Project A.A.A./ Alpha And Anorexic

Стайлз чувствовал себя подозрительно хорошо. Проснулся он сам, хотя было темно, и он уж обрадовался, что выспался до будильника, и у него есть ещё несколько часов, чтобы поваляться в своё удовольствие, но каково было его удивление, когда вместо привычных АМ на часах, он с ужасом обнаружил PM. – Твою мать, – Стилински младший упал обратно на кровать, накрывая глаза рукой и жмурясь до боли. Он безбожно продрых в постели целый день. Он был в отключке сутки. Мобильный разрывался от пропущенных звонков и смс, а на кухне гремел кастрюлями отец. – Хей, пап, – Стайлз спустился на кухню и присел за стол, Джон обернулся на сына и улыбнулся ему. – Привет, ребёнок, что? Трудный день? Когда я пришёл ты дрых без задних ног, – старший Стилински высыпал макароны в кастрюльку и принялся натирать сыр, Стайлз тут же бросился ему помогать. – Угу, тяжеловато, – соврал парень, натирая сыр и подумывая как бы смыться раньше, чем Джон закончит ужин и заставит есть его отвратительно калорийные макароны с сыром. У Стайлза, вопреки тому, что он выспался, настроение было паршивое, и чувствовал он себя не лучшим образом. Потому, как только макароны отправились в духовку, дабы пропечься, парнишка, переодевшись в спортивный костюм, на босую ногу нацепил кроссовки и, вооружившись телефоном, отправился на прогулку, под предлогом похода к Скотту. Стайлз долго бродил по району, наблюдая как огни в домах, один за другим, загораются, потом выключаются и загораются в других комнатах. Когда свет в доме потух, он выждал ещё двадцать минут и тихо зашёл обратно. На кухне ждала тарелка с макаронами, которую он скормил соседкой собаке и отправился к себе. Спать не хотелось, зато была вся ночь на выполнение новой и старой домашки, и глажку рубашки, и сидение в интернете, и ничего не деланье, и даже пару часов сна перед звонком. В общем, в университет Стайлз прибыл с готовой домашкой, в выглаженной рубашке и с жуткими кругами под глазами. – Всем привет,– вяло поздоровался Стайлз, падая на лавочку рядом с Джексоном и вымаливая у него стакан с кофе. Уиттмор покривился и отдал, понимая, что Стайлзу кофе нужней, чем ему. – Ну и где ты был вчера? – улыбаясь, спросила Эллисон, от которой ему поступило больше всего звонков. Стилински подозревал, что с телефоном Скотта что-то случилось, и тот оккупировал мобильный девушки. – Вырубился на целые сутки, не знаю, как так произошло, – пожал плечами Стайлз, а потом допил чужой кофе и схватился за желудок. – Жрать охота, очень. Никто не хочет прогуляться в столовую? – с надеждой в глазах спросил Стайлз. Скотти нигде не было, что расстраивало Стилински, потому что он нуждался в дружеских обнимашках и истории, как Скотт провёл день без Стайлза. – Пойдём, я тоже не завтракал, – Айзек встал со своего места и поправил лямку сумки. Стилински согласно закивал и вскочил на ноги, желая поскорее что-нибудь съесть. Между ним и Айзеком были отношения. Давно, и они были ужасны. Потому что всё, что они делали, так это лобызались по углам и... Всё. Им не о чем было поговорить. Айзек не любил и не хотел ходить за ручку, не хотел на свидания и вообще скрывал свою ориентацию, потому что его больной папаша мог со спокойной душой застрелить его за подобное. А потом к ним перевёлся Уиттмор и пленил несчастное сердце Айзека. Они начали встречаться (спустя три месяца, когда Джексон бросил Лидию, а та стала булимичкой, веселые были деньки, ха), и для Стайлза все ещё большая загадка как они могут уживаться вместе, но он желал им только счастья, пусть иногда ему и было завидно. Парень купил себе воду с лимоном в автомате и яблоко в кафетерии. Вообще, он