Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c638025/v638025387/538e0/Z0FXhmAjfx8.jpg https://pp.userapi.com/c639824/v639824471/474bb/6bisKypaEXQ.jpg https://pp.userapi.com/c639824/v639824471/474cd/PgIGK3198I8.jpg https://pp.userapi.com/c639518/v639518285/31889/Fy5FDKwd59w.jpg https://pp.userapi.com/c639518/v639518285/3180b/2DH1lteURFM.jpg https://sun9-9.userapi.com/c639323/v639323472/1f3dd/ancd-Q5vjV0.jpg Аудио: Нервы – Самый дорогой человек задержи дыхание на миг, ощути, какая глубина. в моей голове идёт война: я не принимаю ничего из того, что чувствую сейчас, проводив тебя в последний раз. и пропадает в миллионах на век когда-то самый дорогой человек, правда. слишком глубокая рана, забывать друг друга пора нам. Доминик Джокер – Я дышу тобой чёрно-белые сны не обещали весны, и я её не ждал почти. я шёл, не глядя назад, просто брёл наугад, пока хватало сил идти. но всё решило небо, у неба свои пути, ты просто пришла ко мне, смогла меня спасти. то, о чём не сказал, ты прочтёшь по глазам, и всё поймёшь сама без слов. а я дышу тобой, и я навек обязан небу за этот рай, где раньше не был никто другой! а я дышу тобой. ты за единое мгновенье сумела стать моим спасеньем, и я дышу, и я дышу тобой!

      Петь нужно громко, срывая голосовые связки да заглушая внутренний крик, что рвётся с самых глубин затасканной до дыр души. Петь о ней. Петь о прошедшем совместном счастье и с трудом сдерживаться, чтобы не зареветь. Петь забавные треки и танцевать, улыбаясь до одури родным незнакомцам. Петь, чтобы забыться. Петь о вашем безумии. Кричать о своей потере, а после молить её тебя, наконец, отпустить. И пусть она не слышит, и пусть она не услышит твоих слов впредь, и пусть она больше уже никогда к тебе не вернётся.       О последнем Оля готова была молить ежесекундно, каждый раз натыкаясь на мышеловки, что расставила в своих текстах. Всё о ней. Везде она. Та, от воспоминаний о которой Серябкиной хотелось избавиться навсегда. Но как же забыть, как стереть её из памяти, если приходится исполнять эту программу каждый концерт? Как с этим справиться? Абстрагироваться? Представить, что не она автор строк? Вообразить, будто не об Олиной истории любви всё их творчество? Но как же сделать это, если, даже оборачиваясь на Катю, Оля видит в её глазах чёткое «я знаю». И Катя действительно знает. Знает всё. Тогда Серябкина начинает корить себя за глупейшую выдумку рассказать Кищук всё той ночью. Зачем она это сделала? Чего она хотела? Уменьшить боль? Найти понимание? Наверное, хорошо сработано, вот только теперь-то что? Оля чувствовала зависимость от этой девочки и ожидала, когда же та сыграет на этом внезапно полученном знании об её ранимости. Серябкина разрывалась между желанием вновь окунуться в Катино тепло и инстинктом самосохранения, ведь ничем хорошим всё это не кончится. Вслед за жарким летом придёт дождливая осень, после сменится морозной зимой, выжить в которой ещё нужно постараться, чтобы доползти до первого весеннего лучика солнца. Лучика, что их не согреет. - Оля! Оля! – услышала Серябкина за спиной. - Да? – повернулась она, увидев Катю. - Ты в порядке? - Да, - кивнула шатенка. – А что? - Да нет, ничего, просто выглядишь… взбудораженной что ли. - А какой я должна выглядеть после концерта? – усмехнулась Оля. - Да, наверное, такой, - неуверенно произнесла Кищук, всматриваясь в её глаза и пытаясь найти там прежнюю нежность, но Серябкина специально отводила от неё свой взгляд, пока Катя не узнавала в ней того человека, с которым провела лучшие дни за последний год. Она не знала, что будет дальше, и ей стало страшно, что, ещё не начавшись, всё в миг закончилось. Кате не хотелось в это верить, но она прошептала: - И что мне теперь делать? - Отдыхать, - с лёгкостью ответила Оля, но, посмотрев на неё, поняла суть вопроса и поспешно подошла к ней и, касаясь пальцами её ладони, повторила: - Отдыхать. Ты же устала? - Я не знаю, - призналась Катя, не отрывая своего взора от её губ, что были так близки. У Оли вдруг запершило в горле, и она откашлялась, пока мимо них прошло несколько человек, и только после этого сказала: - Иди в машину, я сейчас подойду, без меня не уезжайте. - Я без тебя и не пойду, - призналась Кищук.       