Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c7008/v7008033/376bc/oGdMGtYSYkU.jpg https://pp.vk.me/c623329/v623329761/3745d/YixekuEIeco.jpg https://pp.vk.me/c623329/v623329761/374ae/LV0ahtz4IT4.jpg https://pp.vk.me/c631618/v631618142/26be5/ebjTb-GieHk.jpg https://pp.vk.me/c631618/v631618142/26b43/mEtQP4NBdIo.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/167a1/DIg8T9D4c70.jpg https://pp.vk.me/c623329/v623329761/38e8d/4-bVAkD6beA.jpg https://pp.vk.me/c623329/v623329761/38e96/2q8ypluI134.jpg Аудио: Даша Суворова – Останусь Alekseev - Держи меня падай, я взлетаю, крепко за руку держи. слёзы тихо наполняют наши океаны лжи. только миражи, всё равно держи. любовь мою держи...

      «Дурочки!» – послышался Дашин голос и её звонкий смех. Видео с прошлого лета закончилось. Оля улыбнулась и выключила ноутбук, пересмотрев огромное количество забытых воспоминаний, вновь оживив их в себе. Ей хотелось вернуться и раствориться в них; она мечтала перенестись хотя бы на двенадцать часов назад, пережить вечер заново. Серябкина знала, что они с Дашей провели его неправильно. Нужно было поговорить, а не переглядываться. Тот короткий разговор в уборной не привёл ни к чему, он казался лишним. Оля закрывала глаза, припоминая, как именно Даша смотрела на неё. Что отражалось в её глазах? Что она чувствовала? Серябкина не знала и, сдавшись, с головой укуталась в одеяло.       Оля уже и не знала, как улечься, чтобы, наконец, уснуть. Мысли настойчиво не хотели дать ей покоя хотя бы на пару часов. Часы на стене вдруг начали тикать так громко, что даже беруши не спасали от их раздражающего звука. Серябкина готова была кричать от бессилья: тяжёлые веки были явным признаком усталости, но отдохнуть ни в какую не получалось. Она встала и навела себе кофе, только присела, как телефон запищал. Полина отправила фотографию с Катей, на которой две девушки определённо радовались жизни. Оля посмотрела на время. Четыре утра. «И где вы, блудные дочери мои?» - набрала она сообщение. «Гуляем! Хочешь с нами?» - ответила Поля. «Нет, спасибо, днём увидимся», - отказалась от приключений Серябкина. «Не грусти, пожалуйста», - понимала её состояние Полина и стремилась поддержать. «Нормально всё», - соврала Оля. «По Горькому?» - спросила Поля, поставив тем самым Серябкину в тупик. «Что?» - написала она. Полина пояснила: «У него же в рассказе была фраза такая. Никогда не видьтесь после расставания с теми, которых когда-то любили. Это нехорошие встречи, всё равно как с покойником». «Вы там уже совсем трезвые, раз классику вспоминаете?» - решила отшутиться Серябкина. «Ага, ты точно в порядке? Мы можем приехать!» - отправила следующее сообщение Поля. «Не надо, веселитесь, я сплю вообще», - ещё раз отказалась Оля от их присутствия рядом. Ей необходима была тишина, что спрячет её от окружающих. Она открыла галерею и ещё раз взглянула на одну из фотографий, сделанных вечером. Она, Ваня и Даша посередине. Сердце защемило, а ведь Оля даже опубликовала её, подписав «Мимими» то ли с издёвкой, то ли нет, она и сама не поняла. Ей стало интересно, спит ли Даша, и, если нет, то почему? Может, её тоже волнует их встреча, к которой они обе оказались неготовыми? Или же для Даши случившееся абсолютно ничего не обозначало, и она спокойно уснула в его объятиях? Оле стало больно осознавать, что теперь Даша каждое утро просыпается с ним, целый день проводит в его обществе, а ближе к ночи, положив голову ему на грудь, болтает перед сном, и он радостно улыбается, зная, что у них в запасе есть ещё тысячи дней.       Она сидела, вглядевшись в одну точку, уже минимум как минут сорок. Из состояния прострации её вывел стук в дверь. «Просила же не приезжать», - обозлено пробормотала Оля и отправилась отворять замок. Не стала смотреть в зрачок, зная, что это Полина с Катей. Но, как только увидела лишь одну гостью, опешила и встала, раскрыв рот от удивления. - Привет, - проглотив комок, сказала Даша. - Привет, - медленно произнесла Оля. - Ты извини, что я так поздно, точнее, рано, - путалась Шашина в своих же словах, опуская глаза в пол и нервно проводя рукой по волосам. Она говорила что-то ещё, но Серябкина уже не слышала ничего и, поддавшись желанию, крепко обняла её. Даша, в свою очередь, с такой же силою обвила её шею руками. Оля, приподняв её, зашла в квартиру, закрыв за собой дверь. Взглянула в Дашино лицо и приложила свои ладони к её щекам. Даша, прикрыв глаза, оставляла лёгкие поцелуи на Олиных руках, так и задержавшись в