The Loudest Silence

- Свон, - ошеломленно вздохнул Киллиан. Его голос нарушил замешательство, и Эмма упала на колени, чувствуя, как слезы скатываются по щекам. Перевернув, словно бездыханное тело, свою виолончель, Свон замерла. Из ее груди вырвался глубокий и низкий стон. Несколько кусков дерева, которые между собой держали струны, все, что осталось от инструмента. Сцена взорвалась, люди бежали на Киллиана, толкая его. Из-за спины слышались голоса, которые тихо перешептывались. Август стоял спереди, удерживая Джонса за рубашку, как будто собирался ударить его. Эмма, сама того не желая, почувствовала желание разрыдаться. Ее виолончель была сломана. Она знала, что в этом городе нет мастера. Но даже если бы он был, ее банковский счет еще не восстановился после переезда. Какая сумма страховки в W.C.C.G. ? Даже если все можно реставрировать, то звук инструмента мог измениться. А следовательно и способность владельца им управлять. И что мне делать? - Ты сможешь играть? – спросила Мэри, склоняясь над ней. Но по тону Свон понимала, что это не звучало как приказ. Скрипачка подняла Эмму, взяла ее сломанную виолончель и отвела за кулисы. Как только они ушли со сцены блондинка разрыдалась. Мэри обняла ее на мгновение, а затем с авторитетом первой скрипки держала на расстоянии вытянутой руки: - Мне очень жаль. Я хочу, чтобы это было сном. Но концерт может начаться в любую секунду. Она рассказала Эмме о коллеге, который находился в аудитории и у которого была виолончель в шкафчике для инструментов. Эмма кивнула, понимая и не обижаясь. Шоу должно продолжаться. Ни смотря на происходящее с ней, в любом случае. У Свон было несколько минут, чтобы собраться, до того как ей принесли инструмент. Она не хотела, чтобы люди украдкой смотрели на нее, посылая взгляды сочувствия, словно они обеспокоены тем, что она разбита на части. Чем больше времени проходило, тем больше ее паника перерастала в гнев. Эмма чувствовала, что Киллиан позади нее, хочет протянуть руку и извиниться, но внутренне она умоляла, чтобы он не делал этого. Свон не была уверена, насколько она сможет остаться профессионалом в данный момент, чтобы сохранить свое лицо. Новая виолончель была прекрасна, но она ей не нравилась. Она чувствовала себя не так. Словно за рулем автомобиля в новом городе. Эмма играла ужасно, что только добавляло вечеру апатии. Ее ошибки не были из-за смены инструмента – она просто не могла сосредоточиться. Женщина знала, что никто не будет ее обвинять, но эти мысли не помогали ей. Лицо залилось краской, а глаза избегали любого контакта. Как только ее партия была окончена, она выбежала со сцены, не оборачиваясь. Черт, черт, черт! Ну, что за хрень! Она вручила Мэри инструмент и вернулась к своей виолончели, которая лежала на столе, сломанная, будто истекая кровью. Эмма снова расплакалась, но это были слезы ярости. Медленно, блондинка упаковала инструмент, не зная, что еще с ним делать. - Эй, ребята, - со сцены позвала всех Мэри, – мне нужно, чтобы вы остались на несколько минут. Председатель правления находится на пути сюда и хочет задать пару вопросов. Да, я знаю, что уже поздно. Но это быстро. Эмма на мгновение почувствовала себя лучше. Реджина именно тот человек, которого она хотела сейчас видеть. Даже мысль о ней успокаивала огонь в груди. Комфорт. Эмма могла найти его только в женщине, которую все называют "крокодил". Небольшая группа людей, которые собрались на сцене с уже упакованными