***
Какой-то заброшенный завод на окраине Берлина. Сидя на заржавевшем станке, медленно курила и наблюдала за Баки, чья рука зажата в тисках. Стив и Сэм о чём-то переговариваются уже много минут. Парни, как я думаю, обсуждают данную ситуацию. Каждый из нас не понимает данную ситуацию и где-то в глубине души надеется узнать правду. Нет, мне действительно не понятно почему Баки так вел себя… Я помню его таким пугающим с последнего, вернее с предпоследнего, нахождения в ГИДРе. Тогда Баки пугал меня до кончиков пальцев, до ужасающего страха внутри. Каждая встреча с ним заканчивалась нервным срывом и трясущимися коленками. Зимний Солдат для каждого, кто находился тогда в заточении, являлся олицетворением страха и ужаса. Закуривая очередную сигарету, поднимаю голову вверх и выдыхаю едкий обжигающий табачный дым. Потерев переносицу указательным пальцем, выдохнула дым и вновь хотела погрузиться в свои мысли, но суровый голос Уилсона не дал мне этого сделать. Чертыхаясь, поднялась со станка и, отряхнувшись, направилась в комнатушку где находились парни. Мне больно ощущать такого разбитого уничтоженного Баки. Ему тяжело и мне тоже. Я не могу посмотреть на него и постоянно отвожу взгляд. Через несколько мгновений к Барнсу присоединился Роджерс и теперь двое лучших друзей прожигали меня взглядом. А потом и Уилсон присоединился к ним. Три пары глаз внимательно наблюдали за каждой моей эмоцией. — Что вы на меня уставились? — Взвыла я, когда терпение сошло на нет. — Ты какая — то другая, — констатировал Стив, складывая руки на груди — Да в один момент я стала парнем, — съязвила в ответ, отворачиваясь от них. — Ник, — хриплый голос Солдата заставил нас с Кэпом замолчать. — Я тебя напугал? Поворачиваюсь к обладателю голоса и, кажется, сердце остановилось. Я встретилась с Баки взглядом и сразу повернула голову в сторону Мстителей. Черт, не думала что мне будет так сложно видеть его. Его вопрос остался без ответа. Я боялась ему признаться, что очень испугалась его. Хотя нет, возможно, я боялась в этом признаться самой себе. — Что будем делать? — Запуская пальцы в волосы, поинтересовалась я. — Нам нужно на ту базу, — напомнил парням Барнс. — Я чего-то не знаю? — Вопросительно подняв бровь, смотрю то на Уилсона, то на Роджерса. — Таких, как я, — брюнет поднимает свой взгляд на меня и пытается посмотреть прямо в глаза, но я постоянно отворачиваюсь. — Ещё пять. Он хочет активировать каждого. — И это совсем не к добру? — Перебивая его, интересуясь. — Да, — кивает он, переводя взгляд на Стива, что выходит из этого помещения. Вот мы и остались наедине: я один на один со своим страхом. В который раз. Баки двигает пальцами, смотря на свою левую руку. Я же, прислоняясь к стене, скатываюсь вниз и обнимаю колени. Мне нужно что-то ему сказать. Это необходимо. Вот только что… Я знаю, что он хочет услышать, но это будут неприятные слова для каждого из нас. Суровая правда. Облизываю губы и прислоняюсь затылком к холодной стене. Делаю несколько спасительных вдохов и наконец смотрю на него. Барнс правой рукой поправляет волосы, смотря куда-то в сторону. — Баки, — привлекаю его внимание к себе. Он поворачивает голову ко мне. — Ты спросил у меня, напугал ли. — Да, — он вновь хрипит, но брюнет жаждет услышать мой ответ. Это было видно по тому, как напряглось его тело. — Мой ответ — да, — закрываю глаза и провожу рукой по лицу, в надежде, что станет легче. — Твой взгляд. То как ты, — эти слова даются мне нелегко, и почти после каждого я делаю небольшие паузы, — посмотрел на меня в тот момент, заставило вспомнить тебя… Того, кто мучил меня, тренировал. В