Project A.A.A./ Alpha And Anorexic

Свадьба Скотта и Эллисон состоится через четыре месяца после помолвки. Это намного позже, чем они планировали, потому Эллисон ломает руку и отказывается выходить замуж в гипсе, неистово крича про то что это плохая примета и раз он этого не понимает, и не может принять, то им вообще жениться ни к чему.  Это первая причина и из-за этого церемония откладывается на месяц. Как не трудно догадаться, причин было четыре и более Скотт терпеть не собирался глупых отговорок, потому что все, абсолютно все в один голос кричали ему, что это просто предсвадебный мандраж и её надо насильно притащить на свадьбу.  Насильно притащить на собственную свадьбу. Скотт от греха подальше и от большого страха, что вторым любимым фильмом его невесты окажется «Сбежавшая невеста» и она повторит тривиальный сюжет, подумывает о покупке матка верёвки и изоленты (вторую всегда услужливо готов предоставить Стайлз). Лидия как будто назло, напоминает, что мистер Биг тоже чуть не сбежал с собственной свадьбы, а в их тандеме Скэлисон (Серьезно, блядь? Они все ещё используют это прозвище из 10 класса?) в роли мужчины выступает Эл (Какого черта Лидия вообще об этом знает?!) так что есть большой и очень большой риск.  Скотт грызёт ногти и думает купить любимой туфли на самом высоком каблуке, чтобы она не смогла в них даже ходить без поддержки, не говоря уже о беге. И для 100% уверенности смазать клеем, ну так, на всякий случай.  В общем первая причина- это гипс. Перенеся дату в бракосочетальном зале, они отправляются в университет и что? Правильно, зимняя сессия Эллисон начинается ровно в ту неделю, на которую они планируют свадьбу. Учителя единогласно уверяют Арджент, что такой отличнице как она, они могут выставить автомат, но девушка непреклонна в своём яростном желании сдать все по правилам.  Скрепя сердцем, Скотт идёт обратно в зал регистрации и просит перенести ещё на месяц. Женщина подозрительно на него косится, но отметку в журнале делает.  В третий раз они стоят в свадебном салоне. Точнее Лидия, Эллисон и Эрика стоят в свадебном салоне, распивая шампанское, которое совершено отвратительно на вкус и звонко смеясь, с удовольствием обсуждая свадебные платья, которые примеряет охотница. И надо же было Скотту зайти в чертов салон!  -Скотт, нет! — вопит Эллисон, прикрываясь руками, словно она голая, а МакКолл с совершенно идиотской улыбочкой смотрит на неё и думает о том какая она божественно красивая. Эрике буквально приходится развернуть его лицом к выходу.  -Мы должны перенести свадьбу! — кричит Арджент (ВСЕ ЕЩЁ АРДЖЕНТ, КАРЛ!) и прячется в примерочной.  -Стоп, что? — Скотт нагло отпихивает Эрику, влетая в примерочную, — Просто купи другое платье, Эллисон, пожалуйста! Мы не можем постоянно переносить свадьбу! Просто купи любое другое платье! Я обещаю, я забуду это как только выйду из магазина! — тараторит МакКолл, размахивая руками.  -Нет, Скотт! Ты уже увидел меня! — верещит девушка и выпихивает его из примерочной, рассыпаясь в проклятиях и истерике. Эрика подрабатывает вышибалой, и очевидно, буксиром, потому что она хватает парня за руку и тащит к выходу, говоря какой он ужасный поступок совершил!  Женщина, которая переносит их церемонию в третий раз, спрашивает все ли у них в порядке и выказывает желание увидеть девушку и узнать, все ли с ней в порядке и не является ли она жертвой насилия, потому что все это очень подозрительно.  