Project A.A.A./ Alpha And Anorexic

Дерек провел свои пары, продолжая традицию сидеть за столом и ничего не делать. Хейл подумывал начать брать из дома книги, чтобы хоть чем-то себя развлекать. Телепатическое общение с картинами на стенах ему не удавалось, интернет в телефон он забывал подключить, и нельзя же всю жизнь писать смс Коре. Так что, зайдя в продуктовый по дороге домой и, скупив себе почти все замороженные овощи, что у них были, Дерек на всех порах мчался домой. Дома было хорошо, тихо, спокойно и он мог делать все, что хотел. Поэтому, сходу врубая музыку, Хейл, пританцовывая, отправился на кухню с покупками. Запихав стратегический запас овощей с курицей в холодильник, парень перекусил салатом, при виде которого он добродушно хмыкнул, вспоминая Стилински и его характер. Ужин. Тренировка. Вечер за просмотром фильмов или книгой. Дерек жил так последние полгода и ещё никогда не был так счастлив. Хоть его мама и волновалась, считая, что сыну (который так тяжело переживал расставания, что ходил к психоаналитику) не стоит жить одному, ведь он может замкнуться в себе и стать ещё более угрюмым и холодным по отношению к другим. Возможно, она была права, но Дерек все же съехал, нашёл себе работу и был практически доволен своей жизнью. Его, конечно, тёмными ночами мучили мысли о том, что он так и не рассказал родителям и друзьям, что он гей, и что он не может нормально преподавать, идя на глупый принцип, который ничего хорошего не сулил, а так же о том, что у него не клеились отношения. Если с девушками все было настолько печально, что все его бывшие пассии оказывались больными суками, то с парнями он и вовсе не знал как себя вести. Как с ними флиртовать и какие жесты и прикосновения будут уместны, а какие неприемлемы. Дерек, пусть человеком и не был, но все человеческое ему не было чуждо. Впрочем, со всем этим дерьмом Дерек знал как сражаться. Включить музыку и идти отжиматься. Тренировки всегда были неотъемлемой частью жизни Дерека. Но это не значит, что отец с пелёнок натаскивал их поимке кроликов и рукопашному бою. Это было распространённое заблуждение, как и то, что в полнолуние ему резко начинало хотеться выть на луну, чесаться и убивать людей. Дерек знал достаточно людей и ни одного из них в детстве не тренировали метать копьё или ставить силки для животных. Древние и темные времена остались далеко позади, так что Дерека никто не учил рукопашному бою и охоте на зайцев. Рождённым оборотнем, он всегда чувствовал давление Луны, но не до такой степени, что он мог обратиться в волка и начать убивать людей. В детстве с контролем сложно, потому что Дерек и Пол были упёртыми детьми и чуть что, начинали обращаться и вести себя как животные. Они грызли мебель, выли, резвились как волчата и могли оставаться в таком положении день или больше. Талия никогда детей не осуждала, поэтому прежде чем завести их, они с мужем построили дом за городом, роды проходили дома из соображений безопасности. Дети не ходили в садик, потому что все ещё плохо себя контролировали, у них был свой врач в больнице, который ежемесячно прописывал в больничных картах несуществующие осмотры, прививки и даже больничные. Все было продумано до мелочей. Дети пошли в школу наравне со всеми, прекрасно осознавая ответственность за раскрытие личности. Полнолуния они проводили в кругу семьи, за просмотром фильма. Никто не срывался и не начинал кидаться на родных и убегать в лес. Лора всегда была раздражительна в это время, так что норовила со всеми поругаться и закрыться в комнате, но мать запрещала ей это делать, обосновывая это тем, что так она станет злой и замкнутой. Родители никогда не делили их с волком, считая это глупым занятием, потому что внутри них не было никаких отдельных личностей, которые умели мыслить, разговаривать и повелевать ими. Отец говорил, что только глупые оборотни говорят, что у них есть волк, который ими периодически руководит. Это были отмазки для своих хреновых поступков, потому что как правило, "волк" желал затрепать зайца или, того хуже, человека. Они оправдывали свою злобу и гнев, который копили всю жизнь в себе, мифическим волком. Почему-то зверь внутри никогда не желал помочь старушке перейти дорогу или уступить кому-нибудь место в автобусе. Нельзя, конечно, отрицать, что в них было что-то от животных (помимо шерсти и клыков), и им было намного