одном взгляде я видела… Я вспомнила всё. Хотя так долго старалась забыть, — мотаю головой и вновь провожу руками по лицу, убирая волосы назад. — Я понимала, что тебя активировали, но этот ужас я не могла забыть. Баки, ты не виноват. Виноват только тот, кто активировал тебя. — Ник… — с придыханием отвечает тот. — Я не могу злиться, — продолжаю говорить, не обращая на него никакого внимания. — Я узнала тебя настоящего. Это важнее, чем все остальное. Наконец-то я смогла посмотреть на него. Опущенная голова, темные волосы, что скрывают его лицо и едва видимая дрожь в правой руке выдавали чувства этого парня, и я не могла больше ничего сделать или сказать. Комната погрузилась в тишину, в то время как Барнс находился в своих мыслях, а я просто наблюдала за ним. Эту тишину прервал Кэп и Сокол. Они были чем-то озадачены и я, казалось, могла услышать как двигаются шестерёнки в их голове в поисках плана.***
В этот раз время шло неумолимо медленно и от этого мне хотелось лезть на стену. Мы зависли здесь в ожидании Ванды, Бартона и крутого знакомого Сэма. У меня осталось всего лишь две сигареты и появилось дикое желание напиться, забив на это всё. В голове прокручивается поцелуй Кэпа и Картер, а сердце разрывается на куски. Черт, видимо я ошибалась и всё-таки я не бесчувственная. Печально, однако. Но этот гребанный поцелуй выбивает из меня всё спокойствие и самообладание. Это что блин, ревность? Если да, то это действительно хреново. Не знала что умею ревновать. В тот момент парни наблюдали за влюбленной парочкой, а я мирно посапывала на плече у Барнса. Вернее так задумывалось. Сладко потянувшись для вида, начала оглядываться и мы оказались на парковке аэропорта. Видимо всё-таки задремала. Это даже и к лучшему. Короче мне подходят Бартон и Максимофф. При виде последнего я начинаю улыбаться и активно махать рукой. Лучник повторяет за мной, чуть подпрыгивая чтобы лучше смотрелось. Направляюсь к нему навстречу. Я рада тому, что здесь будет Бартон, но зная их дружбу с Наташей нет точной уверенности чем всё это закончится. Клинт не широко раскидывает руки и сгребает меня в объятия. Будучи зажатой в тесное кольцо из его рук мне удалось лишь едва ощутимо похлопать лучника по спине. Стоило Бартону освободить меня как его взгляд вновь забегал по мне. — У тебя какой-то болезненный вид, — констатировал Соколиный Глаз, заглядывая мне в глаза. — Ты не высыпаешься и плохо питаешься? Ну вот. Опять у него включился режим «мамочки» и мне придется выслушивать его лекции. Для Клинта это своего по тренировкам перед тем как отчитывать своих детей. Каюсь, я не помню сколько лет его старшему сыну, но именно с его появлением на свет Бартон стал на мне тренироваться. На будущее так сказать. — Бартон, — протягиваю я, складывая руки на груди. — На том свете посплю и поем. Ой, зря я это сказала. Из доброго и милого Соколиный Глаз вмиг стал до ужаса суровым и серьезным. Поднимаю руки будто сдаюсь и чуть ухмыляюсь. — Старичок, я всего лишь неудачно пошутила. — Убить тебя мало за такие шуточки, — не изменяя выражение лица, с улыбкой в голосе произнес тот. Закатив глаза на его фразу, я повернулась к Ведьме и легко обняла её. — От Эрика ничего не слышно? — Прошептала та, выпуская меня из своих объятий. Я лишь печально помотала головой. Максимофф взяла меня за руку и повела к парням, что уже что-то обсуждали. Ванда оказывала мне поддержку. Она, так же как и я переживала по поводу исчезновения Эрика. Наверное это и была та самая причина по которой я избегала с ней встречи столько недель. Перед мной резко появился незнакомый парень и я едва слышно вскрикиваю. От