инструментами, смотрели с яростью и ужасом одновременно. Никто не говорил с Киллианом. Он занял место в середине группы, понимая, что Эмма может сорваться и нужно быть как можно дальше от нее. Поэтому мужчина сел в самом углу, спиной ко всем, показывая, что не хочет разговаривать. Свон слышала бормотание вокруг себя. Все шептались и сплетничали об этом событии, но никто не пытался с ней общаться. Она была рада. Вскоре она услышала сказочный звук - стук каблуков, и с надеждой посмотрела, кто открыл дверь. Скоро. Она пообещала себе. Реджина побагровела, губы сжались в тонкую линию, профессиональная маска застыла на лице. Она выглядела, словно хотела кого-то зажарить и съесть на ужин. Даже Руби, которая шла за ней, выглядела словно волк, который встал на защиту своего друга. Их вид заставил мгновенно замолчать всю толпу, словно детей в присутствии директора школы. Миллс нашла глазами Эмму и на мгновение оступилась, замедляя шаг, увидев красные глаза блондинки и следы слез. Пока Реджина прошла в центр зала, наблюдая за каждым, Руби подошла к Эмме, обхватив руками шею женщины и прислоняясь к ней в бессловесной поддержке, прежде чем выступить в роли ушей Миллс. Поставив руки на бедра, со злым оскалом брюнетка спросила: - Что произошло? Тишина встретила ее вопрос. - Что, черт возьми, произошло? – Проревела брюнетка. Эмма открыла рот, чтобы ответить, так как была единственной, кто не боялся Миллс, но Киллиан ее прервал: - Я наткнулся на Свон, ее виолончель упала и сломалась. Эмма вскочила к нему, собираясь накричать, но люди вокруг сделали это за нее. Какофония звуков разносилась по залу: - Это-было-специально! Это – сделал – ты – мудак! Реджина подняла руку, требуя тишины. - Я думаю, была какая-то перепалка между Киллианом, Августом и Эммой, прежде, чем это произошло, – вставила Мэри тихим голосом, склоняя голову чуть в сторону, будто не зная, что она говорит. Реджина метнула взгляд на всех, прежде чем сказать: - Все, кроме этих троих, можете быть свободны. Эмма сидела на своем месте, тоскуя по истинному лицу Реджины, которое сейчас скрывала маска холода. Паника снова нарастала где-то в области груди, не давая дышать. Руби снова появилась рядом, сжимая ее плечо. Комфорт от прикосновения был как глоток чистой воды для ее горла, которое горело от сдерживаемых криков. - Расскажи мне, - потребовала брюнетка от Августа, который стоял рядом со Свон. Мужчина коротко и честно рассказал Миллс о том, что произошло. Об их поддразнивании с Киллианом. И о целенаправленном выпаде в сторону Эммы. Грудь Реджины вздымалась. Пока она слушала Августа, ее гнев заметно возрастал. - Ты идиот? – Закричала она не понятно кому. Августу или Киллиану. – О чем вы думали? - В мою защиту, - сказал Джонс медленно, - я никогда не хотел, чтобы это произошло. Это был несчастный случай. Эмма прикусила язык. Она укусила его крепко, изо всех сил стараясь молчать, изо всех сил стараясь оставаться профессионалом. Ее язычок был причиной неприятностей уже не единожды, и она узнала, трудный путь, чтобы держать рот на замке. - Если честно, друг, не похоже на то, - пожал плечами Август. Реджина подошла к Килиану, не скрывая неприязни и отвращения: - О чем ты думал? Мужчина сделал шаг назад, словно обороняясь: - Я сказал: это был несчастный случай. - Вас так учили себя вести, мистер Джонс? Так? Что как музыкант вы чувствуете? Инструмент сломан! – Реджина давила на профессионализм. Но чем злее она становилась, тем больше