Не ясно, как так получилось?!

       Что сильнее поразило Драко: встреча с Гермионой во дворе или же погода, бушевавшая в том же месте? Ее вымученная улыбка показалась ему сладким ядом, отравившем его нутро, при этом радуя в какой-то своей изощренной манере. Когда она посмотрела на него, пускай на миг, сердце перестало биться, после чего пустилось в дикий пляс, соперничать с которым в пору только пурге, витающей кругом. Всеми силами они избегали друг друга, стараясь даже за завтраком ненароком не пересечься взглядами.        И вот она перед ним, стоит вся озябшая, лицо бледное и осунувшееся, в то время как он, Слизеринский Принц, не имеет права ударить в грязь лицом. Язвительная усмешка сама скользнула на лицо, скрывая за собой гамму чувств, противоречивых по своей природе. Пожалуй, даже рука Забини, помахавшая в ответ на приветствие девушки прямо перед его лицом, не отвлекла его от созерцания образа.        Когда Гриффиндорка скрылась в здании Школы, все внимание юноши снова переключилось на обсуждение грядущих выходных, планируемых провести в Хогсмиде. Гойл повествовал о новой знакомой, которая искренне понравилась ему. Предположительно, он даже готов был бы временно отказаться от пирогов, ради встречи с ней… Быть может это и есть любовь? Знакомая эта как раз из Хогсмида, знает лучшие места и ассортименты.        За каким дементором их понесло на свежий воздух? почему не сиделось в Подземелье? Не произошла бы эта встреча, не было бы снова этого омерзительного чувства в отношении Блейза. Почему сам по себе Блейз перестал раздражать Старосту Мальчиков, но стоит увидеть эту парочку хоть в какой-то близости друг от друга, и вот отрава проникает в кровь, помутняя разум?        Что может быть лучше, чем спокойная жизнь? Жизнь, от которой он отказался по какой-то неясной никому причине. Ведьма будто бы околдовала его, приворожив своими чарами, зельями, знаниями, глазами… И хоть бы во снах было спасение от этих глаз?! Но каждую ночь всплывает тот отчаянный взор, который он успел увидеть через плечо! Почему это его так беспокоит, если ему наплевать? Он ни в чем перед ней не виноват! Никаких клятв и непреложных обетов не давал! ОНА САМА целовалась с Блейзом самозабвенно на пороге Школы! Так что он ни в чем не виноват…        Многократно возвращаясь мыслями к старым временам, до этогих глупых событий: полетов совместных, объятий, поцелуев, пробуждений и ссор, игры в кошки-мышки, нелепых обмороков, незапланированных игр и желаний; парень отмечал для себя, что, по сути, его никогда не интересовало, как она посмотрит на него, что подумает о нем, что вообще твориться в голове этой ведьмы?! А теперь он даже не может назвать ее грязнокровкой. Множество раз Малфой повторял про себя это слово, но так и не смог выплюнуть его при удобном случае. К слову, и случаев то толком не было, ведь встречи стали редкими и мимолетными, а надменные и простоватые шуточки Пэнси и ее подруг не привлекали внимания блондина.        Походов в библиотеку теперь парень избегал любой ценой, опасаясь самого себя и реакции своего тела и мозга на нахождение его и Гермионы в одном месте почти наедине. Она слишком долго крутилась между ним, Малфоем, и Забини. И раз уж так сложились жизненные обстоятельства, то, вероятно, ее выбор в любом случае пал бы на второго. Тем легче самому Драко вернуться в привычную калею. Ну, или почти вернуться.        Паркинсон вновь крутила хвостом рядом с ним, а сероглазый игнорировал этот факт, никак не реагируя, как это происходило и раньше. Периодически юноша посылал пылкие взгляды в сторону очередной пустышки, однако дальше этого ничего не шло. Поддержание прежнего имиджа большего и не требует. Стоит лишь скрыться где-нибудь на час — другой и вот уже свежая сплетня о его похождениях готова. Что касается лучшего друга, то как-то не доводилось пооткровенничать вдвоем. Желания это делать тоже не возникало. Мулат не рассказывал об отношениях между ним и Грейнджер, чего было вполне достаточно для сохранения приятельских отношений.

