Коктейль для неудачников

      Кон с зелеными оптиками пришел через пять дней, все такой же замызганный. Не прошел к стойке – забился в угол и так старательно уставился в планшет с меню, будто это могло оттянуть приближение бармена.       Блерр к нему не торопился, хотя Слаг начал подзуживать уже через клик ожидания. Динобот ехидно ухмылялся и недвусмысленно кивал в сторону столика, и Блерру стоило большого труда не свернуть ему шею. От проявления гнева удерживала непривычная, но довольно частая в последнее время эмоция. Удовлетворение.       Шлак, кон, который второй раз зашел, это почти победа! Не первая, но довольно важная. Нейтралы быстро привыкли – да, они бежали от войны, а автоботы преследовали их, поскольку Прайм не терпел неподчинения, но все же мир был для них чем-то нормальным. Автоботы заглядывали в «Маккадамс», поскольку это было «свое» место. Вернее, они считали его «своим». Постепенно они смирялись, что в «своем» месте полно «чужих», и наблюдать за этим было даже забавно.       Блерр быстро отвадил тех, кто только искал повод побуянить. Поначалу многие считали, что раз во главе бизнеса – бывший врекер, он позволит и попотрошить чужие сабспейсы, и начистить фейсплейт слишком самоуверенному «гвоздю», и что конами в баре даже пахнуть не будет. Блерр не умел делать рекламу. Не знал, как еще объяснить, что его бар – нейтральная территория, кроме как дав в лоб.       Слаг за его спиной давно собирал ставки, как быстро очередной конфликт между фракциями превратит заправку в поле боя, но пока «Маккадамс» стоял.       И даже мелкий кон приперся снова. Не вот тебе событие, но все равно приятно.                     Блерр возник по левую руку, материализовавшись из пустоты, и Свиндл от неожиданности выронил меню. Теперь, когда он не сидел на высоком табурете, врекер оказался вдвое выше. И потом, он... он распространял ауру силы. Той самой, что осушала других, если Блерр этого хотел. Он ведь был… мог становиться своего рода черной дырой.       Свиндл разное слышал. Что искра Блерра и есть черная. Что если разозлить его, он лишит тебя питания, просто хлопнув по плечу. Так он побеждал на гонках, верно? Он сам по себе быстрый, очень быстрый, но еще он мог замедлять соперников, просто прижав их на повороте к барьеру...       – Что будешь?       Свиндл опустил голову. Ему должно быть стыдно, что он так предвзят, что смотрит на меха и думает не о том, что тот делает теперь, а о том, что творил когда-то. У него, наверное, на фейсплейте все написано. Блерру, должно быть, неприятно!       – Я… я… «Монорельс».       Блерр кивнул и исчез. Свиндл перевел дух. Не так страшно, и… почему он вообще боится? Мирный город. Мирный бар.       «Ты знаешь, сколько он убил? – спросил Мотормастер, когда Свиндл поделился с ним, что был в «Маккадамсе». Вообще-то он малодушно надеялся, что тот составит ему компанию в следующий раз. Хоть кто-нибудь из бригады. – Да я на порог не ступлю!»       Может, в этом и проблема? Они не ступают друг к другу на порог – и, кажется, никогда не ступят. Пока Голдбаг, Старскрим и Металхок перетягивают власть каждый на себя, все останется в такой же разрухе.       Он не успел толком обдумать эту мысль, как Блерр перед ним шарахнул о столешницу стаканом и унесся с такой скоростью, что трубочка завертелась. Через мгновение он дружески трепал какого-то автобота, вдавив его шлемом в стол, и Свиндл даже не сразу узнал Джазза.       Сложно было не почувствовать себя окруженным убийцами. Кулеры зашуршали, разгоняясь, пока Свиндл старался успокоиться.       Сидевший рядом с Джаззом мех, будто сверхъестественным чутьем запеленговав чужую заинтересованность, обернулся и обжег его злым взглядом угловатого визора. Если с Джаззом приходилось пересекаться на Земле (к счастью, не в прямом столкновении), то про этого автобота Свиндл только слышал. Рикошет. Брат Джазза по искре, соревнующийся с ним в количестве дезактивов на счету. Один предпочитал убивать медленно и «со вкусом», другой – рвать на части в открытой схватке, превращая резню в фестиваль ужаса.       