День святого Валентина с тобой

Распределение по группам на естествознании проходило достаточно просто: все ученики, сидящие за партами в одном ряду по горизонтали, входили в одну группу и вместе делали проект. Так я оказалась с Хенкеном в группе по физике. До сегодняшнего дня меня все устраивало, потому что... ну потому что хочется как можно больше быть рядом с любимым человеком. Но теперь это было ещё больнее, чем обычно. Я повесила его пальто на спинку стула и села рядом, вставив в уши наушники, чтобы он меня не трогал. Обычно Хенкен садился с краю, а я была как бы буфером между ним и какой-нибудь очередной поклонницей, ограждая его от излишнего внимания (которое меня, разумеется, раздражало). Но на этот раз я села на своё законное место у окна. Я не могла отсесть совсем, чтобы не дать повода для сплетен и домыслов, но и вести себя как обычно я тоже не могла. Тем более, не маленький, сам справится. Когда девушка подходит к нему, он улыбается такой обезоруживающе милой улыбкой, что обычно у неё пропадает дар речи. А для особо настойчивых поклонниц он может ещё сощурить глазки, и это убьёт наповал всех в радиусе пары-тройки километров. Итак, наше школьное оружие массового поражения вернулось с крыши. Разумеется, с безупречной причёской, как будто там совсем не было ветра! Подойдя к нашему столу, он хмыкнул и тихо сказал так, чтобы услышала только я: "Я знаю, что у тебя в наушниках ничего не играет". Я сложила руки на груди и сделала вид, что не слышала, так что Хенкен взял пальто и направился к шкафчику, чтобы его повесить. Стула ему недостаточно. Зануда. Я поморщилась: почему все мои мысли опять только о нем? Два года взглядов, брошенных на него украдкой, два года слез каждую ночь, что он вроде бы так близко, а недосягаем, два года злости на толпы его поклонниц. И два года постоянных подколов. Сколько можно надо мной смеяться? Мне и так тяжело даже говорить с тобой! Просто смотреть на твоё безупречно красивое лицо и пытаться остановить рвущееся навстречу тебе сердце. Оно замечает и запоминает каждый твой жест, каждый наклон головы, когда ты сидишь и задумчиво грызешь наконечник ручки, как сейчас. Я в физике ничего не понимаю и обычно только жду, когда эту задачу решишь ты, ведь у тебя все всегда получается. Тут Хенкен неожиданно поднял на меня глаза, а я не успела отвести взгляд, и он заметил, что я его беззастенчиво разглядываю. Ужас, вот ещё этого не хватало! Я отвернулась, но спиной прямо чувствовала, как он по привычке усмехнулся и наморщил нос: он всегда так делает, если замечает на себе мой изучающий взгляд. Или строит мне рожицу, передразнивая меня. Так, отвернувшись, я и просидела весь урок. Впереди еще одна физика, а если не успею сразу списать, попрошу потом у его подружки слева, она очень внимательно записывала все, что ей диктовал Хенкен. ~~~ Сыльги сегодня не было, потому что она готовилась к школьному чемпионату по гольфу, так что я обедала в угрюмом одиночестве. Только я устроилась за столом, улыбаясь в предвкушении вкусного обеда с куриными крылышками, как на наш с Сыльги стол кто-то поставил поднос и уселся напротив меня. Это был улыбающийся как ни в чем не бывало Хенкен. Я вздохнула: все уже начали на нас оборачиваться, с чего бы нашему Мистеру Совершенство еще и обедать со мной? Ну что ж, раз ты так хочешь всеобщего внимания, пожалуйста! Я встала из-за стола и, не глядя на Хенкена, направилась к выходу. Пришлось оставить у выхода поднос с так и не съеденными крылышками, но находиться рядом с ним, еще и обсуждать то, что произошло, было невыносимо. Когда я уже почти дошла до класса, Хенкен резко обогнал меня и преградил мне дорогу. - Подожди, нам нужно поговорить. Только не это! - Нам не о чем говорить, Хенкен, дай мне пройти. Я сделала шаг в сторону, чтобы обойти его, но он повернулся и взял меня за плечи. Мильданг. Ненавижу мильданг. Противостоять этому у меня просто не хватит сил. - Но ты правда все не так поняла, пожалуйста, выслушай меня! Его близость, его прикосновения мешали мне сосредоточиться на мыслях, и я путалась в бессвязных словах. Мне было так плохо, и плохо именно из-за него, но больше всего на свете я сейчас хотела прижаться к его груди и расплакаться, как ребенок. Если еще хоть секунду он будет смотреть на меня таким умоляющим взглядом, мое сердце просто не выдержит, и я навсегда потеряю свою волю. Нельзя, я должна идти. Стряхнув с плеч его руки, я тихо прошептала: - Пожалуйста, не трогай меня, отпусти, мне нужно идти. - Что значит "отпусти"? - его завораживающе прекрасные глаза вспыхнули тревогой. - Неужели ты не видишь, Хенкен? - сказала я еле слышно. - Твои слова причиняют мне боль. - Но я совсем не это имел в виду... - растерянно начал он, но я снова не дослушала. "С чего мне вообще пришло в голову, что кто-то может мне признаться в любви?" Эти слова были не про Тэёна, Хенкен, они были про тебя...