него исходит шикарный просто сногсшибательный аромат перегара. — Я — Скотт Лэнг, — улыбается он. — Ник, — бросаю ему, отходя в сторону чтобы покурить. Спиной чувствую удивительный взгляд этого парня — Она — дочь Фьюри, — поясняет Сокол. Ну вот про это совсем не нужно было говорить. Вот честно. Не нужно говорить всем что я дочь Фьюри. По всему аэропорту раздается не совсем приятный голос из динамиков что, как я поняла, говорит об эвакуации пассажиров. Пока все члены команды переодевались я надела свои любимые браслеты с лунным камнем и нажала на него каждом украшении. Теперь вместо привычной одежды на мне был любимый красный комбинезон. Стратегия у Кэпа достаточно неординарная, но все — таки он Капитан и знает что лучше.***
Гражданская война. Одна из самых странных войн, на которых я была. Война где один друг идёт против другого, защищая человека который для кого-то друг, а для какого-то враг. Пока Стив о чем-то разговаривает со Старком, скуриваю последнюю сигарету. Пустая пачка с едва слышным глухим звуком падает на бетон. Тяжело вздохнув, выхожу из своего укрытия как раз вовремя. Команда против команды. Киваю Т’Чалле и Романофф и подхожу к Ванде. Переглянувшись друг с другом мы вновь смотрим на тех кто стоит напротив нас. С другой стороны стоит Баки и это немного успокаивает. Я думаю что это последний шанс повернуть назад, но зная Кэпа, он не изменит своего решения. Он слишком упертый. Стоя напротив Черной Пантеры, я смотрела на его когти и думала совершенно не о драке, а о том как было бы неплохо их накрасить. Уже в этот момент я испытывала облегчение. Ожидала ли я что будут потери? Нет. Хоть каждый и говорит, что это война насмерть, но никто никому не даст погибнуть. Одна команда, что разделилась, но однажды снова будет вместе. Перевожу взгляд на Романофф. Она сомневается и это видно. Изначально я сама не понимала правильную ли сторону выбрала, но всё-таки осталась на ней. Я не слушаю о чем говорят Роджерс и Старк. Я лишь смотрю на то что будет и боюсь. Боюсь, что вся эта заварушка кончится достаточно плохо. Ужас постепенно охватывал меня, заставляя неметь пальцы и подкашиваться колени. Я не могла сделать и шага. Все сделали шаг навстречу друг другу, вскоре шаг перешёл в бег. Я одна осталась стоять. Барнс ударяет Т’Чаллу и я подбегаю к ним, чтобы прикрыть Баки. Нанося несколько ударов Черной Пантере, киваю Солдату. Спустя мгновение мы вдвоем начинаем атаковать Короля Ваканды. Он сможет справиться с нами двумя. Он с легкостью это сделает. Пантера поочередно наносит удары мне и Баки. Одним легким движением я оказываюсь на земле. Видя, что Барнс удачно справляется с ним, поднимаюсь и направляюсь к Соколу, что сражается с Роуди. Нажав на камни что находятся в браслетах, верх комбинезона становится обычной красной майкой. Через несколько секунд за моей спиной появились крылья. Достав пистолет из кобуры, взмахиваю крыльями и направляюсь к Уилсону. Снимаю оружие с предохранителя и начинаю стрелять по Воителю. Знаю бессмысленно и глупо, но это единственный способ задержать его и обратить внимание на себя. Мне всего лишь нужно сблизиться с ним и постараться отключить его. Заряд Старка отвлекает меня от Роуди и, зависая в воздухе, смотрю на тех кто сражался внизу. — Надо что — то делать, — раздается голос Сокола в правом ухе. — Мы должны сесть в квинджет, — стремительно отвечает Роджерс. — Вы, — поправляет его Уилсон. Я медленно опускаюсь на землю и становлюсь около Максимофф. Мы бросаем друг на друга короткие взгляды, и получаем друг от друга кивки. — Он прав, Кэп, — сглатываю образовавшийся в горле ком и протяжно