***
Два с половиной года тому назад. Это уже одиннадцатое письмо, в котором была чистая угроза: разномастные буквы, вырезанные из журналов, насмешливо плясали в ряде, складываясь в текст, что нес совсем не радужный смысл. «Сколько дней тебе осталось? Я решу все за тебя». Все бы ничего, но это письмо пришло на его домашний адрес, не через подручных, не просто постфактум появилось на месте сбора Дзингоку, как это было раньше, а было найдено непосредственно на столе его кухни на съемной квартире — это напрягает. Текст везде разный, это уже не похоже на сталкера, как изначально думал Узумаки, когда первый раз открыл письмо, предназначенное Учихе. Отправная точка, момент невозврата, случилась буквально за неделю до прихода этого письма. Их группировка уже приносила прибыль: сначала им платили по мелочи за просьбы в стиле «разберитесь с теми отморозками» или «будьте теми отморозками, кто побьет кого-то». Потом, уйдя с начальной ступени, появились более интересные и весомые занятия: они крышевали Улицу Красных фонарей, наладили сбыт колес в клубы и обзавелись парой шлюшек, которые, не привлекая внимания и конкуренции, приносили прибыль в обмен на свободу и поддельные паспорта — это не то, на что рассчитывали друзья, но пока приходилось довольствоваться этой стезей ради цели: они скоро вылезут из этого дерьма, и поток денег станет более «чистым», надо лишь перетерпеть. Узумаки часто бесился из-за того, что они зависли на этом уровне уже более чем на год, Учиха же, в свою очередь, делал все для того, чтобы все их махинации с каналами сбыта, с проститутками не привлекали внимания. Вместе с прибылью нарастала и известность, вскоре был немалый поток желающих присоединиться, и банда из двадцати человек разрослась до ста. Наруто занимался тем, что принимал новичков, проверял их историю, также всегда присутствовал на разборках Улицы Красных фонарей, вербовал нужных людей, получал деньги на руки от заказчиков и решал все попутные вопросы. Скоро он будет заниматься иной работой, но пока еще все так, как оно есть. Он редко соприкасался с бумагами, конкурентами, клиентами и «хвостами» — это было работой Саске, вместе они появлялись лишь на переговорах и собраниях. В день, когда Наруто в очередной раз перевел разговор с обыденности на тему его побитой совести по поводу способа заработка, брюнет разрабатывал новый, совсем отличный контент от нынешнего направления. Юноша с кожей цвета молока хотел перерасти это все и остановиться на торговле информацией. Уже месяц как он вел переговоры по передаче первой и весомой информации «под заказ» — это был пробный маневр. Информация была сложная: коды разблокировки активов центрального банка прямо из кармана Акацуки. Хмыкнув себе под нос, изумляясь своей самоуверенности и наглости, Саске продолжал рыть, благо, его отец был главой секретной службы по национальной безопасности — никто бы никогда не подумал на прилежного сына столь яркого и законопослушного представителя социума. Когда стала пропадать информация с серверов, система охраны зафиксировала уже в третий раз несанкционированное вторжение в систему, а брюнет все так же выходил из воды сухим. Как результат у него скопилось много попутной информации — он уже продвигал с помощью нее монополию по сбыту наркотиков по всему району. А цель? Наруто просто восхищался их прибылью: наконец-то он мог помогать и даже содержать свою мать. Отца у него не было — он погиб, когда Наруто было три года, а Кушина в результате получила инфаркт: ей постоянно требовались дорогие таблетки, на которые она, работая в сфере сервиса, заработать не могла. Саске же всеми фибрами своего естества старался уйти от контроля: он уже давно жил отдельно, обеспечивая себя. Все, что ему было нужно, — отомстить за смерть матери и доказать отцу, что он лучше, чем тот, что он добьется всего сам, и плевал он на клан и все подобное. Он не видел своей семьи — ее просто не было. Снова хмыкнув, Саске вертел