легче подаваться гневу и сходить с ума (что в старые времена и создало им такую репутацию). Но это не значит, что один день в месяц они становились сумасшедшими психопатами и шли грызть всякого, кто повстречается им. Чтобы до такого дойти, нужно было годы копить ненависть и злобу. Поэтому в полнолуния они собирались всей семьей, даже если были злы как черти в аду. У Дерека было две сестры и три брата. Самой старшей была Лора, потом шли Дерек с Полом, Калеб и Кора. А ещё был Майки, но о нем не было принято говорить. Не то, чтобы это было запрещено, и родители ругали их за вопросы о Майке, но отвечали неохотно. Майк считался старше Лоры и он ушёл. Не просто переехал или бросил семью, он ушёл в лес и все, что осталось от него, это далёкий волчий вой в красную луну. Майк рос в тех же условиях, что и остальные дети, и Талия уверена, что никаких ошибок в его воспитании они со Стивом не совершили. Просто ему понравилось быть волком чуть больше, чем человеком. Он любил находиться в лесу неподалёку от дома и со временем он начал зависать в лесу все чаще и чаще, пока однажды не пришёл домой и не сообщил, что он уходит. Уходит в лес. Останавливать его никто не стал. Стать волком на всю жизнь, позабыв как трансформироваться обратно и отдаться лесу, став его защитником, считалось нормальной вещью в их мире. Таких оборотней не осуждали, а некоторые семьи с гордостью делились подобной информацией, но родители хоть и приняли решение Майка, все равно скучали по нему и разговаривали через губу. Дерек был более чем уверен, что в дни его рождения, мама плачет или грустит, уходя в лес, якобы становясь ближе к сыну. Лора с Полом покинули родительский дом бог весть когда. Впрочем, Лора должна была скоро вернуться, она была на сносях (грубо говоря, вообще срок был маленьким) и прекрасно осознавала, что оборотней в тесной квартирке в Нью-Джерси не вырастишь. Пол выучился в университете и умчался в "закат" со своей девушкой. Дерек вот начал преподавать, Кора с Калебом поступили на первый курс. Дерек тренировался всю жизнь. В начальной школе он ходил на футбол, клятвенно обещая родителям не обращаться на поле. В средней школе он играл в баскетбол и был самым большим мудаком на свете. Он бы взял "золотую какашку" на "мудо-фесте", во всяком случае, так говорила Лора. Наверное, так оно и было, но Дерек просто попал в дурную компанию и следовал её внутренним правилам: ботаников чморить, открытых геев пиздить ногами, девчонок по углам зажимать, учителей не слушаться. В общем, не лучший период его жизни, за который он искренне раскаивается. Потом была старшая школа и бокс, а ещё Кейт, которая водила его за нос и в конце так сильно ударила по его психике, что он неделю пролежал дома, унижая сам себя и размазывая по стенке. Стерва потом еще и закрутила роман с его другом. Институт и Дженнифер, с которой он провёл три года, а потом ему потребовался психолог, потому что он был в шаге от убийства или самоубийства. Впрочем, похорон избежать так и не удалось, но об этом позже. А еще была Брейден и ее мотоцикл, который она поставила выше Дерека, и их отношения были далеко за границей «нормально». Поэтому он считал, что родителям только с Лорой и Полом повезло. Пусть дочь была не самым лёгким человеком, но она нашла себе мужа и была беременна, а Пол уже заикнулся о помолвке. Дерек скрывал свою ориентацию, не считая себя готовым к этому разговору и реакции родителей. Хотя она должна была быть положительной, потому что Кора однажды зашла под ручку с Тиной и представила её как свою девушку. Дерек простодушно ждал, что сейчас отец раскричится и выставит Тину за дверь, а Кору запрет в комнате, но они мило пообщались с Тиной и отпустили девочек гулять. – И вы даже не удивлены? – шокировано спросил Дерек, смотря на то, как мама моет чашки после чаепития. – А чему удивляться? Она не обязана сообщать нам, что ей нравятся девушки, потому что Лора, к примеру, никогда не признавалась, что ей нравятся мальчики, а не девочки. Она просто привела своего парня, а Кора свою девушку, вот и все, – Талия пожала плечами и ушла смотреть новости, отец угукнул на её слова и продолжил пить кофе и читать книгу. И если Дерек считал свою дилемму сложной и нерешаемой, то Калеб его с легкостью переплюнул. Однажды он зашёл к младшему брату в комнату, в поисках своей футболки, которую он искал уже полчаса