выдыхаю. — Мы прикрываем вас двоих пока вы не улетите отсюда. Ванда чуть улыбается и быстрым шагом направляется к нашим противникам на этой войне. Я иду за ней думая одновременно о местонахождении Эрика и Фьюри и продумывая план действий. Каждый из нас ждет какого — то знака от Человека — Муравья. И долго его ждать не пришлось — Лэнг увеличился до гигантских размеров. Роджерс и Барнс направились к квинджету, а мы старались хоть как — то задержать всех остальных. Скотт отмахивается от Старка, Клинт сражается с Т’Чаллой, Сокол отвлекает Роуди, а я дерусь с Человеком — Пауком. Муравей, Вдова, Паук… Что у них за любовь к насекомым? Нет, почему нельзя как-нибудь по-другому называть себя? Если бы я при каких-нибудь других обстоятельствах услышала их имена, то меня скорее всего бы передернуло от этого. Ну не нравятся мне насекомые. Я не особо задумывалась о последствиях данной войны. Не думала, что будет с каждым из нас ведь мы нарушили закон ста семнадцати стран. Меня к счастью спасет от наказания Вавилон. Я же просто добрая лапочка, а не кто-либо другой. — Парни, вы сели? — Интересуюсь я, отмахиваясь от Паука частями лука Бартона. — Сели, — успокаивает меня голос Роджерса. И словно с плеч свалился Эверест от этих слов. Пол дела сделано. Выдохнув со спокойной душой, поднимаю взгляд в небо и вижу пролетающий над нами квинджет, а следом за ним и Старка. Вскоре в воздухе появились еще две фигуры: Воитель и Сокол. Закусив губу и не дыша, я наблюдала за ними. Понимаю что не могу им помочь ни чем. Это выводит, заставляет злиться на саму себя. Но что — то неуловимо тянуло меня в небо. Расправив крылья, делаю взмах ими и взлетаю, немного наклоняюсь в право и пытаюсь ускориться, чтобы догнать их и помочь Уилсону убрать с хвоста парней Тони и Роуди. Краем глаза замечаю луч, что выпустил Вижн и вновь ускоряюсь. Я не знаю по кому был выпущен этот луч, но надо спасти его. Даже если это Старк или Роуди. Но почему — то я уверена что предназначается он именно Сэму. Немного повернув голову налево, догадываюсь что могу не успеть. Нет, здесь не должно быть потерь. Никто не должен умереть в этой битве, идиотской, бессмысленной битве. До Сокола мне остаётся чуть больше метра. Я успею. Герои же всегда приходят в последний момент, ведь так? Протягиваю руку и крылья Сокола отключаются и он начинает падать, но этого времени хватило чтобы спасти его. Спустя пару секунд Уилсон вновь полетел за ними, оборачиваясь ко мне. В ответ ему улыбаюсь и чувствую дикую, огненную, ноющую, боль в груди. Не успев ничего понять, теряю самообладание и падаю вниз. Свобода — вот что я чувствовала в этот момент. Свободу, которую мне так давно хотелось узнать. А следом за ней смерть с её специфическим запахом. Старк, Роуди и Сокол летят ко мне, они пытаются перехватить меня до встречи с землёй, а я только этого и хочу. Меня не спасти. Прости меня, Ник, что так разочаровала тебя всю свою жизнь, я так хотела чтобы ты мной гордился, но к сожалению, этого больше не может быть. Ты — самое замечательное что случилось со мной в этой жизни. Я рада, что ты — мой отец. Прости, что не подарила тебе внуков, как ты мечтал. Удар о что-то мягкое, повернув голову, вижу человека — муравья. Улыбаюсь через боль. Скотт медленно опускает меня на землю и уменьшается. Наверное, видя моё падение решил подстраховать меня. — Как ты, Ник?! Его голос звучит сильно громко, он режет мой слух. Прикрываю глаза, зажимая рукой дыру в груди. — Отлично, — шепчу я. — Не смей! Очередной крик. Сильно громко. Хочу спрятаться от этого шума где-нибудь в теплом тихом месте. Открываю глаза, стараясь рассмотреть его, но