Наконец, свадьба состоится. Хейлы дружелюбно предлагают им свой дом и участок, дабы разместить там шатры и провести свадьбу в лесу под открытым небом. Скотт, конечно, предпочёл бы ресторан, без летающих мошек и случайных белок, которые могут украсть из еду, но Виктория говорит, что это давняя традиция Арджентов- свадьба в лесу под открытым небом. Все это корнями упирается в те тёмные времена, когда охота на оборотней был едва ли не престижной профессией. МакКоллу плевать на всякие там традиции и он ни за что бы на это не пошёл, если бы Эллисон действительно не хотела всего этого, а она заслуживает самую лучшую в мире свадьбу, потому что они итак три раза переносили.  А ещё никому не нравится идея оставить фамилию Арджент. Отец, который появляется за две недели до церемонии, говорит что это не правильно и мол Скотт якобы должен продолжать свой род и свою фамилию, мужик он или нет? За это он все равно получает в глаз, но Скотт ментально его слова запоминает и они фоном звенят в его ушах. Родители Эллисон не разрешают ей взять чужую фамилию, потому что им тоже нужно продолжение рода и их дело правое и блаблабла, поэтому Скотт буквально выгавкивает двойную фамилию для Эллисон. И никому совершенно не обязательно знать, что друзья уже давно в шутку называют её «мисс МакКолл».  Эллисон думает что Лидия отреагирует как Миранда: спокойно и без интереса, но на деле она верещит как Шарлота, прыгая на месте и размахивая руками. Поэтому у Арджент нет ни единого шанса на собственное планирование свадьбы. Бесстрашная Лидия сошлась лбом ко лбу с Викторией и они спорили буквально по каждому вопросу. Дошло до абсурда и они во всеуслышание кричали про «снежный белый» и «сливочный белый» говоря о цветах скатерти. Эллисон смотрела на два абсолютно одинаковых белых листа, заботливо подписанных консультантом, чтобы она их различала. «Мисс МакКолл» тихо голосовала за зеленые скатерти, потому что почему бы нет? Как бы смешно и глупо это не звучало, но лучшая подруга и мама сошлись лишь однажды в едином «Замолчи, Эллисон!» и выставили её вон, гулять под ручку со Скотом и любоваться зимним парком, пока главные дьяволицы города решали какая же скатерть будет устилать… -Круглые столы! — Кричит Лидия.  -Квадратные! — верещит Виктория, ударяя ладонями по столу.  Эта свадьба обречена на провал.  Скотт сидит в кафетерии, листая книгу по микробиологии. Джексон появляется из неоткуда, падая ровно перед МакКоллом. Уиитмор ему приветственно подмигивает и предлагает яблоко, Скотт удивлённо берет фрукт и внимательно смотрит на парня.  -Так? — неуверенно спрашивает Скотт.  — Кто твой шафер? — С интересом спрашивает Джексон.  — Почему ты спрашиваешь? — Скотт хмурится, ему заранее не нравится этот разговор.  — Я думал, может…им буду я? — Джексон самодовольно ухмыляется, задирая нос к потолку.  — Ты серьезно? — Скотт удивлённо поднимает брови и сдерживает смех.  — Пожалуйста? — неуверенно тянет Джексон, опуская голову.  — Неа, нет, не мечтай, — Стайлз хлопает его по плечу и садится рядом, Джексон обиженно надувает губы и драматично отворачивается. На его страдания никто кроме Айзека, внимания не обращает, так что он быстро сдаётся.  И в ночь перед свадьбой, когда, по закону жанра, они должны отрываться на вечеринках «в последний раз», они лежат вместе в кровати и сонно болтают, поглаживая друг друга холодными стопами. Элисон прячет лицо в изгибе Скоттовской руки и ели слышно мычит на все его реплики, не то засыпая, не то раздумывая над чем-то. -Ты готова? — тихо спрашивает Скотт, поглаживая без пяти минут жену по плечу. -Не уверена, что вообще когда-нибудь буду готова… Такое чувство, что после этого все изменится, — тихо и правдиво отвечает она, устало прикрывая глаза. Ей хочется рассказать Скотту о всех тех случаях, когда люди в браке теряют все: страсть, искренность, самих себя. Но она упорно молчит, потому что знает что обидит его этим. Сомневаться в нем нет поводов, как говорит Лидия он любит Элисон «щенячьей» любовью, которая не способна пройти или исчезнуть, но