негодовал Киллиан: - Я совершил ошибку! – Наконец взорвался мужчина. – Однако, орать на меня от имени вашей подруги является столь же не профессиональным поступком, как тот, что сделал я. Эмма вскочила со стула, ярость струилась по ее венам, придавая сил. - Это не так! – Крикнула Реджина. – Эмма - моя девушка. Все произошло по вине твоего необдуманного и детского поведения. Миллс нахмурилась: - Это абсолютно неприемлемо, мистер Джонс. В глазах брюнетки плескалась ярость и злость. Она потеряла контроль над эмоциями, и в этот момент вместо слов из ее горла вырвался громкий, гудящий звук. Реджина замерла, краснея. Эмма была шокирована. Она знала, что Миллс провела годы, большую часть жизни, занимаясь логопедией, чтобы избежать таких конфузов. Хоть брюнетка и не показывала, но Свон знала, что женщина сейчас хотела бы убежать и спрятаться. Брови Киллиана взметнулись вверх, ровняясь с короткой челкой: - Кхм, – с самодовольным видом он издал смешок. - Тебе, блять, смешно? – Крикнула Эмма, направляясь в его сторону. Мне нужно его ударить. Нужно попасть в эту глупую голову бывшего парня. Август и Руби поймали ее примерно посередине, Эмма кричала, вырываясь. Она дико хотела избить его, попасть хоть в какую-то часть тела. Вместе, Руби и Август потянули ее в сторону двери. Прохладный ночной воздух отрезвил блондинку, ударяя в нос, как кирпич. Тяжело дыша, Эмма рывком вырвалась из цепких рук и, расхаживая взад-вперед, ругалась. - Эмма, мне очень жаль, - тихо сказал Август, - я знаю, что это частично моя вина. Позволь мне, купить тебе выпить. На самом деле, она не винила Августа, он просто дразнил своего друга. Эмма упрекала себя за то, что упала в объятья Реджины, забыв о Джонсе. Она винила себя за то, что встречалась с идиотом. Свон пристально смотрела на мужчину: - И лучше не ограничивайся одной рюмкой. Сообщив Реджине, Эмма пошла к бару, который был больше похож на частный притон. - А как насчет вас, Руби, - с блеском в глазах спросил Август. Руби лукаво улыбнулась. Этот невинный флирт вызвал в Эмме желание ударить кого-то. Она пристально посмотрела на мужчину, который ухмыльнулся и заказал двойной ряд шотов для них. Они выпили их быстро. - Еще! – Попросил мужчина. После пятого шота, Эмма почувствовала себя значительно лучше. Она не была пьяна, но ей было хорошо. После седьмого, она опьянела и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. В ней просыпалось желание к Реджине. Она собиралась придти к ним, как закончит с Джонсом. Тьфу, Киллиан и его глупое лицо. Надеюсь, она сожрет его на блюдечке. - Итак, - сказал Август, закинув руку на плечо Эммы. Алкоголь сделал его смелее, – ты и Злая Королева. Эмма зарычала на него. Она не настолько пьяна, чтобы позволить комментарии в сторону Реджины: - Заткнись, Бут. - Нет, нет, нет! – Воскликнула Руби, обвивая руки вокруг ее талии, тесно прижимаясь. – Реджина отказывается со мной говорить об этом. Но я хочу знать! Эмма посмотрела на них и закатила глаза: - Я не распространяюсь о личной жизни. Бармен, еще раунд, пожалуйста. - Эмма! – Захныкала Руби. - Скажи мне. Я умираю от любопытства. Как это произошло? Она хороша? Я всегда думала, что язык жестов способствует лесбиянкам в постели. Все эти быстрые движения, знаешь ли. Губы Свон дернулись. Она бы никогда не стала делиться этой информацией с Августом, но в присутствии подруги... - Да, – усмехнулась блондинка. Руби ударила по стойке, как бы говоря, что так и знала. - Мы ходили