Оля отдалилась от неё, чувствуя уже ставшее обычным влечение коснуться её губ. Катя смотрела на неё, пока Оля отвечала кивками на приветствия неизвестных ей работников. Наконец, когда в коридоре стало более-менее пусто, Серябкина взяла её за руку и открыла первую попавшуюся дверь, за которой, к её довольству, никого не обнаружилось. Как только Кищук закрыла за собой дверь, так сразу и оказалась прижатой к ней. Держа руки на её талии, Оля совместила их лбы и зажмурила свои глаза. Катя гладила её переносицу кончиком носа и, запустив руку в волосы Серябкиной, прошептала: - Оля…       Серябкина глубоко вдохнула и, медленно выдыхая, проговорила: - Сложно… - Да, согласна, - кивнула Кищук, - очень сложно хотеть меня поцеловать, когда я этого тоже хочу, и не целовать. Сложно для моего понимания. - Дело не в этом, - отстранилась от неё Оля. - А в чём? – поинтересовалась Катя. – Скажи мне. Я что-то не так сделала или сказала? - Нет. - Ты что-то не так сделала? – улыбнулась блондинка. – Кто-то что-то не так сделал? Кто что сделал? - Я не знаю, - развела руками Серябкина. – Я просто не знаю… Кажется, что мозг сейчас взорвётся, столько всего… - Тебе нужно отдохнуть, поспать, - сказала Катя, взяв её за руку.       Оля взглянула на неё и одарила уставшей улыбкой. Катя не торопила её, продолжая стоять молча, потому что никак не могла найти нужных слов и задаваясь вопросом, почему некоторые люди всегда знают, что сказать в любых ситуациях. Может, им специальные пособия дают? Может, они состоят в каком-то тайном сообществе? Если так, то можно ли в него попасть? Кищук и не подозревала, что волнуется зря. Оле не нужны были её слова, для неё в Катином молчаливом присутствии существовало так много смысла, так много поддержки и понимания, в её светлом взгляде было так много теплоты и заботы, что Серябкина, в конце концов, не справившись с собой, прижалась к ней и, держа руки на её щеках, прильнула к губам.       «Чёрт, да что же это такое?» - пролетело у Оли в мыслях, когда она ощутила, что всё внутри замерло на миг, а затем покрылось и затерялось в сладкой пелене. Она зажмурила глаза от наслаждения, пока их губы скользили друг по другу. Серябкиной хотелось знать, что ощущает Катя, залезть ей в голову, проникнуть в её тело, чтобы уже больше никогда не сомневаться в том, что блондинка тоже сходит от всего происходящего с ними с ума. У Оли было так много слов для Кати, но ей казалось, что, если произнести их вслух, то они потеряют свой вес, опошлятся, станут до рвоты сентиментальными и глупыми. Например, сейчас Серябкина хотела признаться: «Знаешь, когда ты целуешь меня, я будто начинаю дышать по-настоящему».       А вот Кате наоборот не хватало воздуха, и она, прервав поцелуй, прижала Олину голову к своему плечу, и, гладя её по волосам, делала частые и глубокие вдохи. Она бы тоже с удовольствием высказала всё, что накипело на душе. Кате хотелось, чтобы Оля знала, что она никогда не испытывала к человеку столько нежности, как к Серябкиной. Но Олины частые перепады и побеги от Кати и в себя тревожили Кищук. Она, с одной стороны, не хотела растрачивать себя на того, кому это совсем не нужно, а, с другой, - мечтала отдать Оле всё даже при условии, что не получит взамен ничего.       И они, полностью погруженные в свои переживания и боявшиеся друг друга до ужаса, стояли вплотную и желали остаться в этом положении навечно. - Нужно идти, - нехотя произнесла Оля. – Нас уже потеряли, наверное. - Да, пойдём, - кивнула Катя и открыла дверь. - О, вот вы где, - натолкнулись они на выходе с Полей, что сощурилась: - А вы чего там делали? - Да потерялись чуть, - сказала Серябкина. - А там, где вы потерялись, случайно нет еды? – поинтересовалась Полина. - Нет, - покачала головой Катя, - там только швабры. - А у швабр этих нет? – не сдавалась Поля. - У швабр? – переспросила Кищук, не понимая, кто из них здесь идиот. - А, вы про такие швабры… Я думала, вы про баб каких-нибудь. - Господи, Полина, - захохотала Оля. – Тебе на голодный желудок лучше не думать. - Значит, поехали кушать, - решила Поля. – Срочно! - Мне нужно будет с тобой поговорить, - шепнула Оля ей, пока Катя отвлеклась. - Хорошо, - кивнула Полина.