Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c636421/v636421413/23240/zrkFnE8EZL8.jpg https://pp.vk.me/c636421/v636421413/23225/cMKotWOIF38.jpg https://pp.vk.me/c626616/v626616677/4a5c5/3Y_Vzz60YwM.jpg Аудио: Ева Польна – Молчание как избежать усталости, может быть, чудом вдруг? только не надо жалости, этих напрасных мук. видимо, дело в гордости, гордость - такой пустяк, мне не хватило твёрдости сделать последний шаг. любовь без сожаления дарю, она уже и так почти не дышит. и если я с тобой не говорю, это потому, что ты не слышишь.

      Оля зашла на студию, бросив сумку на диванчик, а взгляд – на Катю, которая, отойдя в сторону, с улыбкой говорила по телефону, но, заметив Серябкину, резко отвернулась от неё. Шатенка почувствовала ласковые прикосновения со спины и чмок в щёку, ощутив, как всё пространство заполнилось приятным запахом Полининых духов. - Привет, - повернулась к ней Оля и крепко обняла, желая остаться в таком положении навечно. - Привет, золотая моя, - с нежностью произнесла Поля, удерживая подругу. - Я дура, - проговорила Серябкина ей на ухо. - Конечно, - не стала спорить Полина, засмеявшись, - остаться в Туле – это из разряда тех поступков, о которых в последствие жалеешь. - Нет, - оторвалась от неё Оля, - дело не в этом. - А в чём? – взглянула в её глаза девушка, боясь даже предположить, что послужило причиной столь грустного и пустого, буквально мёртвого взгляда. Серябкина вздохнула, открыла рот, но не смогла ничего сказать, пожав плечами. – Я могу помочь? - Я не знаю, понимаешь? Я ничего не знаю! - Мы можем поговорить после записи, - предложила Полина. - Я не хочу говорить… - Мы можем не говорить, а просто вместе провести время, мы давно так не делали, - заметила Поля с горечью. - Что не делали? Мы постоянно вместе. - Нет. После… её ухода ты совсем закрылась от меня… И больше нет той лёгкости и теплоты, что была у нас раньше. Мне очень обидно, я скучаю по тебе… - Полечка, - обняла её Серябкина, - прости. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Просто я не в состоянии… - Запомни только то, что я с тобой не только в простые времена. Понимаешь? - Понимаю, - кивнула Оля, но, не захотев углублять тему, переменила её: - Катя, видимо, не хочет освободиться пораньше. - У мамы её день рождения; поздравляет, наверное. - Понятно, - проговорила Серябкина и опустила свои глаза, когда к ним подошла Кищук, которая сразу же кинулась в объятия Полины, а Оле лишь махнула рукой. Та в ответ кивнула, предложив начать.       Катя наблюдала за каждым её движением, не пропустив ни один взмах ресниц, впитывая в себя очередной грустный вздох Оли. Блондинка видела, что настроение Серябкиной не просто на нуле, оно ушло далеко в минус. Ей хотелось съязвить, спросив, неужели Лена не в состоянии была помочь поддержать его в тонусе. Затем Кате стало интересно, ночевала ли Оля дома. И если вдруг нет, то, что там делала Лена? И правда ли, что Серябкиной не было в квартире в тот самый момент? Ей хотелось избавиться от всех условностей, сбросить с Оли наушники и нежно поцеловать её, вместив в это действие кучу невысказанных тёплых слов. Ей хотелось подойти и сказать ей те самые слова, но она выбрала упорное молчание, которое с радостью разделила Серябкина. И это молчание вопреки всем законам сплотило их больше, чем им обеим того хотелось бы. Катя понимала, что Оля не в курсе вчерашнего вечера, но ей и не нужно было слышать или видеть Катин позор. Серябкина и так осознавала, как глубоко проникла, не делая при этом ничего. Ей хотелось сбросить с себя наушники и, подойдя к Кате, сказать, чтобы та перестала ждать и видеть в ней хорошее, когда хорошего не то что бы ни осталось, его вообще не было и в помине. Или по крайней мере Оля не чувствовала его наличие в себе, но тогда его и правда не было, а то, что хочет видеть Кищук, - это сугубо её наивное желание, а они, как известно, не сбываются. Ей хотелось поверить, что все законы Вселенной сегодня перевернутся, и желание сбудется. Ей хотелось подойти к Кате и окунуться в её объятия, почувствовать от неё тепло и ощутить защиту. Но Серябкина знала, что эта девочка не сумеет ни спрятать, ни тем более уберечь её от Темниковой, которую Оля, кажется, простила под утро, а теперь не знала, как с этим жить. И как жить с самой Леной, Серябкина тоже не знала. Так же, как и работать с Катей. Так же, как и не помнить и не думать о Даше. Оля не знала ничего, и, казалось, что ей даже не нужны были ответы, ведь она не поставила перед собой ни один вопрос.       Серябкина ждала, когда девочки закончат записывать свои партии, после чего Полина, сев рядом, спросила: - Так что, подаришь мне вечер? - Да, - улыбнулась Оля, - с удовольствием. - Серьёзно? – приятно удивилась Поля. - Да, - кивнула Серябкина. - Тогда подожди, - поднялась Полина и взяла телефон, - нужно Никитку предупредить. - Ладно, - усмехнулась Оля, но, увидев стоящую напротив Катю, моментально стёрла ухмылку со своего лица. Они пялились друг на друга и молчали. Серябкина подумала, что нужно встать и объяснить ей, что всё будет в порядке, только без Оли. Кищук подумала, что нужно сесть и объяснить ей, что всё будет в порядке, только без Лены. Но Оля не встала, а Катя не села. Блондинка тихо спросила: - У тебя всё хорошо? - Вполне, - ответила Серябкина. – А ты как? - Я в норме, - сказала Кищук и, взяв рюкзак, вылетела из студии, чуть не сбив Полину с ног. - Господи, Боже мой! – воскликнула испугавшаяся девушка. – Она то не спешит совсем, то, как угорелая, бегает! - Это возрастное, - ответила Оля, поднявшись, - это пройдёт.