Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c841530/v841530546/3c475/BZnFMzcO-d4.jpg https://pp.userapi.com/c621701/v621701926/60fba/mU6nkcycaBU.jpg https://pp.userapi.com/c840736/v840736546/27e0c/ZKrMNLxW80E.jpg https://pp.userapi.com/c841239/v841239055/5e74d/JxXNKd-c7uo.jpg https://pp.userapi.com/c840733/v840733473/63fc8/zcguHojbi1g.jpg https://pp.userapi.com/c840521/v840521427/2e2b1/Ou-sviUy2tE.jpg Аудио: ALEKSEEV – Чувствую душой в никуда промокшие будни, в никуда продрогшие люди вдаль несут свой крест. я уже не помню начала, только в этом зале для нас с тобой давно нет мест. в никуда все птицы и песни, в города, где мы были вместе, не найти пути. твой я или нет, я не знаю. и мы летим вместе с птицами, чтобы в эту жизнь посмотреть с конца. всё пройдёт, но свет твоего лица навсегда со мной. и над холодными крышами падаем, как будто с небес вода. ты ведь не поверишь, но я всегда чувствую тебя душой. Тимати – Не сходи с ума ищу причины остаться здесь и ищу причины уйти. ну, как в тебе я убить посмею без края веру в любовь? ну, кто тебе я? страсть, слёзы, бог, боль? окей, я просто исчезну, хочешь? а хочешь, буду звонить? канаты рвутся, а между нами и вовсе тонкая нить. но слишком поздно, у нас всё так серьёзно, ты не жди меня назад, не моли слёзно. можно понять, хотя трудно принять. да, я смог изменять, мне пришлось выбирать! не хочу тебе врать, мне сложно! остановись, не перебивай, дай рассказать. не сходи с ума, не жалей ни о чём, глупая, ведь ты мне всё простишь потом…

      Музыка в салоне била по ушам, но Катя, повернув голову к окошку, всем своим видом давала понять, насколько ей безразлична обстановка вокруг. На самом деле, она ничего и не слышала. В мире было слишком тихо, темно и холодно. Это продолжалось уже больше двух недель, но девушка с тех пор перестала обращать внимание на календарь. Существовало лишь «сегодня», чтобы не захлебнуться от вчерашних воспоминаний и не свихнуться от возможных завтрашних событий. Катя собственноручно погрузила себя в режим ожидания момента, когда всё станет как прежде. Но время упорно вершило свою историю, в которой Оля, не отвлекаясь от дороги ни на секунду, везла её домой, чтобы после попрощаться, чмокнув в щёку, и тут же завести мотор, как только Катя аккуратно захлопнет за собой дверцу. Куда Оля уезжала, оставляя девушку наедине со своим страхом, Кате знать не хотелось. Кищук и так, казалось, знала слишком много, чтобы иметь хотя бы малейший шанс спокойно уснуть. Поэтому каждую ночь, закрывшись в тёмном прямоугольнике своего одиночества, Катя погружалась в омут боли и разочарования. Теперь девушка со стопроцентной вероятностью могла сказать, что на собственной шкуре ощутила все Олины эмоции в своё время, но, ощутив их, Кищук совсем не понимала, как Серябкина позволила себе сделать с Катей то, что сделали с самой Олей. Катя пыталась убедить себя, что всё происходящее лишь временное явление, что стена отчуждения, построенная Серябкиной буквально за ночь, рухнет бесследно. Вот только стена не рушилась, да и картинки, снятые собственными глазами, не покидали Катиного сознания ни на миг. Да, можно было всё списать на алкогольное опьянение, расфокусировку зрения и неправильное понимание происходящего, но зачем врать себе, если знаешь, что человек, целовавший тебя вдали от посторонних глаз, теперь вдруг прилюдно целует другого? Да, можно было всё списать на его алкогольное опьянение, расфокусировку зрения и неожиданное согласие с тем, что Катя с Дашей всё же похожи, но зачем? Оля изменилась к ней ещё до этой злосчастной встречи. Может, она знала, что Даша будет там? Или же они встречались до этого? А может, Катя ей просто-напросто надоела? Катя не знала и не хотела знать правды на этот счёт, поэтому упорно молчала, а Оля, остановив машину возле её подъезда, решила заговорить: - Слушай, - выдохнула она, - я хотела с тобой кое-что обсудить… - Давай, - протянула Катя, вперившись