не был уверен, что сможет доесть яблоко, потому страх был выше, чем желудок, разрывающийся от голода. Айзек купил сэндвич с огурцом и ветчиной и, как он сказал, сэндвич просто ужасен. Но деньги жалко, поэтому они сидели за столом, давились своей едой, хлеща воду на пару из одной бутылки, и никуда не спешили. У Айзека была история искусств, а у Стайлза математика, но он как-то поубавил свой пыл по отношению к мистеру Хейлу и вообще не горел желанием встречаться с ним и его злополучным учебником, от которого его тошнило. – Ты считаешь себя толстым? – неожиданно спросил Айзек, внимательно смотря в глаза Стилински. – Боже, и ты туда же, – парнишка устало вздохнул, прикрывая глаза и откладывая недоеденное яблоко. – Нет, я не осуждаю тебя, просто интересно, – Айзек пожал плечами и отпил воды. Стайлз заметил кусочки хлеба на горлышке и решил, что он больше не хочет пить. – Нет, я не считаю себя толстым, я просто не хочу есть, – ответил он и откусил ещё кусок яблока, прожевал и скривился. Хватит с него. – Мне на пару надо, а то он меня с потрохами сожрет, – Стайлз улыбнулся и взял яблоко, вгрызаясь в него и откусывая большой кусок, который он якобы начал жевать. Завернув за угол, он мигом выплюнул фрукт, отправив его остатки все туда же, направляясь прямиком на пару, правда дорогу пришлось сменить, когда живот скрутил очередной болезненный спазм. – На пару он, значит, не приходит, зато тут торчит с завидной регулярностью, – Хейл, зашедший в туалет минутой позже ученика, удивлённо на него поглядел и нахмурился. – Я в порядке, – чуть ли не крикнул Стайлз, краем глаза замечая выражение лица учителя. Склонившись над раковинной, упираясь в её борта руками, Стилински ждал не то рвоты, не то смети, что быстрее придёт. – Как скажешь, – Дерек поднял руки в примирительном жесте и зашёл в одну из кабинок. Стайлз включил воду, чтобы заглушить кашель и рвотные позывы, но Дерека этими штучками не пройдёшь. Этими "штучками" вообще никого не обдуришь. Дождавшись, когда парнишка опорожнит свой желудок и отплюётся остатками, Дерек вышел из кабинки, не желая смущать подростка. Хейл отлично знал, что происходит. Стайлз пах в точности как Дженнифер. Она считала свои пальцы лучшими подружками и блевала с завидной регулярностью, Дерек даже подумывал начать считать, чтобы занести это в книгу рекордов Гиннеса. Она блевала всегда и везде. Когда они ходили в кафе, и она вдруг после ужина уходила минут на пятнадцать в туалет. В дорогих ресторанах, после блюд, название которых он с трудом произносил. Она даже не удосужилась дождаться возвращения домой, после ужина с его семьёй. Когда ужин подходил к концу, она вскочила и, попросив прощения, умчалась в туалет, не смотря на то, что Дерек её чуть ли к стулу не приковал своей рукой. Она сбросила его лапищу, шикнув на него, и ушла. В ее прелестной головке не могла появиться мысль о том, что семья Дерека далеко не обычные люди, и они слышат все, даже если ты запрешься на втором этаже. – Похоже, твоё мясо пришлось ей не по вкусу, – отшутилась Лора, попивая вино из бокала, стараясь заполнить неловкую тишину и звук рвоты. Конечно, никто Дженнифер в тот вечер не сказал, что это как минимум неприлично и обидно, зато Дерек хлебнул этого говна с лихвой, когда вернулся домой, предварительно проводив девушку. И сейчас Стайлз выглядел так же. С лихорадочным блеском в глазах, с мешками под глазами, в которых можно было утонуть (не все же в глазах тонуть, лол) и не всплыть на поверхность, с испариной на лбу и сероватым цветом лица. Дерек уже хотел по привычке протянуть руку к больному, желая забрать частичку боли, как он делал это с