этом положении, боясь пересечься взглядами с Серябкиной. Руки у Оли дрожали; грудную клетку, будто пробили чем-то тяжёлым и острым; воздуха в лёгких категорически не хватало; слёзы вырвались наружу, медленно скатываясь по щекам. Даша, пересилив себя, раскрыла глаза и, увидев беззвучно плачущую девушку, в нервном исступлении бросилась ей на шею, рыдая. Серябкина, сумев укротить печаль, шептала: «Тише, тише, солнышко». Постепенно успокоившись, Даша, хныкая, твердила, как заведённая: «Прости, прости меня, пожалуйста». Оля подняла её голову со своего плеча и, глядя глаза в глаза, повторила несколько раз: «Даша, дыши, слышишь? Всё хорошо, ты не виновата, всё в порядке». Шашина глотала воздух открытым ртом. Спустя минут пять, Даша кивнула в знак того, что пришла в норму. Они опёрлись лбами и, тяжело дыша, закрыли глаза. Обе знали, чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах, но сдерживаться было невозможно, и Оля, потеряв бдительность первой, нежно коснулась своими губами до губ Даши. Блондинка ответила на поцелуй, ни на секунду не задумавшись об его неправильности. С трудом оторвавшись от Оли, она сказала: - Мне не спалось, и я начала слушать музыку в случайном порядке и наткнулась на такую красивую песню, что больше не могла врать себе о том, что больше не думаю о тебе. Возможно, теперь каждый грустный текст будет напоминать мне о нас. Возможно, позже я перестану чувствовать острую горечь по нашей истории. Возможно, однажды всё пройдёт и забудется. Но сейчас я здесь, и ты должна услышать эту песню, ты просто должна знать.       Оля кивнула в ожидании и присела на кровать. Даша медленно отпустила её руку и немного отошла, достала телефон и включила музыку, параллельно оповестив Серябкину, что даже успела скачать минусовку, от чего Оля улыбнулась, вспомнив Шашину в самом начале их знакомства: сейчас она казалась тем же самым ребёнком, каким она была три года назад. Заиграли первые ноты, Даша положила мобильный на стул и взглянула Оле в глаза. Этот взгляд пронзил грудную клетку девушки, в нём было смешение тоски, заботы и тревоги. Оля хотела закричать, чтобы Даша не начинала петь, что эта песня, вне зависимости от слов, разорвёт её уже и так разорванное в клочья от Дашиного появления сердце. Но она не смогла раскрыть рот, и мелодичное пение полилось с уст блондинки: Давно пора было проститься Сто тысяч раз не помириться, - начала Даша, пожимая плечами и спрашивая Олю: Для чего? Чего? – получив в ответ лишь растерянный взгляд, продолжила: Напрасные соединения, испорченные настроения Ради кого? – и Оля шепнула: «Ради нас», но Даша упорно твердила: Давно пора было уехать, зелёный чай, Забытый Чехов не дочитан до конца, - Оля сжала кулачки. И я иду по тротуарам, к ночным мостам К деревьям старым, в никуда, - вытянула Шашина, после чего выдохнула, готовясь к больному для неё припеву: Я останусь снегом за твоим окном В гавань уходящим белым кораблём, не забывай, - попросила её Даша, протянув руки. Я останусь числами календарей Фонарями наших боковых аллей, где едет трамвай Я останусь фильмами, что по ночам Не давали выспаться спокойно нам И навсегда, навсегда, - Оля готова была поклясться, что воздух завибрировал от звуков, и она это видела; видела, как атомы ударялись друг о друга и разрушались вопреки законам физики. Она впускала в себя всё, что отдавала ей Даша: А помнишь, как ловили нежность? – немного улыбнулась Шашина, погрузившись в воспоминания. И ощущений новых свежесть нас несла, несла На целый день мы пропадали Собаку дома забывали, сирень цвела. А кто тебя целует утром? – со слезами на глазах спросила Даша. Мне кажется, что я как будто продолжаю с тобой жить, - Шашина подошла к Оле и, заплакав, обняла её. Серябкина крепко сжимала девушку в своих руках, ощущая ноющую боль изнутри. Спустя минут десять Даша относительно успокоилась, но громкий стук сердца не прекращался. Оля смотрела ей в глаза, затаив дыхание. Шашина сначала не решалась сделать что-либо, но, видя, что Оля ждёт первого шага от неё, мягко надавила ей на область груди. Серябкина легко поддалась и опустилась на кровать, продолжая держать свои руки на Дашиной талии. Шашина опустилась к ней и, закрыв глаза, нежно поцеловала. Поцелуй углублялся, возбуждение росло, и Оля, перевернув Шашину на спину, опустила свои губы на её шею. Даша напряглась и вцепилась ей в волосы, Серябкина вновь поцеловала её, и они, перекатившись, вернулись в прежнее положение. Даша присела и потянула за собой Олю. Всё начало происходить, как в записи, поставленной на перемотку назад. Шашина встала и отошла от Оли, которая села на краешек кровати, затем встала и обняла девушку. - Ты так красиво поёшь, - шепнула она ей. Даша опустила голову, улыбнувшись. Оля приложила ладони к её щекам и чмокнула в губы. – Езжай, пока он не проснулся.       