в это! И мне нужно знать, что ты готов мне дать то же самое; я не хочу снова наступать на одни и те же грабли и в конце услышать, что тебе все-таки нравятся девушки. Я не прошу тебя выходить за меня замуж; мне просто нужно знать, что ты готов отдать в эти отношения всего себя. Тишина. Он стоял напротив меня с таким же удивленным выражением на лице. Проходили минуты, а он так ничего и не сказал; и это приводило меня в дикий ужас. Издав дрожащий вдох, я понял, что он не собирался говорить. — Я… — начал я, чувствуя дрожь во всем теле. — Гарри, — он пугал меня. — Скажи хоть что-то. Тишина. — Мне нужно, чтобы ты хоть что-то сказал, — попросил я. Он неподвижно стоял рядом, а я уже мечтал сбежать отсюда. Он был как статуя, и лишь его горящий взгляд прожигал во мне дыру. — Ты просил меня дать тебе еще один шанс, — прошептал я, не чувствуя внутри ни капли уверенности, которая была сначала. — Ты же хотел этого, — продолжил я. — Разве нет? Он приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но в итоге просто промолчал, смотря на меня. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. — Я не знаю, что сказать. Посмотрев вверх, я в очередной раз приготовился собирать осколки своего сердца; я хотел услышать от него признание. Мне кажется, я ясно дал понять, чего я просил. — Ты любишь меня? — спросил я хриплым от волнения голосом. — Я… — он резко замолчал, закрывая рот. Сердце треснуло. — Оу, — прошептал я, смотря в ноги. — Понятно. — Лу, я… — Нет, — я покачал головой. — Все в порядке. Ты не обязан говорить что-то. Это было глупо с моей стороны приходить к тебе, — произнес я, не поднимая глаз. — Я лучше пойду. Когда я поднял глаза на него, я вдруг понял, что сейчас все окончательно закончилось. Эта гнетущая тишина усугубляла этот момент, и я снова ненавидел себя; в данный момент я пытался справиться со своими эмоциями, чтобы не сломаться перед ним. Все-таки я был самым полным идиотом. Не говоря ни слова, я обернулся и подошел к своей двери, быстро заходя в квартиру. Посмотрев через плечо на Гарри, я быстро закрыл дверь. Блять. Прислонившись к двери, я быстро закрыл руками лицо, умоляя себя не плакать. Какого хуя только что произошло? Когда Найл сказал мне, чтобы я признался ему в своих чувствах, это казалось мне отличной идеей; мне даже казалось, что мы снова смогли бы быть вместе. Но в очередной раз я понял, что в жизни ничего не происходит как в фильме. Это дерьмо никогда бы не произошло с Районом Гослингом. — Луи? — позвал Найл. Я не двинулся. — Луи? Почему ты вернулся так быстро? Иди сюда! — уставившись невидящим взглядом в противоположную стену, я стоял на месте, в то время как Найл продолжал меня звать. Пнув входную дверь, я прошагал мимо гостиной, беря из тумбочки свои кроссовки. Надев их на ноги, я услышал, как Найл медленно поднялся с дивана и принялся медленно шагать в мою сторону, стуча костылями об пол. Быстро отыскав в шкафу какой-то свитер, я накинул его на свое тело как раз в тот момент, когда Найл вышел из гостиной. — Какого хуя произошло? — спросил он. — Ничего, — безразличным голосом ответил я. — Ничего не произошло. — Что ты имеешь в виду? — он нахмурился. — Я имею в виду, что нихуя не произошло! — я посмотрел на друга. — Он не любит меня. Но мне все равно. Похуй. Похуй на все! — я обошел Найла и направился к двери. — Ты куда собрался? — спросил Найл. — На пробежку, — ответил я, кладя телефон в карман. — Но ты же никогда не бегал. — Я не знаю, что еще делать! — крикнул я, поворачиваясь к Найлу. Вставив в уши наушники, я выскользнул из квартиры.

