Project A.A.A./ Alpha And Anorexic

Всю ночь Стайлзу снится какой-то бред, в котором он и Скотт спасают какую-то девицу от непонятного огра, который тупее Стайлза в биологии, и потом они зачем-то идут на работу к отцу и там решают устроить пикник. Но просыпаться все равно не хочется, поэтому Стайлз недовольно буравит взглядом телефон. Черт, ему так удобно лежится, что не хочется шевелиться, а тут надо вставать и делать дела. Он переводит будильник на час, мысленно извиняюсь перед Лидией и миссис Блаш за прогул. Когда он засыпает во второй раз, разгрызаемый совестью и ленью, ему ничего не снится, и он все равно не высыпается, ведь чтобы выспаться ему потребуется двое суток, а не несчастный час, но он все же заставляет себя встать с кровати во второй раз и отправиться в ванную. – Стилински, – Лидия возникает перед расписанием из неоткуда и даже не пытается скрыть своей злости. Она сейчас похожа на ту Лидию из прошлого, которая подходила к нему и говорила с ним только когда была очень и очень раздраженна (чаще всего его же поведением). – Привет, милая, – сипит напуганный парень, глупо улыбаясь и фотографируя расписание. – Потрудись-ка объяснить, – она плавно складывает руки замком на груди, скрещивая ноги и нетерпеливо постукивая носком туфли об пол. Да поможет ему Бог. – Ну, я... Я вот прогулял сегодня из-за того, что пришлось прогулять вчера, – уклончиво отвечает он, опуская глаза к учебнику в руках и думая о том, что никчемная макулатура по математике не спасёт его от праведного гнева Мартин. – Отлично, а вчера ты прогулял, не сообщив мне хотя бы в смс, потому что знал, что на следующий день придётся прогулять первую пару, да? – так же несвязно отвечает девушка, и Стайлз где-то в середине её фразы сбивается со смысла, поэтому торопливо повторяет её слова и загибает пальцы, в надежде распутать сложный ребус. – Да? – неуверенно тянет Стилински, оглядываясь по сторонам, ища поддержки или повод сбежать от рассерженной подруги, – Я прогулял эти два дня, чтобы разозлить тебя и умолять сходить со мной в торговый центр, да? – неуверенно спрашивает Стайлз, смотря на заинтересованное, но все ещё злое лицо подруги, – и купить тебе что-нибудь из-за чего весь оставшийся месяц мне придётся голодать? – Лицо Лидии заметно теплело, но недостаточно, – Два месяца? Ох, Лидия, я же умру! – устало произносит парень, наблюдая как губы подруги растягиваются в улыбке, и она берет его под локоть, довольно шагая в сторону аудитории. – Ты сам виноват, дорогой, сам, – отвечает ему рыжая, откидывая волосы назад. Они входят в аудиторию одни из первых и садятся за свою парту у окна. Стайлз слезно просит списать у Лидии прошлые темы, которые он пропустил или не понял. Когда он обещает три месяца голодать и купить Лидии хоть чертов телевизор, она все таки (с барского плеча) соглашается и отдаёт ему свою тетрадь. Со звонком входит Дерек и записывает на доске номера задач и страницы учебника. Все тихо начинают открывать учебник и внимательно вчитываться в материал, отвлекаясь на справочники ( к адскому учебнику пришлось докупать три справочника, а Стайлзу с его кретинизмом все четыре). – Я не могу! Мне нужно душу продать, чтобы вы согласились уже вести лекции сами?! – взрывается Стайлз, не обращая на Лидию и её "Ну вот опять!" никакого внимания. – Ну зачем же душу, – шутливо отвечает Дерек, поднимая на ученика глаза, – мне вполне хватит уютного домина на берегу моря. – Что-то вариант с душой более реальный, – недовольно бурчит Стайлз, садясь на место. – А вы уверены, что у вас есть душа, мистер Стилински? Как по мне, так пока раздавали души, вы стояли в очереди за наглостью! – потешается Дерек, довольно улыбаясь. С задних парт слышатся первые смешки. – А я везде успел, мне наглость в двойном количестве раздали! – язвит Стайлз, чуть ли