вижу лишь расплывчатое пятно. Черт, мне это не нравится. — Кэп, возвращайся, у нас проблема. Что? Роджерс не может вернуться сюда, ему нужно улетать как можно скорее. Романофф, Бартон и Максимофф, садятся около меня. Не вижу их лиц, только по силуэту понимаю кто из них где. Дышать становится все труднее, напрягать зрение больше не могу. А ещё… Ещё я очень хочу спать. Кто-то из них вызывает скорую, говоря о том, что я буду жива. Нет, не в этот раз. Я не верю в смерть, но понимаю, что остались лишь мгновения. А всё-таки Муравей прав — мне нужен Роджерс, нужен прямо здесь и сейчас. Снова открываю глаза, посмотреть не прилетели ли они — ещё нет, но слышу, как где-то вдалеке садится самолёт. Они успели! Я должна попрощаться с ними. Металлический холод с правой стороны и этот холод я не спутаю ни с чем другим, но он обжигает меня, даря неприятные ощущения. — Баки, — едва слышно начинаю, открыв глаза. Голос кажется безэмоциональным, хриплым. — Позаботится о нем, он же не сможет без тебя. Барнс гладит меня по щеке своей человеческой рукой, а я напрягла зрение и увидела на его щеке слезу, одну единственную. Всё-таки мне есть чем гордится — Зимний солдат пропустил одну слезу из-за меня. — Молчи, Ник, молчи. С левой стороны кто-то берет меня за руку, чувствую знакомое тепло и сердце предательски быстро забилось. — Стив… — Молчи, врачи скоро будут здесь. На грудь ложится сильная мужская рука, сильнее зажимая рукой рану. Бессмысленно. — Стив, не успеют, — сквозь боль улыбаюсь. — Спасибо, что был хорошим. — Замолчи! Кричит на меня Капитан, но я не обращаю на это внимание и поднимаю на него глаза. Хочу увидеть его в последний раз. — Стив, — с каждым разом мой голос все слабее, а сердце с каждой секундой замедляет ход. — Спасибо, что вернул меня к жизни, — пытаюсь вглядеться в него. Запомнить напоследок каждый сантиметр его лица, но ужасающий мертвецкий холод не даёт этого сделать — он занимает все моё внимание. — Люблю вас, но тебя сильнее, — киваю в сторону Стива, делая паузы через каждое слово, что болью отзывается в теле. Он молчит, обвожу всех взглядом и из последних сил улыбаюсь. — Спасибо всем вам. И скажите Нику что я люблю его больше всего на свете. — Ник, — хрипит Баки, сильнее сжимая мою руку. Вновь смотрю на небо, затянутое серыми облаками. Наверное теперь я смогу прыгать на них как на батуте. Перестаю слышать их голоса, что что-то пытаются мне сказать. Все меньше чувствую холод от руки Баки и тепло от руки Кэпа. Легко улыбаюсь и разжимаю руку Барнса…***
Стив и Баки сидели с разных сторон и держали Ник за руку. Роджерс все сильнее прижимал руку к груди девушки, Барнс упорно отказывался верить, что её не стало. Каждый кто участвовал в Гражданской войне что-то потерял: близкого человека, занозу в заднице, девушку, что с годами стала как дочь, или просто приятного человека. Все кто находился на поле битвы склонил голову, чтобы отдать дань уважения девушке, что умерла защищая нового члена Мстителей. Воцарилась долгая тишина, прерываемая едва слышными вдохами Черной Вдовы. Романофф потеряла младшую сестру, хоть они никогда и не были родственниками. Бартон садится рядом с подругой, гладя волосы девушки, его сердце обливается кровью — Ник, что так любила его детей, больше никогда не придет к нему в дом с многочисленными подарки для них и веселыми историями для взрослых. Соколиный глаз, в момент когда сердце девушки в последний раз ударилось, испытал ужасную родительскую боль. Теперь он знал, что чувствуют родители когда раньше времени хоронят детей. Черная Пантера, подойдя ближе, снял маску и встал на колено. Для него Бонкелли