и обнаружил Калеба в платье Коры. – Выйди! – крикнул младший и, вопреки своим словам, сам выбежал из комнаты и закрылся в туалете. Вернулся он через полчаса, заплаканный и в халате. – Ты чего? Тебе нравятся женские вещи? Любишь в них переодеваться? – неуверенно спросил Дерек, почёсывая голову и теребя край одеяла. – Нет, дело не в этом. Я не то чтобы люблю переодеваться... Я... Это сложно объяснить, – Калеб присел на край кровати и тяжело вздохнул. В комнату вошла Кора. – О, судя по вашим кислым рожам, что-то случилось, – заявила девушка и плюхнулась на компьютерный стул. "Он меня увидел", – одними губами произнёс Калеб. – И что? Нет ничего зазорного в том, что ты надеваешь женские вещи, – пожала плечами Кора, спокойно принимая любые отклонения от нормы. Она говорила, что нормы вообще нет, потому что: "Что есть для паука норма, для комара – хаос". – Нет же, я не чувствую себя мужчиной. Я должен был родиться женщиной, но судьба сыграла со мной злую шутку, – наконец пояснил Калеб и вздохнул, ожидая осуждения со стороны родственников. – Ох, вот в чем дело, – сам себе сказал Дерек и встал, потом походил по комнате и обернулся на брата, – Ты у Коры таскаешь платья? Нравятся хоть? – неуверенно спросил он, вспоминая, что видел сестру в платьях дважды. – Не очень, – неуверенно ответил Калеб. – Эй! Я значит, по доброте душевной, а он! – наигранно возмутилась девушка, припоминая свои платья. Чёрный сарафан на трёх золотых пуговицах и золотом ремешке и черно-серое, состоящее из черного топа и серой плиссированной юбки. Они были довольно хороши, но Кора не любила платья, а потому покупались они раз в год на какое-нибудь торжество, а после выкидывались. – Ну, поехали, купим тебе то, что захочешь. Но не очень дорогое, я студент, а не миллиардер, – с улыбкой произнёс Дерек, но завидел лихорадочный блеск в глазах сестры, которая увяжется с ними, дабы развести старшего брата на какую-нибудь побрякушку. – Не стоит. Спасибо, но я должен закончить с этим. Это не нормально, – Калеб низко опустил голову, закусывая нижнюю губу и сдерживая слезы. – Эй! – в один голос возмутились родственники. – Ты не должен так говорить, если ты не чувствуешь себя парнем, то не должен заставлять! Тебе не надо притворяться кем-то другим, – Кора подорвалась с места, активно размахивая руками, дабы доказать свою правоту. – Она права, если ты чувствуешь себя девушкой, то мы тебя всегда поддержим, – согласился Дерек и похлопал брата по плечу. – Спасибо, я думал, что ты не поймёшь, – Калеб повернулся к Дереку. В Коре он был уверен с самого начала, потому что она не только разрешила ему брать её вещи, но и поддержала, не зная всей правды до конца. – О, да я за любое проявление себя, ты же знаешь, – он улыбнулся брату и пошёл к дверям, – кто последний сядет в машину, тому ничего не куплю, – сообщил он перед выходом. Кора мгновенно пролетела мимо брата, мчась к его машине. Дерек был не то что удивлен происходящим, он был шокирован и напуган таким исходом, но вместо криков или осуждения, он быстро собрался, перекинув ситуацию на себя и то, как бы он был раздавлен и убит, скажи ему кто-нибудь, что ему пора лечиться. Он не мог себе представить, через что приходилось проходить Калебу каждый день, ощущая себя не в своем теле и стыдясь этого. Потому что будь он девушкой, желающей стать мужчиной, над ним бы смеялись, но по-доброму, потому что к закидонам девушек всегда относились мягче, но все было диаметрально противоположно. Ему все вбивали в голову, что он – мужик! Что должен весть себя как мужик! Никаких соплей! Общество давило на него, родственники давили на него (даже не подозревая), но самое худшее, что он сам на себя давил, подавляя любые желания и мысли о том, чтобы стать девушкой. И вдруг его принял Дерек. Дерек! Тот парень, что еще пару лет назад пинал парней, не подходящих под его понятие «мужик» и зажимал девочек против их воли. Дерек, который был таким мудаком, что Калебу было стыдно жить с ним в одном доме, вдруг взял и сказал, что все нормально, и он купит ему платье. И они купили Калебу платье и новые джинсы с толстовкой, а Коре парные кулоны. Тем же вечером Калеб вышел к родителям и рассказал правду. Кора все подтрунивала над ним, мол ему нужно надеть обновки, чтобы у родителей не возникло мысли, что это все шутка. Хотя выйти в платье перед родителями и заявить, что он