Оба еще недавно были ближайшими к Оптимусу Прайму мехами. Его телохранителями. И вот они тут. Пьют. Болтают с Блерром. Кругом так же спокойно расслабляются нейтралы – и вот, даже десептикон… Свиндл, правда, не мог заставить себя толком расслабиться, несмотря на потрясающий вкус «Монорельса». Он украдкой поглядывал на дуоботов. Блерр уже ускользнул от них к другому столику, и Рикошет с Джаззом, кажется, сдавленно, мрачно препирались теперь. Скалились, взрыкивали мотором, но ни один не поднял кулак.       Оптимус умер вместе с прошлым Кибертроном, а за новым Праймом Джазз и Рикошет уже не пошли. Что их заставило остаться? Что вообще заставляет автоботов отказываться от того, чем они занимались с удовольствием? Весь ужас историй про этих двоих был в том, что их чудом выжившие жертвы утверждали: им обоим нравятся чужие страдания.       Что общего у них может быть с конами? С «гвоздями»? Почему им тоже захотелось прийти в «Маккадамс»?       Свиндл втянул коктейль через трубочку. Так вкусно – и так быстро заканчивается! Он продолжал коситься по сторонам, пока не поймал заинтересованный взгляд пьяно суженной желтой оптики. Слаг кивнул ему и, переваливаясь, направился от стойки к столику. Свиндл нервно закусил трубочку дентами.       – Занято?       Его накрыла широкая тень. Шипы на броне динобота окружало слабое свечение из-за бьющих в спину ламп.       – Н-нет.       – У меня вопрос к тебе...       – Слаг! – рявкнул Блерр и – как он вообще тут оказался, он был где-то в другом углу – угрожающе коснулся ладонью наплечника. Почему-то было ясно, что это именно угроза, хотя внешних признаков изменения напряжения корпус Блерра не выдавал. А может, ему не нужно специально переключать что-то, чтобы высасывать из мехов энергию? Может, тебе и не суждено догадаться, сможешь ли двигаться после того, как он тебя коснется... Только мотор у Блерра стучал быстрее, чем у любого нормального меха, а его взглядом можно было пришпилить к стене.       Правда, этот взгляд совершенно не пугал Слага.       – Не трещи, все в норме. Все в норме, Свиндл?       – Д-да, – подтвердил тот, уставившись на пальцы Блерра. Всего два лежат на чужой броне, но... этого легкого прикосновения достаточно, чтобы уложить тушу живого металла.       – Вишь? – Слаг дернул плечом и плюхнулся на диванчик напротив. Тот прогнулся под весом динобота.       Блерр исчез. Свиндл заерзал, подтягивая к себе стакан, и, пытаясь не очень откровенно бояться, забился подальше в угол. Динобот не комментировал больше его внешний вид, но рассматривал так внимательно, будто никогда не видел кона вблизи. По крайней мере, такого, который не пищит и не бежит прочь. Или не извивается, плавясь под огнеметом Слага. Тишина стала неловкой очень быстро – для Свиндла, но не для динобота.       – Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросил он неуверенно.       – Танкор сказал. Он из ваших, – Слаг ткнул пальцем куда-то за стойку. В одном из болтающих друг с другом мехов Свиндл и правда узнал Танкора. Надо же, а застать его заходящим в бар никогда не удавалось; может, он работает поблизости? – Так вот, собственно, где ты там пашешь… на стройке, да?       – Ну, я не самая полезная единица на стройке, – промямлил Свиндл. – Я по экономической части... ну, надо расходы сокращать, и все… такое…       – А полезные единицы вам нужны? – Слаг навалился на стол. От него сильно несло энергоновыми парами. – Блерр мне уже в кредит не наливает. У Голдбага к нам доверия нет. Я ему и показываться не хочу, а то за стену вышвырнет. Но я бы потягал чо-нить за шаниксы.       Свиндл постарался не очень откровенно вылуплять оптику на такое заявление. Слаг ищет работу? У него? Он нервно поскреб пальцами предплечье и тут же пожалел об этом. Динобот наблюдал за его рукой и теперь наверняка обратил внимание на расцарапанную краску. Свиндл пытался отскрести налет, прежде чем прийти сюда, но только изодрал покрытие. Тут химическая мойка нужна, а у кого на Кибертроне сейчас есть такая роскошь? Пришлось снова заявляться грязным.       – Ну, ты понимаешь… – неуверенно начал он, – денег у всех мало… это государственная программа, которую курирует Старскрим, и… это заодно, ну…       Он пытался найти слова, чтобы объяснить, что Старскрим изначально утвердил такой широкий проект восстановления, по всему Аякону, именно потому, что у большинства десептиконов после войны ничего не осталось. Сил было много, а средств мало, и пусть это было не очень выгодно, но позволяло хоть как-то обеспечивать тех, у кого не имелось ни сбережений, ни имущества в новом мире. Просто так давать кров и энергон стольким мехам, притом что нейтралы постоянно прибывали, было невозможно. Так что рабочие места в Роквуде и на многих других точках, где прорабами поставили десептиконов, придерживались для своих – это не было распоряжением, но как-то подразумевалось. Автоботы делали точно так же там, где рулили. Даже во время общей работы они умудряются делиться на два лагеря…       Ох, шлак, он такой же, как они! Как тот нейтрал. Свиндл отчаяннее потер грязное пятно на руке. У него полторы ставки в Роквуде, он составляет смету и немного разгребает завалы вместе с остальными, и… если кто-то может «тягать за шаниксы» лучше него, то почему нужно ждать, пока кто-то из десептиконов закончит на другом объекте или выпишется из больницы?       – Вообще, есть, – отрезал Свиндл, перебивая себя. – Ты один или… ну… вы все?       Он с ужасом представил, что искать работу и правда может не один Слаг, а вся его компания.       – Эти придурки? – динобот откинулся назад, взмахивая рукой со стаканом. – Им больше по пустошам шататься нравится! Ладно, скажи мне тогда, куда подвалить. Я постараюсь не наэнергониться с утра.       – Я… да. Хорошо, – Свиндл едва удержался, чтобы не схватиться за голову. Как он объяснит бригаде, почему привел динобота? Мотормастер ужасно разозлится! Главное, чтобы обошлось без драк.       Но если идея нового мира в том, чтобы каждому дать шанс, то почему надо посылать автоботов, которые хотят вложиться в общее дело? Слаг же не грабит никого, чтобы выпить.       – Счастливый новый мир, – хохотнул тот, явно не собираясь уходить.       Свиндл спрятал фейсплейт в стакане, задев трубочкой оптику. Теперь на ней осталось маленькое мокрое пятно.        Он не знал, о чем можно говорить с диноботом, и еще меньше понимал, как молчать.       – Если он будет тупость какую-нибудь нести, скажи, я с этим живо разберусь, – прозвучало над аудиодатчиком.       Блерр! Почему он это делает?! Как он умудряется оказываться вечно где-то рядом и… это жутко! Свиндл жалобно хрипнул вокалайзером. Приходилось усилием воли напоминать себе, что владелец «Маккадамса» не собирается сделать ему ничего плохого.       – Нет, нет! – он поднял взгляд. Эмоциональные блоки, перегруженные подавленным страхом, слали противоречивые импульсы в мозговой модуль, поэтому пальцы немного дрожали, а защитные протоколы норовили активироваться и сдвинуть колеса на плечах. Как неловко, что он жалко дергается тут, а автоботы на него смотрят. Оба. – Все в порядке, – заверил Свиндл. – Мы о… о работе говорили.       – От него пользы не будет, – предупредил Блерр, ухмыляясь. – Не вляпывайся.       – Отвали, – огрызнулся Слаг, но даже не двинулся.       – Он всю вашу стройку пропьет, – единственная оптика Блерра погасла на долю наноклика, и Свиндл не сразу сообразил, что автобот… подмигнул ему?       Пришлось выдавить в ответ улыбку; пожалуй, она вышла кривой, но – лучше, чем ничего.                     Блерр оставил десептикона – как его, Свиндл? – в покое, хотя с желанием пристально следить за ним, чтобы не вздумал свалить, бороться было непросто. Слаг не самый приятный собеседник, но шлак с ним, его уже никто из постояльцев не выносит, а тут хоть какие-то аудиодатчики, на которые можно стружку развесить. Оставалось надеяться, что Свиндл умеет фильтровать.       Маленький кон трясся каждый раз, когда он приближался, и Блерр сомневался, предлагать ли ему повторить коктейль или лучше не пытаться. Пусть сначала к Слагу привыкнет, он подобрее, хотя и трепло. Как только такая искра оказалась в корпусе динобота вообще...       