была воин, что пала в бою защищая самое дорогое, что было в жизни — жизнь дорогих людей. Баки Барнс не мог отпустить её руку, не из-за того что не уважает или не любит Ник, а из-за того что боялся признаться самому себе, что всё-таки та умерла. Девушка внесла в его жизнь свет, что тот боялся больше никогда не увидеть. Он помнит слова брюнетки, что сам является светом, что пришел в темное время и спас её. Вот только теперь не знал кто кого спас от темноты. Вероника давала семейное тепло, что Барнс так давно его не испытывал. Он будет всегда помнить как та обнимала его крепко и нежно, будто бы боялась, что он может сделать ей больно как тогда. Вот только как тогда больше бы он сам никогда бы не допустил. Стив Роджерс не верил собственным глазам — умер ещё один человек, что стал дорог ему. «Люблю» — сказанное Ник, ускорило его сердце до бешеного ритма, но спустя секунду оно замедлилось. Ещё одна потеря дорого человека — сначала Пегги, а теперь Ник. Правду говорят, что, только потеряв, мы начнем ценить. В момент когда девушка сделала последний вдох, Капитан Америка понял, что чувствовал к ней на самом деле и то какую боль доставлял ей когда та видела его вместе с Шэрон. Лёгкая улыбка на губах и взгляд, устремленный в небо — никто не верил, что она мертва. Никто не мог закрыть ей глаза, ведь это значило, что они проиграли. Нет они проиграли не эту идиотскую войну, а битву с собственными демонами. Девушка стала негласным членом их команды и её же они убили. Каждый из них чувствовал свою вину за смерть брюнетки. Супергерои не следили за временем, они просто стояли и понимали всю глупость этой войны. Никто не хотел этого. Никто. Прозвучал гром, а следом сверкнула молния. Секунда и каждый почувствовал первые капли дождя. Дождь усиливался, заставляя обычных жителей Берлина прятаться от него, но никто из Мстителей не собирался уходить. Уйти — значит признать поражение, а этого никто не мог сделать. Секунды, минуты, часы слились в одно целое. Никто не мог представить что чувствует другой. У каждого своя боль, что раздирает его душу, что убивает. Боль, которую не сможет заглушить ни литры алкоголя, ни опасная миссия. Никто из них не умеет воскрешать мертвых. Барнс убирает мокрые волосы с лица и смотрит на друга. Каждый убит болью и горем. Спустя мгновения Баки встречается с красными от слёз глазами Кэпа. Роджерс не может сказать и слова лишь убирает руку с дыры в груди уже холодного тела. Сердце каждого человека, что стоял рядом пропустило удар — признание смерти Бонкелли. Стив прикрывает глаза и проводит рукой по лицу девушки, закрывая ее глаза. Глаза, что больше не увидят солнечного света Австралии, что больше не улыбнутся, что больше не зажмурятся когда очень смешно. Баки отпускает руку Ник и с сожалением смотрит на друга. Он прекрасно помнит как говорил ей, что видит как та смотрит на Роджерса и как она отнекивалась, а теперь такой же взгляд у блондина вот только в нем ещё есть и боль. Капитан, взяв девушку на руки, молча направился в сторону квинджета. Он хотел с Ник попрощаться так как она достойна, хотел побыть наедине чтобы сказать всё что не успел, всё что не мог сказать раньше, потому что не понимал что нужно сказать. Барнс, опустив голову, шел следом. Брюнет не знал что в голове у друга, но знал что должен быть рядом. Нет, не ради него, а ради Ник.***