Даша кивнула и после продолжительных переглядываний скрылась за дверью. Оля продолжала стоять с вытянутой рукой, что несколько секунд назад сжимала Дашину ладонь. Зачем Оля её отпустила? Ведь она стояла в надежде, что Серябкина не позволит ей уйти. Но Оля позволила и теперь упала вниз в беззвучном крике. На этот раз она саму себя молила дышать, но весь кислород в комнате превратился в углекислый газ, и Оля начала задыхаться, сама же сдавливая себе горло. Она била руками об пол, и, наконец, голос прорвался в продолжительно звучащем звуке «А». Оле хотелось, чтобы этот невыносимый вопль дошёл до Дашиных ушей, и она вернулась, но Даша заливалась слезами на заднем сидении такси и не слышала ничего, возвращаясь домой к Ване. Тихо открыв дверь ключом, она умыла лицо водой и, раздевшись, нырнула под одеяло. Чебанов проснулся и недоумённо смотрел на неё. - Ты чего? – сонно спросил он. - Ничего, - ответила она и отвернулась от него. Ваня обнял её со спины и зарылся носом в волосы, учуяв запах духов, что он припомнил с вечера, резко проснулся и всё понял. Часто моргая, уставился в стену и пролежал так чуть ли не полчаса. Даша тем временем, слегка трясясь, оставляла на наволочке мокрый след. Наконец, она встала и, взяв с собой телефон, закрылась в ванной, пока Чебанов продолжал буравить стену взглядом. Трясущимися руками она достала сим-карту и, разрезав её на четыре части, оставила на раковине. Даша понимала, что не смогла продержаться даже неделю, а ведь на праздновании ей казалось, что всё прошло гладко, но, вернувшись домой, осознала, что не так уж всё и идеально. Её потянуло к Оле, и она не сумела подавить желание. Теперь ей стало совестно за свой порыв, хотелось сквозь землю провалиться и исчезнуть, чтобы никто никогда не узнал об её позоре. Какого чёрта она поехала к Оле? «Ой, какая же дура!» - ругала Даша себя, но изменить случившегося уже было невозможно, зато не вытворять подобного вновь – было только в её силах, и она серьёзно вознамерилась не повторять своих ошибок. Она умыла лицо, решила выпить успокоительное и лечь спать. Но вместо этого вновь натянула на себя джинсы, тихо вышла из ванной комнаты, обулась и, накинув толстовку, вышла из квартиры и побежала на улицу, остановив первую попавшуюся машину. Парень согласился довезти её до Олиного дома и высадил около ларька. Она поспешила к её подъезду, как вдруг заметила выбежавшую с другой стороны Лену, которая направлялась туда же. Темникова не заметила Дашу. Блондинка остановилась, решив не идти дальше, не выяснять, что же Лена забыла в Олиной квартире в седьмом часу утра в субботу. Боль резко отдалась в ноге, и Даша опустилась на асфальт, понимая, что у неё нет с собой обезболивающего, что у неё вообще ничего с собой нет. - Даша, Даша! – услышала она Полинин крик сзади. Рядом с Шашиной оказались и Поля, и Катя. Ей некогда было спрашивать, почему они здесь. Она кричала, крепко вцепившись Полине в плечо. - У тебя есть Ванин номер? – спросила она, рыдая. – Позвони ему, позвони ему! - Звоню, - испуганно сказала Поля. - Пусть он заберёт меня отсюда! Пусть он меня заберёт! – не могла успокоиться Шашина, и Катя, присев по другую сторону, обняла. - Он не берёт трубку, - опущенным тоном произнесла Полина. - Увези меня! – крикнула Даша, подняв на неё свои заплаканные глаза. - Сейчас, солнышко, сейчас, - шептала Поля, звоня Никите. Но в этот же момент около них остановилась машина, и из неё выбежал Чебанов. - Ваня, Ваня, - плакала Шашина. - Я здесь, - упал он на колени перед ней, девочки отошли. Парень прижал её голову к плечу и, вытерев слёзы, взял на руки. – Всё хорошо, я здесь.       Катино сердце готово было вырваться наружу, наблюдая за этой сценой. Она не понимала, что происходит. Кищук уже пожалела, что они с Полей всё же решили приехать к Серябкиной. Она повернула голову в противоположную сторону, чтобы не видеть плачущую Дашу, и заметила Темникову, выбежавшую из подъезда. Катя повернулась всем телом, пытаясь разглядеть, не померещилось ли ей. Нет, это точно была Лена. Что она здесь делала? Что Даша здесь делала? Она повернулась к Полине, пытаясь что-либо произнести, но лишь вдыхала ртом воздух.