что если Элисон сомневается сама в себе? Конечно, она любит его и никому и никогда не отдаст, но что она сможет дать ему? Почему-то ей кажется что она плохой человек и Скотта, откровенно говоря, не достойна. Не зная откуда такие мысли и к чему они могут привести, она старается оттянуть свадьбу, но более тянуть уже невозможно. Они так крупно ссорятся из-за всех этих переносов. И честно говоря, она благодарна маме и Лидии, которые взвалили на себя все заботы со свадьбой. Сама бы она все ещё металась не зная что и как делать. Наверняка, будь она впутала во всю ту предсвадебную кутерьму, она бы сейчас плакала и говорила, что цвета скатертей раздражающие, недостаточно цветов и в своём платье она как в мешке из-под картошки. Если бы они вдвоём со Скоттом были заняты подготовкой, то точно бы поссорились и никакой свадьбы и вовсе могло не быть. А так, ей лишь надо было выбрать себе наряд… Впрочем и в этом ей помогла Лидия. Рыжей бестии определённо нужно будет потом посвятить пять минут на восхваление ее дизайнерского таланта и стойкости духа, потому что она смогла сойтись лицом к лицу с мамой Элисон и отстоять свою точку зрения. -Чего ты боишься? — тихо спросил Скотт, сильнее прижимая девушку к себе. Ее страхи он образно, но понимал. Конечно, он тоже волновался и боялся будущего, которые представлялось крайне и крайне размыто. И если Эл боялась потерять искру в отношениях или себя, то на плечи Скотта тяжёлой ношей ложились обязанности. Другой уровень. Другие заботы. -Не знаю… Всего, — пробормотала девушка и приоткрыв глаза, посмотрела на кривую челюсть жениха. Она всегда знала, что находила в этом «дефекте» определённую красоту и всегда умилялась, но только сейчас осознала, что не будь у него кривой челюсти, она бы его не полюбила. А она его именно любила. Не будь у него этой кривой челюсти или другая форма носа, или родинка под левой грудью вдруг оказалась под правой и все. Это был бы совершенно другой человек. Далёкий и незнакомый. Элисон прикрыла глаза и со всех сил сдала жениха в объятьях, чувствуя такое необычайное чувство счастье. Оно распирало ее изнутри. Душило, било и приятно кружило голову. Арджент вдруг поняла, что в этом сложном и тяжелом мире ей достался тот самый шанс. Личный лучик солнца. Мягкий, тёплый и родной. Лишь он один мог заставить ее встать утром из постели и он же тёмными ночами манил ее обратно в постель. Он следовал за ней. Она следовала за ним. Они шли вместе. -Зачем этот апофеоз? — устало улыбнулась Элисон, чувствуя холодное прикосновения пальцев к своей спине. Мурашки бегали по ее рёбрам туда-сюда, как будто взбудораженные дети и она никак не могла перестать улыбаться, прикрывать глаза, дабы не расплакаться и всякий раз тяжело вздыхала, чувствуя усталость от изобилия внимания к своей персоне. -Замолчи, дурочка, — прыснула от смеха Лидия, старательно заправляя жемчужные пуговицы в тонкие петельки. Платье было шикарным. Рыжая всякий раз поджимала губы, когда вида взгляд на него и мечтательно представляла как подруга будет медленно двигаться к алтарю, а длинный (в меру, все же они в лесу) шлейф красиво литься по земле. Может быть, где-то глубоко внутри она и себя представляла в этом платье от чего на душе становилось сладко-горько. -Бросить букет тебе в руки? — весело спросила невеста, отводя взгляд от себя и переключаясь на клочок рыжих волос, что мелькал у неё за спиной. Лидия даже на каблуках оставалась ниже. И если кому-то она и делала счастья, то в первую очередь этой милой командирше, которая заслуживала куда большего чем просила. -Ни в коем случае, я же его по привычке отобью как мяч, — усмехнулась Мартин и застегнула последнюю пуговицу. Положив ладонь на плечи подруги, она привстала на носочки и