Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c840224/v840224635/64c86/8bS3ZxhuO6Q.jpg https://pp.userapi.com/c824503/v824503828/5214c/KArVjM-4tq4.jpg https://pp.userapi.com/c824603/v824603927/7dbf5/WzKkHVPd0oQ.jpg Аудио: Мари Краймбрери – ННКН посмотри: вся страна поёт, а мы как Вселенная. говорят, каждому своё: мне - ты, тебе - я. не случайно и не просто так, неизвестно, что будет через час. но ты - кайф, но ты рядом, и никак по-другому сейчас. Юлианна Караулова – Внеорбитные мы не нуждаемся в рецензии нашего фильма. то, что ощущаем мы, другим не видно. сегодня молния и гром, завтра – мирно, но мы по сторону экрана, что закрытый ширмой. мы вдвоём, и нас давно уже накрыли волны, но мы живём, мы любим в этом мире огромном. пусть никто нас не заметит, кроме этих окон. не дадим смотреть на нас под микроскопом. будет новый день ветром по воде, и мир даже не посмеет поставить под сомнение этот терпкий вкус наших светлых чувств. миллионы глаз смотрят на нас, делят на Венеру и на Марс. мы наденем солнцезащитные. мы с тобой внеорбитные. Маша Кольцова – 24/7 и мы уже в который такт с тобой дышим, в унисон и слитно так, что не слышно. мы хотели поиграть, но не вышло. и мы давно с тобой чудес не ждём свыше, звёзды были далеко и вдруг ближе. мы о счастье говорим ещё тише. всё, что я в тебе люблю, в себе ненавижу. и даже если он со мной в игру снова, хватит мне лишь одного его слова. кто-то скажет, дура я, а мне тошно. эти злые языки, сколько можно? прятать чувства не хочу, пускай видно. ты же знаешь, я люблю, мне не стыдно. и лишь только позови - я услышу. всё, что я тебе прощу, в других ненавижу. и если вдруг не вдвоём, я буду всего лишь голосом, простуженным декабрём. если нет тебя, нет мелодии - лучшей моей мелодии. все мои мысли, все мои смыслы только в тебе одном. я на тебе уже помешана совсем, лечу наощупь против всех земных систем. честно, хочу молчать об этом всем, но не могу, ты мои 24/7.

      «Спускайся, - прочитала Катя Олино сообщение в одиннадцатом часу ночи, - можешь сильно не наряжаться, я уже видела тебя без макияжа». Кищук засмеялась и, надев олимпийку, направилась к выходу. - Ты куда? – услышала она сзади. - Гулять, - ответила Катя. - Чтоб в целости и сохранности вернули до трёх ночи, - напутствовала сестра. - Мне не 17 лет! – повернулась к ней блондинка. - Для нас с мамой ты всегда будешь маленькой девочкой, - смахнула невидимую слезу Оля. - О-о-оля, - закатила глаза Катя. - Стой, ты что ли вот в таком виде на свидание собралась? – возмутилась сестра. - В каком виде? – развела руками Кищук. - В стрёмном. - Пф, - снова закатила глаза Катя. – Я не на свидание и не в стрёмном виде. - Если не на свидание, почему тогда всё же оглядела себя в зеркале? – сощурилась Оля. - Вдруг ты в кои веки сказала правду, и я в стрёмном виде, - объяснила Кищук. - А чего покраснела? – улыбнулась сестра. - Жарко, - ответила Катя, - проветрить надо. - Обязательно этим займусь, пока ты будешь гулять за ручку под звёздами. - Да Оля-я-я! – широко улыбнулась Кищук. - Нет, ты вот серьёзно в этом идёшь? – ещё раз решила уточнить сестра. - Да, я серьёзно иду в этом и иду на свидание, - кивнула Катя. - Высокие отношения… - Всё, пока, - махнула ей рукой Кищук и вышла. - Как суженого-то зовут? – крикнула Оля ей вслед. – Олег поди? - Ага, Юрьевич! – ответила ей Катя, сбегая по ступенькам вниз. - Ты в шнурках что ли запуталась? – засмеялась Серябкина, когда Кищук захлопнула за собой дверцу. - В семейных сетях, - ответила Кищук. – Устроила мне допрос. - И к чему пришли? – улыбнулась Оля, заводя мотор. - Что я иду на свидание