***

Спустя пять минут этой чертовой пробежки я осознал, что Найл был прав; я не был бегуном. Да, я очень часто играл в футбол, но вот бег был явно не для меня. В конце концов, я оказался на том месте, куда всегда приходил, когда был расстроен. (Особенно с тех пор, как Гарри появился в моей жизни.) Пустое футбольное поле. Я не знаю, как долго я просидел на газоне, слушая музыку в наушниках, которая проникала в самый мозг, помогая отвлечься. Когда солнце уже оказалось за горизонтом, и кожу начало покалывать от холода, я поднялся на ноги, делая музыку еще громче. Музыка Coldplay не делала ничего, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше. Когда я запустил пальцы в волосы, чтобы поправить свою челку, кто-то коснулся моего плеча. Вздрогнув от неожиданности и страха, я быстро вытащил наушники и повернулся, угадайте к кому, конечно же, к Гарри. — Блять, напугал меня до усрачки, — произнес я, закрывая руками лицо. — Прости, — прошептал он, прикусывая губу. Убрав ладони от лица, я посмотрел на Гарри, который неподвижно стоял рядом. Значит, не показалось. Положив наушники в карман, я сложил руки на груди и уставился на него. Я не знал, что еще сказать ему. — Мне нечего сказать тебе, — честно пробубнил я. Гарри выдохнул. — Что тебе нужно, Гарри? — спросил я. — Я… — замолчал он, обдумывая слова. — Я не позволял себе чувствовать что-то по отношению к кому-то так долго, что я даже… — Гарри, — перебил его я. — Я не хочу слушать это. Он нахмурился. — Я знаю, через что ты прошел, хорошо? — выдохнул я. — Я не хочу казаться козлом, но, правда, я не хочу слышать ничего из того, что ты собираешься сказать. Я не хочу слушать твои очередные оправдания, ладно? Просто… Просто хватит, — я покачал головой, зная, что этот разговор ни к чему не приведет. Я вспомнил слова Джеммы о том, что после аварии, Гарри никогда не говорил кому-то, что любит их; даже маме или сестре. Возможно, я становился жестоким. Но я должен был думать о себе. — Я понимаю, — произнес я, посмотрев на него. — Я просто не тот, кто тебе нужен, — пожав плечами, я покачал головой. — Не говори этого. — Блять, Гарри, — чуть громче сказал я. — Я не хочу говорить с тобой об этом. Не хочу. Все в порядке. — Ты врешь. — Да, вру. Но что ты еще, блять, хочешь от меня услышать? — выкрикнул я, вскидывая руки вверх. Он нахмурился сильнее и опять, блять, начал пальцами сжимать свои волосы. — Я не хочу быть здесь, — я слишком быстро прошел мимо него, желая оказаться дома. — Луи, подожди! — крикнул он. — За каким хуем? — выкрикнул я, не оборачиваясь. — За таким хуем! Потому что я люблю тебя, ебанашка! Что, блять? Медленно повернувшись к нему лицом, я уставился на него, не веря своим ушам. Он все еще сжимал свои волосы, будто это признание делало ему больно в физическом плане. — Что? Он убрал руки со своих волос и сделал пару шагов ко мне, не отрывая своих глаз от моего лица. — Я сказал, что люблю тебя. — Не надо, — покачав головой, я выставил руки вперед, не давая ему подойти ближе. Он схватил мои запястья и подошел близко-близко. — Послушай меня, — произнес он, смотря в глаза. — Слушаешь? — я медленно кивнул, смотря на его пальцы, которые обхватывали мои запястья. — Луи, я никогда не думал, что когда-нибудь снова смогу стать чьим-то парнем. Не после всего, что случилось с ней. Я не хотел любить, я не хотел вступать с кем-то в отношения, не хотел, чтобы кто-то заботился обо мне. Но