Зависть

Вообще, Дюк был хорошо знаком с Дугом и его бандой. Они встретились рано, во времена нестабильности среди животных — была тихая ночь, когда в закрытую, изолированную серую квартиру с зашторенным окном ворвалась группа желтоглазых баранов. Они смотрели на Дюка, секунды назад лапоблудившего перед монитором ноутбука и глазком видеокамеры с отвращением; но этот уродливый недохищник был готов сделать всё ради денег, даже если это означает, что его погонят в клетки и сородичам его наденут ошейники вместе с остальными хищниками. Но Дюк об этом не думал — ему важнее была большая сумма монет, которые бараны были готовы предоставить. Дуглас, косо посмотрев на него, положил в лапу ласке мешок золотых. Дюк, улыбнувшись, сказал: — Благодарю, пушистики, — за что получил копытом в длинноносую морду. Бараны поторопились и вышли из квартиры, а Дуглас, схватив сигарету, закурил и произнёс: — Твои услуги нам ещё понадобятся.

***

Через несколько лет после ареста Доун Барашкис и её пособников некоторые овцы вернулись из тюрьмы. Это было так же странно, как и то, что Доун совсем не походила на своих бандитов — она мелкая, пушистая, милая; они страшные, с инопланетными прямоугольными глазами, они злые и хладнокровные. И они прекрасно знают, куда идти. И появляются так же внезапно перед Дюком, как тогда. Только он уже стоит у стены, когда стадо окружает его и загоняет в угол, и он вынужден прогибаться. — Снимай штаны. Мы слышали, ты подрабатывал… — один из баранов прошептал, чуть ли не бекая. Дюк моргнул. — …проститутом. Хотя, нет, проституткой. — уже громче, четчё произнёс баран. И непонятно, был ли это Дуг или ещё какой-то баран — все они были толстые, златоглазые, угрожающие. И Дюк снял штаны, оголив свою тощую, длинную фигуру, как у змеи. Бараны дали ему мешок денег и щёлкнули копытами. Вряд ли они действительно хотели Дюка, который ничем не мог похвастаться — ни физически, ни морально. У них была обыкновенная нужда. Они — животные, у каждого вида своя натура. Дюк сглотнул от шока. Их члены, длинные, налитые кровью, твёрдые, предстали перед мордой павшего Дюка, обыкновенной шлюхи, которая не отличается ни от похотливого, забытого родителями кролика в подворотне Малых Норок, ни от драной, малоимущей крысы в Малых Грызунках. Некоторые бараны ухмылялись, но в основном они молчали. Наконец, к Дюку подошёл Дуг. — Никому. Не говори. — тихо выдал Дуглас, и Дюк кивнул. Копыто у подбородка Дюка сменилось набухшим членом, и Дюк инстинктивно открыл рот. Как бы он ни старался, наверняка его «усилия» будут недооценены. Дюк старался облизать и вобрать в себя каждый дюйм бараньего «инструмента», хотя глотка была слишком тонка. Дуг брыкался, украдкой блея от наслаждения, прижимая морду ласки всё ближе к своей паховой области, покрытой руном, пахнущим мускусом. Начали подходить и остальные бараны, облизываясь и раздеваясь. Дюк оказался зажат между баранами. В его рот ворвался ещё один баран, кричавший на ласку, чтобы тот не покусал его достоинство своими зубами. Сзади пристроились два барана — дружки Дуга, Вултер и Джесси. Один из них был достаточно умён, чтобы взять смазку. Обильно смазав копыто лубрикантом, Вултер массировал анальное отверстие Дюка примерно пять-десять минут, отчего Дюк громко застонал, а его собственный член покраснел и дрогнул. Конечно, это были формальности — если бы тот баран не воспользовался смазкой, то на истерический, болезненный вопль маленького хищника приехала бы вся полиция Зверополиса. Вместо копыта Дюк почувствовал в себе два горячих овечьих половых органа, чуть не прослезившись от всплывшей боли. Эта отвратительная какофония стонов, всхлипов и блеяния продолжалась несколько минут. Бараны двигались всё быстрее, толчки были всё сильнее и чаще — наконец, зычно простонав в один голос, бараны вытащили свои половые органы из тела Дюка, оставив того лежать. Дюк, кончивший немного позже, был покрыт бараньим семенем и, действительно, казалось, что он валялся в луже спермы. Проехала машина, а бараны, даже не попрощавшись, скрылись за поворотом. Выдохнув, Дюк поднялся на задние лапы, и, всё ещё шатаясь от произошедшего, уполз в темноту ночи.