на дискотеку. - Что? – Воскликнул Бут. – Она может танцевать? Слегка пьяные женщины зыркнули на него, но мужчина поднял вверх руки, округляя глаза. - И что? – Бросила вызов Руби. – Все потому, что она не слышит? Многие из великих танцоров были глухими. В балете The Joffrey есть глухая танцовщица. - Эй, эй! Я не пытаюсь ее оскорбить. Просто слегка удивлен. Руби повернулась к Эмме и спросила: - И как? Свон рассмеялась и рассказала их вечер, вплоть до прихода в квартиру. Краснея, она понимала, что должна остановиться или рассказать, что было когда они пришли домой. - Ты счастлива. Ты любишь ее? Эмма снова рассмеялась, краснея и чувствуя себя беззаботно, впервые после инцидента с виолончелью: - Я не знаю. Честно, Руби. Я немного беспокоюсь об этом. - О чем? Быть с Миллс? Эмма медленно квинула. - Почему? – Крикнула Руби чуть громче, чем хотела. Она выпила рюмку и снова посмотрела на блондинку: - Это потому, что она глухая? - Руби, – растягивая имя, произнесла Свон. Та сузила глаза, мгновение раздумывая: - Тогда что? - Я не знаю. Я беспокоюсь о Генри. На что будет похожа его жизнь, когда Реджина уйдет из нее? А что будет со мной? Я не могу представить этого. - Уйдет? Почему ты уже думаешь о плохом? - В смысле? – Не поняла Эмма. - Ты только что сказала, что когда она уйдет все измениться. Почему ты говоришь об этом? Вы собираетесь расстаться? – Улыбнулся Бут. - Я так сказала? – Удивилась блондинка. - Да. - Ой. - Это даже не приходило в голову? Что она может остаться? – Уточнила Руби. Эмма нахмурилась: - Вы когда-нибудь были в отношениях, которые не заканчивались? - Нет, но почему ты предполагаешь, что она уйдет? У Эммы не было ответа. - Это не так, – Руби посмотрела на нее. - А как? – Взбрыкнула Свон. - Тут что-то другое! Они взяли еще по шоту, горло Эммы горело от напитка. - Я не знаю. - Врешь. – Жестом показала Руби. – Скажи мне! Алкоголь взял вверх, и исповедь выскользнула из Свон раньше, чем она подумала о последствиях: - Я боюсь, что не смогу! Если мы будем и дальше вместе, я имею в виду отношения, я полюблю ее. Руби и Август разразились громким смехом. - Чего? – Тихо спросила виолончелистка, чувствуя себя уязвимой. - Эмма! – Руби хлопнула по ее руке. – Уже поздно об этом беспокоиться. Свон была ошарашена. Эти слова обрушились на нее, словно внедорожник на огромной скорости. - Да, - рассмеялся Август, – надеюсь, Киллиан не убьет ее. - Я бы посмотрела, кто кого убьет, – фыркнула Руби. - Очень смешно, дружище, – раздался голос позади них. Троица обернулась к злодею часа. Мужчина выглядел словно мумия. Реджина явно постаралась, отчитывая его. Эмма подскочила, толкая Джонса в грудь прежде, чем смогла остановить себя: - Моя виолончель, Киллиан! Что с тобой?! Ты, блять, сломал мою виолончель, потому что я не спала с тобой? Потому что я предпочла Реджину? Ты, блять, серьезно? Руби нерешительно попыталась остановить Свон, но казалась умней, чтобы не настаивать. Киллиан поморщился, но ничего не сказал, и Эмма снова толкнула его. - Это моя жизнь, Киллиан! Это, буквально пища во рту моего сына! Это моя аренда! Как ты посмел?! Как? Я потеряю все, если не смогу работать! Мой сын! Нам снова придется переехать, а я только пообещала ему! – С этими словами она толкнула его достаточно сильно, чтобы он врезался в стол позади них. – И все из-за Реджины, идиот? Бармен крикнул на них, предупреждая, но Свон проигнорировала его, продолжая кричать, и снова ударила Джонса. - Нам некуда