В квинджете Капитан не отпускал девушку из своих теплых рук. Только сейчас наедине с близкими людьми он смог дать волю своим чувствам. Чувствам, что убивали, раздирали его изнутри. Баки сидел за штурвалом и не мешал ему прощаться с девушкой. — Ник, — шепчет Роджерс ей на ухо, — зачем ты это сделала? Зачем попала под огонь? Ник, ты тоже оставила меня, хотя говорила, что никогда этого не сделаешь. Говорила, что будешь мучить меня и Баки до последнего нашего вздоха. А я ведь только сейчас понял, что влюбился в тебя ещё при первой нашей встречи. Ну ты помнишь, когда мы привели тебя в башню Старка. Я сожалею, что делал тебе больно, когда ты видела меня и Шэрон вместе. Ник я не хотел чтобы ты умерла… По щекам Стива текли слезы. Он не мог их стереть, ведь тогда ему придется отпустить Ник. Голубые глаза пристально смотрели на губы, что ещё улыбались, на глаза что теперь закрыты его же рукой. Сильнее прижав к себе хрупкое тело девушки, блондин зарыдал в голос. Казалось, что его крик слышен повсюду — отчаянный, звериный, душераздирающий крик убитого горем мужчины. Он сам не помнил когда последний раз давал такую свободу своим эмоциям. — А помнишь, — сквозь слёзы продолжил он, — как ты первый раз танцевала для меня. Тогда был твой день рождения. Сейчас я понял, что хочу чтобы ты так танцевала только для меня. Я хочу чтобы ты стала для меня всем, но этому не сбыться. Я слишком поздно это понял. Я влюблен в тебя, Вероника.***
На базу Щ.И.Т.а приземлилось два квинджета. Фьюри стоял около окна и резко почувствовал холодную темную пустоту в своём сердце. Его чутьё подсказывало, что случилось что-то ужасное. Не долго думая, директор Щ.И.Т.а выбежал из кабинета и направился к только что приземлившимся. Из первого квинджета в полной тишине вышли почти все Мстители за исключением Роджерса, Ник и Баки. Не увидя эту троицу, Фьюри быстрым шагом направился ко второму. Первым вышел с опущенной головой Барнс. Встретившись взглядом с директором, брюнет ещё больше опустил голову и вступив на землю крепко сжал металлическую руку. Ник вбежал внутрь квинджета и замер — Роджерс что-то шептал, обняв его дочь. Сердце мужчины замедлило ход. — Что произошло? — Прорычал директор, сжимая руки в кулак. В нем закипала злость и ярость. Он говорил, чтобы ты не лезла в эту войну, но к сожалению или к радости Ник была упертой и всегда делала что сама и хотела. Он сам её так воспитал, чем раньше гордился. Стив поднял на него взгляд и Фьюри понял без слов — мертва. Его дочь, самый близкий и дорогой человек мертв. Мужчина медленно подходит к Капитану и берет девушки на руки. Последний не сопротивляется. Ему нечего возразить, ведь они одна семья, а он сам упустил множество шансов быть с ней. Роджерс оставляет их наедине и, проведя рукой по лицу, покидает квинджет. Он не знает, что может заглушить боль, что въедается в каждую клеточку его тела. Молча, блондин проходит мимо своих друзей и входит в здание. Ему нужно побыть наедине со своими демонами. Демонами, что съедают его до сумасшедшего, ужасающего, звериного крика. Крика, что срывает голос, заставляя болеть горло. Зайдя в комнату девушки, Капитан сел на кровать и уставился на фотографии что висели напротив кровати. Его взгляд сразу зацепился за фото где они в парке аттракционов. Они были счастливы в тот день. Поднявшись с кровати, парень подошёл к стене и аккуратно снял это фото. Ведь теперь это одна из тех вещей, что он всегда будет бережно хранить. Опустив взгляд на стол заметил её любимую книгу «Мастер и Маргарита» Булгакова, схватив её вышел из комнаты, а через пару минут покинул базу.***