в руке заветную флэшку — это должен был быть куш, который он сорвет, не напрягаясь больше, но именно тогда и пошло все наперекосяк. После передачи этой флэшки за ним тщательно следили, слишком дотошно, чтобы он мог пошевелиться в попытках расти дальше. Все встало в тупик, стали приходить письма. Момент, когда большинство тех, кто был в курсе странных писем, понял, что это не просто слова, случился спустя месяц от получения первой угрозы. С самого утра блондин прицепился за идущим перед ним Саске: ребята направлялись в университет, после собирались идти на базу для встречи с заказчиком. Учиха был расслаблен и вел себя достаточно непринужденно, Наруто же шумел на пол-улицы, не упуская возможность потоптаться на новой действующей на нервы его друга точке, — все же злить этого брюнета было не просто весело. Именно в эти моменты Узумаки мог невзначай дотронуться до идущего рядом парня, заострить его внимание на себе, да и в целом ему нравилась эта искра в глазах Учихи, когда он вскипал и маска всея царя падала с его лица: — Саске, ну письмо, буковки веселые, неужели ты испачкал штанишки? — ржал Наруто, когда его друг показал ему уже шестое письмо: «Убить так, чтобы не осталось следов человека? Химический раствор». — Бред какой-то, можно же и сожрать, тоже ничего не останется, этот сталкер не ищет простых путей. Может, ты пукнул ему в суп и не извинился, вот он и мстит, — заговорщически приблизившись, закинув брюнету на плечи руку, что на полголовы выше его самого, проворковал он. — Кто-нибудь, дайте ему мозги — если уж своих нет, то пусть хоть подержится... — сверкал черными очами брюнет, явно уже доведенный до того, чтобы поднадавать этой загорелой жопе. — Уж лучше за твои подержусь, а то вон, смотри, какая рожа угрюмая, — мне не пойдет! — уже наглея, блондин фыркнул и уставился на Саске, явно любуюсь им. Нагло разглядывать друга он мог лишь под такими прикрытиями. Он всеми силами пытался продлить такие моменты. — Вот дебил, — улыбнулся черноглазый чуть шире обычного, от чего на его щеках проступил намек на ямки — крайняя редкость. На самом деле в детстве блондин часто видел милые ямочки на щеках своего друга, ведь Саске рос достаточно открытым ребенком, теперь же многие даже и не могли сопоставить «открытая улыбка» и «Учиха» в один ряд. Вот и сейчас голубоглазый совсем потерял нить их спора, уставившись на эту улыбку на мраморном лице. — Хватит пялиться, — тут же уколол его красавчик своей издевательской ухмылкой, одним движением плеча скидывая с себя руку друга. Шли они вдоль узкой витиеватой улочки, не переставая спорить и шутить, отличная погода обещала прекрасный день. Вечер тоже должен был принести новые плоды их трудов: похоже, ребята как наступили на белую полосу, так и идут вдоль нее, и лишь один из двоих не оставлял следов за собой на этой «полосе удачи». Боковым зрением Наруто уловил резкое движение. Еще мгновение — и оба парня стояли в темном закоулке. Эта ситуация пугала голубоглазого парня намного больше, чем брюнета. Все произошло слишком быстро, орудовало двое: высокий жилистый мужчина в маске держал Саске в захвате, приставив острое лезвие к шее, второй — коренастый, но более накаченный — лишь держал Наруто под локтями, чтобы не допустить вмешательства. — А мы заждались вас, — сильно прокуренный голос коренастого будто вывел блондина из транса: тот стал резко брыкаться, пытаясь вывернуться, чего Учиха себе позволить не мог. — Чего вы хотите? — ледяным голосом проговорил брюнет, ловя взгляд испуганного друга. — Все просто, Саске-кун, — ласково водя вдоль шеи лезвием, пробормотал человек в маске, шумно втягивая через нее запах брюнета, слегка склонившись над его плечом. — Мы тут с сообщением. Наруто-кун, не брыкайся, а то я подпорчу внешность этого красавчика. Послушай, тебя сейчас отпустят и дадут письмо в руки. Откроешь сейчас же и прочтешь его, глядя на этого сладкого мальчишку. Саске прикрыл глаза, давая одобрение