Дженнифер (она, наверное, только за этот счёт и держалась одно время на ногах) но все же остановил себя. – Что-то мне хреново, – пробормотал мальчишка под сокрушительным взглядом учителя, и прикрыл лицо рукой, стараясь устоять на ногах, а не развалиться на полу и не вырубиться еще на день. – Сколько раз в день ты блюешь? – напрямую спросил Дерек, никогда не умеющий подбирать слова и выражения. "Если хочешь сказать "пиздец" – говори. Не можешь сказать "пиздец" и ищешь другое слово, тогда вообще его не говори" гласило бронзовое правило Дерека. Золотое было что-то о тренировках и питании, но он сейчас не мог точно вспомнить. Серебро он отдавал правилу трех пунктов. – Я не... – Стайлз поджал губы, не желая с кем-то этим делиться. Дерек мог бы сверкнуть радужкой глаз, применить силы и забрать боль, но мальчишка был ему никем, и он не должен рисковать своей шкурой, как бы сильно альтруистические позывы его не душили. И он, уж тем более, не должен засматриваться на него, подумывая о том, каким могло бы быть их свидание или что-нибудь в этом роде. Не думай об этом, Дерек, не надо! – Тебе надо поесть, – Хейл нагнулся к раковине и с каким-то остервенеем начал намыливать руки, зверея от воспоминаний о Дженнифер и её рвении блевать. А так же от мыслей о мальчишке, которые упорно пробивались в его сознании. – Можно подумать, это так легко, – огрызнулся Стайлз и припал спиной к стенке рядом с раковинной. Прохладная плитка приятно холодила затылок, по которому скатывались капельки пота. – Да, легко, если заставить себя, – резко ответил Дерек и повернулся к мальчишке. – Знаешь, моя знакомая страдала тем же и всё, что ей это принесло – это боль и разочарование, – вдруг вымолвил Дерек, желая вразумить ребёнка. Он ведь для этого и пошёл на учителя. Внушать детям что-то хорошее и правильное. – И она завязала? – Стайлз вдруг захотел поесть, много и разного. Жареной курицы и салата, отцовских макарон с сыром, которые он божественно готовил и на которых они выживали после смерти матери. Ему захотелось картошки фри и гамбургер. Банана и клубники, кокос и шоколад. У него перед глазами замелькали картинки с едой так натурально, что во рту собрался чуть ли не океан слюней. – Нет, она умерла, – ответил Дерек и сжал кулаки. Вся еда в глазах Стайлза вдруг прекратила быть такой аппетитной, и он недовольно скривился, сглотнул и кивнул. Они помолчали пару секунд, а потом пошли вместе на пару. Дерек был не лучшим психологом. Прозвенел звонок и Стайлз подлетел к Хейлу раньше, чем тот успел ретироваться. – Ладно! Не хотите преподавать, так хоть помогите разобраться! Я люблю математику, я её понимаю, но не из учебника. Я не знаю, это как дислексия. Вообще, у меня СДВГ, если это вам, конечно, что-то говорит, поэтому я плохо понимаю материал из учебников и хей, это не честно, я не хочу потерять год впустую или того хуже – несколько лет! Ну серьёзно, это просто не честно! – Стилински тараторил так подозрительно быстро, что Дерек переключил все своё внимание на губы ученика, желая увидеть, как в порыве страсти тот откусит себе язык, и кровь заполонит его рот, и он, скорее всего, продолжит болтать, ничего не замечая. – Ладно, – Дерек прервал его так неожиданно, и громко, что парнишка дёрнулся и шокировано вытаращился на учителя, словно он не "Ладно" сказал, а "Я гей с планеты Нимбуз, и ты нужен нам для опытов сношения с коровой". – Я останусь завтра после пар. Подходи, и мы все разберём, только замолчи, – Хейл устало помассировал перегородку носа и потёр глаза пальцами. – Отлично! – радостно улыбнулся Стайлз и довольный собой помчался на следующую пару. Дерек уже начинал жалеть об этом.