не показывая Дереку язык, когда вся группа начинает дружно смеяться. Под общий аккомпанемент просьб, Дерек все же соглашается провести лекцию. Когда звенит звонок, Стайлз думает задержаться на пару минут в аудитории, чтобы обсудить произошедшее вчера вечером (читать: повторить), но Дерек уходит за минуту до звонка, записав домашнее задание. – Пойдём, дорогуша, прилюдно извинишься за то, что мне пришлось узнавать у Скотта, где тебя черти носят, – ехидно говорит Лидия, маня парня пальцем и уводя его в столовую, где уже заняли столик друзья. Стайлз вздыхает и мысленно ставит галочку, что теперь ему в рассылке сообщений о том, что он прогуляет, придётся вписать и Мартин. Ах, как раньше все было легко и просто, когда он ставил в известность только Скотта и отца, теперь обычным и сухим "Приболел/ Не кайф, не приду" ему не отделаться. Для Лидии ему придётся строчить посты от пяти строк, где он будет объяснять причину прогула, приводить доводы и справки, извиняться и замаливать грехи. Легче не прогуливать, но так, конечно, не получится. – Привет, – поднимая руку вверх, здоровается Стайлз, присаживаясь за стол между Скоттом и Айзеком. Эрика приветливо машет ему рукой и тянет последний сандвич с тунцом и огурцом, но Стайлзу становится плохо от одной мысли о еде, и он кривится так, словно у него что-то болит. – Ну и где ты вчера был? – спрашивает Джексон, противно улыбаясь, и парень бросает быстрый взгляд на Лидию, которая, довольно задрав голову, пьёт сок. Казалось бы, расстались они с Уиттмором Бог знает когда, а козёл все ещё подыгрывал рыжей. – В Балтиморе, – честно признается парень, от чего самодовольная девушка давиться питьем и удивлённо открывает глаза, вытаращившись на него как на пришельца. – Что ты там забыл? – удивлённо спрашивает Айзек, поворачиваясь к нему. –Ну, часто ли горячие парни предлагают тебе съездить в Балтимор? – вопросом на вопрос, отвечает он и довольно улыбается, открывая обезжиренный йогурт со злаками. – Да, в общем-то, нет, – неуверенно отвечает Лейхи, кидая быстрый взгляд в сторону своего бойфренда и припоминая, не предлагал ли он ему поездку в другой город. – Ну вот и мне обычно не предлагают, а тут предложили, и я не нашёл повода отказываться, – высунув язык, на котором осталось немного йогурта, отвечает Стайлз и заканчивает эту тему. Все последующие вопросы "Кто тебя позвал?" И "Что интересного в Балтиморе?", и даже презрительный взгляд Мартин, он выдерживает просто героически. Выходя из столовой, он замечает Дерека в окружении двух девушек и смутно припоминает, что одна из них его сестра, которую он видел в торговом центре, а вторая из клиники. Не будь Хейл занят родственницами, Стайлз бы непременно к нему подошёл, но раз так, он не хочет портить семейный обед (Да и кто его знает, не оторвет ли его сестрица ему руки, если он посмеет приблизиться к ним во время еды) Лидия дуется на него все последующие пары, потому что он отказывается рассказывать ей с кем он ездил в Балтимор, не смотря на то, что он обещает сказать ей кто это, как только будет уверен, что может свободно об этом говорить. Она думает отказаться от похода по магазинам в наказание Стайлзу, но потом соглашается (вспоминает, что ей нужны новые сапоги), и они отправляются в бутик. ***** Горячий язык скользит по нижней губе, поддевая её и подтягивая к зубам. Парень тихо стонет, когда Дерек несильно прикусывает его нижнюю губу и тянет на себя, медленно засасывая её в рот. Дерека ведёт от сладкого запаха Стилински и его податливых губ, которые хочется кусать и рвать зубами, до того они сладкие, что ему приходится сдерживаться, чтоб не наброситься на парня и не раздеть его прямо в машине. Слава волчьему богу, Камаро не предназначена для любовных утех на переднем сиденье, и у волка начинает затекать спина от неудобного положения. Стайлз думает о том, что будь они в его просторном джипе, он бы давно запрыгнул Дереку на колени и раздел его, предпочитая исследовать каждую клеточку его тела губами и языком. – Если мы не прекратим, у меня сломается позвоночник, – наконец хныкает Стайлз, не в силах больше сидеть в неудобной позе и отрывается от Хейла, тихо хихикая и двигаясь туда-сюда, похрустывая хрупкими костями. /Разомнитесь, задротики мои :3/ – Нам нужна передышка, да?