улыбнулась ей, прижимаясь щекой к щеке, — Эх, до чего же ты красивая, — мечтательно произнесла она нараспев и почувствовав как в глазах кольнуло, поспешила из прикрыть и шире улыбнуться, — Нужно идти, но я дам тебе пару минут, — подмигнув, Лидия умелым движением руки подобрала подол длинного платья и сжав его в кулачке, прошла к двери, за которой уже стоял Крис. -Спасибо тебе, Лидия, — поблагодарил ее мужчина и не долго думая притянул к себе, обнимая. Благодаря ей Виктория переключила все своё внимание на войну с Мартин, а Кристофер мог спокойно отсиживаться в стороне. Конечно, он волновался так же как и остальные, но в подобным вещам от него никогда не было толку. На этом мероприятии у него было три обязанности: все оплатить, отвести дочь к алтарю, неуместно шутить и стараться не расплакаться, потому что его принцесса выросла. Пока что он справлялся с первым. ну и немного с последним. -Не за что мистер Арджент, — улыбнулась Лидия и похлопав его по плечу, сказала чтобы он подождал ещё немного, потому что Эл нужна минутка наедине. И пока ща дверью велись разговоры в полголоса, невеста присела на резной стул и несмело выглянула в окно. Там, за прозрачным стеклом стоял ровный ряд темно-бамбуковых стульев к уголкам спинок которых крепились букеты из трёх пионов марсалового цвета и пучков оливы связанных лентой из мешковины. Элисон нравилась эта умеренная цветовая гамма, запах оливок и нежный аромат пионов, а так же то что, не было ни в одном элементе незаконченности. За рядами стульев виднелась светлая цветочная арка рядом с которой уже толпилась пара человек. Найти среди них Скотта было простым делом. Среди все остальных он ярко выделялся. Элисон улыбнулась, разглядев его внешний вид. Костюм марсаловый цвета безусловно ему шёл, но самому ему было в нем некомфортно. МакКолл постоянно одёргивал рукава, нервно водил руками по волосам и изо всех сил старался улыбаться Стайлзу, который весело скакал рядом с ним в мятой рубашке и темно-коричневом свободном костюме. Элисон невольно прыснула от его фиолетовых кед и галстука, который был намотан на руку как браслет. Наверняка Скотт мечтал выпрыгнуть из своего приталенного костюма тройки в свободную рубашку Стайлза и сбросить ненавистный галстук. Слишком официально для того, кто даже на выпускной не удосужился надеть пиджак, а тут еще и проклятый жилет. Интересно как долго Лидия выедала ему мозг ложечкой, чтобы он надел всю одежду? Парень наверняка подумал, что половина предложенного это запас на Стайлза. -Дорогая? — отец учтиво постучался и только потом приоткрыл дверь. Девушка тут же нервно вскочила на ноги, едва не запутавшись в них. Две ноги в такой ответственный момент слишком много. Крис замер на секунду в дверях, чувствуя как дыхание перехватило и горло сжали железной рукой. Последний раз такой шок и восторг он испытывал когда увидел Элисон будучи завёрнутой в пеленку. Маленькая, крохотная девочка, с красным лицом и пронзительным криком. Она была размером с две ладони и легко умещалась в руке. А теперь она стоит, такая красивая и величественная, все с такими же красными щеками и кажется вот вот расплачется. Кристофер и сам не заметил, как одинокая слеза покатилась по щеке. Откашлявшись, он отвернулся и быстро смахнул ее с лица, поворачиваясь к дочери с улыбкой. -Не плачь, иначе я тоже заплачу, — вздохнула Элисон, делая два шага навстречу к отцу. Мужчина протянул ей руку и сжав ее тонкую ладошку, мягко улыбнулся. -И что? Тушь потечёт? — улыбнулся мужчина, опуская глаза к полу, дабы следить за ногами и случайно не наступить на подол платья. -Смеёшься? У меня водостойкая, — ухмыльнулась девушка и подобрав подол, показывая закруглённые номы высоких туфель, так же начала следить за ногами. Она