Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c626316/v626316677/358d2/TM4mNo0mL9Y.jpg https://pp.userapi.com/c626316/v626316677/37f46/8CiLM0A1fSA.jpg https://pp.userapi.com/c836327/v836327733/2a81f/3_auMHDH4qY.jpg https://pp.userapi.com/c637817/v637817677/19830/Sal2S33Ca3o.jpg https://pp.userapi.com/c638017/v638017479/252dc/WF1J4OeRJYo.jpg Аудио: 4 Апреля – Новая весна день застыл строкой. в новой песне мой апрель всё забрал с собой, словно выставил за дверь нас. да, я всё же ждал тепла. да, но я не знал – она так быстро пришла, она всё забрала. и эта новая весна нам не вернёт всё, что мы растеряли. кто знал, что новая весна тебя убьёт? нет, мы не знали.

      «Прекрати улыбаться», - упрашивала себя Оля всю дорогу до дома, но выполнить свою же просьбу никак не получалось. От возникшей радости нужно было не то чтобы избавиться, но понизить её – уж точно. Серябкина начала вспоминать печальные моменты, которые теперь вдруг, возможно, всего лишь на мгновение, но всё же перестали иметь значение. Даже мысль о том, что её ждёт, точнее, кто, не могла стереть с Олиного лица эту, как ей казалось, придурковатую улыбку, на которую она натыкалась каждый раз, бросая взгляд на зеркало.       Она заехала во двор, и только тогда иллюзии разрушились: на самом деле всё совсем не радужно, а запутанно и вообще-то опасно. Причём, собственно, Оля только тем и занимается, что путает свои же карты. И если они всё же играют в дурака, то она близка к проигрышу, потому что на её руках ни одного козыря, зато куча бесполезного хлама, от которого она ход за ходом не может избавиться. Серябкина вышла из машины и, идя к дому с опущенной головой, глубоко вдыхала кислород, будто бы оставляя его на будущее. Не осталось и следа от недавнего восторга, лицо мрачнело с каждой миллисекундой. Она только сейчас осознала, что Темникова забросает её вопросами, а Оле в голову не пришла ещё ни одна фраза из её выдуманного разговора с Ирмой. И что сказать? Что они просто молчали и глазели друг на друга? Прелестно, просто прелестно! Решив, что сымпровизирует, Серябкина открыла дверь.       В квартире было тихо, поэтому Оля ужаснулась от мысли, что Саша всё ещё спит. Это совсем не входило в планы Серябкиной, она уже успела перепугаться и чуть было ни сбежала, как услышала в гостиной болтовню. Тогда можно было смело идти вперёд, что Оля и сделала, увидев Лену и Сашу, сидящих на полу и играющих в кубики. Девочка взглянула на неё раньше матери и мило заулыбалась, от чего и Серябкина обрадовалась. Ей хотелось подбежать, схватить на руки самого прелестного и сладкого ребёнка на планете и целовать его в щёчки, слыша звонкий смех. Но, когда Лена подняла на неё свои глаза, ради ласкового взгляда которых Оля раньше бы дала голову на отсечение, улыбка Серябкина превратилась в подобие счастья. Она поняла, что они заигрались, и весь спектакль их примирения пора подвести к концу. Сердце кольнуло так, что потемнело в глазах. Давно забытые вопросы вновь всплыли в памяти. Неужели у них не получится всё вернуть? Но как так, если они созданы друг для друга? Или они были друг для друга только в прошлом? А что сейчас? Они разве стали другими? Или разлюбили друг друга? Оля пыталась припомнить, как случилось, что вся эта каша в виде Лениного возвращения, вообще заварилась. Судя по всему, Серябкина её и заварила, когда предложила Темниковой остаться у неё. Зачем она это сделала, теперь было крайне непонятно. Что двигало ей в ту минуту? Чувство вины? Желания попробовать снова? Но ведь ясно, что вдохнуть новую жизнь в их отношения не удаётся. Или Оле только кажется, ведь Лена так не считает, иначе она бы уже давно высказала свои претензии. Может, Серябкиной всего лишь нужно поделиться собственными опасениями, как они делали раньше? Оля поняла, что не может, потому что…перестала доверять Лене. Несколько дней назад ей даже не хотелось рассказывать о событиях своего дня, а – о чувствах и говорить нечего. Да и вчера она спросила о делах Темниковой лишь ради приличия.       