– с сомнением спрашивает Дерек, неуверенный, что Стайлз захочет повторить подобное. Он постоянно в обществе девушек, и все его провокации против Хейла могут быть лишь игрой, а сейчас, попробовав что-то большее, чем неловкий флирт, прикрытый сарказмом, он мог испугаться и отступить. Ох, зря Дерек вообще это сделал. – Что? Нет! Даже не думай останавливаться! – вдруг восклицает Стайлз, заглядывая оборотню в глаза и касаясь пальцами его подбородка, – Я могу испортить все в любой момент какой-нибудь глупой фразой или странным звуком, но это не значит, что я не хочу тебя или испугался! – серьёзно говорит он, понимая всю ту неуверенность и страх, что клубятся у Дерека в груди. Он помнит, как был так же напуган любым отказом или намеком на отказ в начале принятия своей ориентации. Все эти попытки никаким образом не выдать в себе другую ориентацию или незрелость в таких отношениях. Не то чтобы он теперь великий Казанова и может вести тренинги по охмурению гетеросексуалов и последующее их склонение в чужие ряды, но все же он уверен в себе и своих желаниях. Дерек вздыхает, сжимая кулаки, и пару секунд молчит, смотря куда-то в пол. На душе у Стайлза начинают скребетесь кошки. Вдруг он слишком торопится или сказал что-то не так? – Я – гей, – вдруг говорит Дерек, после минутного молчания. – Я знаю, Дерек, – устало выдыхая, отвечает Стайлз, поглаживая пальцами лоб и хмурясь. – Нет, ты не понял. Я впервые сказал, что я – гей. Ты первый, кому я это сказал, – поясняет оборотень, вздыхая и поджимая губы. Стилински удивлённо поднимает брови и приоткрывает рот. – Это твой первый каминг-аут? Ты впервые признался? – удивлённо спрашивает Стайлз, поворачиваясь к мужчине и внимательно на него смотря. – Да, я впервые сказал это вслух, – кивает волк, отворачиваясь к окну и замолкая. Сколько ему, черт возьми, лет, что он впервые сказал это? Сколько времени он уже держит это в себе? И не поэтому ли он был так напуган, когда Стайлз отстранился? – Знаешь, – нерешительно отвечает Стайлз, стараясь подобрать слова, – Я впервые сказал это самому себе ещё в школе. Пришёл домой, встал перед зеркалом и повторял "Я – гей" очень много раз. Первые разы дались нелегко, я буквально чувствовал, как эти слова давят на меня, и я боюсь их произнести, но я продолжал их повторять, и это было забавно, а потом я расплакался, потому что представил как это ранит моего отца, и что мои друзья могут прекратить со мной общаться, но я все равно говорил это, пока не почувствовал, что они даются мне легко. Это помогло мне и потом, когда я совершал каминг-аут перед отцом и друзьями, я был свободен, и эти слова не приносили мне неудобства,я чувствовал, что они больше не имеют надо мной давление. – Так что... Привет, я Стайлз и я – гей, – парень довольно улыбнулся до ямочек на щеках и, тихо захихикав, протянул руку для рукопожатия. Хейл неуверенно ему улыбнулся. – Привет, я Дерек и я... – он немного притормозил, переводя дыхание и чувствуя как камень на его плечах набирает мощь, сильнее давя на него. Он должен сделать это! Должен принять себя! Даже Камилла приняла себя и полюбила, она доказала всем как важно принять себя, чтобы тебя приняли окружающие, и он должен постараться, – Я – гей, – они пожали друг другу с лёгким смехом. – Ладно, Дерек, мой преподаватель, оборотень и гей, поцелуй меня и я пойду домой, иначе