с Олегом Юрьевичем. - Прости, дорогая, он женат. - Всё! – взмахнула руками Катя. – Теперь и я в том возрасте, когда западают на женатиков! - Все мы проходили через это, - вздохнула Оля и засмеялась. - Куда едем? – поинтересовалась Катя. - Увидишь, - улыбнулась Серябкина и чмокнула её в губы. – Всё в порядке? - Да, - расцвела Кищук. – А у тебя? - Тоже. - Почему мы едем в офис? – напряглась Катя спустя некоторое время. – Меня четвертует Ирма? - Нет, - улыбнулась Оля, - наш офис – это же не только место для работы. - Так, убийства для неё, может, хобби, а не работа, - пробормотала блондинка.       Серябкина припарковалась и, взяв Катю за руку, направилась к входу. Кищук не понимала, что происходит: Оля взяла на охране коробку, из которой был слышен запах пиццы, поблагодарила охранника, от чего Катя почему-то тоже решила его поблагодарить. - Если что, Оля сказала мне быть дома к трём, - сказала Кищук, когда они пошли дальше. - Зайка, - повернула Серябкина к ней голову, - я ещё ни слова про время не сказала. - Другая Оля, - улыбнулась блондинка. - У тебя есть другая?! – остановилась Оля. - Ага, - кивнула Катя, - мы живём вместе, серьёзные отношения, все дела… - И как это тебя угораздило? – усмехнулась Серябкина, посматривая на её губы. - Даже и не знаю, - улыбнулась Катя, встав к ней вплотную. - Девушка, - выдохнула Оля, - Вас дома ждут. - Подождут, - ответила Кищук и поцеловала её. Серябкина придвинула её ближе, держа ладонь на спине. – Ты, что, умудрилась мне лифчик расстегнуть?! - Профи, - улыбнулась Серябкина и потащила её вперёд. - Да как?! – не понимала Катя. - Вот так, - показала Оля быстрое движение пальцами. - Ещё раз, - попросила Кищук. Серябкина повторила. – А теперь медленнее. Ага… А через куртку зимнюю сможешь? - Не знаю, - пожала плечами Оля, открывая кабинет, - зимой и проверим. - Да уж, - причитала Катя и, сняв олимпийку, запустила руки под футболку, чтобы добраться до застёжки. – А у тебя обширнейший опыт… - Конечно, сколько в моей жизни их было… - Девушек? - Лифчиков, - ответила Серябкина, доставая колу из холодильника. – Лет с 11… - А девушек? – повторила Кищук, сев с ней рядом на пол. - Немного, - улыбнулась Оля. - Что в твоём понимании «немного»? – усмехнулась блондинка. - А сколько у тебя было парней? – задала ответный вопрос Серябкина. - Немного, - рассмеялась Катя, - не продолжай! - Люблю, когда ты смеёшься, - сказала Оля. - И поэтому постоянно смешишь? - По возможности, - кивнула Серябкина. Катя отвела взгляд, чувствуя, что краснеет, и, кашлянув, спросила: - И что мы тут делаем? - Устраиваем ночной дожор, - улыбнулась Оля, открыв коробку. - Как вкусно пахнет, - заметила Кищук, - но всё же, почему именно в офисе? - А почему нет? – развела руками Серябкина и протянула ей один кусочек. - Логично, - кивнула Катя. - И так, - проговорила Оля, открыв ей колу и дав в руки, - за твою первую предстоящую премию! - Я только забыла об этом! Я же волнуюсь! - Да не надо, - махнула рукой Серябкина. – Хуже, чем у Полины не будет. - А что с Полиной? - Во-первых, она была заменой Лены. Во-вторых, это было её первое выступление. В-третьих, звёзды были не нашей стороне, и это был катастрофический провал! - Вот не надо, - засмеялась Кищук. – Самое ваше провальное выступление, когда ты открывала рот под Ленину фонограмму! - Ой, всё! – закатила глаза Оля, откусив кусочек. – Слушай, а вкусно. - Ага, тёпленькая, не остыла, - согласилась Катя. - Так что, - вернулась Серябкина вскоре к прошлой теме, - серьёзно волнуешься? - Да, страшновато, - призналась Кищук. - Не бойся, я же буду рядом, - произнесла Оля, гладя её