любили босоножки на танкетке, ибо в них она чувствовала полное соприкосновение подошвы с землёй, но сейчас, стоя на высокой шпильке, она боялась как бы ее не сбило с ног порывом ветра. Скотт все же купил ей самые красивые и дорогие туфли с расчетом на то, что она не сможет на них убежать. Правда снять их не долго, можно буквально выпрыгнуть и босой помчаться по веткам и земле, да все как-то не охота. Туфли вообще-то ужасно жмут. Каждый шаг буквально вызывает у неё боль, но она уверенно шагает вперёд. Она готова хоть тысячу лет терпеть эту боль, потому что эта белая ткань на земле, подобно красной дорожке, единственное ради чего ей хочется жить. Эта дорожка к ее счастью. К ее гармонии и любви. В тот момент когда она делает первый шаг по направлению к Скотту, внутри все вдруг становиться таким уязвимым и вся она словно обнаженная идёт к нему, дрожа плечами. Ей страшно. Ей приятно. Хочется платать и смеяться. Она безмерно благодарна отцу, что поддерживает ее под руки, ибо неизвестно что случилось бы первое: обессилено она бы присела на землю и разрыдалась как ребёнок или же со всех сил побежала вперёд, запрыгнула на Скотта и сшибла с ног, со всех сил прижимаясь к нему. Спроси у неё прямо сейчас, почему же она оттягивала этот момент, она бы не нашла что ответить. И подходя к жениху, она восторженно выдыхает, чувствуя как лёгкие схватывает цепью. Не то платье узкое, не то она так волнуешься, но полноценно она не дышит уже давно. Ощутив горячую руку МакКолла, она несдержанно пикает и широко улыбается. Скотт улыбается ей в ответ. И пока священник зачитывает им святые письмена, они улыбаются друг другу, не в силах отвести глаз. Священник дважды повторяет вопрос и только после тыча в спину от Лидии, она отводит глаза и удивлённо моргнув, быстро соображает что к чему и уверенно, громко говорит «Да». Скотт повторяет вслед за ней. Аплодисменты оглушительны, но они все равно звучат для них как-то приглушено, потому что в этот момент они будто находятся в своём собственном мирке. Лидия довольно улыбается. Даже несколько надменно. На ней кружевное платье марсалового цвета, в тон всей композиции и оно слишком откровенное для подобного мероприятия, но как говорит Мартин «Не бывает слишком откровенных платьев, бывают слишком узколобые люди». Так что ее нисколько не волнует, что ее интимные места скрыты лоскутом чёрной атласной ткани, поверх которой идут бордовые цветы и конечно же чёрный пояс, потому что во всем должна быть утончённость. Стайлз стоит в темно коричневом костюме, галстук все ещё намотан на руку и он тихо-тихо, чтобы никто не спалил, хлюпает носом. Его мальчик вырос. У него такое состояние, что хочется плакать, много пить и рассказывать как в детском саде Скотт описался на глазах у всей группы. В целом где-то этим бы он и занимался, если бы не Дерек, который запрещает ему употреблять алкоголь в обильных количествах и в целом следит за его поведением, потому что Лидия снимет с него его волчью шкуру, если Стилински что-то испортит. Что будет с самим Стайлзом и вовсе страшно думать. К тому моменту когда молодожёну целуются, Стайлз и правда готов расплакаться, а Лидия, кажется, находиться на вершине собственной важности. Отпустив священника и кое-как отодравшись друг от друга, они все идут за столы, а в том месте, где ещё пару минут назад они давали священные клятвы верности и любви, стоят музыканты. Они лениво настраивают оборудование и вскоре начинают своё выступление, поздравляя молодожёнов. И пожалуй это все, чем могла запомниться эта свадьба. Исключая сальто Джексона, пьяные поздравления Лидии и то как Питер крадётся ее посреди свадьбы, хотя его никто не приглашал и то как Дерек говорит Стайлзу «Выходи за меня» в середине церемонии.