потом появился ты, Луи, и все изменилось. С каждым словом его голос становился мягче. — Потерять тебя было самым худшим, что случилось со мной с тех пор, как… Ты понимаешь, — он отвел взгляд. Вдруг он отпустил мои запястья, но в следующую секунду обхватил мои пальцы и переплел их со своими. — Когда мы расстались, мне казалось, что ты тоже умер… — Гарри, — прошептал я, заставляя его посмотреть на себя. — Но ты здесь. Рядом. Прямо рядом со мной, и я не могу снова потерять тебя. — Прошу тебя, не говори, что любишь меня лишь для того, чтобы я остался рядом, — прошептал я. — Мне нужно, чтобы ты действительно чувствовал это. — Блять, Лу, — выругался он. — Конечно, я чувствую это. Я бы не признался тебе, если бы не ощущал любовь к тебе. — Я знаю, но… — Нет! — воскликнул он, крепче сжимая мои пальцы. — Ты, блять, сводишь меня с ума. И я так люблю это! Я люблю, что ты не носишь обувь, люблю, что ты всегда надеваешь эти чертовы треники. Да я даже люблю то, что ты кладешь лук в каждое блюдо! А еще больше люблю твою способность попадать в нелепые и неловкие ситуации. Особенно когда рядом я. Помнишь, как мы познакомились? Вы с Найлом хотели выебать друг друга, а я сидел в подъезде и слышал это. Я хмыкнул. — Я так люблю тебя за то, что ты попытался научиться ездить на велосипеде ради меня. — Гарри, — тихо произнес я, смотря вниз. — Я люблю тебя за то, что ты сделал мне стол из коробок. Я снова посмотрел на него, вспоминая все эти моменты с ним. — Я люблю и твои татушки, и твой живот, и твой большой зад, — сказал он, улыбаясь шире с каждым словом. — Я люблю тебя за то, что ты ниже меня. И люблю за то, что ты такой грациозный. — Иди ты. — Я люблю в тебе все это! Я люблю тебя, Луи. Очень люблю, — вот так, на пустом футбольном поле, мы стояли в этой тишине, неловко держась за руки и смотря друг на друга. — Ты спрашивал, готов ли я отдать всего себя в эти отношения, — спросил он, и я медленно кивнул, в то время как он притянул меня ближе к себе. — Я хочу просыпаться с тобой каждое утро и видеть твое дурацкое лицо. — Гарри, — я покраснел, смотря вниз. — Я хочу засыпать с тобой каждую ночь. Я хочу заставлять тебя смотреть дурацкие фильмы о любви, — продолжал он с улыбкой на лице. — Я хочу готовить тебе ужин каждый вечер, пока ты сидишь на диване, потому что в готовке ты полное дерьмо, — я поднял голову и с недовольством посмотрел на него. Его влюбленная улыбка убивала меня. — Я хочу быть кем угодно для тебя, Луи. Потому что ты для меня целый мир. Около минуты мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, после чего я громко рассмеялся. Сделав шаг назад, я уставился на него с удивленным выражением на лице. — Ты смеешься надо мной! — Потому что ты для меня целый мир, — поддразнил я, смеясь еще громче. — Ты, блять, ржешь надо мной! — Оу, да ладно тебе, Стайлс, — произнес я, кусая губу и делая шаг к нему. — Из какой книги ты взял эту строчку? — Это была хорошая речь! — запротестовал он. — Я так долго создавал ее! — Не сомневаюсь в этом, — я закатил глаза. Он медленно потянулся ко мне и, обхватив за талию, прижал к себе. На своих губах я чувствовал его теплое дыхание, и я уже был на небе от счастья. — Давай навсегда? — спросил он, прикасаясь пальцами к моей щеке. — Давай, — прошептал я. — Готов? — Абсолютно. — Ты веришь, что я люблю тебя? — Да, — я улыбнулся ему. — Хорошо, — прошептал он, обнимая меня за спину. — Теперь поцелуй меня, дурачок.