мой отец меня убьет, – со смехом попросил Стайлз и потянулся к Дереку губами. Хейл не посмел ему отказать в просьбе. ******* – О, великая и прекрасная Лидия Мартин, – пропел Стайлз, держа в руках уже пятую коробку обуви. Лидия от таких слов довольно улыбнулась, повернувшись к другу. – Да? – заинтересованно спросила она, мгновенно поворачиваясь обратно к витрине с обувью и снимая с подставки замшевые ботфорты на шнуровке и ремешках. – Ты ведь любишь меня? – спросил Стайлз, когда ему под самый подбородок впихнули очередную коробку с обувью. – Конечно, – ответила рыжая, кивая и подходя к чёрный кожаным сапогам на плоской подошве. – Тогда почему ты хочешь, чтобы я споткнулся из-за этой горы коробок в моих руках и умер? – недовольно спрашивает Стайлз, игнорируя консультанта, который с восхищением наблюдает за тем, как Мартин снимает с полки очередной шедевр от Луи Вюиттона с запредельным количеством нулей на ценнике. На деле рыжая даже не смотрит на количество цифр в ценнике, снимая с полок все, что ей нравится и передавая это Стайлзу. – Потому что ты заслужил, – мило улыбнувшись, отвечает она и, оглядев зал таким взглядом, словно этот магазин принадлежит ей, медленно направляется к диванчикам, дабы переобуться в то, что она выбрала. Стилински медленно плетётся за спиной, внимательно смотря себе под ноги. – Расскажи-ка мне, красавица, откуда у тебя деньги на такие обновки? – недовольно спрашивает парень, наблюдая, как выхаживает важной походкой подруга, критично оглядывая обувь в зеркале. – У меня? У меня их нет, зато они есть у того, кто открыл этот магазин, – мило улыбаясь, отвечает она, подходя к диванчику и снимая третью пару обуви, неторопливо доставая следующую из коробки. – Ты подцепила Луи Вюиттона? Он ещё не умер? – неуверенно спрашивает Стайлз, обращая внимание на то, как консультант неуверенно топчется рядом с ними, – Лидия, он на нас смотрит, – шепотом говорит он подруге, пока она застёгивает молнию на ботильонах из крокодиловой кожи. – Конечно, он умер, Стайлз, – вздыхает Лидия и, заметив консультанта, удивлённо приподнимает бровь, как бы спрашивая, какого черта он смотрит на неё. Мужчина тут же в два прыжка подходит. Лидия при входе отказалась от его услуг одним взмахом руки, используя в качестве носильщика и оценщика обуви Стайлза, так что бедный консультант вертелся неподалеку. – Здраствуйте! Вижу, вы заинтересованы в ботильонах, могу предложить пару моделей из прошлой коллекции?! Не хотите кофе или каталог с обувью? У нас есть так же каталог с сумками, – вежливо, но суетливо говорит он. Стайлз неуверенно косится на подругу и мгновенно отворачивается, закрывая рот рукой и стараясь не смеяться. – Что, простите? – переспрашивает рыжая, растягивая губы в презрительной улыбке, – Прошлая коллекция? Вы за кого меня вообще держите? – искусственно улыбаясь, спрашивает она. Ох, лучше бы этого парня поглотил ураган Катрина, чем его коснулся гнев Лидии Мартин. – Прошу прощения, – мгновенно восклицает консультант. Стайлз отчаянно старается не смеяться. – Принесите ей лучше кофе с коньяком, – шутит Стайлз и, увидев готовность в глазах парня исполнить приказ, отмахивается рукой, намекая, что не нужно, и вообще он шутит. Шуткаюмор такой. – Ты была с ним жестока, – смеётся Стайлз, когда они выходят из магазина без покупок. Лидия уже готова купить пару пар обуви (она говорит об этом буквально за секунду до того как к ним подходит консультант), но это предложение до того её оскорбляет, что она мгновенно переобувается и сообщает, что они уходят, а консультанту стоит уволиться и найти работу где-нибудь попроще, если он не умеет работать с клиентами подобного уровня. – Он этого заслужил, – отмахивается Лидия. – Но ты ведь не собиралась ничего покупать? – решает удостовериться он. Серьезно, если у Лидии есть