Лена смотрела на неё и улыбалась, а Оле хотелось признаться, что ситуация выходит абсурдной и нужно всё возвращать на свои места. А место Темниковой уже давно не в её квартире. Да, именно так. Эта квартира перестала быть их. И этого милого, нежного и прекрасного ребёнка, которого Серябкина полюбила всей своей израненной душой тоже необходимо вернуть в привычную обстановку. В их просторный дом, по которому Саша будет бегать и радоваться тому, что любящий и любимый отец защитит её от всех невзгод. Оле вдруг пришла мысль, что этим Сергеев защитит и её. Защитит её от Лены. - Ты чего зависла? – рассмеялась Темникова. – Вы там выпили что ли? - Нет, - отозвалась Серябкина, - я просто задумалась… - О чём? – поинтересовалась Лена, подойдя к ней. - О нас. - И какие мысли? - Мы будем кушать? – спросила Оля. - Отличные мысли, - засмеялась Лена. – Мы уже покушали, но тебя, конечно, накормим.       Серябкина, молча, ждала, пока Темникова бегала по кухне, чтобы скорее покормить её. Наконец, она села напротив Оли и с блаженством наблюдала за ней, от чего шатенке и кусок в горло не лез. Ей стало то ли противно, то ли стыдно. - Что там Ирма? – спросила Лена. - Да ничего, - отмахнулась Оля. – Я даже не поняла, чего она хотела. Видимо, просто увидеться. - А почему ты тогда так перепугалась, когда она тебе об этом сообщила? - Я-то думала, она услышала твой голос и готовит мне весёлый разговорчик, но нет, пронесло. - Ты думаешь, ей вообще говорить? - Что говорить? – оттягивала момент Серябкина. - Что мы живём вместе. Снова. - А ей нужно знать? - Как я помню, она твоя лучшая подруга, - проговорила Темникова. – А лучшим подругам такое обычно рассказывают, да. - Сомневаюсь, что она хочет это услышать. - Почему? - Лена, не задавай глупых вопросов. - Почему он глупый-то? - Ладно, - согласилась Оля, - он не глупый, но сейчас он совсем не кстати. - А что с ним, я понять не могу? - Ты хочешь, чтобы я рассказала, что живу с тобой человеку, который помогал мне держаться, когда ты ушла от меня? - Такого больше не будет, - произнесла Лена после минуты тишины. - Мы можем закрыть эту тему сейчас? – попросила Оля. - Да, когда ты ответишь ещё на вопрос. - Какой? – напряглась Серябкина. - Ты вообще никому не сказала? - Сказала, - кивнула Оля. - Кому? - Полине. - И как она отреагировала? – любопытствовала Темникова. - А разница? - Большая, раз я спрашиваю. - Она сомневается в целесообразности всего этого. - Почему ты сказала именно ей? - Потому что ей я смогла это сказать, вот и всё. - Давно у тебя возникли проблемы с тем, что ты не можешь чего-то кому-то рассказать? – приподняла бровь Лена. - Ага, - кивнула Серябкина, - с марта две тысячи тринадцатого. Как перерезало, не помнишь, что там случилось? - Помню, - поднялась Темникова, - могла бы и не напоминать. - Могла бы и не делать, - выдавила из себя Оля. - Оля! - Что?! - Чего мне ещё не нужно было делать?! – кричала Лена. - Много чего! – завелась Серябкина и, встав, смахнула тарелку с едой на пол. – Спасибо, было очень вкусно.