Фьюри сидел в квинджета, положив голову дочери себе на колени. Он не мог смотреть на ту рану, что стала причиной смерти. Ему хотелось собственноручно уничтожить Вижна. Его следы, Ник узнает всегда. Мужчина перебирал волосы девушки и запоминал улыбку, что была на губах. — Ник, я люблю тебя. Ты — самое дорогое в моей жизни. Да, я не самый лучший отец, но ты никогда не жаловалась и этому я был очень рад. Ты оставила меня одного… Почему, Ник? До Фьюри донесся голос его помощницы, Марии Хилл, и, взяв дочь на руки, вышел из квинджета. Хилл, заметив взгляд начальника, сразу замолчала и опустила голову. Сам же Николас Фьюри знал, что каждую минуту свободного времени будет около своей мертвой дочери. Они были слишком мало времени вместе. Ну и что, что он с детства с ней, ему этого недостаточно. Недостаточно. Ему всегда будет её недостаточно.***
Завтра будет похоронена Вероника Бонкелли. Каждый, кто знал её, испытывал боль от потери. Каждый справлялся с ней по-разному. Кто-то ходил на самые сложные и опасные задания, кто-то запирался в комнате, не желая ни с кем разговаривать, кто-то старался заглушить боль находясь с самыми близкими ведь никогда не знаешь когда можешь покинуть их. — Может уже хватит? Интересуется Тони, выходя из лифта. Все дни, что прошли с момента смерти Бонкелли, Роджерс не выходит из башни, сидя на диване и пытаясь забыться в алкоголе. Он знает что чувствует его друг, ведь сам недавно расстался с Пеппер. Хотя нет, не знает — его любимая жива. Стив бросает на него взгляд и залпом осушает бокал виски. Вокруг него валяются пустые бутылки из-под алкоголя, а сам он не сильно напоминает прежнего капитана Америка: щетина появилась на лице, помятый вид и постоянные дозы алкоголя. Почему Роджерс сидит у человека с которым совсем недавно сражался? Потому что последний является его другом. Да, они ругаются постоянно, неприятно подкладывают друг друга, но у них такая дружба. — Не хватит, Тони, — наливает очередной стакан и поднимает на него взгляд. — Я потерял её. Она не хотела участвовать в этом, но я уговорил. Ник умерла по моей вине. Стив не винил Вижна, хоть именно его атака была для нее смертельной, не винил Воителя, хоть он и попросил выстрелить. Они не знали, что так получится. Никто не знал. — Капитан, — Старк садится рядом с ним и кладет руку ему на плечо. — Не думаю, что Ник хотела чтобы ты так себя вел. — Я люблю её и как всегда понял это слишком поздно, — делает несколько глотков и громко ставит стакан на стол. Капли янтарной жидкости попадают на поверхность стола разнося по комнате приятный аромат дуба. — Представь, что Пеппер умерла от стрелы Бартона во время битвы. Слова Кэпа задели Железного Человека за живое и перед его глазами сразу возникла эта картина — боль, ненависть, злобу, месть и ярость — все эти чувства испытывал бы Старк. Ему нечего ответить своему другу. Сейчас он лишь приблизительно понял что испытывает тот. — Она мне снится, Тони. Каждую ночь. Снятся моменты, что мы провели и те моменты которые могли бы быть. Я не смогу завтра видеть ее в гробу. Я чувствую вину перед ней, Фьюри и её друзьями. — Старичок, никто не знал. Не вини себя. Ей это не нравится. Хоть Старк и был настроен скептически к жизни после смерти, но он чувствовал вину, о которой говорит Роджерс как свою собственную. Перед его глазами появилось видение, что наслала на него Ванда и слова Кэпа о том что если бы не Тони то можно было бы избежать этого. И черт он прав! Это Старк начал эту войну. Это Старк затеял эту битву. Он понимал что его вина в этом больше чем вина Стива. Взяв стакан Роджерса, Железный человек, попросив у Ник прощения, осушил его до дна. — Пошли, Капитан, завтра тяжёлый день для каждого из нас. Нам нужно быть в форме. Никто же не хочет обидеть эту занозу своим плохим видом, особенно ты. Роджерс, схватив несколько бутылок, кивнул Тони и скрылся в комнате что ему выделил хозяин Башни.