деньги на подобную обувь, Стайлзу придётся голодать несколько лет, чтобы купить ей то, что она хочет, чтобы она простила его. – Ты дурак? Откуда у меня деньги на такую роскошь? Да и Луи не самый мой любимый дизайнер обуви, так что я бы ни за что не купила его обувь, будь у меня достаточно денег, – смеясь, отвечает она и снимает сигнализацию с машины, открывая дверь. Но что-то в её глазах говорит об обратном. Денег у неё может и нет, но в голове у Стилински все ещё крутится те слова подруги о том, что деньги есть у хозяина магазина. Да и излишне суетливый консультант не внушает доверия, как будто он заранее знал, что Лидия пришла за покупками. – Тогда зачем мы пошли туда? – удивлённо спрашивает Стайлз, садясь на пассажирское сиденье. – Чтобы довести того консультанта, – сильнее заливаясь смехом, отвечает Лидия и довольно смеётся ещё пять минут, пока они не добираются до дома МакКола. – Чувак! – Скотт встречает его у дверей, заключая в медвежьи объятья и затаскивая в дом. Лидия на прощание сигналит им и уезжает. Когда Стилински выходит из её машины, он слышит как звонит её телефон, и каким она притворно удивлённым голосом говорит: "О! Привет!". Похоже, у неё появился роман на стороне. На стороне-стороне, потому что он все ещё помнит тот пьяный поцелуй с Джорданом, и её короткий рассказ, какой у него божественный пресс в спортзале. – Привет, Бро, – довольно улыбаясь, отвечает Стайлз, стискивая друга в ответ. – Ты уже выбрал фильм? – улыбаясь, спрашивает МакКол, запихивая в микроволновку замороженную пиццу. – Звёздные войны! – уверенно отвечает Стайлз, наблюдая за тем, как друг крутится на кухне, раскрывая пачку чипсов и высыпая их в глубокую миску. – Не сегодня, чувак, – смеясь, отвечает Скотт и протягивает ему бутылку пива. Посмеиваясь, парни чокаются бутылками и, подхватив закуски, быстро уходят в комнату Скотта. Вечер кино проходит отлично. Они находят глупый ужастик, и весь фильм болтают, периодически возвращаясь к фильму и обсуждая абсурдность сцены или диалога. Скотт где-то трижды за ночь предлагает ему пиццу и чипсы, но Стайлз отнекивается, медленно попивая уже вторую бутылку пива и думая о том, что, не смотря на то, что их с Дереком теперь связывает не только общая тайна, но и пара поцелуев (не считая тех нереальных в "междумирье"), они даже не обменялись номерами. Потому что Скотт, будь он неладен, пишет Эллисон смс весь вечер, иногда показывая смешные шутки из их переписки, и Стайлз страшно завидует. – Привет, ребятки, – здоровается Мелисса, заходя в комнату к парням и улыбаясь им. Она вздыхает, смиряясь, когда видит почти пустую тарелку из-под пиццы и пивные бутылки. И когда эти двое доросли до возраста легальной покупки пива? Ещё вчера им, кажется, было по пятнадцать, а сейчас двадцать два. Они ли быстро растут или может, она быстро стареет? – Смотрю, в ужине вы не нуждаетесь, – сама себе говорит она и поднимает с ковра, на котором они сидят, тарелку с чипсами и забирает пару штучек себе, отправляя их в рот. – Смотря что на ужин, – довольно улыбаясь, отвечает Скотт. – Салат и рыба с помидорами и сыром, – отвечает она, припоминая что она вообще собиралась готовить. – Мы идём! – тут же восклицает Стайлз, мечтая о легком салате. Благослови Господь Мелиссу и её здоровую пищу, на которую они перешли пару лет назад. Скотт бузит, что не любит рыбу и ему тут с пиццей и чипсами более чем хорошо, но получив упрёк от матери, он встаёт и отправляется на кухню. Ночью, завалившись в кровать и выключив свет, Стайлз бездумно глядит в потолок, думая о том, что ему нужно было сделать домашку. – Так с кем ты ездил? – наконец задаёт терзавший его весь день вопрос Скотт. – С парнем, – размыто отвечает Стайлз. Он пока не готов сказать лучшему другу, что у него намечается роман со своим преподавателем. А ещё он