в неё взглядом. - Я.., - заметно волновалась Серябкина, крепко сжимая в руках руль. - Импровизация? – усмехнулась блондинка. - Что? – не поняла Оля. - Не подготовилась, говорю? - Ты о чём? - Речь дома не приготовила? – в третий раз переформулировала Катя. – А где цветы? - Ты в порядке? – взглянула на неё Серябкина. – Какие цветы? Какие речи? - Про несвоевременность чувств, - напоминала ей Кищук, - боль, страх, пропасть… Ты же что-то подобное хочешь обсудить? Не тяни уже. - Ладно, - насупилась Оля, - в следующий раз обсудим. Ты явно не в том расположении духа. - Лучше не будет, - отрезала Катя, - так что давай, я тебя слушаю. - Вот мы… я, ты… мы друг другу кто? – после долгого молчания спросила Серябкина. - О как, - опешила Катя и выпустила короткий смешок, - сильно, конечно… А ты как этот вопрос себе ответила? - Я не ответила. Поэтому и спрашиваю у тебя. - Мы с тобой, Оля, коллеги, - приторно улыбнулась Кищук. - Ты можешь перестать язвить? - Нет, Оль, - покачала головой Катя, - я не могу перестать язвить, а ещё понятия не имею, в каком нужно быть расположении духа, чтобы спокойно выслушивать от тебя подобные вопросы. - А что не так с моими вопросами? - Для тебя – всё так, - согласилась блондинка. – А вот в моём мире всё, что происходило между нами, не могло даже вызвать вопроса о том, кто же мы друг другу. Но я постоянно забываю, что теперь я в твоём мире, где вообще не существует ответов или же они есть, но размытые, неопределённые, запутывающие ещё больше. - Так как же это называется в твоём мире, то, что между нами? - Отношения. - В общем, - решилась Оля, - нам нужно сделать перерыв в этих отношениях. - Перерыв? – переспросила Катя. – И что же ты подразумеваешь под этим? - Знаешь… чуть отдалиться, успокоиться, понять, что к чему вообще… - Что ты несёшь?! – не выдержала Кищук. – Ты и так нормально отдалилась, не спрашивая меня ни о чём, - это раз. Насчёт чего тебе надо успокоиться, интересно мне, - это два. И три – ты бы хоть причину весомее придумала, а не вешала бы мне лапшу на уши сейчас. - Я не вешаю. - Оля, ты серьёзно думаешь, что ты для меня закрытая книга? Думаешь, я не вижу ничего и не понимаю? - А что ты увидела и поняла? – развела руками Серябкина. - Что ты в привычной для себя манере не знаешь, чего хочешь, и поэтому хочешь сделать так, чтобы и с бывшей своей развлечься, а потом в случае чего и ко мне вернуться. - Какой бывшей? - Которая Даша. - Кать, - усмехнулась Оля, - у тебя нет температуры? - Нет у меня никакой температуры! – выкрикнула Кищук и вышла из машины, громко хлопнув дверцей и закончив беседу через окошко: - Всё, до завтра, увидимся на работе. Надеюсь, ПЦ сгорит этой ночью! - Стой! – крикнула ей в спину Серябкина. – Вернись сейчас же!       Несмотря на зов, Катя не повернулась, тогда Оля вышла из машины и, подбежав к ней, дотронулась до плеча: - Стой, Катя! - Что?! - Я прошу у тебя помощи. - Шикарная помощь… Хватит врать, пожалуйста. - Я ещё раз повторяю: я тебе не вру. - А Я ТЕБЕ ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРЯЮ: НЕ НАДО МЕНЯ ОБМАНЫВАТЬ! ТЫ СИДИШЬ ТАМ, БРОСАЕШЬ ВЗГЛЯД НА МОИ ГУБЫ, ПОТОМ НА ГЛАЗА, ПОТОМ ОБРАТНО, И ГОВОРИШЬ МНЕ, ЧТО НАМ НУЖЕН ПЕРЕРЫВ. ОН НУЖЕН ТЕБЕ, ЧТОБЫ, КАК Я УЖЕ ГОВОРИЛА, ТРАХНУТЬ СВОЮ БЫВШУЮ, А ЕСЛИ ТАМ НЕ ЗАЛАДИТСЯ, ТО С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ ВЕРНУТЬСЯ КО МНЕ, НО ПЕРЕД ЭТИМ, КОНЕЧНО, МОЖНО ЕЩЁ И К ДРУГОЙ ЗАСКОЧИТЬ, А ЧЕГО БЫ НЕТ? КАТЯ ЖЕ ТАКАЯ ГЛУПАЯ! - Я надеялась, что ты адекватно воспримешь, а не так, - сквозь зубы проговорила Оля на её выпад. - Как? - Не так истерично. - Я ещё и истеричка! - Да, - кивнула Серябкина, - ты. Не я ору на всю улицу. - Короче, - окончательно вышла из себя Катя, - я даю тебе пожизненный перерыв. Довольна? - Вполне, - бросила Оля и пошла к машине. - За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, - напомнила ей Кищук напоследок. - Один и сам прибежит, - пробормотала Серябкина.