идти! Что я должна делать без виолончели? Кулак Эммы врезался в подбородок мужчины, вызывая вспышку боли. Внезапно кто-то схватил ее сзади, выворачивая руки, заставляя вскрикнуть от боли. Она извивалась в руках, не совсем понимая, что происходит, пока с криком не вылетела во входную дверь. Эмма минуту сидела в замешательстве, пока следом точно так же не вылетели Руби, Август и Киллиан. Огромный вышибала кричал, чтобы они все протрезвели. Цокот каблуков послышался рядом с Эммой. Она вскрикнула, когда Реджина взяла ее за руку, помогая подняться. - Что, черт возьми, с твоей рукой? – Спросила брюнетка. Руби и Август захохотали: - Она ударила его! Ударила прямо в лицо! Глаза Реджины гневно засверкали: - Мисс Свон, это правда? Ваша виолончель повреждена. Вам действительно нужна сломанная рука? Эмма пожала плечами, гнев по-прежнему играл в ней: - Не я начала. Реджина поджала губы: - Действительно. Эмма посмотрела на Руби и спросила: - Нас выгнали из бара? Руби смеялась, немного пошатываясь: - Да, именно так! - Что случилось? – Вопросительно посмотрела на них Миллс. - Мисс Миллс, - сказал Август, у которого сильно заплетался язык, – мы подумали, что мисс Свон нужно выпить после произошедшего. - Что? – Спросила Руби жестами, так как язык ее не слушался. Губы Реджины дернулись, пока она держала Эмму, которая вспомнила, что их выгнали из-за ее ссоры с Джонсом. - Ты! – Свон снова хотела его ударить, но Реджина легко ее удерживала. - Отпусти, я хочу ударить его снова. Киллиан сжал челюсти: - Я знаю, прости меня. Я просто хочу сказать, - он пытался взять руки Эммы в свои, но она вырывала их, – я просто хочу сказать, что мне жаль. Это был несчастный случай. Я исправлю все. Я оплачу любые расходы, которые не покроет страховка. У меня есть хороший мастер. Я позвоню ему завтра. Эмма посмотрела на него, раздумывая: - Напомни мне завтра, когда я протрезвею. Реджина закатила глаза, волнуясь: - Теперь, пожалуйста, мистер Джонс, идите домой. Киллиан на секунду задержался, прежде чем со вздохом отвернуться от них. Когда он ушел, Реджина, наконец, повернулась к ней, теребя ее в руках: - Ты как? Эмма моргнула в знак того, что все хорошо, но в глазах двоилось. Реджина легко поцеловала блондинку. Это действие буквально заставило Эмму загореться от эмоций. Миллс усмехнулась, чувствуя внезапную искру: - Ты совсем пьяна, да? Свон сморщила нос и выражение ее лица напомнило Миллс щенка, который натворил что-то плохое: - Я думаю, это плохо, да? Реджина приподняла бровь: - Ну, мисс Свон, - брюнетка поцеловала Эмму, в то время как Август и Руби отвели взгляд, прочистив горло, - я думаю, мне нужно отвезти вас домой, но это будет довольно трудно. Они сидели рядом в электричке и над чем-то смеялись. - И что подумает Генри? – Спросила Миллс. - Я надеюсь, что он уже спит. - Да. Точно. - Плюс, Бекка будет счастлива. Я обещала ей огромные чаевые, каждый раз, когда приду домой не трезвая. На всякий случай, знаешь ли. - Пьяный совет? – Уточнила Реджина. - Ага, он самый. - Эмма поцеловала женщину в щеку. - Ты останешься? Реджина улыбнулась ей: - Ты хочешь? - Да. - Тогда, конечно. Эмма кивнула: - Ты назвала меня своей девушкой. - Прошу прощения? – Не поняла брюнетка. - Ты назвала меня своей девушкой. Когда кричала на Джонса. - Да? Эмма тихо рассмеялась: - Да. Реджина улыбнулась и, вздохнув, положила руку на щеку блондинки: - Да. Именно так. Лицо Эммы озарила улыбка, она положила голову на плечо Реджины: - Хорошо.