хочет быть женщиной и он чувствует себя женщиной – вот что было шуткой. Тупой, не смешной шуткой. – Ох, – выдохнула шокированная Талия и встала с места, подходя к отцу. – Я знаю, что это шокирует и вы можете этого не понять, я пойму и приму любое ваше решение или точку зрения, – заверил их Калеб, держащийся только благодаря Дереку и Коре, стоящих рядом с ним. – Не понять? Нет, все понятно, милый, но шокирует. Нам нужно время, чтобы это обдумать, – Талия неоднозначно свела глаза в сторону мужа, опасаясь его реакции. – Что тут думать? Хочет он быть женщиной, пусть будет! Не скажу, что я понимаю и принимаю это, но если тебе кажется, что ты женщина и стань ты женщиной, то будешь счастлив, то пусть так оно и будет. Я люблю тебя, но не понимаю. Возможно, это пройдёт, возможно, нет, я не знаю! Если тебе комфортно в платье, то ради Бога, но ты должен понимать, что ты столкнешься с миллионом трудностей. Я не знаю что сказать, – Калеб в тот день много плакал. Он ожидал худшего, конечно, что родители накричат на него и скажут, чтобы он убирался из их дома и никогда не возвращался. Но то, что сказал отец, задело его едва ли меньше. Он не ожидал поддержки, но в тайне надеялся, что они воспринимают это так же спокойно, как ориентацию Коры или уход Майка. Хотя отец ему ничего плохого не сказал, Калеб отлично понял его позицию и то, что ему все это не то что «не нравилось», ему было противно и мерзко, но он любил сына и не мог сказать это ему в лицо. Стив был понимающим, но всякому пониманию и принятию есть конец. Калеб просит называть её "Камиллой" и обращаться в женском роде. Для Дерека и Коры это не составляет труда, и они начинают называть ее сестрой, хотя это и вызывает первое время некоторые неудобства. Проходит год, прежде чем Дерек съезжает на квартиру, а мать начинает звать её Камиллой. Первые месяцы Камилла отзывается на Калеба, одевается в свои старые вещи и тщательно скрывает свою проблему, но потом школьный психолог говорит ей, что по пути меньшего сопротивления она никогда не добьётся признания родителей и общества. И если она настроена сменить пол, то ей стоит обратиться в псих-диспансер, для становления на учёт комиссии. Поэтому Камилла делает женскую стрижку, покупает больше женской одежды и приходит в школу с лёгким макияжем. Она идёт на принцип и больше не отзывается на Калеба ни в школе, ни дома и переносит все издевки и упреки со стороны одноклассников, все их пролитые на неё коктейли из столовой и побои. Талия принимает дочь и переводит её в другую школу, в которой учителя зовут ее Камиллой, а одноклассники не испытывают к ней животной ненависти. Есть пара парней, которым она не нравится, но в остальном она отлично справляется. И уже через год-другой она сможет сделать операцию по смене пола, так что она во всю пьёт женские гормоны и с замиранием сердца ждёт часа "Х". Дерек восхищается Корой, которая идёт наперекор всем этим "Это временно, пройдёт" и продолжает отношения с девушками. Он восхищается Камиллой, которая намного сильнее его. Он восхищается Лорой и её бойким характером. Он восхищается Полом, у которого помолвка через два месяца. Он восхищается Майки. Но больше всего он восхищается родителями, которые принимают их и любят. В общем, все это так гложило Дерека, что примерно 3 раза в месяц посреди ночи он вскакивал с постели с истеричным желанием позвонить родителям и все им рассказать, но останавливал себя. "Все же ночь на дворе, они спят", – говорил он себе. "Это не телефонный разговор", – уверял себя он. "Я боюсь что, если они вздохнут или сразу же не скажут, что все отлично, то я умру прям там", – честно признавался Дерек сам себе. Он действительно боялся, что после Камиллы родители не смогут пережить ещё одни шокирующие новости. И он не винил Камиллу в том, что она первая призналась, кто она, потому что таких мыслей он даже не допускал. И не жалел, что не рассказал до инцидента с Камиллой, потому что не знал, как бы отреагировали родители тогда на Камиллу. И вдруг для отца это было последней каплей? Вдруг он бы сорвался и накричал на неё или сказал что-то обидное или резкое, или выставил её вон. Дерек бы не простил себе такого. Стрелка часов медленно опускалась за десять, поэтому Хейл отложил все эти тяжёлые мысли и отправился в кровать. У него еще работа и целая жизнь на то, чтобы принять себя и открыться этому миру.