другу. Крепкий захват ослаб, и его выпустили, протянув письмо. Наруто резко взял его и раскрыл. «Подумаешь, пару слов прочесть, да что такого?» Не закончив мысль, блондин вздрогнул: его глаза проскользнули по строкам, от прочитанного он остолбенел, переводя взгляд на друга и обратно, все никак не мог решиться произнести вслух то, что написано. Получив толчок в спину как требование поторопиться, тяжело сглотнув, он начал читать. Друзья стояли друг напротив друга: один мучился сомнениями, другой не понимал замешательства первого. — «Я убил твою мать», — Саске вздрогнул, Наруто перевел дыхание. — «Я резал ее, слушая, как она задыхается. Не веришь? Проверь». Я не буду дальше читать! — воспротивился блондин, за что сразу же получил в лицо. — Окей, Саске-кун, правый глаз или левый — какой тебе не жалко? — лезвие скользнуло выше. — Стойте! Я прочту: «Тот, что стоит на против тебя, знает кое-что об этом. Как заставить человека играть ту роль, которую хочешь ты? Манипуляция», — закончил дрожащим голосом голубоглазый, он не мог поднять взгляд на своего друга детства. Из его носа капала кровь, но волновало его лишь то, что этот гребанный сталкер знал то, что никто знать просто не мог — никто, кроме преступника и Наруто.***
В темной комнате отеля плотно зашторены высокие окна, громкая музыка в стиле альтернатив заглушала почти все посторонние звуки, на кровати восседал брюнет, поглядывая на время, — именно сейчас должны будут сделать первые ходы все его пешки. Он, как шахматист, с виду неторопливо, но совершенно точно понимая свои действия, трогал пешки, в уме связывая каждую из них красной нитью. Это как фокус с левитацией, кажется, что происходящее — это что-то неподвластное человеку, но за этим трюком скрывается лишь смекалка и ум. Именно так действует и он, пусть другим кажется это нереальным: сам-то он считает, что таких же «фокусников-манипуляторов» немало. Поэтому, подвергая критике каждое свое движение, он продолжал следить за минутной стрелкой. Сказал бы он себе о том, что будет делать, лет десять назад — не поверил бы.***
Тело, транспортировка закончена, на данный момент Кимимару должен был уже завершить всю возню, шум поднимется не сразу. Как раз этого времени должно было хватить Неджи для первых переговоров с Дзигоку и дать первые отмашки к действию Карин. В них я верю, беспокоит лишь Киба — пусть этот латентный пидор и говорит о дружбе с похотью в глазах, я сомневаюсь в нем. Все же у него есть слабости: он, как и Наруто, слишком эмоционален и слегка глуп. Наруто... Чего это я о нем раньше времени подумал? Мне еще рано выходить на это поле. Надеюсь, Неджи сразу же принесет подтверждение моей информации о том, что этот идиот на крючке у Гаары. Он резко откинулся на постель, устроившись поперек, и его бледное лицо перечеркнула широкая ухмылка. Только теперь он начал ощущать то, что вернулся, что снова в Токио, и скоро, совсем скоро, он вернет то, что принадлежит ему. Легкие мурашки предвкушения пробежали по спине, его глаза блестели, сейчас он чувствовал себя тем самым закулисным мастером, что дергает рычаги. А если вспомнить, накануне того, как я исчез из этой жизни и начал новую, Наруто мне признался, гребанный извращенец, даже поцеловать меня успел... Он совсем больной — знал же, что последние месяцы я только и ждал повода, чтобы заехать по его лицу. Я был наивен, слишком ему верил и слишком привязался. Мне жаль себя? Нет, жаль его. Мне хочется мести? Да, он тоже получит свою порцию, приправленную временем. Почему я о нем думаю? Да хрен меня знает, кулаки, наверное, чешутся… Его мысли прервал громкий стук в дверь. Немного помедлив, не застегивая рубашки, брюнет двинулся к двери. — Что надо? Я ничего не заказывал. — Это я. — Ким? Открыв дверь, Учиха увидел Кимимару с Кисаме, на плече которого была большая черная сумка. — Кисаме? — приподняв бровь, брюнет перевел взгляд с громилы на своего «туза». Лишь громкая музыка заглушила выстрел.