***

       В подземелье, как всегда, приветливо-угрюмая атмосфера. Холодные тона серебристо-зеленого интерьера успокаивали нервы и заставляли расслабиться. Веселый щебет Гринграсс и Булстроуд навевал легкую дрему на измученное сознание блондина. Пэнси устраивалась поудобнее на его коленях, одновременно пытаясь расшевелить его, заставить предпринять хоть какие-то действия. Но никаких желаний не возникало, чему несказанно был рад юноша. Забини где-то запропастился, отправившись за огневиски. Вся компания сидела в ожидании, Нотт неприязненно сверлил взглядом висок Старосты Мальчиков, на что тот ровным счетом никак не реагировал. Его бы и вовсе можно было принять за труп, если бы периодически он не открывал глаза, лениво обводя взглядом цвета грозовой тучи, гостиную Слизерина. Мулат влетел смерчем в помещение, весело позвякивая бутылками огненной жидкости. Распитие алкоголя понеслось с такой скоростью, что даже метла Великого Гарри Поттера позавидовала бы такому напору. Постепенно змеи начали вырубаться или уединяться в незанятых комнатах. Хотя, если комната и была занята, то это мало кого смущало. Пэнси дважды порывалась утащить прилично окосевшего Слизеринского Принца в том же направлении, но тот отказывался от любых перемещений или действий, если они не заключались в осушении очередной бутылки. На ровне с ним шел только его друг. На третью попытку уговоров Драко отпихнул от себя девушку, направив ее траекторию, примерно, в сторону Теодора. Она удачно приземлилась, слегка придавив своей тушкой ему руку, и благополучно осталась на том же месте. Вскоре эти двоя уснули, так и не поменяв позиции, остальные разбрелись кто куда. Блейз и Малфой оказались вдвоем. Оба изрядно выпившие, от чего мозги работали с переменным успехом. Фильтр тем и вовсе отлетел за ненадобностью, хотя разговор пошел шепотом, дабы лишние уши не грелись от него. Логичным стал переход к обсуждению девушек, а, следовательно, и Гермионы.  — Драк, скаши чесна, ты же интресовался Герм-мионой? — Блейз уставился почти серьезным взглядом на друга. Точнее на друзей, потому что Малфоей теперь было цельных три штуки.  — Не неси чуш-ши! — шикнул блондин, притворно морща нос. — То што я ей пару рас помог, ещ-ще не значит, что она м-м-мне нушна!  — Это хршо! — продолжил мулат. — Птаму што мне нужна. Осталось только што бы и я был нужен.  — А почму не нужн? — вопреки выпитому алкоголю, мозг рывками пытался ухватить суть, помогая своему хозяину умными вопросами в глупой беседе.  — Не знаю-у-у, — протянул брюнет, пожав плечами. — Ходит вся какая-то, как бу-у-у-унди-и-и-иму-у-у-ун, — он произнес слово по слогам, вспоминая маленькое зеленое лужеподобное создание с крохотными мутными глазками.  — Пееееерспал бы с ней и всю хандру смыло б, — не смотря на гадкую улыбку, всё нутро парня притаилось в ожидании ответа друга.  — Ага, переспшь тут, — он фыркнул, стараясь сохранять фокусировку зрения. — Хоть бы рас пцеловать далась б!  — Ходил ш слух, — в голове начала зарождаться умная мысль, -што вы там уже лабза-а-а-алис там?!  — Хде «там»? — не понял друг.  — Ну, пред Школй, например!  — Чушь какъя! — юноша снова фыркнул, пытаясь припомнить подобное. — Помню, што рас даставал сар-ринку из глаза ей, а пцелуя не помню!  — Я тебя пнял, — Малфой кивнул, еле удерживая голову в естественном положении, чтобы она не упала ему же на грудь. — Мне пра! Еще дойти нужно!        В ответ блондин удостоился слабым кивком, постепенно засыпающего друга. Хоть тело было ватным, ноги не слушались, но усилием воли Слизеринец направил себя к выходу. Уже и не заботила перспектива, что может попасться Старосте какому-нибудь или, и вовсе, преподавателю. Пускай снимут очки и сделают выговор, но необходимость оказаться в Башне Старост превышала логические доводы. Перебирая шаг за шагом, он продвигался вперед, в голове носилась мысль «надменный хорек, она была права, а ты надменный хорек».        Русалка посмотрела на него с негодованием, однако проход открыла без пререканий, коих можно было бы ожидать от блюстителя покоя этой Башни. Пароль выговорить оказался в состоянии и на том спасибо. Взору предоставилась умилительная картина: Гермиона уснула прямо на диване в гостиной, сжавшись в несчастный клубок. Парень подошёл ближе и сел на пол, находясь лицом к лицу с Гриффиндоркой. По ее лицу текли слезы, вызванные удручающим сном. Примерно час он так сидел, наблюдая за ней и не решаясь ничего сделать. За это время он успел даже немного протрезветь, хоть и не до конца. Именно сейчас ему безумно хотелось попытаться оправдаться перед ней за тот ужасный случай, попытаться объяснить его мотивы и надумки, но идея прервать ее и без того тревожный сон удручала. Как итог, он не нашел ничего лучше, чем:  — Прости меня, прошу, только прости, — он легкими поцелуями прошелся по уже высохшим дорожкам слез, после чего принес из своей комнаты ей одеяло, укрыв девушку, и вновь ушел к себе.        Что может быть хуже, чем чувство вины?