оборотень, а в Стайлза вселился злобный дух. – Зачем? Я знаю его? – нападает с вопросами друг, поворачиваясь к другу лицом. – Ну, ты видел его пару раз. Он просто предложил, и я решил не отказываться, – увиливая, отвечает парень, стараясь не сорваться и не выложить все как на духу. Похоже, у него могут быть проблемы с поддержанием секрета сущности Дерека. – Так вы вместе? – Я не знаю, я не уверен, что мы вместе и что если это так, то он не сбежит или типа того, – поджав губы, отвечает парень, закрывая глаза и тяжело вздыхая. – Да ладно, кто вообще способен от тебя сбежать? – посмеиваясь, спрашивает Скотт, намекая на то, что у Стайлза серьезных отношений так и не было. – Иди ты, – смеясь, шипит Стилински, пихая друга в бок и натягивая одеяло на продрогшие плечи. ******* – Скоро полнолуние, – тихо объявляет Талия за семейным ужином. Дерек недовольно корчится от её театрального голоса, полного непонятной трагичности и драмы. Ну, полнолуние, и что? Оно каждый месяц, как бы. – Ты хочешь устроить забег? Я не могу, у меня операция через два дня после полнолуния, мне противопоказаны физические нагрузки, – возникает Камилла, отрываясь от мяса и поднимая на мать умоляющий взгляд. Дерек сильнее корчится, он вообще планировал закрыться дома и проверить тесты и домашку студентов, потому что со всеми этими мистическими штучками он сильнее положенного начал отлынивать от работы. – Нет, мы не будем устраивать забег без тебя или Лоры, – мягко улыбаясь, говорит мать и протягивает руку, чтобы сжать ладонь дочери. Отец едва заметно вздыхает, и Дерек переводит на него взгляд. Претит ли ему операция дочери или показуха жены? Вообще, никто не переносит, когда мама вдруг начинает вести ни с того ни сего помпезные речи или вести себя как аристократка из 18 века. Будь с ними Лора, она бы уже активно изображала кривляньями маму. – Я хочу поговорить о другом, – наконец поясняет она и, нарочно увидев, что она смогла завладеть их вниманием, начинает нарезать мясо у себя в тарелке. – Да ты, блин, серьёзно? – Кора громче всех вздыхает, закатывая глаза, и съезжает на стуле, вцепившись руками в стакан. – Ладно, – сдаётся Талия, громко рассмеявшись, – Это полнолуние мы проведём не один, – наконец подводит она к сути. Отец закатывает глаза и возвращается к еде, разочаровавшись в том, что ничего нового он не услышал. – Питер в городе? – неуверенно спрашивает Кора, не представляя, кто ещё может придти к ним в полнолуние. – Нет, и не говори так о своём дяде, – цокает Талия. – Тогда кто это? - недовольно спрашивает Кора, отпивая из стакана. – Тот, кого мы обычно не приглашаем на семейные обеды, но помогаем в полнолуние, – отмахивается отец, без интереса приступая к гарниру. – Дядя Питер? – Неуверенно переспрашивает Камилла, припоминая, что дядюшку не жалуют на семейных ужинах. Точнее мама с отцом всегда ему рады, это почему-то Дерек и Кора ненавидят его, а Лора всегда неуместно шутит про его состояние и ожидание скоропостижной смерти с завещанием, оформленным на неё одну. Честно говоря, Камилла единственная, кто жалует дядю, но не отрицает, что ведёт он себя почти всегда как надменный мудак, но ей все же удаётся сглаживать углы в общении с ним, в замен он говорит, что она "Самая любимая моя племянница" и не скупится на подарки для неё, да и он один из первых, кто поддержал её в решении сменить пол, активно спонсируя её походы к психологам и гормональные таблетки. Конечно, Кора говорила, что Камилле он нравится за деньги, но это было враньём. – Нет, мы не говорим о нем обычно, но думаю, пришло время вам с ним познакомиться, – заговорщицким тоном говорит мать и прячет улыбку за бокалом вина. Девушки косятся друг на друга, как бы спрашивая вторую, о ком идёт речь. Дерек с ужасом сжимает столовый прибор в руке. Это же не он? Он же не вернулся?