по спине. - Ты, что, руку об меня вытираешь? – спросила Катя. - Я салфеткой вытерла! - Да шучу я, - рассмеялась Кищук, - чего ты так напряглась? - Ну и шуточки! - Что, не для твоего поколения? – улыбнулась Катя. - Екатерина, Вы ходите по тонкому льду… - Я прихватила с собой коньки, - прошептала блондинка, погладив её нос своим. Серябкина потянулась губами, но девушка подалась назад. - Катя… - Терпение, - улыбнулась Кищук, гладя её лицо и убирая волосы за уши. - Екатерина, Вы совсем распоясались, - покачала головой Оля. - Угу, - кивнула Катя, снова проводя по её носу своим.       В этот раз Серябкина решила не проявлять инициативу, пока губы Кищук сами не окажутся на - её. Катя нежно чмокнула её в губы, затем провела по ним языком. Оля придвинула её к себе, обняв двумя руками, отвечая на поцелуй. Кищук запустила руки в Олины волосы, посасывая то верхнюю, то нижнюю губы. Серябкина же оттягивала и покусывала её нижнюю, от чего Кищук тихо постанывала. Губы вновь медленно начали скользить друг по другу. Девушки остановились, соприкоснувшись носами, и тяжело дышали, трясь носами и поочередно чмокая друг друга в губы. - Как хорошо, что ты есть, - призналась Оля. - И ты, - прошептала Катя. – Знаешь, я… - Что ты? - Я.., - снова замялась Кищук. - Хочешь ещё пиццы? – подсказала Серябкина. - Да, - кивнула блондинка, - точно. - Хорошо, - улыбнулась Оля и, взяв кусок в руки, начала её кормить. – Вкусно? - Угу, - протянула Катя, пока Серябкина целовала её щёку. - Мне так нравится твоя родинка, - в который раз призналась Оля. - Ты ей, возможно, тоже. Она просто со мной не делится интимными подробностями своей жизни. - Кать, вот только, давая интервью, не говори всё, что приходит в голову, пожалуйста, - улыбнулась Оля. - Почему тебе можно, а мне нельзя? - Потому что это я, - развела руками Серябкина. - Вот это что значит вообще? – усмехнулась Катя. – Оля Серябкина как генератор дурацких фраз? - Ты вот… не надо вот тут! – погрозила ей пальцем Оля. - Это что, мастер-класс сейчас был? – приподняла бровь Кищук. - Ты сегодня договоришься! - И что же будет? – с хитрой улыбкой поинтересовалась блондинка. - Домой отвезу к трём! - Ладно, молчу, - отхлебнула Катя колу, и её вдруг озарило: - А к кому домой? К тебе? - Нет! - Всё, точно молчу! – пообещала Кищук и, глядя прямо, продолжала изредка попивать напиток.       Оля же смотрела на неё, не отрываясь, и её лицо медленно расплывалось в улыбке. Она придвинулась ещё ближе и, осторожно обнимая Катю, прижалась носом к её щеке и глубоко вдохнула. Кищук, наоборот, задержала дыхание и прикрыла глаза, гладя Серябкину по волосам. Медленные поцелуи в шею сводили блондинку с ума, а лёгкие поглаживания вызывали мурашки по всему телу. Оля накрыла её губы своими и крепче прижала к себе. Девушки оторвались друг от друга и, тяжело дыша, вглядывались в глаза, безуспешно пытаясь разглядеть собственные отражения. Катя, проглотив ком в горле, приоткрыла рот. влюблённые постоянно пишут стихи, ты знала? не чувствуя ритм, не зная размеров, рифмуя что-то вроде «мне – тебе», но всё равно сочиняют стихи. ты знала? конечно, ты знала. выводя строчку за строчкой, сама марала листы, стирала её бесконечные точки в мольбе остыть. влюблённые постоянно пишут стихи, пока любимые ищут последний повод не уйти. любимые уходят слишком заметно и слишком громко, пока влюблённые пишут стихи. любящие – молчат, чтобы не сболтнуть лишнего сгоряча, чтобы она вдруг не ушла, не нашла другой причал. влюблённые постоянно пишут стихи. все. кроме меня. - Что? – спросила Оля. - Ничего, - покачала головой Катя и прильнула к её губам.