Танкор не боялся Блерра так сильно, когда пришел. Один из первых конов, который сюда сунулся, – как потом выяснилось, на спор. Конечно, алознаковый алознаковому рознь. Свиндл в боях, может, вообще не участвовал, Танкор-то знает, как пушками пользоваться; приперся, весь ощерившийся, с вызывающим блеском в оптике. Пялился потом этой оптикой в свой бесплатный стакан.       Сейчас он стал привычным гостем, и Блерр больше не обращал внимания на его знак. С некоторыми просто. С некоторыми – не очень, особенно со своими. Иногда сходу не разберешь, бот выпить пришел или позадираться. Кто-то даже осмеливался на Блерра наезжать, мол, совсем стержень потерял. Такие нахалы еле уползали обычно, пережив крепкие дружеские объятия врекера.       Едва пережив.       Джазз, например, был из таких. Немногим после открытия «Маккадамса» он притащился сюда именно за этим – подразнить. Задеть. Оскорбить.       Блерр не исключал, что его подослал Голдбаг, не слишком довольный, что врекер ускользнул из рядов регулярной армии на гражданку. Официальное разрешение у Блерра было, а Праул и вовсе по-прежнему держал его на унизительной должности «подай-принеси», но у Голдбага, видимо, все равно от такого поворота в глушителе зудело.       Драка с телохранителем Прайма немного встряхнула Блерра после довольно унылых недель ремонта и налаживания контактов с нейтралами. От усилий, потраченных на дипломатию, сводило лицевые серво, а созидание давалось тяжело, так что он с наслаждением прибавил Джаззу трещин на фейсплейте. То, что он ушел из врекеров, не значило, что он стал слабее или мягче; Блерр был готов к тому, что придется это доказывать. Он вытер разлитый по полу бара энергон остывающим от потери энергии корпусом Джазза – это стало хорошей демонстрацией.       Когда Блерр вдавливал экс-телохранителя Прайма в разломанный стол, навалившись сверху и забирая по джоулю энергию, Джазз, теряя возможность сопротивляться, все же процедил с кривой усмешкой: «Если твой бар простоит хотя бы месяц, я…» Сейчас, опираясь локтями о стойку, Блерр смаковал в памяти это обещание. Он выждал достаточно. Джазз наверняка помнил, что сказал тогда, и все равно пришел сегодня, ведь ему – как и всем тут – нравится жить по правилам Блерра хотя бы пару часов в сутки.       Блерр перевел взгляд на Рикошета. Не всем, конечно. Этого автобота Блерр терпел только из-за брата. Когда Джазз заявился с ним, Блерр приготовился драться с обоими, что – если оценивать трезво – почти точно значило проиграть, но… они пришли выпить. «Своей оптикой хочу увидеть, как все здесь сгорит», – ласково поприветствовал хозяина бара Джазз, утащил Рикошета в дальний угол, насильно затолкал за стол и… с тех пор Блерр часто их здесь видел.       – Эй, Джазз! – крикнул он через полбара. Все заткнулись, сначала уставившись на него, а потом – на замершего со стаканом у рта автобота. Блерр широко ухмыльнулся: – Помнишь, что ты сказал, когда в первый раз приперся?       – Иди ты, – Джазз лениво поднял два пальца и покрутил ими, посылая Блерра перегрузить самому себе джампер.       – Ты сказал, что если бизнес продержится месяц, ты сам нам сыграешь, – Блерр закинул руку за стойку, роясь на полке. – Но я смотрю, что-то ты без инструмента пришел.       – Отъебись, – посоветовал Джазз, косясь на него краем визора.       Все на него пялились, но если кто-то и предчувствовал, что сейчас разразится гроза, к двери все равно не пятился. Блерр вытянул из-за стойки микрофон и подкинул в руке:       – Насколько я помню, поешь ты тоже неплохо…       Джазз демонстративно отпил энергон, отворачиваясь, и в то же мгновение стакан разбился – от столкновения с метко пущенным в него микрофоном. Тот лег в пальцы вовремя взметнувшейся руки, заскрипел в хватке; показалось, сейчас сломается. Но Джазз только покрутил его немного и медленно выпрямился. Вздыбленные дверцы выдавали гнев, но Блерр наблюдал спокойно: ну, захочет драку – получит драку. Правда, это будет… разочаровывающе.       Как будто Блерр не знает, что дуоботы здесь потому, что их бесит новая власть. Бесит этот маленький нервный бот, бесит бездеятельность, бесит, что ничего уже не будет как прежде. Они умеют лишь отдавать долги и брать то, что способны захватить, а эти умения больше не ценятся. Блерр, конечно, знал слухи, не больше. Слухи о том, как много Джазз и Рикошет должны были Оптимусу Прайму и его ближайшему окружению. Кривая сетка шрамов от коррозийной дроби на фейсплейте, уходящая под шлем… Джазз ведь не случайно ее не сводит.       Отдавать долги больше некому. И никто уже не позволит безнаказанно брать. «Вы не нужны». Блерр продолжал ухмыляться, наблюдая, как Джазз приближается, мягко водя рукой с микрофоном вперед-назад, будто примериваясь, как лучше ударить.       «Вы не нужны, и вы сидите тут и пьете, потому что это единственное место, где вы знаете, что делать».       Блерр почувствовал, как микрофон уперся ему в подбородок, заставляя чуть приподнять голову.       – Если звук будет отстойный, в шлюз затолкаю, ясно?       – Тут тебе не концертный зал, – Блерр с силой толкнул его в сторону небольшой сцены. На периферии видеопотока Рикошет вскочил с места, своротив диван и почти столкнув мехов за соседним столиком с их мест. Он скалился и так сжимал столешницу, что наверняка оставил вмятины.       Пришлось пнуть регулятор освещения, включая блеклую, зато цветную подсветку сцены, развернуться и очень быстро оказаться рядом с взбесившимся дуоботом. Тот был взбудоражен и готов сорваться Джаззу наперерез, так что упустил момент, когда Блерр выкрутил ему руку.       – Шлаковый ты телохранитель, – Блерр активировал поле, и ладони приятно закололо.       Рикошет дернулся и зарычал в одноглазый фейсплейт:       – Ты нас позоришь!       Его явно потерявший после выпитого фокус визор беспорядочно мерцал. Он сдавленно грассировал, но ближайшие посетители все равно наверняка услышали.       – Сядь или выметайся, – Блерр усилил воздействие. Генераторы поглощали чужую энергию, превращая попытки Рикошета вырваться в собственное питание. Всегда так сложно стоять, когда опустошаешь кого-то. Хочется обхватить жертву, бросить вперед, прокатиться вместе с ней, скрипя металлом по металлу, вмять ее и за ревом собственного мотора вовсе перестать слышать чужой движок.       Джазз постучал по микрофону, и колонки усилили звук. Рикошет мог бы вырваться, Блерр это знал. Сильный, яростный, неудержимый – достойный противник, если захочет сопротивляться. Но он уставился на брата, с мрачным видом привалившегося к стене у края сцены, и как-то поник. Блерр разжал пальцы, и Рикошет тяжело опустился обратно на диван.       Статика ударила по аудиодатчикам коротко и резко, и Блерр понял, зачем Джазз спрятался в угол. Налаживал проигрывание файлов из медиатеки через динамики, подключившись через инфокабель напрямую. Вот ведь упрямый ржавый болт; прекрасно знал, что Блерр никогда не списывает долги и не забывает о чужих обещаниях, даже выдавленных на грани принудительного оффлайна, и все равно пришел с пустыми руками. А ведь этот вечер мог бы стать первым, когда посетители «Маккадамса» услышали бы живую музыку… Впрочем, запись этой мелодии явно была не студийной. Шумы, вызванные настройкой, быстро приглушились, хотя потрескивание все равно осталось.       Блерру почти не приходилось слышать Джазза во время войны, только пару раз – случайно. Элитный телохранитель и осужденный штрафник: всегда разные назначения, разные задания, разные компании во время отдыха между перестрелками. А здесь, пожалуй, никто и не думал, что Джазз умеет… произносить слова вот так. Хрипловато, мелодично, нараспев.       Оставив в покое вцепившегося в стакан Рикошета, Блерр пересек «Маккадамс», чтобы обслужить другой столик, и мимоходом бросил взгляд на новенького кона. Свиндл, открыв рот, пялился на сцену, и его прямо-таки хотелось сфотографировать. Блерр мог бы собрать целую коллекцию изумленных фейсплейтов, ужасно глупо выглядящих. Надо было с самого начала снимать всех шокированных посетителей, отличный вышел бы декоративный элемент.